Состояние общества

В настоящее время проблема порчи стоит острее, чем когда-либо, по той причине, что современное постхристианское российское общество кардинальным образом отличается от того народа, каким был православный народ России до февральской революции 1917 года. Тогда даже в тех слоях общества (разночинная интеллигенция и некоторая часть дворян), которые еще задолго до революции утратили христианскую веру, сохранялся православный уклад жизни, который и хранил этих людей от бесовселения, то есть от порчи.

Чтобы его понять, попробуем выявить основные черты этого уклада. Подавляющее большинство русских людей рождались в верующих семьях, от родителей, которые старались жить по Заповедям Божиим (90% народонаселения России были крестьянами). Все браки были освящены церковным венчанием. Практически все девушки выходили замуж будучи девственницами, то есть не имели смертных грехов до брака.

Интересно, что такое положение в России сохранялось до начала 60-х годов ХХ века, о чем чуть раньше свидетельствовал немецкий врач-гинеколог, производивший осмотр девушек, увозимых на принудительные работы в Германию. Он писал Адольфу Гитлеру: «Россию победить невозможно, пока у этого народа такая нравственность: более 90 % обследованных мною лиц женского пола от 15 до 20 лет — девственницы» [41].

Всех детей крестили вскоре после рождения, как правило, не позже 40-го дня. После Крещения всех младенцев причащали. За них (помимо родителей) молилось большое число родственников: бабушки, дедушки, дяди, тети, кузены, а также крестные родители, няни, горничные, друзья семьи и прочие. Во время учебы в церковноприходских школах, гимназиях и университетах детям преподавали Закон Божий, все они обязательно причащались как минимум один раз в году. Точно так же раз в году обязательно причащались все солдаты и офицеры православного исповедания, а так же государственные служащие.

В России практически не было семьи, в которой среди родственников не нашлось хотя бы одного праведника и молитвенника за весь род. Очень часто, причем даже в дворянских семьях, кто-либо из родни был либо монахом, либо игуменом, а то и архиереем. Даже в среде неверующей русской интеллигенции основные понятия нравственно допустимого и недопустимого, приличного и неприличного, жестокого и милосердного, доброго и злого были построены на общехристианских началах, базирующихся на Евангельских Заповедях. В таком обществе о порче можно было и не говорить — это были единичные случаи. В подавляющем большинстве люди в той или иной степени находились под защитой благодати Святого Духа.

Вспомнив все это, что можно сказать о духовном состоянии российского общества, большинство членов которого в течение 70-летнего «вавилонского плена» было вообще лишено христианской веры, церковных Таинств, знания истинного смысла жизни, высочайших нравственных заповедей христианства? Теперь уже четыре поколения потомков когда-то православных народов России родились и воспитаны в антирелигиозной атмосфере. Огромная часть советских людей не была даже крещена. Что могло защитить их от прямого бесовселения? Какая благодать могла быть у детей, зачатых до брака или вне брака, то есть в блуде? Что может сохранить детей, рожденных родителями-атеистами, души которых несут страшную тяжесть смертных грехов отречения от Христа, грехов прелюбодеяния и убийства (абортов)?

Однако есть немало и таких семей, на которых лежит бремя еще более страшных грехов предков-богоборцев. Это те люди, предки которых разрушали храмы, жгли иконы, оскверняли святыни, вели атеистическую пропаганду, работали в секретных отделах ЧК-НКВД, созданных специально для борьбы с Церковью. Это те люди, чьи предки были сексотами[42] в этих «органах», жестоко обращались с заключенными в тюрьмах и лагерях, писали доносы, богохульствовали, участвовали в расстрелах «врагов Советской власти», в раскулачивании крестьян, в «продразверстках» и других репрессиях и карательных акциях против народов России.

Как показывают наши наблюдения, потомки этих людей — участников открытых акций богоборчества — страдают в значительно большей степени, чем потомки тех, кто был безразличен к вере и не боролся сознательно с Церковью. Среди потомков активных богоборцев значительно больше процент психических заболеваний, тяжелых наследственных болезней, ранних смертей, бесплодия. Эти роды пресекаются, как правило, уже в третьем или четвертом поколении, не оставляя потомства.

Но посмотрим теперь: чьими потомками является другая часть современного населения России. Напомню читателям, что новая антихристианская власть ставила перед собой задачу полного физического уни­ч­то­же­ния всех наиболее ревностных христиан, а также всех тех, кто по той или иной причине мог бы быть не доволен новой властью. Таким образом, одной из главнейших задач этой власти было тщательно спланированное уничтожение генофонда православных народов России, то есть полное истребление лучших представителей этих народов. Они, эти лучшие, не должны были оставить потомства, а потому были обречены мировыми служителями зла на уничтожение.

По данным «АиФ» начала 1990-х годов, в нашей стране карательными акциями, тюрьмами и лагерями, а также искусственно вызванным голодом было уничтожено более 66 миллионов человек (не учитывая жертв 2-й Мировой войны). Кого же оставляли в живых? Оставляли чаще всего тех, кто молчаливо пресмыкался перед тиранией кровавого антихристианского режима, людей, равнодушных к вере и готовых из страха за свою жизнь написать донос на любого из ближних, даже на своего отца, оставляли трусов, лицемеров, конформистов. Таким образом, многие современные «россияне» — потомки именно этой, мягко говоря, не лучшей части русского народа.

Это не могло остаться без последствий для всего общества. И мы несем на себе печать повреждения и тяжесть духовных последствий грехов своих предков. Конечно, всем хорошо известно, что в Таинстве Крещения Бог очищает человека от грехов его родителей и прародителей. Действительно, на Суде Божием Создатель уже не помянет нам этих грехов. На нас остаются только последствия родительских грехов — как духовные, так и генетические. Но и это — немало! Духовные последствия — это незащищенность благодатью Божией («заработанная» грехами наших родителей), а генетические — это предрасположенность к порокам, например, к пьянству, за­крепленная генетически[43]. Наша безблагодатность, конечно, не абсолютна, а относительна, тем более если сравнивать состояние наших душ, например, с уровнем нгомбо — шаманов из Центральной Африки. Но мы-то должны ориентироваться на тот уровень, каким обладают дети, родившиеся в глубоко верующих, благочестивых православных семьях. Опыт показывает, что мы значительно слабее защищены от воздействия на душу и тело со сторо­ны демонов, чем дети благочестивых родителей, ко­торые передали своим детям и благодатность, и предрас­поло­женность к добродетелям. Вот в чем заключена причина открытости наших современников для воздействия демонов, а следовательно, причина подверженности порче и повышенная гипнабельность.

Многие из наших современников до сих пор не поняли, в какой пучине богоборчества жили мы в совсем еще недавние годы, какой греховный «багаж» принесли с собой в наши дни. Все ли даже из православных искренне отреклись от участия в безбожной деятельности компартии, комсомола, пионерской организации, просили ли прощения у Бога за то, что верили, например, клевете, которая более 70 лет распространялась о Царе-страстотерпце Николае II— помазаннике Божием? А главное — все ли обратились от беззакония своего к жизни по Истине?..

Важно понять, что не только атеистически или равнодушно настроенная часть нынешнего общества, но даже пришедшие за последние 15 лет к Православию люди существенно отличаются от людей дореволюционного поколения. Ведь даже богоборцы-революционеры, выросшие в православной среде и воспитанные на основе православной культуры, хотели они этого или нет, мыслили категориями, основанными на христианских нравственных ценностях. Очень же многие из наших современников приходят в Церковь, не имея представления об этих нравственных основах, а зачастую — уже духовно больными, иначе говоря — порчеными. И беда — если кто-то из них становится священником или монахом, поскольку, несмотря на постриг или рукоположение, они все равно продолжают нести на себе страшную печать повреждения духа — дьяволу гораздо легче уловить такого человека. В этом кроется одна из серьезных проблем
нашей Церкви, связанная с духовным состоянием части современного духовенства и монашества, а также с лжестарчеством. Отчасти это, как было показано выше, — последствия тяжких грехов их родителей и более далеких предков. И действительно, как говорит народная поговорка: «На осинке не растут апельсинки», или другая: «Яблоко от яблони недалеко падает». Конечно, благодать Божия многое врачует — но человек должен дать возможность ей действовать: понимая свою поврежденность и немощь, смиренно просит Господа о помощи, а не стремится учить других.

К тому же у людей, выросших без Бога, да еще и в атеистическом окружении, более чем достаточно и собственных грехов. И это не только смертные грехи убийства (абортов) и прелюбодеяния, но также грехи воровства, ненависти, тщеславия, зависти, клеветы, лжесвидетельства и обмана. Но из всех этих грехов следует выделить еще один. Настоящим знамением современности стал смертный грех — грех Иуды, то есть грех предательства Христа, который повально, подобно эпидемии, охватил огромную часть нашего народа. Начиная с 1970-х годов и по сей день он чаще всего заключается в обращении за помощью к врагам Божиим: колдунам, экстрасенсам (в том числе и телевизионным — вспомним Кашпировского), астрологам, гадалкам и проч. Кроме того, отречением от Христа (то есть иудиным грехом) является увлечение восточной мистикой и оккультизмом, в том числе йогой и боевыми искусствами (каратэ, конфу, ушу и другими). А кто из наших современников, и особенно интеллигентов, не прошел через это? Кто не надеялся получить от Кашпировского бесплатное исцеление, уткнувшись в телевизор?

Таким образом, почти все мы согрешили смертным грехом отречения от Христа, даже если при этом продолжали себя считать православными. Но, как показывает пастырский опыт, любой смертный грех лишает человека Божественной благодати в такой огромной степени, что в человека чаще всего сразу после совершения греха входит один или несколько демонов. Он становится одержимым, хотя для него самого и для многих его окружающих духовно неопытных людей этот факт может остаться незамеченным. Фактически он становится порченым, но не с помощью злостного недруга, обратившегося к колдунье, а благодаря лишь самому себе, своей духовной безграмотности и, конечно, греховности.

По тем же причинам некоторые из православных, причем воцерковленных людей, к сожалению, подвержены настоящей порче, то есть реальному колдовскому воздействию, произведенному с помощью демонов. Но давайте посмотрим: кто эти люди, считающие себя православно верующими. Они действительно ходят в храм, исповедуются, причащаются и даже молятся дома. Однако если попытаться выявить их понимание учения Христа и Его Церкви, то окажется, что они — типичные язычники с христианским уклоном или пустые обрядоверы. И таких «православных» в нашей Церкви сейчас, увы, не так уж мало. Именно они сделали из «порчи» пугало, жупел, которым запугивают друг друга. И это при всем том, что в настоящее время, если судить по официальной статистике, в Российский Федерации насчитывается всего лишь несколько процентов воцерковленных православных жителей, то есть людей, живущих полноценной богослужебно-церковной жизнью. Таким образом, если из этого числа вычесть полуязычников и обрядоверов — сколько же останется истинно верующих православных христиан? Но вот именно на этих-то последних никакая «порча», и никакой «сглаз» не действуют. Они их абсолютно не боятся и вместе с пророком Давидом восклицают: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся?» (Пс. 26, 1). Они повторяют вместе с апостолом Павлом: «Если Бог за нас, кто про­тив нас?» (Рим. 8, 31). И за Иоанном Златоустом они могут повторить: «Хотя жизнь наша и худа, но так как мы по благодати Божией весьма твердо держимся догматов истины, то и возвышаемся над коз­нями диавольскими» [44].