Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Четвертая революция 2 страница
|
|
Предпринятый Р. Мертоном анализ ценностей и норм науки неоднократно подвергался уточнениям, исправлениям и даже резкой критике в специальной литературе. При этом выяснилось, что наличие такого рода норм (пусть не именно этих, но в чем-то сходных с ними) очень важно для существования и развития науки, для самоорганизации научной деятельности. Безусловно, нередки случаи нарушения этих норм. Однако тот, кто их нарушает, рискует рано или поздно потерять уважение и доверие своих коллег. Следствием этого может стать полное игнорирование его научных результатов другими исследователями, так что он по сути дела окажется вне науки. А между тем признание коллег является для ученого высшей наградой, более значимой, как правило, чем материальное вознаграждение. Особенность научной деятельности в том и заключается, что результативной она по-настоящему оказывается лишь тогда, когда признана и результаты ее используются коллегами для получения новых знаний.
Отдельные нарушения этических норм науки, хотя и могут вызывать серьезные трудности в развитии той или иной области знания, в общем все же чреваты большими неприятностями для самого нарушителя, чем для науки в целом. Однако, когда такие нарушения приобретают массовый характер, под угрозой оказывается уже сама наука. Сообщество ученых прямо заинтересовано в сохранении климата доверия, поскольку без этого было бы невозможно дальнейшее развитие научных знаний, то есть прогресс науки. Этические нормы охватывают самые разные стороны деятельности ученых: процессы подготовки и проведения исследований, публикацию научных результатов, проведение научных дискуссий, когда сталкиваются различные точки зрения. В современной науке особую остроту обрели вопросы, касающиеся не столько норм взаимодействия внутри научного сообщества, сколько взаимоотношений науки и ученого с обществом. Этот круг вопросов часто обозначают как проблему социальной ответственности ученого.
Свобода научного поиска и социальная ответственность ученого. При всей своей нынешней актуальности проблема социальной ответственности ученого имеет глубокие исторические корни. На протяжении веков, со времени зарождения научного познания, вера в силу разума сопровождалась сомнением: как будут использованы его плоды? Является ли знание силой, служащей человеку, и не обернется ли оно против него? Широко известны слова библейского Екклезиаста: "...во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь".
Вопросом о соотношении истины и добра задавалась и античная философия. Уже Сократ исследовал связь между знанием и добродетелью, и с тех пор этот вопрос стал одним из вечных вопросов философии, предстающим в самых разных обличьях. Сократ учил, что по природе своей человек стремится к лучшему, а если творит зло, то лишь по неведению, тогда, когда не знает, в чем состоит истинная добродетель. Тем самым познание оказывалось, с одной стороны, необходимым условием благой, доброй жизни, а с другой - одной из главных ее составных частей. Вплоть до нашего времени такая высокая оценка познания, впервые обоснованная Сократом, оставалась и остается в числе основоположений, на которые опирается европейская культура. Сколь бы ни были влиятельны в разные времена истории силы невежества и суеверия, восходящая к Сократу традиция, утверждавшая достоинство и суверенность разума и этически оправдывавшая познание, была продолжена.
Это не значит, впрочем, что сократовское решение вопроса не подвергалось сомнению. Так, уже в Новое время, в XVIII веке, Ж. Ж. Руссо выступает с утверждением о том, что развитие науки ни в коей мере не способствует нравственному прогрессу человечества. С особым трагизмом тема соотношения истины и добра прозвучала у А. С. Пушкина, заставившего нас размышлять о том, совместимы ли гений и злодейство...
Таковы лишь некоторые крупицы исторического опыта человеческой мысли, который так необходим сегодня, когда столь остро встали проблемы неоднозначности, а порой и опасности социальных последствий научно-технического прогресса.
Среди областей научного знания, в которых особенно остро и напряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия, биотехнология, биомедицинские и генетические исследования человека; все они довольно близко соприкасаются между собой. Именно развитие генной инженерии привело к уникальному в истории науки событию, когда в 1975 году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд исследований, потенциально опасных не только для человека, но и для других форм жизни на нашей планете.
Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной генетике. Перед учеными открылись перспективы направленного воздействия на наследственность организмов, вплоть до инженерного конструирования организмов с заранее заданными свойствами. Начались обсуждение и даже поиски возможностей практического осуществления таких процессов и процедур, как получение в неограниченных количествах ранее труднодоступных медикаментов (включая инсулин, человеческий гормон роста, многие антибиотики и пр.); придание сельскохозяйственным растениям свойств устойчивости к болезням, паразитам, морозам и засухам, а также способности усваивать азот прямо из воздуха, что позволило бы отказаться от производства и применения дорогостоящих азотных удобрений; избавление людей от некоторых тяжелых наследственных болезней путем замены патологических генов нормальными (генная терапия).
Наряду с этим началось бурное развитие биотехнологии на основе применения методов генной инженерии в пищевой и химической промышленности, а также для ликвидации и предотвращения некоторых видов загрязнения окружающей среды. В невиданно короткие сроки, буквально за несколько лет, генная инженерия прошла путь от фундаментальных исследований до промышленного и вообще практического применения их результатов.
Однако другой стороной этого прорыва в области генетики явились таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечества. Даже простая небрежность экспериментатора или некомпетентность персонала лаборатории в мерах безопасности могут привести к непоправимым последствиям. Еще больший вред методы генной инженерии могут принести при использовании их всякого рода злоумышленниками или в военных целях. Опасность обусловлена прежде всего тем, что организмы, с которыми чаще всего проводятся эксперименты, широко распространены в естественных условиях и могут обмениваться генетической информацией со своими " дикими" сородичами. В результате подобных экспериментов возможно создание организмов с совершенно новыми наследственными свойствами, ранее не встречавшимися на Земле и эволюционно не обусловленными.
Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспрецедентный шаг, как установление добровольного моратория. Позднее, после того как были разработаны чрезвычайно строгие меры безопасности при проведении экспериментов (в их числе - биологическая защита, то есть конструирование ослабленных микроорганизмов, способных жить только в искусственных условиях лаборатории) и получены достаточно достоверные оценки риска, связанного с проведением экспериментов, исследования постепенно возобновлялись и расширялись. Однако некоторые наиболее рискованные типы экспериментов до сих пор остаются под запретом.
Тем не менее дискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь не утихли. Человек, как отмечают некоторые их участники, может сконструировать новую форму жизни, резко отличную от всего нам известного, но он не сможет вернуть ее назад, в небытие... " Имеем ли мы право, - спрашивал один из творцов новой генетики, американский биолог, лауреат Нобелевской премии Э. Чаргафф, - необратимо противодействовать эволюционной мудрости миллионов лет ради того, чтобы удовлетворить амбиции и любопытство нескольких ученых? Этот мир дан нам взаймы. Мы приходим и уходим; и с течением времени мы оставляем землю, воздух и воду тем, кто приходит после нас".
Порой в этих дискуссиях обсуждаются достаточно отдаленные, а то и просто утопические возможности (типа искусственного конструирования человеческих индивидов), которые могут открыться с развитием генетики. Ныне такого рода опасения вызывают опыты по клонированию (получению живого существа, в том числе человеческого, из живой клетки). И накал дискуссий объясняется тем, что возможности, предоставляемые генетикой, заставляют людей во многом по-новому или более остро воспринимать такие вечные проблемы, как свобода человека и его предназначение. Перспективы, открываемые генетикой, начинают оказывать влияние на нас уже сегодня, заставляя задуматься, например, над тем, хотим ли мы и должны ли хотеть клонального размножения (получения неограниченного числа генетически идентичных копий) людей. И современным людям приходится более пристально всматриваться в самих себя, чтобы понять, чего они хотят, к чему стремятся и что считают неприемлемым.
И здесь использование средств философского анализа, обращение к многовековому опыту философских размышлений становится не просто желательным, а существенно необходимым для поиска и обоснования разумных и вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкновении с этими проблемами в сегодняшнем мире. Это стало предметом особой науки - биоэтики.
Развитие генной инженерии и близких ей областей знания (да и не их одних) заставляет во многом по-новому осмысливать и тесную связь свободы и ответственности в деятельности ученых. На протяжении веков многим из них не только словом, но и делом приходилось утверждать и отстаивать принцип свободы научного поиска перед лицом догматического невежества, фанатизма суеверий, просто предубеждений. Ответственность же ученого при этом выступала прежде всего как ответственность за получение и распространение проверенных, обоснованных и строгих знаний, позволяющих рассеивать мрак невежества.
Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысливаться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискуссиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально противоположная точка зрения, предлагающая регулировать науку точно так же, как регулируется движение на железных дорогах. Между этими крайними позициями располагается широкий диапазон мнений о возможности и желательности регулирования исследований и о том, как при этом должны сочетаться интересы самого исследователя, научного сообщества и общества в целом.
В этой области еще очень много спорного, нерешенного. Но, как бы то ни было, идея неограниченной свободы исследования, которая была безусловно прогрессивной на протяжении многих столетий, ныне уже не может приниматься безоговорочно, без учета социальной ответственности, с которой должна быть неразрывно связана научная деятельность. Есть ведь ответственная свобода - и есть принципиально отличная от нее свободная безответственность, чреватая - при современных и будущих возможностях науки - весьма тяжелыми последствиями для человека и человечества.
Дело в том, что бурный, беспрецедентный по своим темпам и размаху научно-технический прогресс является одной из наиболее очевидных реальностей нашего времени. Наука колоссально повышает производительность общественного труда, расширяет масштабы производства. Она добилась ни с чем не сравнимых результатов в овладении силами природы. Именно на науку опирается сложный механизм современного развития, так что страна, которая не в состоянии обеспечить достаточно высокие темпы научно-технического прогресса и использования его результатов в самых разных сферах общественной жизни, обрекает себя на состояние отсталости и зависимое, подчиненное положение в мире.
Вместе с тем наука выдвигает перед человечеством немало новых проблем и альтернатив. Еще в недавнем прошлом было принято безудержно восхвалять научно-технический прогресс как чуть ли не единственную опору общего прогресса человечества. Такова точка зрения сциентизма, то есть представления о науке, особенно о естествознании, как о высшей, даже абсолютной социальной ценности.
Сегодня многими столь же безоглядно отрицается гуманистическая сущность развития науки. Распространилось убеждение в том, что цели и устремления науки и общества в наши дни разделены и пришли в неустранимые противоречия, что этические нормы современной науки едва ли не противоположны общечеловеческим социально-этическим и гуманистическим нормам и принципам, а научный поиск давно вышел из-под морального контроля и сократовский постулат " знание и добродетель неразрывны" уже списан в исторический архив.
И надо сказать, что противники сциентизма апеллируют к вполне конкретному опыту современности. Можно ли, вопрошают они, говорить о социально-нравственной роли науки, когда ее достижения используются для создания чудовищных средств массового уничтожения, в то время как ежегодно множество людей умирает от голода? Можно ли говорить об общечеловеческой нравственности ученого, если чем глубже он проникает в тайны природы, чем честнее относится к своей деятельности, тем большую угрозу для человечества таят в себе ее результаты? Разве можно говорить о благе науки для человечества, если ее достижения нередко используются для создания таких средств и технологий, которые ведут к отчуждению, подавлению, оглуплению человеческой личности, разрушению природной среды обитания человека?
Научно-технический прогресс не только обостряет многие из существующих противоречий современного общественного развития, но и порождает новые. Более того, его негативные проявления могут привести к катастрофическим последствиям для судеб всего человечества. Сегодня уже не только произведения писателей-фантастов, авторов антиутопий, но и многие реальные события предупреждают нас о том, какое ужасное будущее ждет людей в обществе, для которого научно-технический прогресс выступает как самоцель, лишается " человеческого измерения".
Значит ли это, однако, что следует согласиться с антисциентизмом, с призывами остановить развитие науки и техники? Отнюдь нет. Если мы сегодня отчетливо убеждаемся в том, что знание далеко не всегда ведет к добродетели, то отсюда никоим образом не вытекает, будто путем к добродетели является невежество. Ж. Ж. Руссо идеализировал не испорченного цивилизацией человека первобытного общества, который жил якобы в согласии с самим собой и с природой. Подобная идеализация патриархальных устоев прошлого характерна и для многих современных противников научно-технического прогресса. Туман, который застилает их взор, обращенный в прошлое, увы, не позволяет им увидеть тех тягот, лишений, да и просто гнусностей, коих вполне хватало в патриархальной жизни. " Критика науки" игнорирует это.
При всей противоположности позиции сциентизма и антисциентизма заключают в себе и нечто общее. Сциентизму свойственно слепое преклонение перед наукой; враждебность антисциентизма по отношению к науке также замешена на слепом, безотчетном страхе перед ней. Чего не хватает обеим этим позициям и что так необходимо сегодня не только ученому, но и каждому человеку, со всех сторон окруженному порождениями научно-технического прогресса, - это прежде всего рационального отношения к науке и научному мышлению.
Научно-технический прогресс, как таковой, подобно любому историческому развитию, необратим, и всякие заклинания по этому поводу не в состоянии его остановить. Единственное, что они могут породить, - это накопление и закрепление отсталости, слаборазвитости в обществе, где такие заклинания приобретают вес. Но это никоим образом не значит, что людям остается лишь безропотно подчиняться развитию науки и техники, по возможности приспосабливаясь к его негативным последствиям. Конкретные направления научно-технического прогресса, научно-технические проекты и решения, затрагивающие интересы и ныне живущих, и будущих поколений, - вот что требует широкого, гласного, демократического и вместе с тем компетентного обсуждения, вот что люди могут принимать либо отвергать своим волеизъявлением.
Этим и определяется сегодня социальная ответственность ученого. Опыт истории убедил нас, что знание - это сила, что наука открывает человеку источники невиданного могущества и власти над природой. Мы знаем, что последствия научно-технического прогресса бывают серьезными и далеко не всегда благоприятными для людей. Поэтому, действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый должен стремиться к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследований. Благодаря своим профессиональным знаниям он подготовлен к такому предвидению лучше и в состоянии сделать это раньше, чем кто-либо другой. Наряду с этим социально ответственная позиция ученого предполагает, чтобы он максимально широко и в доступных формах оповещал общественность о возможных нежелательных эффектах, о том, как их можно избежать, ликвидировать или минимизировать. Только те научно-технические решения, которые приняты на основе достаточно полной информации, можно считать в наше время социально и морально оправданными. Все это показывает, сколь велика роль ученых в современном мире. Ибо как раз они обладают теми знаниями и квалификацией, которые необходимы ныне не только для ускорения научно-технического прогресса, но и для того, чтобы направлять этот прогресс на благо человека и общества.
Начав изложение темы науки с определения ее социальных, а не только познавательных функций, в заключение мы вновь обращаемся к ним. Философский анализ неизбежно ведет к этому, показывая тем самым свою эвристическую эффективность и актуальность в современных условиях. Логическим продолжением этого анализа является непосредственное обращение к общественным процессам, в которых протекает всякое человеческое познание, включая науку и жизнедеятельность самого человека, человеческой личности как центра философских размышлений.
18. Философское понимание общества и его истории. Общество как саморазвивающаяся система. Гражданское общество, нация и государство.
ОБЩЕСТВО КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКОГО ИЗУЧЕНИЯ
Стартовой позицией для размышления об обществе является классическая античная философия в лице Платона и Аристотеля. Именно в их философии отчетливо выразился подход к проблемам общества, определивший на многие века контуры познания этой области бытия.
Прежде всего в учении об обществе Платон и Аристотель выделяют вопросы возникновения общества из потребностей совместного общежития, разделения труда, рабства, сословий, вопросы воспитания людей, размышления об основах экономики и обмена и закономерностей их развития и т.д.
Вместе с тем в этом многообразии затронутых тем есть узловые пункты, вокруг которых группируются все общественные проблемы. Этих пунктов два: этика и учение о государстве, причем, именно государству уделяется основное внимание.
Анализ постановки вопроса о государстве у Платона и Аристотеля позволяет выделить одну важную методологическую особенность. Речь идет о прояснении понятия " общество" через понятие " государство". При этом роль государства проявлялась по-разному. Во-первых, государство было той отправной точкой, с позиций которой и в связи с которой рассматривались все проявления общественной жизни, как материальной, так и духовной. Во-вторых, государство было своеобразным качественным пределом, исключавшим из поля зрения исследователя некоторые общественные явления и реалии потому, что связь их с государством не просматривалась. То есть весь образ социального видения древних мыслителей касается не столько государства, сколько общества. Государство и общество для них – синонимы. И здесь не столько государство растворяется в обществе, сколько, напротив, общество подтягивалось до государства, растворялось в нем. Такое поглощение общества государством в то время было не случайно. Оно объясняется, во-первых, тем, что государство выступало на поверхности общественной жизни как бы наиболее наглядным воплощением общественной целостности. Во-вторых, оно объясняется особой ролью политических институтов в ранних классовых обществах, когда механизмы саморегуляции общества были еще неразвиты, а интегрирующая роль государства была исключительно велика. Отсюда и тенденция растворять общество в государстве.
Такое рассмотрение общества сквозь призму государственно-политических институтов оказалось чрезвычайно живучим, вплоть до ХVI-ХVII вв., когда фактически была сделана первая попытка своеобразного “расчленения” общества и политических структур на основе причинно-следственных связей между ними, связей целого и части.
В этом отношении наиболее показательна концепция английского мыслителя ХVII в. Т. Гоббса, в которой проявился не отказ от признания определяющей роли государства, а изменение самого подхода к пониманию его возникновения и функционирования. Начав с констатации “естественного состояния” общества – " войны всех против всех”, вытекающего из абсолютной свободы каждого индивида, Гоббс именно отсюда выводил необходимость государства. Оно выступает в роли “Левиафана” – земного бога людей. Принципиальная новизна позиции Гоббса состояла в том, что он показал: не в самом государстве как таковом, а в других областях общественной жизни коренятся истоки государства. Тем самым он поколебал политико-центристскую концепцию общества, подготовил почву для становления более объективного системного, целостного видения общества, представленного учениями мыслителей французского Просвещения ХVIII века, в том числе Ж-Ж. Руссо.
Отталкиваясь от идей “естественного состояния”, Руссо сделал акцент на выяснении происхождения, сущности, путях преодоления социального неравенства в обществе, вскрыл противоречия частной собственности и эксплуатации человека человеком. Из этих социально-экономических реалий выводил он свое учение об общественном договоре, суверенитете народа и т.п. В этом направлении шел и К. Сен-Симон, автор концепции “социальной физиологии”. Он считал, что расцвет общества может быть определен прежде всего развитием общественного производства, исключением паразитизма отдельных групп людей, справедливым распределением “по способностям”.
Особое значение в становлении концепции об обществе сыграл А. Смит – классик английской политэкономии, но в такой же мере и социальной философии. Исследуя психологию человека, его место в обществе, изучая природу человеческих страстей, способностей, чувство справедливости, он дает и глубокий анализ человеческого труда, раскрывая с материалистических позиций основы экономической жизни общества, то есть объективных факторов общественного развития.
Итак, в процессе становления социальной философии изменялось понимание общества как предметной области философии. Эти изменения шли по трем направлениям:
– расширение изучения различных сторон общественной жизни;
– своеобразный сдвиг социально-философского интереса с политических и духовных структур общества к его социально-экономическим, базовым основам;
– более глубокое постижение сущности общества как целостного организма, выявление его основных причинно-следственных связей и отношений.
В этом процессе существенную роль сыграло и историческое сознание. Уже древние историки (Геродот, Фукидид) пытались осмыслить историю общества, обнаружить какие-то связи между временами, историческими событиями, хотя эти события больше связывались с явлениями природы, космоса, чем общества.
Важнейшей ступенью в понимании общества, его сути и истории сыграли взгляды религиозных философов средневековой эпохи Августина и Ф. Аквинского. Главной движущей силой истории общества они считали божественное провидение, а весь исторический путь человечества и общества понимали как путь Бога и к Богу. Но принципиальная новизна их подхода заключалась отнюдь не в том, что история человека и общества интерпретировалась в духе библейских догм и канонов, а в том, что сама христианская концепция, будучи обращена к истории общества, придавала истории человечества, обществу временное измерение. Само земное существование Иисуса Христа стало своего рода точкой отсчета исторического, общественного времени, а жизнь общества обрела смысл во времени, перспективу, пусть своеобразную, но перспективу. Позже она станет объектом и восхищения и критики.
Существенно изменили представления об обществе четыре великих философа ХIХ в: Г. Гегель, К. Маркс, О. Конт, Г. Спенсер.
По существу, нет ни одной крупной социальной проблемы, которая так или иначе не была бы осмыслена и разработана Гегелем: структура общества в целом, труд, собственность, мораль, семья, гражданское общество, народ, система управления, формы государственного устройства, монархия, тончайшее взаимодействие общественного и индивидуального сознания, всемирно-исторический процесс (его объективность, основные этапы, основные регионы мировой истории), наконец, реальный человеческий индивид в бесконечном множестве и сложности его связей с обществом, с мировой историей – вот те основные проблемы, которые отражены в социальной философии Гегеля. Гегель был первым, кто предложил столь многоплановый анализ общества, общественного бытия. При всем признании роли политических институтов в жизни общества, он отрывается от политико-центризма и разрабатывает объективную теорию общества, бытия человека в нем, доведя концепцию человека до концепции свободы человека и путей ее реализации.
Принципиально другой подход к анализу общества осуществлен в марксистской концепции. Материалистическая по своей сути, она окончательно порывает с политико-центристскими тенденциями. Общество в ней представляется как специфическое сложное образование, основу которого составляет общественное производство. Законы общества определены как объективные, а само развитие общества – как естественноисторический процесс.
Социальная философия Маркса имеет ряд особенностей, наиболее концентрированно представленных в “Предисловии к “Критике политической экономии”. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что социальные взгляды Маркса менее теоретически оформлены, чем гегелевские. Во всяком случае у Маркса нет на этот счет работ, равных “Философии права” Гегеля.
Одна из особенностей социально-философского наследия Маркса заключается в его тесной связи с политико-экономическим анализом общества. Более того, его социально-философская концепция имеет адресную цель: рассмотрение и обоснование процессов становления коммунистического общества. Именно в таком концептуально-прикладном ключе рассматриваются им вопросы законов общественного развития, классов, прогресса, революции и т.п.
Важный вклад в учение об обществе, его предметное определение внес О. Конт. Он понимал общество как сложный целостный организм, со своей качественной определенностью, но принципиально отличающийся от составляющих его индивидов. При анализе общества Конт ввел разделение на социальную статику и социальную динамику. Социальная статика имеет дело с устойчивыми (“естественными”) условиями существования, функционирования общества и характеризует как бы воспроизводство общества в определенном качественном состоянии. Социальная динамика рассматривает общество со стороны движения, эволюции. Конт раскрывает естественные законы развития общества. Рассматривая эволюцию общества, он выделяет три важнейшие стадии интеллектуальной эволюции, считая ее определяющей в функционировании общества: теологическую, метафизическую, позитивную.
В каком-то смысле, продолжает развивать органический подход к обществу Г. Спенсер, но он идет дальше, проводя аналогию общества с биологическим организмом. Исходя из биологического подхода, он анализирует роль составных частей общества, социальных институтов, показывая их взаимосвязь и назначение, раскрывая движение общества как движение от простого к сложному, как закономерность.
В ХХ в. взгляды на общество развиваются, с одной стороны, в русле идей исторического материализма, с другой – в таких идеях, которые явно выходят за рамки чисто социально-философского анализа. Они представлены мыслителями такого ранга как Э. Дюркгейм, М. Вебер, Г. Парсонс, О. Шпенглер, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж-П. Сартр, Н. Бердяев, З. Фрейд и др. В этих концепциях основные проблемы общества явно смещены с объективных факторов и движущих сил его развития на субъект общественного развития, на человека и его субъективное бытие.
Что такое общество? Как складываются социальные отношения? Как общество устроено? Какие факторы влияют на развитие общества? Эти и другие подобные вопросы ставит перед собой социальная философия или философия общества. Философия общества – социальная философия – исследует природу общества, его устройство и особенности развития.
Еще древнегреческий философ Платон в своем произведении ʼ ʼ Государствоʼ ʼ разработал учение об обществе в тесной связи с учением об идеях. Средневековый философ Августин рассматривал общество, ʼ ʼ град земнойʼ ʼ, в свете ʼ ʼ града Божьегоʼ ʼ. В Новое время мыслители Т.Гоббс и Дж.Локк разработали концепцию общественного договора и договорную концепцию государства. Философия позитивизма О. Конта и Б. Спенсера способствовала вычленению из философии специальной науки об обществе – социологии.
Из многообразных определœ ений общества в истории философии можно выделить несколько базовых подходов к обществу.
I. Натуралистические концепции общества (подход ʼ ʼ от природы к обществу). На специфику и развитие общества влияют географические факторы (климат, ресурсы, флора и фауна), демографические факторы (биология, генетика). Законы социального развития подобны природным закономерностям.
|
|