Глава 13. — Значит, сегодня ночью? — Ребекка выбросила сигарету и затушила ее носком своей туфли на шпильке

Лидия

— Значит, сегодня ночью? — Ребекка выбросила сигарету и затушила ее носком своей туфли на шпильке. — Будут слезы?

Я посмотрела в сторону деревянной двери на противоположной стороне улицы.

— Я не знаю, как заплакать, Бекс.

Она обхватила рукой мое плечо.

— Это просто, малышка, отпусти себя, и слезы потекут.

— Я уже слышала это, — я наблюдала, как Кара прошла вперед и помахала прибывающим в клуб завсегдатаям.

Прикоснувшись своим длинным наманикюренным красным ноготком к моему лбу, Ребекка привлекла мое внимание.

— Что бы это ни было, Лидс, все твои отговорки, гордость, весь твой самоконтроль. Ты должна отпустить все это. Позволь себе сломаться ради него, и он полюбит тебя за это, — она взяла меня за руку и повела туда, где ждала Кара. — Поверь мне, детка, заплачь для него, и он станет твоим.

Я задержала дыхание, когда мы зашли внутрь. Заплакать для него, конечно, что же тут сложного. Как будто я несколько недель не пыталась сделать это.

Маска уже был в баре. Скульптурные мышцы его плеч светились под синими неоновыми лучами. Я присела рядом с ним, улыбнувшись, когда он заказал мне вино. Заплачь для него, и он станет твоим. Если бы только это крошечное заявление не значило так много.

Уткнувшись лицом прямо в его мускусную теплую шею, я решила не тратить время на светские беседы и перешла сразу к делу.

— Используй розги сегодня. Пожалуйста, Маска.

Он поджал губы и повернулся ко мне.

— Что за срочность, Котенок?

Я вздохнула.

— Я хочу заплакать.

Его лицо озарила улыбка.

— Слезы, которые я хочу увидеть от тебя — это слезы эмоционального освобождения, Кэт. Розги будут чертовски болезненными, это я тебе обещаю, но не в этом ведь дело.

— Да, знаю. Я должна отпустить. Я пытаюсь, — надулась я.

Он размышлял некоторое время, его темные глаза смотрели на меня.

— Если ты действительно этого хочешь, то тебе необходимо стоп-слово.

— Это что-то вроде того, когда я потерплю поражение?

— Совсем нет.

Я сделала глоток вина.

— Я не собираюсь использовать стоп-слово, Маска.

— Тогда будут слезы, — просто сказал он.

— Обещай мне, что не остановишься, — сказала я. — Не раньше, чем увидишь мои слезы.

Он прижал меня к себе, его дыхание защекотало мои губы.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом, мои прекрасные Кошачьи глазки. Твое стоп-слово — Париж.

***

Париж, Париж, Париж. Я поклялась самой себе, что стоп-слово мне не понадобится, но стоя обнаженной под темным взглядом химеры в игровой комнате номер один, я была уже в этом не совсем уверена. Я повернулась спиной к лицам в окне, отгораживаясь от всего, кроме мужчины передо мной. Он указал на скамью для порки, и я заняла позицию на четвереньках, плотно прижимаясь грудью к обивке. Маска пристегнул мои лодыжки манжетами, оставив меня широко открытой для него.

— Все прекрасно зажило, — сказал он, поглаживая мою задницу. — Прекрасный свежий холст для новых полос.

Он закрепил мои запястья так же, как и лодыжки, и приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Спрашиваю в последний раз, Кэт. Ты хочешь этого? — он размахивал розгами перед моим лицом, позволяя им свистеть в воздухе. Я вздрогнула, но не отступила.

— Да, Сэр. Пожалуйста.

Я не смогла прочитать выражение его лица, но вдруг почувствовала невероятный комфорт от нежной ласки его пальца на моих губах. Затем Маска отошел от меня, забирая с собой розги.

— Используй стоп-слово, только если тебе это действительно необходимо, — сказал он. Я кивнула, стараясь удержать его в поле зрения, пока он ходил вокруг меня. — Смотри прямо вперед и расслабься.

Я сделала, как он приказал, невольно дернувшись в своих оковах, но они держали меня крепко. Почувствовав теплое дыхание, подразнивающее мою киску, я вздрогнула и застонала, словно шлюха, когда он уткнулся в нее лицом. Он укусил меня, достаточно жестко, чтобы я заскулила.

— Такое сладкое сочное влагалище, — прорычал он. — Люблю, когда от боли ты становишься мокрой.

Я услышала знакомый свист, но не отрывала взгляда от стены перед собой. Я почувствовала, как кончики розги защипали мою спину, бешеный штурм крошечных укусов, который увеличивался с каждым ударом. Затем Маска перешел на мои бедра, с каждым ударом оставляя все больше жгучих полос на коже.

— Хорошая девочка, Кэт, — сказал он. — Хорошая и румяная.

Я ахнула, когда он провел по моей коже рукояткой розги, направляясь к киске.

— Да! — застонала я. — Трахни меня!

Он прижал ее к моей киске, одним плавным движением нанизывая меня на рукоятку.

— Развратная сучка, — прорычал он. — Такая чертовски развратная.

— Пожалуйста, Маска, Сэр, сделайте мне больно, — прохрипела я, плавая в теплых объятиях невесомости. Мое горло пересохло, кулаки плотно сжались, и каждая крупица внимания сконцентрировалась на рукоятке внутри меня. Я предоставила ему себя, как тогда, на его столе, раскрывая свои бедра шире и принимая боль.

— Я собираюсь сделать тебе больно, Кэт, чертовски больно... — и не успела я привыкнуть к исчезновению розги, когда снова услышала свист. Первый удар напрочь выбил весь воздух из моих легких. Это было больнее, чем я ожидала, и жгучий контакт розги с моей чувствительной кожей почти подвел меня к грани.

— Черт! — прохрипела я. — Ой, ой, дерьмо!

На втором ударе мое тело непроизвольно дернулось, и я начала покачиваться, насколько это позволяло мое положение.

Третий удар приземлился на мои бедра, и я взвыла, как сирена воздушной тревоги, сжимая края скамьи и пытаясь сдвинуть ноги. Четвертый удар был еще жестче, и я ударилась лбом об обивку скамьи, воздух снова покинул мои легкие.

Во время пятого и шестого удара я визжала от боли, прерывисто дыша. Моя голова дернулась назад, я отчаянно пыталась удержать взгляд на розгах позади меня, пока животный страх проносился по всему моему телу. Все было не так, как я себе представляла. Маска подошел ко мне, приглаживая мои волосы длинными пальцами.

— Заплачь для меня, Кэт, заплачь, и я остановлюсь.

Я посмотрела на него дикими и отчаянными глазами.

— Я не могу!

Маска приготовился к еще одному удару, и на этот раз кончики розги приземлились на мою задницу, опаляя нетронутую плоть.

— АААА! — закричала я. — ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

— ЗАПЛАЧЬ ДЛЯ МЕНЯ! — прогремел он. — ОТПУСТИ СЕБЯ!

Я дрожала, принимая следующие удары, пока все они не слились в одно огромное пятно агонии. Мои бедра дрожали, горло пересохло, и каждый нерв в теле молил об освобождении. Была только боль. Боль и Маска, и его низкий голос.

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, КЭТ, ОТПУСТИ СЕБЯ!

Он провел серию ударов по линии, где задница переходит в бедра, и я взвыла, как раненый зверь. Меня тошнило, зубы стучали друг о друга, а затем мои муки неожиданно стали менее неистовыми, и я начала ритмично покачиваться, насколько позволяла скамья и мои оковы. В ушах начало звенеть.

Рычание Маски затронуло мои нервные окончания.

— Заплачь для меня, Кэт, покажи мне свои чертовы слезы.

Он изменил свою позицию, и жестокие кончики розги приземлились на внутреннюю сторону моего бедра. Я слышала свои собственные хрипы, но они казались мне такими далекими.

Мое сердце колотилось, мышцы подергивались от желания сбежать, но не было никакого спасения. Был только он, только Маска. Я заскулила, мои конечности словно парализовало.

Он положил розги на мою задницу, прижимая их к ребристой от полос плоти.

— Более того, Кэт, я собираюсь дать тебе гораздо больше.

Я покачала головой, моя решимость медленно рушилась.

— Нет.

— Нет? Ты хочешь использовать стоп-слово?

Мой разум твердил одно, а адреналин поднимался на новые высоты.

— Нет.

— И что это должно значить? — он надавил сильнее, вдавливая розги в мою воспаленную кожу.

Я едва дышала, горло сдавило спазмом. Я не могла использовать стоп-слово, просто не могла.

— Больше.

— Больше чего?

— Больше боли, пожалуйста, Сэр, — прохрипела я.

— Хорошая девочка, — похвалил он, и уже через мгновение начал снова наносить удары. Я выкрикивала непонятные слова, задыхаясь, и вдруг почувствовала прилив слез. Я чувствовала, как они наворачиваются, чувствовала тот самый ком в горле. Он снова ударил меня, и я закашлялась, это было похоже на рыдание, моя грудь вздымалась от неровного дыхания.

Я услышала похоть в его голосе, когда он практически простонал:

— Вот оно, Кэт, все верно...

Я закрыла глаза, готовая отпустить все и заплакать для него, но как только слезы подкатывались, они моментально пропадали, отступая за стену сдержанности. Маска, вероятно, заметил эти изменения, а также то, насколько напряженным и жестким стало мое тело.

— Нет, Кэт, нет, нет, нет. Не закрывайся от меня сейчас!

Удары стали еще более беспощадными, чем когда-либо, удар за ударом, не останавливаясь, и я кричала, и кричала, и кричала:

— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!

— ЗАПЛАЧЬ ДЛЯ МЕНЯ! — кричал он в ответ. — ЧЕРТ ВОЗЬМИ, КЭТ, ЗАПЛАЧЬ ДЛЯ МЕНЯ!

Но я не могла заплакать. Больше не осталось слез, и прямо там, связанная и в синяках, я поняла, что боялась не розги или Маски, или незнакомцев, наблюдающих за мной через окно. Я боялась заплакать, боялась сломаться. Я услышала крик, прежде чем поняла, что это мой собственный голос:

— ПАРИЖ! ПАРИЖ, ПАРИЖ, ПАРИЖ!

Мгновенно наступила тишина, и все, что я могла слышать, это звон в своих ушах. Потом я ощутила его пальцы на моих лодыжках, и уже через секунду он освободил меня. Затем поднял со скамьи и сжал в теплых объятиях, расположив у себя между ног, когда мы опустились на пол.

— Господи, Лидия, мне так чертовски жаль.

Я глубоко вздохнула, чувствуя биение его сердца, почти такое же быстрое, как мое собственное.

— Это было слишком, — сказал он. — Жестко, слишком жестко.

Но это не так. Не в этом было дело.

— Нет, — сказала я. — Дело не в тебе, — я посмотрела на него, и вздрогнула от шока.— Твоя маска!

— Тсс, — сказал он, поглаживая меня по щеке. — Это не имеет значения.

— Но они могут увидеть тебя! — я повернулась к окну, чтобы увидеть, как все пребывают в таком же шоке, как и я.

— Просто скажи мне, что ты в порядке.

Мне удалось улыбнуться.

— Я в порядке. Уже в порядке. Я в порядке.

Джеймс поцеловал мои веки, и мне безумно захотелось, чтобы из-под них полились слезы, только для него.

— Мы остановимся сейчас, позволь мне взять твою одежду.

Он попытался встать, но я крепко схватилась за него, обхватывая руками его шею.

— Нет, — сказала я. — Пожалуйста, не уходи.

— Только на секундочку, — успокоил он.

— Нет, — прошипела я. — Пожалуйста. Я хочу тебя.

Он приподнял брови.

— Меня? Здесь? Сейчас? Прямо сейчас?

Я провела его пальцами между моих ног.

— Сейчас. Прямо сейчас.

— Черт, Лидия, ты все еще мокрая.

Когда он снова надел свою маску, я легла на спину, задыхаясь от соприкосновения моих синяков с холодным полом. Он последовал за мной, накрывая мое тело собой, но я не хотела этого. Я вывернулась из-под него, переворачиваясь, пока он не прижался грудью к моей спине. Мои глаза сфокусировались на лицах у окна. Я больше не боялась их, больше не смущалась. Я смотрела прямо на них, покачивая бедрами и ожидая, чтобы Маска вошел в меня. Он забросил мою ногу на свою, тем самым открывая меня во всей красе перед этими людьми, и я застонала.

— Тебе нравится это, а, ненасытная сучка? Видеть их похотливые голодные глаза, рассматривающие твою киску? Посмотри на них, Лидия, насколько они возбуждены из-за тебя. О, они все чертовски твердые из-за тебя.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него, прижимаясь губами к его губам.

— Не в этом дело, — прохрипела я, двигая бедрами. Его член растягивал меня, пока он входил в мою киску. — Я не хочу, чтобы они видели меня, Маска, и меня не волнует, насколько они возбуждены, — я поднесла его руку к моей груди и застонала, когда он начал скручивать сосок.

— Скажи мне, — прошипел он. — Что ты хочешь, чтобы они видели? — его бедра соприкасались с моими синяками, и это было удивительное чувство. — Скажи мне, Лидия. Посмотри на них и скажи, что делает тебя мокрой.

Он изменил угол проникновения, и его член внутри меня еще больше напрягся, нажимая на ту самую точку.

— Я хочу, чтобы они увидели это … — простонала я. — Хочу, чтобы они видели тебя внутри меня. Покажи им, насколько я принадлежу тебе…

Обхватив ладонью меня за горло, он прижался ртом к моему уху, двигаясь все жестче и жестче.

— Я покажу им, Лидия. Я покажу им, кто владеет этой тугой киской.

Он потирал мой клитор, а затем вошел в меня двумя пальцами, прижимаясь ими к своему члену. Я захныкала, моя киска горела, словно в огне.

— Прими меня, Лидия, черт возьми, прими меня.

Маска продолжал двигаться, а затем добавил третий палец, и это было больно, это было действительно чертовски больно.

— Черт, Маска, дерьмо...

— Скажи, чтобы я остановился, — прошептал он. — Скажи, чтобы я остановился.

— Нет, — выдохнула я. — Растяни меня, Маска, ради Бога, растяни меня, черт возьми! Я хочу этого!

Он был потерян во мне, тяжело дыша и толкаясь со всей силы. Я выгнула спину, моля о большем и сжимая зубы, когда мощная волна оргазма накрыла меня, проникая в каждое нервное окончание. Мы были словно животные, звери, и я вцепилась в его руки, пока он терзал мои внутренности, наслаждаясь моим освобождением. Он кончил внутри меня, содрогаясь всем телом и крепко сжимая мою талию. Его горячее дыхание, словно огнем, опаляло мою кожу.

— Черт возьми, Лидия, черт возьми… — простонал он. — Иисус Христос, это было хорошо.

— Оу, — засмеялась я, вздрагивая, когда он вышел из меня. Я поцеловала Джеймса, посасывая его язык, словно не могла им насытиться. — Что ты делаешь со мной? — захихикала я, все еще под воздействием эндорфинов. — Это безумие.

Но он не засмеялся в ответ, похоже, он даже не слышал меня. Все его внимание было приковано к окну, точнее к женщине, которая стояла там и смотрела прямо на него.