Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Я надеюсь на вас
Офицерский эшелон шел без задержек. Через несколько дней он был вНовониколаевске. Новониколаевский вокзал перенес офицеров в настоящееЦарство Польское. Конфедератки, белые султаны блестящих гусар, малиновыеоколыши, белые орлы. Звон шпор смешивался с шипящей польской речью. Польскиесолдаты и офицеры держались вызывающе, чувствовали себя полновластнымихозяевами. Молодые подпоручики лихо откозыряли седоусому поляку полковнику.Полковник не ответил на приветствие. -- Скотина, -- не выдержал Барановский. Гусар, звеня шпорами, волоча кривую саблю, прошел мимо русскихофицеров, внимательно оглядел их, сильно наступил Барановскому на ногу.Барановский вскипел: -- Гусар! Послушайте, гусар! -- закричал он.-- Что за безобразие? Чемувас учат? Вы не только не приветствуете русского офицера, но даже нетрудитесь извиниться перед ним, когда наступаете ему на ногу. Гусар остановился, обернулся к говорившему, смерил его презрительнымвзглядом. -- Цо? Честь? Ха, ха, ха! -- круто повернулся, загремел саблей поперрону. -- Ян, Ян, чекай, -- остановил он своего товарища. Офицеры видели, как гусар насмешливыми глазами показывал на них, и доих слуха из шипящего потока фраз долетали отдельные слова. -- Руске быдло... Пся крев... Руске быдло... Офицеры возмущались и смотрели на поляков с нескрываемой злобой. Дажедовольный всем Мотовилов ругался: -- Черт знает что такое! Как держит себя эта зазнавшаяся польскаяшляхта. И посмотрите, как одеты они, ведь на них шикарнейшее офицерскоесукно. Поезд шел. По дороге попадались польские, чешские, румынские, итальянские, сербские, французские, английские, американские эшелоны.Офицеры ворчали. -- Наприглашали всякой рвани в Россию и думают, что хорошо сделали. Аэти разные французишки только пьянствуют тут, дерут в три горла да всякоебарахло сбывают нам. В тылу их сколько хочешь, а на фронте ни одного ненайдешь. Герои тоже, ловкачи крестьян пороть да баб насиловать. Приехали в Омск. В столице белой Сибири эшелон задержался. Здесь должнобыло произойти распределение вновь произведенных по армиям и группам. Деньгипочти у всех вышли, и офицеры со скучающими лицами бродили по пыльнымулицам. Подпоручиков раздражало засилье иностранной военщины в городе.Особенно много было американцев и японцев, главным образом офицеров. Японцыв мундирах цвета хаки, фуражках с красным околышем и золотой звездой вместококарды держались с видом снисходительных победителей. Американцы по вечерамзапруживали улицы и бесцеремонно приставали с любезностями положительно ковсем женщинам, проходящим без мужчин. Омск был переполнен русскими и иностранными войсками и беженцами. Погороду носились военные автомобили под всевозможными национальными флагами.Учебные заведения были наполовину закрыты, помещения их обращены в казармы иквартиры для беженцев. В городе свободных квартир не было, а беженцы всеприбывали. Беженцы ехали на лошадях, на пароходах, в поездах. Непрерывнымпотоком заливали они Омск и, переполнив центр города, растекались поокраинам, по окрестностям. Бежали главным образом люди имущие и все, когосвязывали с белыми общие интересы, -- семьи офицеров, чиновники и их семьи, духовенство, торговцы, промышленники, спекулянты, помещики и деревенскиекулаки. Правительство относилось к беженцам покровительственно, но многогодля них сделать, конечно, не могло, не могло даже удовлетворить всехквартирами, и люди располагались в палатках на городских площадях, бульварах, останавливались около самого Омска и жили под открытым небом.Правительственная и " независимая" черносотенная печать подняла большой шумпо поводу наплыва беженцев в столицу Сибири. -- Вот, смотрите, смотрите, колеблющиеся, маловерные, -- великая волнанародная катится с запада. Тысячи людей, побросав свои родные гнезда, разорившись, идут на восток, идут с женами, детьми. Что же заставляет их принять тяжкий крестскитальцев? -- злорадно спрашивали газеты и, захлебываясь от радости, кричали: -- Благодетели всех трудящихся -- большевики, кровавый призраккоммунизма -- вот что гонит их. -- Пусть замолчат теперь писаки слева, что народные массы отошли отнас, -- торжествовали публицисты его высокопревосходительства. -- Вот он, народ, измученный, ограбленный, идет за нами, идет, молябога о даровании победы доблестной армии нашей. Она одна только сможетвернуть ему его родные пепелища. И, впадая в пафос, поднимали глаза к небу, били себя в грудь кулаками: -- Как Моисей вывел из Египта народ свой и привел его в землюобетованную, так и ты, славный адмирал, спасешь людей этих, выведешь народсвой на путь счастья и благоденствия. Исторические дни. Совершается великийпоход народа. Заручившись благословением и одобрением печати, колчаковскиеадминистраторы чинили суд и расправу. Рабочий класс был весь целиком взятпод подозрение. На рабочих смотрели как на предателей, готовых каждую минутуподнять знамя мятежа. Контрразведка купалась в крови запоротых ирасстрелянных. Глухое недовольство поднималось в мощной толще рабочих масс.Рос и креп революционный дух пролетариата, и его ропот, часто открытый игрозный, тревожил покой диктатора. Офицеры, ездившие из эшелона со станции вгород, нередко ловили на себе острые, ненавидящие взгляды засаленных блуз икурток... За день до отъезда из Омска молодых офицеров принял сам Колчак. Приемсостоялся во дворе особняка, занимаемого адмиралом на набережной Иртыша. Квыстроившимся офицерам четкой, легкой походкой вышел сутуловатый, бритыйгосподин в английском костюме, с русским Георгием на груди и адмиральскимипогонами. Типичный морской волк. Морщинистое, энергичное лицо, горбатый носи угловатый, выдающийся подбородок. Офицеры застыли. Руки замерли укозырьков. -- Господа офицеры, поздравляю вас с производством, -- с легкимстарческим пришептыванием обратился Колчак к подпоручикам. -- Надеюсь, что вы окажетесь достойными носить славный мундир русскогоОфицера. Вы идете на фронт. Знайте, вы идете драться за воссоздание ВеликойЕдиной России. Я, приняв тяжелое бремя власти, еще раз повторяю вам, что непойду по пути реакции, но не пойду и по гибельной дороге партийности. Моедело воссоздать Великую Единую Россию во главе с правитель... Адмирал закашлялся, замахал рукой. --...с правительством по выбору народа. В этом огромном деле надеюсьна вашу помощь. Наша молодая армия сейчас находится в тяжелом положении, онаотступает, не умея делать этого. Отступать, господа, труднее, чем наступать.Я надеюсь, что вы, пробывшие в училищах около года, поможете армии своимизнаниями, которые у вас, несомненно, есть. Я надеюсь на вас, господа.Постарайтесь! Диктатор приложил руку к козырьку, легко шагая, исчез в дверях своегодома. Золотые погоны, белые кокарды, шашки колыхнулись. -- Рады стараться, ваше высокопревосходительство! Уставшие, холодныеруки с трудом опустились вниз. Егерь с зелеными погонами стоял у чугунной ограды на часах. Воротараспахнулись, выпустили офицеров. Караульный унтер-офицер внимательноосмотрел большой замок. Егерь стоял неподвижно. Черная решетка легла отограды на двор.
Данная страница нарушает авторские права?