Отношение Божия Промысла к свободе разумных тварей и к злу к мире

      В своей таинственной сущности отношение Божия Промысла к свободе разумных существ превыше всякого аналитического, человеческого суждения, но оно отчасти доступно облагодатствованному, воцерковленному, христианскому уму. Умом, просвещенным благодатью и святым опытом, удается постигнуть следующее; ни свобода разумных тварей не мешает Божию Промыслу, ни Божий Промысл не стесняет свободы, Промысл помогает разумно-свободным существам, но этой помощью не нарушает, не уничтожает, не сковывает свободы, поскольку сама свобода — это дар Божий; дар, составляющий суть естества разумных существ; дар, делающий их тем, что они есть; дар, врученный им от Бога как их неприкосновенное, неотъемлемое, личное свойства. Здесь нет и не может быть взаимных столкновений и недоразумений, ибо Бог как неизменно Благий не истребляет и не спутывает дарованной свободы, но как Всеведущий — наперед знает все желания и намерения свободно-разумных существ, как Премудрый — всегда находит способ промышлять обо всем, не умаляя свободы разумных созданий. Своим Промыслом Трисолнечный Господь всегда и повсюду действует так, что свобода Его творений неизменно остается неприкосновенной. «Необходимо знать, — пишет святой Дамаскин, — что существуют многие пути Божия промышления и их нельзя ни словами объяснить, ни постичь разумом». «Человек не может постичь путей Божия промышления о мире, — учит святой Златоуст, — ибо, главным образом, Промысл и состоит в том, что причины для нас непостижимы. Если бы это не превосходило наше понимание, кто-то мог бы еще вообразить, что человек — причина мира».
      Действуя на человеческую свободную волю Божественно и таинственно, Божий Промысл не понуждает ее к злу, но усиливает и поощряет к добру, не стесняя ее свободы. Промысл не насилует движений нашей воли, но помогает им устремляться к добру и оставляет их одних, если они скатываются к злу. Если воля по своему свободному выбору простирается к благу, то Промысл содействует ей в этом ее порыве; если же воля свободным хотением тяготеет к злу, то Промысл ее оставляет, чтобы она действовала самостоятельно. «Подлежащее Промыслу бывает или по благоволению, или по попущению Божию. По благоволению бывает то, что беспрекословно хорошо, а по попущению — противоположное... Выбор дел зависит от нас, а исход их зависит от Бога. При этом исход добрых дел зависит от помощи Божией, ибо Бог по Своему предведению праведно помогает тем, которые своею правою совестию избирают добро; а исход плохих дел зависит от оставленности человека Богом, поскольку Бог по Своему предведению праведно оставляет худого человека». «Бог Своим Промыслом действует так, что всё зло — от нас, а всё добро — как от нас, так и от Его помощи. Бог не желает зла и не творит его, но попускает его, и оно бывает по нашей воле». «Божественное Писание и учение истины признают единого Бога, Который, хотя владычествует над всем Своим могуществом, однако много терпит по Своему благоволению. Он владычествует и над идолопоклонниками, но терпит их по Своему незлобию. Владычествует и над еретиками, отвергающимися Его, но терпит их по Своему великому снисхождению; владычествует и над диаволом, но и сего терпит: терпит его не по слабости, так как бы побеждаем был от него. Ибо диавол есть «начало создания Господня» (Иов. 40: 14), которое соделалось предметом посмеяния — не для Самого Бога (ибо это недостойно Бога), но для Ангелов, Им же сотворенных. Бог попустил диаволу продолжать жизнь по двум причинам: то есть чтобы диавол, будучи побежден, большему подвергся посрамлению, а люди получили венцы. О Всемудрое Божие Провидение! Он злую волю превращает в средство ко спасению верующих. Ибо как мерзкое намерение братьев Иосифа Он обратил в средство Своего собственного домостроительства и, попустив им по ненависти продать брата, нашел случай воздвигнуть на царство того, кого Сам хотел (см.Быт. 37 —49 — Примеч. ред.); так и диаволу попустил вести брань против людей, чтобы люди, победив его, удостоились венцов и чтобы после одержанной над ним победы сам диавол, побежденный слабейшими, подвергся большему посрамлению, а люди более прославились как победители того, кто некогда был Архангелом».
      Хотя Бог и попускает свободной человеческой воле хотеть и творить зло, Он, однако же, не позволяет, чтобы зло окончательно укоренилось, распространилось и полностью вытеснило добро. Последствия злых дел Господь Своим Промыслом направляет к конечному благу, для которого люди и созданы. При этом человеческая воля не стеснена и не связана, так как правильное употребление свободы состоит как раз в том, чтобы она стремилась и простиралась к конечной, Богом назначенной цели жизни и мира. Согласно Своему предвечному намерению о мире, Бог руководствует силы нравственных существ к цели, ради которой они созданы. Но этим действием Промыслитель не мешает созданной свободе разумных существ, а помогает ей в ее правильном развитии. Воле, созданной свободной, оставлена свобода действий. Она может беспрепятственно выбирать и творить добро или зло, Господь же последствия злых дел Своим Промыслом направляет к конечной цели мира.
      2. Что справедливо в отношении Божия Промысла к свободе созданных существ, то справедливо и в отношении Промысла к злу, ибо зло является порождением злоупотребленной свободы. Вообще говоря, отношение зла сотворенных существ к Божию Промыслу детерминировано отношением свободы этих существ к этому Промыслу. В своей сущности зло только одно — нравственное, а зло физическое — лишь следствие, лишь проекция, лишь отражение нравственного зла в сфере вещества. По своей природе зло — это не только голое отрицание добра, но и действительное нарушение богозданного порядка в духовном и физическом мире, реальное восстание против Творца, осязаемое богоборчество, будь то сознательное или несознательное, продуманное или спонтанное. Но при всем том оно не истребляет и не сковывает Промыслителя мира. Главное отличие свободы созданных существ — то, что она может хотеть и творить добро и зло, а иначе добро или зло, сделанные по необходимости, не могли бы иметь никакой нравственной ценности. Бог попускает зло вследствие неприкосновенности человеческой свободы, делающей человека существом морально свободным. Желая и творя зло, человек как существо нравственное злоупотребляет своей богоданной свободой, поступая тем самым против воли Божией, знаменующей собой совершенную полноту добра и совершенный закон свободы (см. Иак. 1: 25, 17; 1Ин. 1: 5). Посему Бог не может ни творить зла, ни искушать злом разумные существа (см. Иак. 1: 13). Впрочем и нарушая Божию волю, человек не выходит за пределы Божия Промысла, так как это невозможно. «Запомни, — советует Ориген, — что ничего не бывает без Промысла Божия, хотя и не без воли. Много что бывает без Божия соизволения, но ничего без Промысла».
      Премудрый Промыслитель попускает нравственное зло потому, что возможность греха неотделима от свободы разумных существ и не препятствует действию Промысла. Но при этом Преблагий Промыслитель употребляет всё, чтобы отвратить тварь от греха, не отнимая, однако, у нее того, что делает ее свободной: законом запрещает грех (см. Исх. 20: 1—17), угрожает грешникам и преступникам закона (см. Втор. 27: 15—26; Исх. 21: 1—36, 22: 1—31, 23: 24—33), обуздывает их наказаниями и смягчает последствия зла. Бог не устраняет зла в мире, так как это значило бы истребить свободу разумно-нравственных существ, которой Он Сам их наделил; не препятствует Он и злу в мире, так как в противном случае Он ограничил бы свободу действий этих существ. В этом смысле действие Божия Промысла сводится лишь к попущению греха, но ни в коем случае не способствует греху и не поддерживает его. Впрочем и самое попущение греха нельзя понимать как Божие невнимание к участи сотворенных существ, но единственно и исключительно как Его желание не ущемить их свободы и дать ей ход, чтобы они самостоятельно избирали или добро, или зло, добровольно направляясь к тому или другому. А как велика Божия любовь к людям и как многотрудна о них и обо всем вообще творении Божия забота, видно из того, что Бог с самого начала бытия людей на земле давал людям наставления, заповеди, законы, предупреждая их о смертоносных последствиях греха и об опустошительном действии зла. Но при этом Бог лишь предлагал заповеди, вовсе не принуждая людей к исполнению Своей святой воли. Верхом несказанного Божия человеколюбия стало то, что для борьбы с грехом и победы над ним Он преподал людям ветхозаветное и новозаветное Откровение, направляя в мир пророков и избранников, и, наконец, послал и Своего Единородного Сына, а в Нем и с Ним вручил людям и все сверхъестественные средства и все благодатные силы для победы над злом и для стяжания вечной жизни и блаженства (см. 2Пет. 1: 3—9; Деян. 1: 3).
      В действительности физическое зло — это следствие зла нравственного, то есть плод употребленной во зло свободы: той свободы, которая по собственному произволению оставила Божию волю как закон своей деятельности и двинулась вслед за богоборческой суетностью духа зла и смерти (см. Рим. 8: 20; Быт. 3: 17). Под физическим злом понимаются болезни, землетрясения, эпидемии, засухи, голод, несчастья — различные страдания в мире вещественном. В Своем отношении к физическому злу Промыслитель проявляет бесконечно человеколюбивую премудрость: разные формы зла Он обращает в средства для врачевания и исцеления свободно-нравственных существ от зла и греха и для их преуспеяния в добродетели (см. 3Цар. 9: 7—9; Втор. 29: 22—28; Иер. 22: 7—9; 2Пар. 33: 10—13; Притч. 17: 3; Сир. 2: 5; 2Кор. 1: 4—7; Рим. 5: 3; Деян. 14: 22; 2Фес. 1: 4; Иак. 1: 2—4). «Промысл Божий управляет всем; и то, что считалось наказанием, является врачеванием». «Болезни по городам и народам, — говорит святой Василий Великий, — засухи, неурожаи и бедствия, встречающие каждого в жизни, приостанавливают возрастание греха. И всякое зло такого рода Бог посылает для того, чтобы предотвратить порождение истинных зол. Ибо и телесные страдания, и внешние скорби задуманы для обуздания греха. Следовательно, зло не от Бога, но Бог истребляет зло, подобно тому как врач истребляет болезнь, а не вносит ее в тело. Разрушение же городов, землетрясения, наводнения, военные поражения, кораблекрушения, всякое истребление многих людей — случающиеся от земли или моря, от воздуха или огня и от любой другой причины — бывают для того, чтобы прочие опомнились, ибо всенародные пороки Бог излечивает всенародными наказаниями».
      3. Несмотря на многозаботливое Божие промышление о людях, в мире сем нередко происходит то, что праведники страдают, а грешники благоденствуют, — и у некоторых это вызывает недоумение относительно праведности Божия промышления, а иногда и сомнение в существовании Промысла вообще. При решении этой проблемы необходимо прежде всего установить, в чем мерило праведного и греховного. Налицо два критерия — человеческий и Божий. Человеческий критерий праведного и греховного, применяемый людьми к себе подобным, на основе которого они делят их на праведников и грешников — вследствие человеческой ограниченности, несовершенства и греховности — вовсе не абсолютен и не совершенен, а относителен и погрешим, и потому не может быть принят в качестве значимого и полноценного. Божий же критерий праведного и греховного во всем Своем совершенстве и непогрешимости представлен в Личности, жизни и деятельности Богочеловека Господа Иисуса Христа. Как единый безгрешный и единый Всеведущий Он знает самые сокровенные движения человеческой души и сердца и потому может безошибочно судить о людях, разделяя их на праведных и грешных, вследствие чего Ему принадлежит «весь суд» (Ин. 5: 22; ср.: 1Кор. 4: 5; 1Пар. 28: 9; 1Цар. 16: 7; Иер. 11: 20, 17: 10, 20: 12; Откр. 2: 23; Пс. 7: 10). Кроме того, нужно памятовать об имеющемся различии между человеческим и Божиим представлением о том, что́ есть благо и благосостояние. Под благом и благосостоянием люди нередко понимают лишь материальный достаток и земные богатства: бренные, тленные, изъеденные молью, тогда как Бог подразумевает блага духовные: истину, праведность, милосердие, смирение, кротость, любовь, молитву, пост, терпение, страдание за истину Христову, одним словом — то духовное благое состояние души и тела, которое согласуется с духовным совершенством и блаженством и которое вечно, нетленно, небесно, так что ни моль, ни тля не могут его растлить, ни воры подкопать и украсть (см. Мф. 6: 19—20, 19: 21; Лк. 12: 31—33). Ведь истинное человеческое благосостояние, богатство и блаженство заключаются в том, чтобы обогащаться Богом (см. Лк. 12: 20—21; 1Тим. 6: 17—19).
      Бог иногда и праведникам попускает страдать на земле, и это для их пользы — для спасения души. При этом необходимо иметь в виду, что на земле нет ни одного праведника, совершенно чистого от всякого греха и скверны. Скорби и искушения, которые Бог Своим Промыслом попускает или ниспосылает на людей, суть своего рода горнило, в котором люди очищаются и переплавляются, как золото в печи, обретая в себе силы для новых добродетелей: терпения, великодушия, кротости, стойкости. Ибо все эти новые добродетели взращивают, при содействии благодати, нового внутреннего человека — человека, созидаемого Господом «в праведности и святости истины» (Еф. 4: 24; ср.: Рим. 5: 3—5; 2Кор. 4: 16; Иак. 1: 3—4; 2Кор. 12: 5, 1: 5; Мф. 5: 40—42). Божий Промысл «часто попускает, — говорит святой Дамаскин, — что праведник впадает в скорби, чтобы другим явлена была сокровенная в нем добродетель, как это случилось с Иовом... Иногда Бог попускает, что святой, благочестивый человек тяжко страдает, чтобы не отпал от истинной совести и не впал в гордость по причине дарованной ему силы и благодати, как это было с апостолом Павлом». В Своем промыслительном домостроении человеческого спасения Бог соделал скорби и страдания путем в Царство Небесное (см. 2Кор. 4: 10; 1Фес. 3: 3; 2Фес. 1: 5; 1Пет. 2: 19—21, 4: 16; Евр. 12: 6—8). Христоносный апостол возвещает, «что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14: 22; ср.: Мф. 7: 14; Лк. 13: 24; 2Тим. 2: 12, 3: 12).
      Нередко к худым людям — безбожникам и грешникам — Бог проявляет Свою отеческую любовь и доброту, осыпая их земными благами с одним-единственным промыслительным желанием: согреть и растопить очерствевшее их сердце, пробудить их к вечной цели жизни, открыть им душевные очи к зрению небесных и нетленных ценностей, вывести их из нечистоты и мрака смертности в лазурь бессмертия, вызвать в них спасительное чувство умиления и целительные слезы покаяния, Своим Божественным добром побороть их душепагубное зло (см. Рим. 2: 4, 12: 20—21).
      Не следует забывать евангельской истины: всякий, делающий злое, ненавидит добро и истину (см. Ин. 3: 20); а злые люди, воспаляемые живущим в их душе грехом, восстают на праведников, несущих добро и справедливость, преследуют их, мучают, бьют и даже убивают; Бог же Своим Промыслом всё это попускает, не желая стеснить или истребить действие свободной человеческой воли (см. Ин. 15: 18, 20; 1Ин. 3: 13). А участь христоносных праведников, над которыми бодрствует многозаботливый Божий Промысл, выражена апостольскими словами: «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы»(2Тим. 3: 12; ср.: Флп. 1: 19; Мф. 15: 24; Рим. 8: 17). Это естественно, потому что мир, лежащий во зле (см. 1Ин. 5: 19), не может и не будет любить и почитать носителей вечного добра — христоносных праведников. Впрочем, и то зло, которое грешники творят праведникам, Преблагий Промыслитель обращает к пользе последних, ибо на поле брани со злом они приобретают свои дивные добродетели: кротость, терпение, прощение, молитву за гонителей, благословение врагов, благодушие. При этом на них изобильно нисходит Божия благодать, их утешает Благий Утешитель, и они в своих страданиях за правду Христову чувствуют себя блаженными и радостными (см. Мф. 5: 11—12; Деян. 5: 40—41; 1Пет. 3: 14; Мф. 10: 19—20, 22). «Безбожников же за их злые дела часто и тайно мучит совесть».
      При решении этого вопроса нельзя упускать из виду и то, что сия настоящая жизнь — не время, в котором назначается и присуждается вечная и полная награда за добрые дела или наказание за злые: всеправедным и премудрым Божиим Промыслом это оставлено на день Страшного Суда. «Если нам открыто Царство Небесное, — говорит святой Златоуст, — и обещана награда в будущей жизни, то уже непристойно исследовать, почему праведники здесь терпят скорби, а худые люди живут в удовольствиях. Ибо если каждого там ожидает награда по заслугам, зачем возбуждаться здешними счастливыми или несчастливыми событиями? Здешними скорбями Бог обучает Ему покорных как героических борцов, а более слабых, нерадивых и не способных подъять что-либо тяжелое предварительно вразумляет на добрые дела». Святой Златоуст перечисляет восемь причин, по которым страдают святые: 1) чтобы они, величаясь своими заслугами и чудесами, не впали в гордость; 2) чтобы другие не мыслили о них более, чем это приличествует человеческой природе, почитая их богами, а не людьми; 3) чтобы Божия сила проявлялась через людей немощных и связанных узами; 4) чтобы яснее обнаружилось их терпение как стойкость людей, служащих Богу не ради награды, но проявляющих такое благодушие, дабы и после великих скорбей явить чистую любовь к Богу; 5) чтобы размышляли мы о воскресении и были убеждены, что после смерти получим награду за здешние труды; 6) чтобы все, когда их постигнут несчастья, имели утешение и облегчение, взирая на них и вспоминая их скорби; 7) чтобы мы подражали им как людям, имеющим одну с нами природу, и 8) чтобы мы знали, кого подобает считать блаженным, а кого жалким и несчастным. «Человеколюбивый Господь, — пишет святой Василий Великий, — употребляет суровость демонов для нашего исцеления, подобно тому как мудрый врач употребляет змеиный яд для лечения больных». Погруженный мыслью в таинственные глубины Божия Промысла, святой Златоуст говорит: «Обо всем, о чем мы в недоумении, мы будем говорить: «Судьбы Твоя бездна многа» (Пс. 35: 7). Ведь и то, что мы всего не знаем, есть дело Божией премудрости. Если бы мы покорялись Богу лишь оттого, что знаем причины событий, то не оказалась бы великой наша награда и наша покорность Богу не была бы выражением веры; но если мы, не ведая причин, с любовью покоряемся всем Божиим повелениям по истинному послушанию и искренней вере, то приносим великую пользу душам нашим. Мы должны быть уверенными только в одном: Бог всё посылает для нашей же пользы; и если нам самый образ (сего) неизвестен, — то не исследовать его, не роптать и не падать духом. Знать его — для нас невозможно и неполезно; невозможно — ибо мы смертны, неполезно — ибо мы легко поддаемся гордости». И как бы резюмируя свои проницательные размышления о причинах таинственного действия Божия Промысла, тот же святой учитель вселенной заключает: «Есть еще много и других причин, но они для нас сокровенны, но известны нашему Творцу — Богу».