Сопряжение фантастики и реальности

«Я – мистический писатель», - говорил о себе Булгаков. Реальность и фантастика в романе «Мастер и Маргарита» сочетаются свободно и нерасторжимо: в реальной Москве тридцатых годов появляется Воланд, чтобы узнать, «изменились ли горожане внутренне?», происходят фантастические превращения и события в судьбах членов МАССОЛИТА и театра ВАРЬЕТЕ, земная женщина Маргарита становится ведьмой, а потом и королевой бала Сатаны, человеческая судьба Мастера и Маргариты обрывается смертью, но в Вечности они обретают счастье и гармонию. Реальность в романе - это суетность быта, фантастика - вечность бытия. Эти миры сосуществуют, однако не каждому дано ощутить присутствие Вечности.

Фантастика врывается в реальную жизнь и преобразует ее по своим законам: всё становится возможным, а потому в обычной московской квартире по улице Садовой в ночь весеннего полнолуния разворачивается Великий бал Сатаны. Бал, как и на Маргариту, обрушивается на читателя сразу: Булгаков-фантаст переносит нас в огромный зал с колоннами из искрящегося камня, мы видим фонтаны, стены из роз и камелий, бассейны, заполненные золотым вином, грандиозную лестницу, покрытую ковром. Пространство не просто огромно - оно бескрайне, способно расширяться и сужаться, перечеркивая наши обыденные представления о размерах. Палитра насыщенных красок ослепляет разнообразием: красные, розовые, белые, черные, золотые цвета словно взвихрились и перемешались в радужном фейерверке бала. И вся эта космическая мистерия, происходящая вне времени и пространства, тонет в потоках света, как морем, омывается музыкой. Ритм бала прорывается и в романную строку, заставляя ее ритмично пульсировать, передавая танцевальные движения.

Великий бал соединяет несоединимое: вечность и сиюминутность, жизнь и смерть, любовь и вероломство, добро и зло. «Не бойтесь, королева: кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья», - о великом законе сопряжения крайностей Жизни и Смерти говорит эта строка. Лавина поднимающихся по лестнице гостей - это нескончаемая череда больших и малых трагедий, кровавых смертей, преступлений, измен. Казалось, нет такого человеческого греха, который не явил бы себя на Великом бале, однако не случайно каждый бал полнолуния, возвращая на одну ночь плоть бесчисленным гостям Дьявола, заканчивается их обращением в прах. Зло никогда не перестанет существовать, оно вечно, однако вечна и расплата за зло. Добро и зло, любовь и ненависть неизменны во все времена, однако неизменно также их противостояние. Нравственный выбор всегда остается только за человеком, и только человек может быть творцом своей земной и небесной судьбы.

Воланд

Мистическое связано в романе Булгакова прежде всего с образом Воланда. Принято считать, что литературным прообразом этого героя является прежде всего Мефистофель из трагедии В.Гете «Фауст», однако именно в сравнении с Мефистофелем более ярко и очевидно выявляется уникальность булгаковского Дьявола. Мефистофель - «дух, всегда привыкший отрицать», утверждавший бессмысленность всего сотворенного Богом и абсолютное ничтожество венца этого творения - человека. Воланд скорее исследует, нежели отрицает, пытается проникать в саму суть творения, нежели его безоговорочно отвергать. Мефистофель сеет зло, искушает Фауста властью, любовью, возможностью превзойти всех в познании, ведь гениальность - это тоже искушение. Воланд Булгакова - дух зла - не сеет зло, он лишь обнаруживает пороки в душах людей, делает их явными. «Хоть средь чертей я сам не вышел чином», - говорит о себе Мефистофель, в то время как булгаковский Воланд по силе своего магнетизма, демонической властности и значительности сопоставим, пожалуй, лишь с Люцифером из «Божественной комедии» Данте или лермонтовским Демоном.

Воланд смотрит на мир из Вечности, а потому так скептически, с такой спокойной, ироничной снисходительностью относится к деяниям и чувствам человеческим: «Ну что же, они люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было…Милосердие иногда стучится к ним в сердце…Обыкновенные люди». Всё, на что обращает взор Воланд, предстает в своем истинном свете. Булгаковский Дьявол, желая узнать, «Изменились ли горожане внутренне?», испытывает людей на алчность и милосердие, на возможность внутреннего освобождения от власти денег, комфорта, догм, и не его вина, что люди в основном не выдерживают эти испытания.

Воланд многолик и таинствен, несуетлив и мудр, справедлив и даже благороден в своем отвращении к пошлости. Один его глаз устремлен в тьму мироздания, другой, светлый и огненный, проникает в саму суть человеческих душ. Суд Воланда - это суд Вечности, на фоне которой становится очевидным, что многие ценности и кумиры, принятые в реальности земной жизни как абсолюты, имеют относительное, преходящее значение. Добро и зло - это деяния людей, а не отвлеченные величины, и суд Воланда лишь подводит итог этим деяниям. Человек сам делает нравственный выбор и несет ответственность за него - именно в этом смысл древней теории «Каждому будет дано по вере его», о которой говорит Воланд.

«Ведомства» Иешуа и Воланда – разные полюса единого мироздания, однако, по Булгакову, милосердие и добро абсолютны, а порочность и зло относительны, ведь не случайно эпиграфом к роману избраны строки из трагедии «Фауст», утверждающие неодолимость светлого начала в мире: «…так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».