Отношение населения к различным

Формам протеста

Представляют несомненный интерес результаты социологических исследований, проведенных в 1993 г. (год всплеска активности протестного движе­ния с применением насилия как со стороны протес­тующих, так и со стороны властей) и год спустя[†].

Фокус анализа сосредоточивался на сфере полити­ческого сознания личности. При этом индивидуаль­ное политическое сознание рассматривалось в связи с деятельностью социально-профессиональной об­щности, к которой индивид принадлежит. В качестве индикаторов протеста использовались зафиксирован­ные на вербальном уровне факты реального или по­тенциального участия в сборе подписей и подписании воззваний; в митингах и манифестациях; в забастов­ках, в насильственных действиях (по отношению к представителям других политических сил, властей). Кроме того, использовался индикатор активного про­теста как реакции на сложившуюся жизненную ситуа­цию. Совместному с перечисленными индикаторами анализу подвергались переменные, характеризующие отношение респондентов к властям, лидерам, полити­ческим партиям, отражающие мировоззренческие установки респондентов, их социальное самочувствие, уровень материального благосостояния в прошлом, настоящем, будущем, социально-демографические по­казатели. При анализе эмпирических данных наряду с традиционными статистическими процедурами ис­пользовался метод множественной линейной регрес­сии.

Групповые особенности протестной активности. В ходе исследований респондентам было предложено высказать свое отношение к различным типам про­тестной активности, начиная с «мягких» и кончая радикальными протестными формами. При этом шкала участия была следующей: «принимал участие», «мог бы принять участие», «не буду участвовать нико­гда». Полученные распределения оценок приведены в табл. 1.

Таблица 1. Отношение к формам протестной активности

(в % от числа опрошенных)

Приведенные данные показывают, что около поло­вины опрошенных вообще не были склонны прини­мать участие в перечисленных формах протеста. Вмес­те с тем очевидным является отличие в отношении людей к различным формам протеста. Если о своем реальном или потенциальном участии в «мягких» фор­мах протеста (воззвания, митинги) высказались соот­ветственно 44 и 32% респондентов, то на аналогичное участие в протесте, предполагающем насильственные действия, указали только 8%респондентов. В целом подавляющее большинство москвичей отвергает наси­лие как форму политического протеста.

Каким образом готовность к участию в тех или иных формах протеста соотносится с другими пере­менными?

В табл. 2—4 приведены средние медианные значе­ния четырех форм протеста в различных подгруппах респондентов. (Здесь и далее групповые особенности протестной активности обсуждаются применительно к данным, зафиксированным в 1993 г.)

Таблица 2. Средние значения протестной активности в социально-демографических группах ^*

^* Приведены медианные значения протестной истинности со следующими школьными признаками: 2 — «принимал участие», 1 —«мог бы принять участие», 0 — «не буду принимать участие никогда».

Большинство приведенных в таблицах величин оказалось меньше 1, 0 (среднего значения шкалы «мог бы принять участие»). Это означает, что баланс выска­занных оценок по конкретной группе смещен к протестному неучастию, а не к активной в него включен­ности. Последнее отражает общую тенденцию низкого уровня поддержки протестных действий в целом. Вместе с тем зафиксированы очевидные отличия в протестной активности различных респондентов.

Как следует из табл. 2, мужчины в большей степени, чем женщины, предрасположены к активному участию в большинстве форм протеста. Причем отличия эти нарастают от «мягких» форм к более жестким и наиболее ярко проявляются в отношении насильственных действий.

В различных возрастных группах населения реаль­ное или потенциальное участие в подписании воззва­ний оказывается практически одинаковым. Лица в воз­расте 50 лет несколько активнее, чем более молодые респонденты, настроены на участие в митингах. В то же время на участие в забастовках или насильствен­ных действиях в большей мере ориентированы лица в возрасте до 30 лет.

В табл. 2 не приведены распределения в профес­сиональных и образовательных группах населения. Здесь отличия еще менее существенны. Исключением являются два обстоятельства. Лица с высшим образо­ванием более активны в подписании воззваний. В со­циально-профессиональном плане отличия касаются группы студенчества, представители которого наибо­лее активны в отношении всех форм протеста.

Существенно большим разбросом характеризуются протестные показатели в группах населения, отличаю­щихся по материальному достатку, с различной дина­микой материальных условий жизни, отношением к безработице (см. табл. 3).

Таблица 3. Среднее значение протестной активности в группах с различной материальной обеспеченностью

и социальным самочувствием^*

^* Приведены медианные значения протестной активности со следующими шкальными признаками: 2 — «принимал участие», 1 — «мог бы принять участие», 0 — «не буду принимать участие никогда».

Среди респондентов с различным уровнем до­ходов величина протестной активности (по всем ее формам) отклоняется от среднего значения на треть и более. Наименьший уровень участия демон­стрируют представители наиболее высокодоходных групп. Таких, по данным исследования на период июня 1993 г., было около 10% населения. Средний уровень протестной активности был присущ лицам со средними (или относительно средними) дохо­дами, их оказалось подавляющее большинство — 80%. Остальные 10% населения относились к группе с наи­более низкими доходами и демонстрировали соот­ветственно наивысшую готовность к участию в про­тесте.

Результаты исследования свидетельствуют, что наря­ду с величиной материального достатка важными в свя­зи с анализом протеста являются самооценки измене­ния материального благосостояния по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Медианные значения участия в протестных действиях в группах, у которых уровень жизни изменился в лучшую или худшую сторо­ну, оказались весьма различными. Как можно было предполагать, наименьшую активность проявили лица, чей уровень благосостояния улучшился, и наоборот.

Также сильно разнящимися оказываются протестные показатели среди респондентов с разной степенью обеспокоенности возможностью стать безработ­ным. Чем сильнее люди обеспокоены такой возмож­ностью, тем с большей вероятностью они будут проявлять протестую активность. Причем это от­носится ко всем формам протеста, как «жестким», так и «мягким».

В ходе исследования было рассмотрено, насколько отличаются средние значения протестной активности в группах с различной степенью включенности в по­литику и разнящимися идеологическими ориентациями (см. табл. 4).

Таблица 4. Средние значения протестной активности в группах с

различной степенью включенности в практику и различными идеологическими ориентациями^*

^* Приведены медианные значения протестной активности со следующими школьными признаками: 2 — «принимал участие», 1 — «мог бы принять участие», 0 — «не буду принимать участие никогда».

Выяснилось, что такие переменные, как «интерес к политике» и «знакомство с программами полити­ческих партий и движений», существенно диффе­ренцируют респондентов. Чем в большей степени люди включены в политику, тем большим протестным потенциалом они обладают. (Конечно, это не означает, что последний будет обязательно реали­зован.)

На участие в протестных действиях оказывают влияние и некоторые мировоззренческие характерис­тики. Наиболее сильно отличались средние значения всех форм протестных действий среди положительно и отрицательно относившихся к приватизации земли. В отношении участия в подписании воззваний и в ми­тингах респонденты разделялись в связи с их согласи­ем или несогласием с оценочными суждениями о сво­боде и неравенстве; принципом индивидуализма; суж­дением о рыночной экономике. К середине 1993 г. тенденция оказалась следующей: лица, разделявшие позиции госсоциалистической идеологии, в большей степени были склонны к выражению нерадикальных форм политического протеста.

Компоненты регрессионной модели протестного участия. Какие из рассмотренных переменных явля­ются более, а какие менее важными с точки зрения их связи и влияния на показатели протеста? Для ответа на поставленный вопрос необходимо по опытным дан­ным изучить влияние совокупности независимых пе­ременных на результирующий признак — протестное поведение. Данные табл. 1 показывают, что отношение населения к первым трем формам протеста (воззвани­ям, митингам, забастовкам) описано так называемым «скошенным» нормальным распределением, что позволяет применить к решению задачи методы регрес­сионного анализа. В качестве независимых в процеду­ру были включены все индикаторы из блоков, характе­ризующих материальное благосостояние, социально-демографические признаки и политико-идеологиче­ские ориентации респондентов[‡].

В результате расчетов были выявлены индикаторы, составляющие адекватную модель множественной линейной регрессии для каждой формы протестной активности. В силу существенной корреляции между первыми тремя формами политического протеста (исключая насильственные действия) регрессионные уравнения для них оказываются сходными. В этой связи приведем лишь одно уравнение, описывающее зависимость участия в митингах от других пере­менных.

Величина приведенных коэффициентов свиде­тельствует, что объяснительные возможности модели оказываются не слишком высокими. Тем не менее уравнение регрессии показательно в том плане, что высвечивает совокупность факторов наиболее значи­мых по своему влиянию на результирующий признак. Наибольшей предсказательной силой при объяснении участия населения в митингах обладает признак зна­комства респондентов с программами партий и поли­тических движений. Затем примерно с равным весом следуют переменные: самооценка уровня материаль­ного благосостояния за последние 6—7 лет; отноше­ние к принципам свободы и экономического неравенства; интерес к политике; обеспокоенность возможно­стью стать безработным.

Таким образом, участие в митингах (равно как и подписание воззваний, участие в забастовках) сопря­жено с влиянием трех основных факторов: включен­ность в политику, самочувствие в сферах материально­го благосостояния и трудовая занятость, ориентация^: на определенные идеологические ценности.

Специфика радикального протеста. Рассмотрим в этой связи трехмерное распределение, приведенное в табл. 5.

Таблица 5. Ориентации социально-демографических групп на участие в насильственных действиях^*

^* Приведены медианные значения протестной активности со следующими шкальными признаками: 2 — «принимал участие», 1 — «мог бы принять участие», 0 — «не буду принимать участие никогда».

Совместное распределение показателей возраста, пола и уровня дохода фиксирует, что наиболее пред­расположены к проявлению насилия мужчины в воз­расте до 30 лет. При этом определенные различия вносят градации уровня дохода, хотя в целом здесь во всех доходных категориях этой возрастной группы установка на участие в радикальном протесте сохраняется относительно высокой. Аналогичная тенденция наблюдается в группе мужчин в возрасте от 30 до 50 лет. Однако в этой группе уровень радикального протеста оказывается меньшим.

Во всех группах женщин по сравнению с группой мужчин ориентация на радикальный протест сущест­венно ниже. При этом она практически отсутствует среди женщин всех возрастов с наиболее высокими доходами. Низкий уровень радикального протеста проявляют также женщины старше 30 лет практиче­ски во всех доходных группах.

Обращаясь к данным табл. 3, можно отметить, что в большей степени радикальный протест присущ тем, кто ощущает ухудшение своего материального положе­ния за последние 6 — 7 лет. Это относится и к респонден­там, обеспокоенным перспективой остаться без работы,

Обращает на себя внимание еще одна особенность. В табл. 4 приведены данные, свидетельствующие о том, что большинство идеологических индикаторов дифференцировало респондентов в отношении участия в подписании петиций, митингах, забастовках. В отношении проявления насильственных действий этого в большинстве случаев не происходит, т. е. на ради­кальный протест в одинаковой степени были ориентированы лица, разделяющие как либеральные, так и госсоциалистические взгляды.

Выше отмечалось, что показатель протестного по­ведения зачастую зависит от динамики наличных со­циально-экономических и политических условий. Из­вестно, что с момента начала «шоковой терапии» ощу­щалось усиление экономического неблагополучия — инфляции, роста цен, снижения доходов большинства населения. Какой в этот период была динамика ради­кального протеста?

В соответствии с полученными данными на свое реальное или потенциальное участие в насильствен­ных действиях по отношению к представителям влас­тей или других политических сил указали 11% опрошенных москвичей в июне 1991 г., 7% — в 1993 г., 9% — в 1994 г. Примем также во внимание и величину друго­го индикатора, свидетельствующего о том, что доля радикально настроенного населения в Москве оказы­валась в последние два года не столь многочисленной и более или менее постоянной. В качестве реакции на ухудшающиеся условия жизни были готовы идти на баррикады в прямом смысле этого слова соответствен­но б и 8% опрошенных в 1993 и 1994 гг.

О динамике протестной активности. Отвечая на вопрос, каковы основные причины, детерминирую­щие конкретное содержательное наполнение показа­телей протеста, обратим внимание на следующие обстоятельства.

Как было показано выше, в середине 90-х годов наблюдался процесс падения интереса широких слоев населения к феномену политики в целом, который в свою очередь сопровождался уменьшением протестной активности. Результаты социологических иссле­дований в Москве показали, что в начале 90-х годов еще продолжала оставаться достаточно высокой по­литизация сознания населения. Доля тех, кто «очень интересовался» или «интересовался» политикой, со­ставляла тогда 87% опрошенных; «мало» или «вообще не интересовались» политикой 12% респондентов. К середине 1993 г. доля тех, кто «мало» или «вообще не интересовался» политикой, возросла в 3 раза (против 1991 г.) и составила 37%.

За этот же период параллельно с усилением поли­тической апатии наблюдалось уменьшение доли лиц, проявивших желание участвовать в протестных акци­ях. Так, ориентация на реальное или потенциальное использование таких протестных форм, как митинги и забастовки, сократилась в 1, 7 — 2 раза. Показательно, что об аналогичных тенденциях свидетельствуют ре­зультаты исследований социодинамики массовых политических действий в Москве, полученные другими авторами.

Рассматривая отмеченные тенденции, целесообраз­но среди прочего принять во внимание некоторые содержательные особенности массовых политических настроений последнего десятилетия XX в.

Напомним, что в сознании широких слоев обще­ства первые перестроечные годы рисовались как не­что такое, что должно дать быстрый и ощутимый по­зитивный результат в решении многих проблем, и прежде всего самых насущных. На формирование именно такого образа радикальных изменений была направлена перестройка.

[*] В последние годы проблематика использования качественных методов в социологии получила определенное отражение в литерату­ре. (См. напр., Белановский С. А. Методика и техника фокусированного интервью. М.: Наука, 1993; Веселкова Н. В. Полуформализованное интервью // Социологический журнал. 1994. № 3) Вместе с тем вопросы изучения составляющих политической культуры с помощью качественных методов не привлекли пока должного внимания.

[†] Опрос проводился сотрудниками ИСПИ РАН в 1993 и 1994 гг. Количество опрошенных соответственно равно N=844 и N=800. От­бор респондентов проводился среди занятого населения методом квотной выборки со связанными параметрами (род занятий, пол, возраст).

[‡] В ходе вычислений применялась техника пошаговой множе­ственной регрессии, позволяющая из всей совокупности независимых переменных выделить те, которые обладают наибольшей предсказательной силой в отношении исследуемых форм протестной актив­ности. Здесь на каждом шаге вычислений определяется независимая переменная, коэффициент частной корреляции которой с зависимой переменной является максимальным.