Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Смертенины






Октябрь принёс с собой холодную промозглую сырость, расползшуюся вскоре по всему замку и окрестностям. Мадам Помфри, знахарка, неустанно хлопотала над подцепившими простуду учениками и профессорами. Её «Переперчённое Питьё»действовало моментально, – правда, у выпившего его несколько часов валил пар из ушей. Джинни Уисли, в последнее время бледную и осунувшуюся, Перси буквально заставил принять это снадобье. Глядя, как из-под её пламенно-рыжих волос струится пар, казалось, будто в голове у Джинни пожар.

По окнам замка безостановочно барабанили капли величиной с пулю; озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязевые потоки, а тыквы Хагрида раздулись до размеров садовых сарайчиков. Ничто, однако, не могло охладить энтузиазм. Оливера Прута, – тренировки по квиддичу продолжались. Вот почему одним особенно ненастным субботним днём, незадолго до Хеллоуина, Гарри возвращался в гриффиндорскую башню вымокший до нитки и забрызганный грязью.

Тренировка прошла невесело, причём не только из-за дождя и штормового ветра. Фред с Джорджем, – они шпионили за слизеринской командой, – лично видели новые «Нимбусы-2001» в действии. По словам близнецов, над полем носились не слизеринцы, а как минимум зелёные кометы.

Шлёпая ногами по пустому коридору, Гарри заметил, что подавлен не он один. Почти Безголовый Ник, призрак гриффиндорской башни, угрюмо глядел в окно, вполголоса бормоча:

– …не удовлетворяю их требованиям… какие-то полдюйма, раз уж на то пошло…

– Привет, Ник, – окликнул его Гарри.

– Здравствуй, здравствуй, – Почти Безголовый Ник, вздрогнув от неожиданности, обернулся. Из-под элегантной шляпы с перьями спускались длинные локоны; пышный ворот камзола скрывал его шею, которая была почти полностью перерублена. Сквозь бледного просвечивающего признака, Гарри видел темное небо и бушующий ливень.

– У тебя расстроенный вид, юный Поттер, – отметил Ник, сворачивая прозрачное послание и убирая в карман.

– У тебя тоже, – отозвался Гарри.

– А-а, – Почти Безголовый Ник грациозно махнул рукой, – ничего важного… Не то чтобы мне и впрямь так уж хотелось вступить… Решил, просто подам заявку, но, как выяснилось, я «не удовлетворяю их требованиям».

Несмотря на беспечный тон, на лице его ясно читалась горечь.

– Но ведь, согласись, – не выдержал он, снова выхватив письмо из кармана, – сорока пяти ударов по шее тупым топором довольно для претензии на членство в Безголовом Братстве?

– Д-да, конечно, – признал Гарри, чувствуя, что это от него и требуется.

– В смысле, мне самому в первую очередь хотелось бы, чтобы всё прошло гладко, – отделись голова как положено, я избежал бы колоссальных мучений и не оказался бы теперь в столь нелепой ситуации. Однако же… – Почти Безголовый Ник, встряхнув письмо, негодующим тоном прочёл:

«Мы принимаем в Братство лишь тех, чьи головы окончательно отделились от тела. Вы, вероятно, и сами сочтёте невозможным в противном случае принимать участие в таких мероприятиях, как жонглирование головами на конях или головное поло. Таким образом, я с великим сожалением информирую Вас о том, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Олани-Подмор».

Донельзя возмущённый, Ник запихал письмо обратно.

– Моя шея, Гарри, держится на полудюйме кожи и жил! Казалось бы, голова очень даже отрублена, но нет же, нет, сэру Правильно-Обезглавленному-Подмору этого недостаточно.

Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и затем продолжил уже гораздо спокойнее:

– Ну ладно – а что тебя тревожит? Могу я чем-то помочь?

– Вряд ли, – усомнился Гарри. – Разве что ты знаешь, где нам достать семь бесплатных «Нимбусов-2001» на матч со Сли…

Но конец фразы заглушило пронзительное мяуканье. Опустив голову, Гарри встретился взглядом с парой жёлтых, горящих, как фонари, глаз. Это была миссис Норрис, – тощая, как скелет, серая кошка, – а также полномочный заместитель смотрителя, Аргуса Филча, в его нескончаемой войне с учениками.

– Ты бы шёл поскорее, Гарри, – поспешно посоветовал Ник. – Филч сегодня не в духе, – у него и так простуда, а какие-то третьекурсники вдобавок нечаянно заляпали лягушачьими мозгами весь потолок в пятом подземелье. Он целое утро всё это отчищал, – если увидит, как с тебя капает грязь…

– Точно, – согласился Гарри, попятившись под осуждающим взглядом миссис Норрис, – но недостаточно быстро. Будто притянутый сюда таинственной силой, связывающей смотрителя и его мерзкую кошку, Аргус Филч внезапно материализовался из-за гобелена справа от Гарри, тяжело дыша и с диким видом озираясь вокруг в поисках нарушителя. Голову смотритель обвязал толстым клетчатым шарфом, а нос его был непрывычно лилового оттенка.

– Грязь!! – возопил он; его щеки затряслись, он выпучил глаза, тыча пальцем в грязную лужу, натёкшую с квиддичной формы Гарри. – Бардак и грязь куда ни глянь! С меня довольно, говорю вам! За мной, Поттер!!

Гарри мрачно помахал Нику и потопал за Филчем вниз, удвоив количество грязных следов на полу. В кабинете смотрителя Гарри ещё не бывал; ученики, как правило, обходили это место стороной. Грязную комнату без окон освещала одна-единственная керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. В воздухе витал слабый запах жареной рыбы. Вдоль стен выстроились деревянные картотечные шкафчики; судя по ярлыкам, в них хранились записи обо всех дисциплинарных взысканиях. Фреду с Джорджем был отведён отдельный ящик. На стене за письменным столом висел набор отполированных до блеска кандалов и цепей. Всем было известно, что смотритель давно упрашивает Дамблдора позволить ему подвешивать провинившихся к потолку за лодыжки.

Филч выдернул перо из чернильницы и принялся копошиться в поисках пергамента.

– Навоз, – взбешённо бормотал он, – шипящие драконьи сопли… лягушачьи мозги… крысиные кишки… хватит с меня… чтоб другим неповадно было… где этот бланк… ага…

Он вытащил из ящика стола длинный свиток и развернул перед собой, окуная длинное тёмное перо в чернильницу.

– Имя… Гарри Поттер. Проступок…

– Да там же грязи совсем чуть-чуть! – запротестовал Гарри.

– Кому чуть-чуть, мальчик, а кому лишний час уборки! – рассвирепел Филч, и на распухшем носу у него затряслась малосимпатичная капля. – Проступок… осквернение замка… предлагаемое наказание…

Утирая ладонью нос, смотритель злобно сощурил глаза, – Гарри, затаив дыхание, ждал приговора.

Но, едва Филч занёс перо над пергаментом, в комнате этажом выше что-то оглушительно грохнуло, – керосиновая лампа закачалась из стороны в сторону.

– БРЮЗГ! – взревел Филч, в приступе ярости швырнув перо на стол. – Сейчас ты у меня получишь, я тебя достану!

И, даже не оглянувшись на Гарри, Филч, топая, как бегемот, выскочил из кабинета; миссис Норрис прошмыгнула следом.

Брюзг, летающий школьный полтергейст, – малоприятное создание с вечной ухмылкой на физиономии, задавался единственной целью: сеять повсюду хаос и осложнять жизнь окружающим. Гарри вообще-то Брюзга терпеть не мог, но за эту отсрочку был ему до крайности благодарен. Надо думать, что бы ни натворил Брюзг (а в этот раз он, похоже, сломал что-то особо тяжёлое), – это отвлечёт Филча от Гарри.

Сообразив, что Филча надо бы дождаться, Гарри уселся в изъеденное молью кресло. На столе, помимо наполовину заполненного бланка, лежала лишь одна вещь: пухлый, глянцевый фиолетовый конверт, надписанный серебристыми чернилами. Быстро оглянувшись на дверь и убедившись, что Филч ещё не на подходе, Гарри поднял конверт и прочёл:

 

Скородейство

Курс Заочного Обучения Магии для Начинающих

 

Заинтригованный, Гарри вытащил из уже вскрытого конверта пачку пергамента. Первая страница была исписана витиеватым почерком:

 

Трудно идти в ногу с современной магией? Придумываете отговорки, не справляясь с простейшими чарами? Терпите насмешки из-за неуклюжего обращения с палочкой?

Выход есть!

«Скородейство» – новейший, абсолютно надёжный, эффективный и не требующий особых усилий курс. Эта методика помогла уже сотням чародеев и колдуний!

Мадам З. Растяплис из Топшема пишет: «Я просто не могла запомнить заклинания, а мои зелья были в семье любимым анекдотом! Но теперь, после курса «Скородейства», я в центре внимания на любой вечеринке, а друзья умоляют дать им рецепт моей «Мерцающей Микстуры»!

Колдун Д. Дж. Неуд из Дидсбери признается: «Жена посмеивалась над моими потугами колдовать, но один месяц вашего чудесного «Скородейства» – и мне удалось превратить её в яка! Спасибо, «Скородейство»!»

 

Гарри с интересом пролистал всё содержимое конверта. Зачем, спрашивается, Филчу курс «Скородейства»? Может, никакой он вовсе не колдун? Гарри как раз просматривал «Урок первый: Как держать палочку (полезные подсказки)», как из коридора донеслось шарканье. Торопливо сунув пергамент назад, Гарри кинул конверт на стол, и в тот же миг открылась дверь.

Филч вошёл с видом триумфатора.

– Это был ценнейший исчезательный шкаф! – торжествующе объявил он, обращаясь к миссис Норрис. – На этот раз мы Брюзга точно прижучим, дорогая…

Взгляд его упал на Гарри и тут же метнулся к конверту, –тот, как слишком поздно дошло до Гарри, лежал в двух футах от прежнего места.

Бледное лицо смотрителя пошло кирпично-красными пятнами. Гарри мысленно приготовился к урагану, который сейчас на него обрушится. Филч, припадая на одну ногу, кинулся к столу и, схватив конверт, бросил его в ящик.

– Ты… ты читал? – выдавил он.

– Нет, – живо солгал Гарри.

Филч нервно заломил свои узловатые руки.

– Не станешь же ты читать мою личную почту… хоть это и не моё… для друга… если так … но всё же…

Гарри встревоженно следил за ним, – вид у Филча был как никогда безумный. Глаза его, казалось, вот-вот вылезут из орбит, обвисшую щеку дёргал тик, а довершал картину клетчатый шарф.

– Ладно… иди… и чтоб никому ни слова… хотя это и не… хотя, если ты не читал… давай, иди, мне надо составить рапорт на Брюзга… иди…

Поражённый собственной удачей, Гарри, выскользнув из кабинета, помчался по коридору и снова вверх по лестнице. Выбраться из кабинета Филча, избежав наказания – это походило на настоящий школьный рекорд.

– Гарри! Гарри! Сработало?

Из ближайшего класса выплыл Почти Безголовый Ник. За спиной у него виднелись обломки огромного, чёрного с золотом шкафа, – сброшенного, похоже, с приличной высоты.

– Я уговорил Брюзга опрокинуть его над кабинетом Филча, – с энтузиазмом пояснил Ник. – Подумал, это его отвлечёт…

– Так это был ты? – благодарно переспросил Гарри. – Ещё как сработало, даже взыскание не наложили. Спасибо, Ник!

Они вместе двинулись дальше по коридору. Гарри заметил, что Ник по-прежнему сжимает в руке письмо сэра Патрика…

– Жаль, что я ничем не могу помочь тебе с Безголовым Братством, – сочувственно продолжал Гарри.

Почти Безголовый Ник замер как вкопанный, и Гарри прошёл прямо сквозь него. Ощущение было не из приятных, – его словно окатило ледяным душем.

– Но ведь ты и в самом деле можешь помочь, – восторженно возразил Ник. – Гарри… нет, я прошу слишком многого… ты не захочешь…

– Что? – поторопил Гарри.

– Понимаешь, в этот Хеллоуин я справляю пятисотые смертенины, – сообщил Ник, горделиво расправив плечи.

– А-а, – протянул Гарри, не зная, радоваться ли ему по этому поводу или огорчаться. – Ясно.

– Я принимаю гостей в одном из подземелий попросторнее. Соберутся знакомые со всей страны. Ты окажешь мне большую честь, если тоже придёшь. Буду счастлив видеть и мистера Уисли с мисс Грейнджер, разумеется, – но ты, наверное, предпочел бы пойти на школьный банкет с друзьями? – договорил он, беспокойно глядя на Гарри.

– Нет, что ты, – быстро заверил его Гарри, – я приду…

– Мой дорогой мальчик! Гарри Поттер у меня на смертенинах! И… вот ещё что… – он замялся, явно волнуясь, – как ты думаешь, мог бы ты при встрече с сэром Патриком упомянуть, что, по твоему мнению, у меня очень внушительный и устрашающий вид?

– Х-хорошо, – согласился Гарри.

Почти Безголовый Ник просиял.

 

* * *

 

– Смертенины? – оживлённо переспросила Гермиона, – Гарри только что, наконец, переоделся и подсел в гостиной к ним с Роном. – Мало кто из живых людей мог бы похвастаться, что бывал на таком приёме, – это же здорово!

– Кому придёт в голову отмечать день своей смерти? – пробурчал Рон, – он сражался с домашним заданием по зельям и оттого пребывал в дурном настроении. – По мне, так тоска смертная …

Дождь по-прежнему хлестал по окнам, – теперь иссиня-чёрным, – но в комнате было уютно и тепло. Отсветы пылающего в камине огня плясали на бесчисленных мягких креслах, до единого занятых ребятами, – те читали, болтали, корпели над уроками или, как, например, Фред с Джорджем, пытались выяснить, что случится, если скормить саламандре петарду Филибустера. Фред «вызволил» ярко-оранжевую, живущую в огне ящерицу с урока по уходу за магическими существами, – и теперь она тихо тлела на столе, окружённом кучкой любопытных.

Гарри уже собрался было рассказать друзьям о Филче и курсе «Скородейства», – но тут саламандра внезапно со свистом и громкими хлопками взмыла в воздух, извергая снопы искр и с бешеной скоростью кружась по комнате. Вид Перси, до хрипоты орущего на братьев, потрясающее шоу с фейерверком оранжевых звёзд изо рта саламандры и её побег в камин, сопровождающийся небольшими взрывами, мигом вытеснили из мыслей Гарри и Филча, и конверт.

 

* * *

 

По приближении Хеллоуина Гарри уже жалел о своём необдуманном обещании. Вся школа с удовольствием предвкушала праздничный пир; Большой Зал, по обыкновению, украсили живыми летучими мышами; из громадных тыкв Хагрида вырезали фонари, – в каждом легко уместилось бы трое мужчин; ходили слухи, будто Дамблдор пригласил на торжество труппу танцующих скелетов.

– Обещание есть обещание, – учительским тоном напомнила ему Гермиона. – А ты обещал пойти на смертенины.

Так что ровно в семь Гарри, Рон и Гермиона, прошагав мимо распахнутых дверей Большого Зала, уже набитого битком и заманчиво сверкающего золотыми блюдами и свечами, направились в подземелья.

В коридоре, ведущем в зал Почти Безголового Ника, тоже были расставлены свечи, хотя настроение они создавали отнюдь не жизнерадостное: длинные, тонкие, угольно-черные, горящие синим пламенем, эти свечи отбрасывали тусклые, призрачные блики даже на живые лица. С каждым шагом становилось холоднее. Гарри пробила дрожь, и он плотнее запахнул мантию; неожиданно раздался звук, похожий на тот, что издавали бы множество ногтей, скребущих по гигантской классной доске.

– Это, видимо, музыка? – прошептал Рон. Они завернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, – тот стоял в дверном проёме, завешенном чёрными бархатными шторами.

– Мои добрые друзья, – замогильным голосом промолвил он. – Добро пожаловать… так рад, что вы пришли… – он сорвал с головы шляпу с перьями и, с глубоким поклоном, жестом пригласил войти.

Зрелище было невообразимое. В подземелье оказались сотни жемчужно-белых, полупрозрачных людей, главным образом скользящих по переполненному танцполу, вальсируя под кошмарный скрип тридцати музыкальных пил; оркестр стоял на возвышающейся, задрапированной чёрным сцене. Люстра высоко под потолком полыхала глубоким синим светом тысяч черных свечей. Изо рта у ребят вырывались клубы пара; они будто попали в морозильную камеру.

– Осмотримся? – предложил Гарри, в основном, чтобы разогреть ноги.

– Лишь бы не пройти кого-нибудь насквозь, – нервно отозвался Рон, и они двинулись вперёд вдоль танцпола. Они миновали компанию мрачных монахинь, оборванного мужчину в цепях, а также Толстого Монаха, весёлого призрака Хуфльпуфа, оживлённо беседовавшего с рыцарем. У того изо лба торчала стрела. Гарри без особого удивления отметил, что Кровавого Барона, костлявое слизеринское привидение, покрытое пятнами серебристой крови, с глазами навыкате, – другие гости старательно обходили стороной.

– Ой, нет, – Гермиона внезапно остановилась. – Только не туда, мне совсем не хочется говорить с Мученицей Миртой…

– С кем? – переспросил Гарри, поспешно разворачиваясь.

– Она обитает в женском туалете на первом этаже, – пояснила Гермиона.

– Она живёт в туалете?

– Ну да. Она весь прошлый год, – да и этот тоже, – не работала, потому что Мирта постоянно устраивает истерики и затапливает всё кругом. Я им всё равно старалась не пользоваться; это же невозможно, тебе надо в туалет сходить, а она там завывает…

– Смотрите, еда! – воскликнул Рон.

У другой стены зала они заметили длинный стол, тоже накрытый чёрным бархатом. Они обрадованно поспешили туда, но, подойдя ближе, остановились как вкопанные. Запах стоял невыносимый. На красивых серебряных блюдах громоздилась крупная, протухшая рыба; на подносах – груды обгорелых кексов; огромный телячий рубец, кишащий червями; ломоть сыра, поросший пушистой зелёной плесенью; и, в центре стола – громадный серый пирог в форме надгробной плиты, – на нём чёрной смоляной глазурью было выведено:

 

Сэр Николас де Мимси-Порпингтон

умер 31 октября, 1492

 

Гарри изумленно наблюдал, как к столу приблизился дородный призрак, и, согнувшись едва не пополам, прошёл сквозь него; рот он держал широко открытым, так, чтобы пересечь блюдо с одним из тухлых лососей.

– Вы так чувствуете вкус? – спросил Гарри.

– Почти, – грустно ответствовал призрак и удалился.

– Наверное, они оставляют еду гнить, чтобы запах был сильнее, – здраво рассудила Гермиона, зажимая нос и наклоняясь, чтобы получше рассмотреть червивый рубец.

– Пойдём отсюда, а? – попросил Рон. – Меня тошнит.

Но не успели они сделать и шагу, как неожиданно из-под стола вынырнул человечек и замер в воздухе перед ними.

– Привет, Брюзг, – осторожно сказал Гарри.

В отличие от привидений, полтергейст вовсе не был ни бледным, ни прозрачным. На нём была ярко-оранжевая праздничная шляпа, вращающийся галстук-бабочка, а на лице – широкая ухмылка.

– Похрустим? – любезно предложил он, протягивая им миску арахиса, покрытого плесенью.

– Нет, спасибо, – отказалась Гермиона.

– Слышал, ты говорила о бедной Мирте, – продолжал Брюзг; в глазах у него заплясал не предвещающий ничего хорошего огонёк. – Грубовато ты о бедняжке. – Он набрал в грудь побольше воздуха и заголосил, – ЭЙ! МИРТА!

– Ой, нет, Брюзг, не говори ей, что я это сказала, она расстроится, – лихорадочно зашептала Гермиона. – Я против неё ничего не имею, я в том смысле, что… э-э, привет, Мирта.

К ним подплыл призрак коренастой девушки. Лица мрачнее, чем у неё, Гарри никогда не видел; оно было наполовину скрыто за жидкими волосами и жемчужно-прозрачными очками с толстыми стёклами.

– Что? – с надутым видом буркнула она.

– Как дела, Мирта? – спросила Гермиона нарочито весёлым тоном. – Приятно встретить тебя не в туалете.

Мирта шмыгнула носом.

– Мисс Грейнджер как раз тебя вспоминала, – хитро сообщил Брюзг на ухо Мирте.

– Я просто говорила – говорила – как хорошо ты сегодня выглядишь, – на ходу сочинила Гермиона, гневно косясь на Брюзга.

Мирта смерила Гермиону подозрительным взглядом.

– Ты смеёшься надо мной, – не поверила она; её маленькие прозрачные глазки быстро наполнялись серебристыми слезами.

– Нет – серьёзно – я ведь говорила, что Мирта сегодня отлично выглядит? – настаивала Гермиона, больно ткнув Гарри и Рона в рёбра.

– А-ага...

– Говорила…

– Не врите, – всхлипнула Мирта, – слёзы уже струились по её щекам, а Брюзг радостно хихикал у неё за спиной. – Думаете, я не знаю, как меня обзывают за глаза? Жирная Мирта! Уродка Мирта! Плаксивая, патлатая психопатка Мирта!

– Да-да, и ещё – «прыщавая», – прошипел Брюзг у неё над ухом.

Мученица Мирта разразилась страдальческими завываниями и понеслась прочь из подземелья. Брюзг ринулся следом, забрасывая её гнилым арахисом и вереща:

Прыщавая! Прыщавая!

– О боже, – печально подытожила Гермиона.

Теперь к ним, минуя гостей, направлялся Почти Безголовый Ник:

– Веселитесь?

– О, да, – соврали они.

– Пришло много гостей, – с гордостью заметил Ник. – Вопящая Вдова прибыла из самого Кента… Уже скоро моя речь, пойду предупрежу оркестр…

Оркестр, впрочем, именно в этот момент перестал играть. Они, как и все без исключения в подземелье, затихли, взволнованно оглядываясь, – где-то неподалёку протрубил охотничий рожок.

– Начинается, – горько констатировал Ник.

Пронёсшись сквозь стену, в зал ворвалась дюжина призрачных лошадей, на каждой – безголовый всадник. Толпа воодушевлённо зааплодировала; Гарри тоже захлопал, но мигом остановился при виде лица Ника.

Кони, галопом проскакав в центр танцпола, вставали на дыбы и били копытом. Впереди всех держался рослый призрак, державший бородатую голову под мышкой, откуда та и дула в рог. Он спрыгнул с лошади, и, подняв голову повыше в воздух, дабы видеть собравшихся (все рассмеялись), направился к Почти Безголовому Нику, водружая голову обратно на шею.

– Ник! – проревел он. – Как поживаешь? Голова на месте?

Он расхохотался и хлопнул Ника по плечу.

– Добро пожаловать, Патрик, – натянуто поприветствовал его Ник.

– Живые! – вскричал сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону, и подпрыгнул от притворного изумления, так что голова снова соскочила с шеи (остальные зашлись хохотом).

– Презабавно, – мрачно резюмировал Почти Безголовый Ник.

– Не обращайте на Ника внимания! – прокричала с пола голова сэра Патрика. – До сих пор расстроен, что мы не приняли его в Братство! Но, вы же понимаете, – гляньте на него…

– Лично мне кажется, – торопливо встрял Гарри, поймав многозначительный взгляд юбиляра, – что вид у Ника очень… устрашающий и… ммм…

– Три «ха-ха»! – завопила голова. – Спорить готов, – это он попросил тебя такое сказать!

– Прошу внимания, – я бы хотел произнести речь! – повысив голос, объявил Ник, взбираясь на сцену и выступая в круг холодного синего света.

– Многоуважаемые, давно оплаканные близкими господа, леди и джентльмены, с глубочайшим прискорбием…

Но дальнейших слов никто не услышал. Безголовое Братство во главе с сэром Патриком устроили матч хоккея головами, и публика начала поворачиваться, чтобы посмотреть на игру. Почти Безголовый Ник тщетно силился отвлечь гостей, но сдался, когда мимо него под бурные овации проплыла голова сэра Патрика.

Гарри дрожал от холода, не говоря уж о том, что смертельно проголодался.

– Я этого больше не вынесу, – пробормотал Рон, стуча зубами; оркестр вновь заскрежетал, и призраки устремились к танцполу.

– Пойдём, – согласился Гарри.

Они бочком двинулись к дверям, кивая и лучезарно улыбаясь всем, кто на них смотрел; вскоре они уже шагали по полному чёрных свечей коридору.

– Может, ещё пудинг остался, – с надеждой предположил Рон, торопясь к ведущей в Вестибюль лестнице.

И тут Гарри явственно услышал:

– …разорвать… растерзать… убить…

Это был ледяной, кровожадный голос, – тот же, что и в кабинете Локарта.

Гарри оступился, схватился за стену, напрягая слух до предела, щурясь, озираясь по сторонам и вглядываясь в полумрак коридора.

– Гарри, что ты?..

– Опять этот голос – помолчи минуту…

– …та-ак голоден… так долго…

– Слушайте! – настойчиво прошептал Гарри; Рон с Гермионой замерли, уставившись на него.

– …убить… пора убить…

Голос постепенно затихал. Гарри был уверен, что он движется, – движется вверх. Он задрал голову; его охватили возбуждение и страх: как может голос двигаться вверх? Или это бестелесный дух, для которого каменный потолок – не преграда?

– Сюда, – позвал он и побежал вверх по лестнице, в Вестибюль. Здесь можно даже не надеяться услышать что-то кроме болтовни, доносившейся из Большого Зала и эхом отдававшейся от стен. Гарри торопливо взобрался по мраморной лестнице на первый этаж; Рон с Гермионой громко топали сзади.

– Гарри, в чём де…

– ЧШШ!

Гарри прислушался. Этажом выше, уже едва различимый, звучал голос:

– …чую кровь… ЧУЮ КРОВЬ!

Желудок куда-то провалился.

– Он хочет кого-то убить! – выкрикнул он, и, не обращая внимания на остолбенелые лица Рона и Гермионы, взлетел по следующей лестнице, прыгая через три ступени, пытаясь расслышать что-нибудь, помимо собственного топота; Гарри стремглав промчался по всему второму этажу, – Рон и Гермиона еле поспевали за ним, – и остановился, лишь свернув в последний, безлюдный коридор.

– Гарри, что за чёрт? – выдохнул Рон, утирая пот с лица. – Я ничего не слышал…

Но Гермиона неожиданно ахнула, указывая вперёд.

– Смотрите!

На стене в конце коридора что-то блестело. Они медленно направились в ту сторону, всматриваясь в темноту. Между двумя окнами, в свете пылающих факелов, мерцала надпись, сделанная буквами высотой в фут.

 

КАМЕРА СЕКРЕТОВ ОТКРЫТА

ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, ТРЕПЕЩИТЕ

 

– А что – что это там висит? – дрогнувшим голосом спросил Рон.

Подойдя ближе, Гарри поскользнулся и едва не упал, – на пол откуда-то натекла огромная лужа воды; Рон с Гермионой подхватили его под локти, и вместе они шаг за шагом двинулись к стене, не сводя глаз с тёмной тени под надписью. Они одновременно поняли, что это такое, и дружно отпрыгнули, расплескав воду.

Это была миссис Норрис, подвешенная за хвост к скобе для факела. Ее тело окаменело, как доска, глаза застыли навыкате.

Пару секунд они стояли как прикованные к месту; вдруг Рон сказал:

– Мотаем отсюда.

– Может, как-то помочь … – нерешительно проговорил Гарри.

– Поверь мне, – настаивал Рон. – Нам же будет хуже, если поймают здесь.

Но было поздно. Отдалённый гвалт, будто громовой раскат, возвестил об окончании пира. Из обоих концов коридора раздавался топот сотен ног, шагающих по лестницам, и громкие, весёлые голоса сытых ребят; мгновение спустя в коридор со всех сторон повалили ученики.

Болтовня, суета, шум внезапно оборвались, – шедшие впереди заметили кошку. Гарри, Рон и Гермиона стояли в центре коридора, окружённые безмолвной толпой; те, кому не было видно, уже напирали сзади.

И в наступившей тишине раздался крик:

– Враги наследника, трепещите! Вы следующие, грязнокровки!

Это был Драко Малфой. Он, растолкав всех, пробился вперёд: холодные серые глаза горели; всегда бескровные щёки вспыхнули румянцем; он усмехнулся при виде висящей на скобе, неподвижной кошки.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.