Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава 11. До и после бревна
Ледяная пустыня кончилась гораздо более внезапно, чемначалась: Петропавел и дошел-то всего-навсего до горизонта, аза ним сразу открылось летнее поле, у обочины которого онувидел маленькую упитанную рыбку. Рыбка была обута. -- Шпрот-в-Сапогах, -- раскланялась рыбка, и Петропавел, приветливо улыбнувшись, представился тоже. Потом, чтобы егосразу не заговорили, спросил: -- До Слономоськи далеко мне еще? -- Если пешком, то порядочно. -- А как можно по-другому? -- с надеждой спросилПетропавел. -- Да по-всякому можно. Можно, например, камнем позатылку. Петропавел пристально взглянул на рыбку: -- Вы такой злобный шпрот? -- Да нет! Это не я -- это Дама-с-Каменьями. В-о-о-он онана вышке сидит. И пропускает лишь того, кто разгадает жуткуюзагадку одну. Петропавел поглядел вдоль обочины и действительно увиделсмотровую вышку. -- Шаг вперед -- и Вы на том свете. Она меткая, какиндеец. Правда, и добрая, как мать. Никогда без моегопредупреждения не убивает. -- Может, как-нибудь... в обход? -- поежился Петропавел. -- Не советую. Там с одной стороны -- Волка-Семеро-Казнят, а на другой -- вообще Дохлый Помер. Если только туда, где КАТОКСОЗНАНИЯ, но на катке Вы ведь побывали уже... -- А трудная загадка? -- Чертовски. Какая-то загадка Свинкса просто. -- Ладно, давайте загадку. -- Да вы что? А камнем? -- Шпрот-в-Сапогах прямо-такиостолбенел. -- Ну, камнем же не сразу. Сначала идет загадка.Загадывайте. -- Вы даете! -- восхитился Шпрот-в-Сапогах. -- Подсказатьотгадку? -- Благодарю Вас, я сам. Шпрот-в-Сапогах заплакал и залепетал сквозь слезы: -- Сколько будет дважды два... четыре? -- при этом он взялв руки два черных флажка. -- Я знаю несколько разгадок этой загадки. -- Ни одинмускул не дрогнул на лице Петропавла. -- Классические вариантыразгадок следующие: дважды два четыре будет зеленая дудочка иликолбасная палочка... -- Довольно, довольно! -- радостно закричалШпрот-в-Сапогах и, схватив два красных флажка, принялсясигнализировать о чем-то на смотровую вышку. -- Кроме того, -- невозмутимо продолжал Петропавел, --дважды два четыре будет детская считалочка, елочка-моталочка, бифштекс натуральный рубленый с луком, люля-кебаб с рисом, " Степь да степь кругом"... -- Хватит! -- с испугом закричал Шпрот-в-Сапогах. -- И, наконец, -- закончил Петропавел, -- спросите уДамы-с-Каменьями, не хочет ли она сама получить камнем позатылку? Шпрот-в-Сапогах испуганно замахал красными флажками. Вответ со смотровой вышки тоже замахали красными флажками. -- Она благодарит Вас и говорит, что не хочет, --пролепетал Шпрот-в-Сапогах. -- Тогда привет ей ото всех -- начиная с Бон Жуана икончая Таинственным Остовом, -- сказал Петропавел и шагнул настерню. -- Погодите, -- вслед ему закричал Шпрот-в-Сапогах.-- Таместь одна тонкость! Это не просто поле -- это АССОЦИАТИВНОЕПОЛЕ. Но Петропавел даже не расслышал этого, так далеко он ужеушел. Идти было приятно -- несколько настораживало, правда, полное отсутствие хоть какого-нибудь ветерка над полем. ТутПетропавел взял и запел хорошую походную песню, из которойпочему-то получилось вот что: Муравей, муравей в шапочке, втюбетеечке -- жалобно ползешь! Раз ползешь, два ползешь, триползешь... И словно в ответ на это в атмосфере начались вдругзнакомые Петропавлу волнения -- и понесся над полем богатырскийпописк. " Черт меня дернул запеть эту песню! " -- ругал себяПетропавел: мысль о встрече с Муравьем-разбойником -- да еще наоткрытом месте -- привела его в ужас. Однако богатырский пописквсе усиливался, и, не помня себя от страха, Петропавел хрипловыкрикнул в никуда: -- Эй, выходи на честный бой. Муравей-разбойник! -- Как бы не так! -- богатырский пописк приобрел елеуловимые очертания слов.-- В честном-то бою ты меня победишь. Аты вот попробуй в нечестном победи! Мне в нечестном бою нетравных. Петропавел, едва держась на ногах, безуспешно пыталсясообразить, что такое нечестный бой, как вдруг на краю поляпоявилась гонимая ураганным ветром и послушно, хоть ибесконвойно, продвигавшаяся вперед колонна, в составе которойему удалось различить несколько знакомых фигур. Чем ближеподходила колонна, тем больше их обнаруживал Петропавел: БонЖуан, Ой ли-Лукой ли. Белое Безмозглое, Пластилин Мира, Старик-без-Глаза, Гуллипут и дальше -- Тридевятая Цаца, увеличивавшаяся до невероятных размеров, Всадник-с-Двумя-Головами, Смежная Королева, а за ней кто-тонезнакомый (может быть, Тупой Рыцарь?), Воще Бессмертный -- онипонуро брели по полю, над которым уже вовсю свирепствовалистихии, и замыкающие -- они летели! -- Гном Небесный ивлюбленный в небо Летучий Нидерландец... В мгновенье ока Петропавел оказался возле колонны: -- Сколько вас? -- воскликнул он.-- Куда вас гонят? -- Свали в туман! -- услышал он родной разнорегистровыйголос Смежной Королевы.-- Все мы -- пленникиМуравья-разбойника. Петропавел просто озверел от этого сведения. Еще бы неозвереть: крохотная букашка, продукт народного суеверия -- итак распоясаться! Мало того, что его и вообще-то не видноневооруженным глазом... стоп! Эта мысль показалась Петропавлупродуктивной. Вот что! Надо вооружить глаз! Только вооруживглаз можно победить Муравья-разбойника. Теперь надо было срочно решить, какой именно глазвооружить -- правый или левый. Конечно, левый: левый у негоединица, а правый -- минус 0, 5! Чтобы выиграть время идеморализовать противника, Петропавел громко крикнул в бурю: -- Эй, Муравей-разбойник! -- голос его звучал сильно инагло.-- Если не хочешь честного боя, тогда я вооружаю глаз! -- Какой -- правый или левый? -- богатырски пропищалхитрый Муравей-разбойник. -- Левый! -- злорадно гаркнулПетропавел. -- Ну, мне конец! -- в богатырском попискепослышался ужас. -- Думаю, что да! -- сухо, но громко крикнул Петропавел изахохотал. Однако чем вооружать левый глаз? Ничего не было под рукой, а левый глаз уже разошелся и жаждал крови. Внезапно в единственном глазу Старика-без-Глаза он увиделсоринку и, как ни был занят размышлениями, заметил: -- У Вас соринка в глазу.-- Замечание прозвучало вполневежливо. -- А у себя в глазу бревна не видишь? -- в обычной своейнахальной манере осведомился изнуренный старик. -- В каком глазу? -- с надеждой крикнул Петропавел, перекрывая вой бури. -- Да вот же, в левом! -- ответил старик и как бы междупрочим добавил: -- Глаз, вооруженный бревном, -- страшная сила. -- Помогите! -- все поняв, богатырским пописком пискнулМуравей-разбойник откуда-то с юго-востока -- и навстречубогатырскому этому пописку Петропавел мощно метнул левым глазомсвое бревно. Толстенное и длинное, оно с грохотом упало наземлю, похоронив под собой Муравья-разбойника... А из разоруженного левого глаза Петропавла упала на местоэтой бесславной смерти чистая слеза. И стало тихо вокруг. И выросли цветы. И Гном Небесныйзапорхал с цветка на цветок, собирая в зеленую эмалированнуюкружку сладкий нектар. -- Выпьем за нашу победу в нечестном бою! -- крикнул онбодро и единым залпом осушил кружечку. Прочие облизнулись... А Петропавел вдруг начал ощущать в себе сильные перемены.Глазом, из которого выпало бревно, он видел мир совсем не так, как прежде. Ничто в его знакомых уже не казалось ему странным: ни размалеванная пустота на лице Белого Безмозглого, николебания в возрасте у Старика-без-Глаза, ни дажепостоянно-переменный рост Гуллипута, ни повадки Шармен... А вотчто это за незнакомое лицо -- длинное и худое, похожее налошадиную морду страшной доброты? -- Разрешите представиться...-- начал Петропавел. -- Представлялись уже, -- проворчал незнакомец. -- Раньшеты меня просто не видел: у тебя бревно в глазу было.Таинственный Остов. Петропавел бросился к нему на шею, а тот, отстраняясь, ворчал: -- Довольно... Ты же не Шармен, ей богу! Между тем всевокруг увлеклись уже общим делом, больше не обращая наПетропавла внимания. Они подвязывали к выпавшему из его глазабревну толстые канаты, чтобы отнести это бревно в надлежащееместо и там учредить, как понял Петропавел по отдельнымвозбужденным возгласам, " Мемориальный Музей Бревна, УбивавшегоМуравья-разбойника". Петропавла насторожила форма причастия: это было причастие несовершенного вида. -- Почему в названии вы употребляете причастиенесовершенного вида? -- обратился он к суетившемуся поблизостиГному Небесному. -- Потому что по отношению к несовершенным действиямупотребляются глаголы и причастия несовершенного вида, --ответил эрудированный Гном. -- А в данном случае никакогодействия совершено не было. -- Что значит -- не было, -- растерялся Петропавел, --когда было? Я ведь убил Вашего Муравья-разбойника и спас вас отплена и гибели! -- А ты всегда лезешь не в свое дело, мы уж к этомупривыкли, -- походя отчитал его Гном Небесный.-- К счастью, здешние события не зависят от тебя, так что ты не убил, аубивал, не спас, а спасал... то есть события происходить-топроисходили, да не произошли. Муравей-разбойник жив и, дастбог, здоров, наш священный ужас, как и водится, неизбывен, --стало быть, ничто не изменилось! Правда, у тебя из глазанаконец выпало бревно, но это твои проблемы... А у нас, какговорится, и волки сыты, и овцы в теле. -- Чему же вы все тогда радовались? -- спросил Петропавел. -- Жизни...-- развел руками Гном Небесный. -- Вечной Жизнии... многообразию форм ее проявления. Не понимаю, что тебя тутсмущает. -- А зачем вам в таком случае мемориальный музей? Ведьмемориальный музей -- это увековечивание памяти о ком-тоумершем... У вас же никто не умер! -- Какой-какой музей? -- переспросил Гном Небесный. --Произнеси-ка это слово по слогам! -- Ме-мо-ри-аль-ный... -- Мы такого музея не учреждаем. Мы учреждаем музейМимо-реальный. У нас тут все мимо-реальное. И Гном Небесныйстремглав полетел вслед за остальными, уже тащившими куда-томимореальное бревно. Петропавлу ничего не оставалось делать, как отправитьсясвоей дорогой. Чтобы не думать о случившемся, он снова сталнапевать, правда, теперь уже совсем безобидную песенку: Жир был у бабушки -- смерть от глюкозы! Вот как, вот как -- смерть от глюкозы! Он хотел задуматься над горькой судьбиной неизвестнооткуда взявшейся в песне жирной бабушки, но не успел, потомучто внезапно стемнело. Сделалось как-то жутковато, и, чтобыубедить себя в том, что бояться нечего, Петропавел громкокрикнул в темноту: -- Ау-у-у! -- Уа-а-а! -- тут же раздался из сумерек детский плач. Петропавел вздрогнул: детского плача он как-то совсем неожидал. Не хватало только наткнуться на конверт с грудныммладенцем! Он осторожно двинулся в направлении плача, внимательно глядя под ноги. Плач стих. Петропавел остановился: может быть, ребенок не один, может быть, он с матерью? Тогдаглупо к нему идти. Не пойду. -- Уа-а-а! -- снова донеслось спереди. -- Это я зря, едва ли...-- громко сказал Петропавел себе иуслышал ответ: -- Слесаря вызывали? -- причем голос был хриплым. Вопрос озадачил Петропавла. Не вполне понятно было, какмог оказаться ночью в поле слесарь и что с этим слесарем тутделать? Вероятно, к тому же у слесаря был ребенок: ведьПетропавел отчетливо слышал детский плач. А может быть, это неслесарев ребенок и слесарь просто украл у кого-нибудь ребенка? -- Мы не вызывали слесаря! -- строго ответил Петропавел, нарочно употребив множественное число: для острастки, и ещеболее строго спросил: -- Слесарь, это Ваш ребенок или нет? -- Дед! -- отозвался слесарь. Петропавел не поверил слесарю. Можно, конечно, допустить, что он тут со своим ребенком и дедом, но плакал явно не дед, аребенок! -- Почему же у деда детский голосок? -- проницательнопоинтересовался Петропавел. -- Дед сам невысок! -- Кажется, слесарь был балагуром. Тогда Петропавел, стараясь, чтобы голос его прозвучалособенно мужественно, решил все-таки внести ясность в положениедел. -- Вот что, слесарь, -- сказал он.-- Все это очень странно.Почему Вы явились сюда с семьей? Может быть, Вы... кто-тодругой, а не слесарь? -- Дорогой, я не слесарь! -- ответил слесарь. -- Вы надо мной издеваетесь? -- Раздевайтесь! Тут Петропавел несколько струхнул. Прозвучавший в темнотеприказ напоминал начало разбойничьей сцены. -- Вы, что же, серьезно? -- спросил Петропавел. На сей раз ответ был уже и вовсе невразумительным: -- Вы тоже Сережа. Петропавел задумался, почему это он Сережа и кто тут ещеСережа, кроме него, и примирительно пробормотал: -- Наверное, Вы отчасти правы... В какой-то степени каждыйиз нас Сережа, а если так, то, должно быть, и я, как другие, тоже немножко Сережа (" Что я несу! -- думал он.-- Это простобред сумасшедшего! "). Я рад, но мне очень... -- Оратор, короче! -- оборвали из тьмы. Петропавел умолк, ожидая худшего. Худшего не происходило. -- Тут кто-то спрятался!.. -- игриво произнес он, несмотряна то, что душа у него ушла в пятки. -- Никто тут не стряпает, -- ответили ему. -- Стряпать тутне из чего. Это АССОЦИАТИВНОЕ ПОЛЕ. В нем не растет ничего, кроме ассоциаций. -- АССОЦИАТИВНОЕ ПОЛЕ? Странно...-- Петропавел набралсясмелости и спросил: -- Простите, с кем я все-таки говорю? -- Хрю-хрю! -- раздалось над полем. -- Там у Вас еще и поросенок? -- Нет, -- в голосе послышалась усмешка. -- Паросенокприбывает в шесть ноль-ноль. -- Куда прибывает? -- не понял Петропавел. -- К южной окраине поля. Тут все очень продумано: восточная окраина охраняется Дамой-с-Каменьями. К севернойокраине, тоже в шесть ноль-ноль, прибывает Паровоз, к западной-- там начинается озеро -- Пароход, а к южной -- Паросенок. Туттри вида парового транспорта. -- Паросенок...-- задумчиво повторил Петропавел ипризнался: -- Никогда не слышал о таком транспорте. -- Не думай, что ты слышал обо всем, что происходит вмире, -- посоветовали из тьмы.-- Это самое банальноезаблуждение. -- Ну да!.. -- воскликнул вдруг Петропавел. -- Я вспомнил: даже выражение есть странное " Класс езды на паросенке"! Яникогда его не понимал. -- Вот видишь, и выражение есть!.. -- Но все-таки с кем я разговариваю? Это я к тому, чтоТаинственный Остов тоже сначала был не виден, а потом... виденстал. Во тьме вздохнули: -- Меня ты никогда не увидишь. Я -- Эхо. Странно, что тыдо сих пор этого не понял. -- Эхо? -- Петропавел был потрясен. -- Ты что-нибудь имеешь против? -- Да нет... Я только привык думать, что Эхо лишьповторяет чужие слова -- даже не слова, а окончания слов. -- Интере-е-есно, -- обиженно протянуло Эхо, -- наосновании чего это ты привык так думать? Отвыкни!.. Повторяетслова не Эхо, а попугай. Не надо путать Эхо с попугаем. -- Извините меня...-- Петропавел сконфузился.-- Дело втом, что всегда, когда я раньше слышал Эхо... -- Раньше ты, наверное, плохо слышал, -- посочувствовали вответ.-- Эхо никогда и ничего не воспроизводит в том же самомвиде, в котором получает. Точность -- въедливость королей, иточность скучна. " Ау" -- " уа", " Вы, что же, серьезно? " -- " Вытоже Сережа", " Я рад, но мне очень..." -- " Оратор, короче! " --если это и повторы, то творческие: пусть довольно бедные, ноничего более интересного ты не произнес. Повтор хорош тогда, когда он смысловой: просто пересмешничать -- глупо... Ну-ка, скажи что-нибудь, да погромче! -- Э-ге-ге-гей! -- охотно заорал Петропавел. -- Спаси-ибо, -- уныло протянул Эхо.-- И что прикажешь сэтим делать?.. Вот тебе наглядный пример автоматическогоречепроизводства: в подобных ситуациях люди всегда кричат " ау" или " эге-ге-ге-гей! " чисто механически, не отдавая себе в этомотчета. Язык владеет человеком... -- Эхо вздохнуло. -- Человек владеет языком! -- с гордостью за человекасказал Петропавел. Эхо хмыкнуло. -- На твоем месте я не делало бы таких заявлений: право наних имеют очень немногие. Большинство же просто исполняет волюязыка, подчинено его диктатуре -- и бездумно пользуется тем, что подбрасывает язык. Мало кто способен на преобразования. -- Подумаешь, преобразования! -- расхорохорилсяПетропавел.-- К чему они? Достаточно просто знать точноезначение слова. -- У слова нет точного значения: ведь язык -- это тожелишь Эхо Мира.-- Эхо помолчало и предложило: -- Ну что, сыграемнапоследок? -- Опять играть... Во что? -- Ты выкрикиваешь что-нибудь в темноту, а я подхватываю. Теперь Петропавел подумал, прежде чем кричать, и выкрикнулдовольно удачно: -- Белиберда! -- Бурли, бурда! -- донеслось в ответ.-- Так говорят, когда варят какую-нибудь похлебку: это заклинание, чтобы онабыстрее варилась: " Бурли, бурда, бурли, бурда, бурли, бурда! " -- Понятно, -- сказал Петропавел.-- Еще выкрикивать? -- Выкрикивай все время! Тут Петропавел усмехнулся и выдал: -- Асимметричный дуализм языкового знака! -- А Сима тычет дулом вниз, разя его внезапно! --незамедлительно откликнулось Эхо. -- Ничего не понятно, -- придрался Петропавел.-- Кто такаяСима? И кого она разит? -- Ты просто не знаешь контекста. А вне контекста словавоспринимать бесполезно: они утрачивают смысл... Значит, идетбой!.. -- воодушевилось Эхо. -- Где идет бой? -- не успел включиться Петропавел. -- В контексте!.. В контексте может происходить все, чтохочешь. Мне угодно, чтобы в контексте шел бой. И Сима --предположим, есть такая героиня, известная врагам своей отвагойи беспощадностью, и зовут ее Сима -- так вот, Сима скачет наконе в первых рядах бойцов. И вдруг она обнаруживает, что ввинтовке кончились патроны. Сима в отчаянии. А бойпродолжается. Неожиданно Сима замечает, как прямо под ноги ееконю бросается враг. Тут бы и застрелить его отважной Симе, новот беда: нет патронов! И тогда сторонний наблюдатель, --например, ты! -- видит, как враг прицеливается, чтобы убитьбезоружную Симу, а Сима тычет дулом вниз, разя его внезапно! --Эхо умолкло, тяжело дыша. -- Какая-то глупая история получилась, -- оценил рассказПетропавел. -- Каков материал -- такова и история, -- обиделось Эхо.-- Интересно, на что ты рассчитывал, когда выкрикивал эту чушь? -- Не чушь! -- Петропавел высоко ценил дружбу. -- ТакБелое Безмозглое всегда говорит. А все что касается этойневероятной легенды про Симу... Эхо засопело, -- видимо, Сима все-таки была дорога ему кактема -- и закапризничало: -- Нет. С Симой так было! -- Бред. Сивой Кобылы! -- неожиданно для себя отыгралсяПетропавел и удивился: это его собственное маленькоеассоциативное поле откликнулось в нем. И тотчас же замкнулисьвсе цепочки, для которых раньше не хватало звеньев --полузабытых, перемешанных, переиначенных, то есть в концеконцов переработанных, образов, пришедших из книг, пословиц ипоговорок, устойчивых выражений, ставших частью его фантазии, его памяти, его речевого опыта, его юмора и его ошибок... И тогда он рассмеялся навстречу Эху, а Эхо рассмеялосьнавстречу ему, потому что оба они поняли друг друга: фантазиясвободна, она -- золотая бабочка, живущая один день, один миг: взмах крыльев -- и прощай! Она уже другая, уже изменилась, превратилась в маленький цветок, который раскрылся на мгновение-- и нет его, пропал, осыпался, а лепестки роем белых облачковплывут по небу: одно -- бабочка, другое -- цветок, третье --лента, четвертое, пятое, шестое... И начался рассвет, и выкатился оранжевый бубен солнца, имир заплясал под веселую музыку маскарада -- зыбкий, неуловимый, чудесный! А ровно в шесть к южной границе АССОЦИАТИВНОГО ПОЛЯ навсех парах примчался прекрасный розовый Паросенок иперекликнулся с Паровозом у северной границы и Пароходом узападной. Он был новеньким, этот Паросенок! И Петропавелвскочил на него, а с Петропавла, в свою очередь, соскочилкто-то маленький и лохматый, очертя голову ринувшись назад поАССОЦИАТИВНОМУ ПОЛЮ: это был небольшой медведь, которыйнаступил Петропавлу на ухо еще в детстве и только теперь слез.А Паросенок загудел и со страшной скоростью понесся вперед -- уПетропавла даже дух перехватило: он никак не ожидал, что можетпоказать такой класс езды на Паросенке!
Данная страница нарушает авторские права?