Миниатюризация

Вместо сплошного, но ограниченного пространства, ко­торое создается вокруг традиционных вещей жестами приме-

няющего их человека, технические предметы образуют диск­ретную и неограниченную протяженность. Эта новая протя­женность, новое функциональное измерение регулируется тре­бованием максимальной организации, оптимальной сообщаемости частей. Этим и объясняется наблюдаемая нами в ходе технического прогресса все большая миниатюризация изде­лий. Освобожденные от соотнесенности с человеком, от сво­ей, так сказать, «естественной величины», предназначенные для работы со все более сложными сообщениями, механиз­мы, следуя примеру человеческого мозга, идут по пути все боль­шей концентрации структур, к квинтэссенции микрокосма¹. После периода прометеевской экспансии, когда техника стре­милась заполнить собой все пространство мира, мы вступаем в эру новой техники, внедряющейся в глубь мира. Электрони­ка и кибернетика — то есть действенность, вышедшая за рам­ки жестуального пространства, — позволяют ныне достигать сверхплотной насыщенности на минимуме протяженности, которой соответствует максимум регулируемого поля и кото­рая несоразмерна нашему чувственному опыту².

¹ Отсюда магическое обаяние, которым обладает миниатюрный пред­мет — часы, транзистор, фотоаппарат и т.д.

²Такая тенденция к миниатюризации может показаться парадоксаль­ной в цивилизации протяженности, экспансии, пространственного рас­ширения. На деле же здесь сказывается одновременно и идеальный пре­дел такой технической цивилизации, и ее противоречивость — ибо она является также и цивилизацией скученных городов и дефицита простран­ства и, в силу непреложной бытовой (а не только структурной) необходи­мости, все больше и больше становится цивилизацией «компактности». Имеется несомненное соотношение между лазером, микрокалькулятором и вообще всякой микротехникой, с одной стороны, и маленьким автомо­билем, многофункциональным «гаджетом», «экономичной» квартирой и транзистором, с другой; правда, это соотношение не обязательно имеет логическую структуру. Принцип максимальной организации, ведущий к приемам миниатюризации, имеет своей параллельной функцией служить паллиативом (но не разрешением) для проблемы хронического дефицита пространства в повседневной жизни. Структурно одно с другим не связа­но, они лишь вытекают одно из другого в рамках общей системы. В ре­зультате предмет бытовой техники, зажатый между этими двумя импера­тивами, сам не знает, которым из них он обусловлен — то ли техническим прогрессом (миниатюризация), то ли деградацией системы социальной практики (дефицит пространства). Антагонизм между структурно-техни­ческой эволюцией и дефицитными ограничениями в системе повседнев­ного быта рассматривается нами в другом месте — в «Аватарах техники».