На­та­лья Вой­ту­ле­вич: Ес­ли все про­изой­дет, как Вы го­во­ри­те, то ко­гда — че­рез 30, 50, 100 лет?

Нет, я на­де­юсь, что в те­че­ние бли­жай­ших не­сколь­ких лет мы уви­дим все пе­ре­ме­ны. Еще пять лет на­зад ни в Рос­сии, ни в Аме­ри­ке — ни­где серь­ез­но каб­ба­лу не вос­при­ни­ма­ли. В Ев­ро­пе во­об­ще об этом го­во­рить бы­ло бес­по­лез­но.

Се­го­дня уже все ина­че. Каб­ба­ла ста­но­вит­ся при­знан­ной нау­кой, ее пре­по­да­ют во мно­гих уни­вер­си­те­тах ми­ра. Лю­ди на­чи­на­ют по­ни­мать, что это нау­ка о при­ро­де, о ми­ро­зда­нии, толь­ко в бо­лее об­щем вос­при­ятии, не ог­ра­ни­чен­ном на­ши­ми пя­тью ор­га­на­ми чувств. На эту те­му пи­шут­ся на­уч­ные тру­ды, нас очень серь­ез­но вос­при­ни­ма­ют. Мож­но быть каб­ба­ли­стом и од­но­вре­мен­но пси­хо­ло­гом, фи­ло­со­фом, ма­те­ма­ти­ком, фи­зи­ком — это все вос­при­ни­ма­ет­ся вме­сте.

Мир за это вре­мя силь­но из­ме­нил­ся. И мы се­го­дня об­на­ру­жи­ва­ем, что в ка­ж­дом мес­те есть круж­ки по изу­че­нию каб­ба­лы. Она вос­тре­бо­ва­на, по­то­му что че­ло­век на­чи­на­ет чув­ст­во­вать, что здесь он смо­жет се­бя на­пол­нить. Он не по­ни­ма­ет еще как, но это уже есть. И это толь­ко на­ча­ло. Но ес­ли та­кие пе­ре­ме­ны про­изош­ли здесь, в Из­раи­ле, то это да­ет ос­но­ва­ние по­ла­гать, что про­цесс по­шел уже во всем ми­ре.

На­та­лья Вой­ту­ле­вич: Ес­ли ис­прав­ле­ние про­изой­дет, как Вы го­во­ри­те, че­рез ка­кое-то нау­кой ус­та­нов­лен­ное, оп­ре­де­лен­ное ко­ли­че­ст­во лет, то, что по­том? Че­ло­ве­че­ст­во не мо­жет ос­та­но­вить­ся в сво­ем раз­ви­тии, в сво­ем со­вер­шен­ст­во­ва­нии, и ку­да ид­ти даль­ше? Чем мы бу­дем жить даль­ше, чем бу­дут за­ни­мать­ся на­ши де­ти? Я — к то­му, что есть ко­неч­ная цель каб­ба­лы — при­вес­ти че­ло­ве­че­ст­во к пол­но­му ис­прав­ле­нию. А что даль­ше долж­но слу­чить­ся?

На­ше раз­ви­тие про­ис­хо­дит от ощу­ще­ний стра­да­ний, не­на­пол­нен­но­сти, не­на­сы­ще­ния… По­че­му мы дви­га­ем­ся впе­ред? По­то­му что мы не удов­ле­тво­ре­ны. В ка­ж­дый мо­мент вре­ме­ни я на­хо­жусь в оп­ре­де­лен­ном со­стоя­нии: ес­ли оно хо­ро­шее, я не дви­га­юсь, ес­ли оно пло­хое, то ощу­ще­ние пло­хо­го за­став­ля­ет ме­ня дви­гать­ся впе­ред. Так что, раз­ви­тие — оно не от хо­ро­ше­го. Оно про­ис­хо­дит по за­ко­ну «от­ри­ца­ния от­ри­ца­ния». И это не раз­ви­тие, это по­сто­ян­ная по­го­ня зай­ца за мор­ков­кой, при­том, что он не дос­ти­га­ет этой мор­ков­ки.

Ес­ли же мы вый­дем на уро­вень, ко­гда бу­дем дви­гать­ся от со­вер­шен­но­го к еще бо­лее со­вер­шен­но­му, в этом дей­ст­ви­тель­но пре­гра­ды нет. То­гда воз­ни­ка­ет со­вер­шен­но дру­гой объ­ем же­ла­ний. Это как в люб­ви, ко­гда нет пре­гра­ды, по­то­му что ме­сто ощу­ще­ния на­сла­ж­де­ния и объ­ект на­сла­ж­де­ния — они не вме­сте (как при эгои­сти­че­ском на­пол­не­нии), они на­хо­дят­ся в двух объ­ек­тах: я его люб­лю, а на­сла­ж­де­ние от то­го, что я его на­сла­ж­даю, — во мне. И то­гда дви­же­ние по­лу­ча­ет­ся веч­ным, бес­ко­неч­ным, со­вер­шен­ным и воз­мож­ным к не­пре­рыв­но­му рос­ту.

Ду­хов­ное не­по­сред­ст­вен­но свя­за­но с че­ло­ве­че­ской пси­хо­ло­ги­ей: это то, что че­ло­век пе­ре­жи­ва­ет внут­ри се­бя. По­это­му нель­зя да­же за­да­вать­ся та­ким во­про­сом: «А что бу­дет по­том?» Бу­дет не­пре­рыв­ный рост ощу­ще­ния изо­би­лия, сча­стья. Дви­же­ние в ду­хов­ном про­ис­хо­дит не от стра­да­ний не­на­пол­нен­но­сти, а от стра­да­ний люб­ви. То есть, мо­гу ли я еще боль­ше раз­вить это свое чув­ст­во. Это раз­ви­тие во всем по­ло­жи­тель­ное: и то, что его раз­ви­ва­ет, и его цель, ре­зуль­тат.

Бо­рис Эль­кон: Че­ло­век жи­вет, по су­ти де­ла, как бы в двух про­яв­лен­ных ми­рах, в двух сре­дах: в сре­де при­род­ной, соз­да­ние ко­то­рой как бы не за­ви­се­ло на­пря­мую от не­го, соз­да­ва­лось па­рал­лель­но с ним, и да­же в ка­ком-то смыс­ле он — часть этой при­ро­ды, и в сре­де со­ци­аль­ной, ко­то­рая пол­но­стью соз­да­ва­лась ра­зу­мом и чув­ст­ва­ми че­ло­ве­ка, и пол­но­стью за­ви­сит от не­го. Так вот, ес­ли кос­нуть­ся этой со­ци­аль­ной сре­ды: мож­но ли не про­сто рас­про­стра­нять зна­ния каб­ба­лы и при­во­дить к каб­ба­ле дру­гих лю­дей, а на ба­зе этих зна­ний на­чать ак­тив­но ме­нять со­ци­ум, пе­ре­страи­вать его?

До на­ше­го вре­ме­ни или, про­ще го­во­ря, до ме­ня, все каб­ба­ли­сты бы­ли осо­бы­ми лич­но­стя­ми, с осо­бым объ­е­мом, фор­мой, фор­му­лой ду­ши, ее кор­нем. И они все су­ще­ст­во­ва­ли для то­го, что­бы раз­ви­вать каб­ба­лу тео­ре­ти­че­ски: Ав­ра­ам на­пи­сал «Кни­гу Соз­да­ния», Мо­ше — Пя­ти­кни­жие, раб­би Ши­мон — кни­гу «Зо­ар», Ари — всю со­вре­мен­ную каб­ба­лу. Ба­аль Су­лам адап­ти­ро­вал ее к на­ше­му вре­ме­ни. Мой Учи­тель, Ра­баш, взял все, что мог, от сво­его от­ца и на­чал про­пи­сы­вать каб­ба­лу уже для реа­ли­за­ции в груп­пе лю­дей, то есть в ма­лень­ком со­циу­ме.

Я все же вос­пи­тал­ся у не­го, как каб­ба­лист про­шло­го ви­да. То есть я, ко­неч­но, не мо­гу срав­ни­вать се­бя с ни­ми — со все­ми эти­ми ве­ли­ка­на­ми, но все-та­ки он со мной за­ни­мал­ся ин­ди­ви­ду­аль­но. И все, что я по­лу­чил от не­го — это ин­ди­ви­ду­аль­но. А то, что се­го­дня про­ис­хо­дит, к че­му во­об­ще вы­ну­ди­ли об­стоя­тель­ст­ва — это уже при­ло­же­ние каб­ба­лы к по­строе­нию груп­пы или ма­лень­ко­го со­циу­ма — об­ще­ст­ва бу­ду­ще­го. По­это­му се­го­дня то, что де­ла­ет каб­ба­лист, вы­гля­дит со­всем по-дру­го­му, по срав­не­нию с тем, чем каб­ба­ли­сты за­ни­ма­лись рань­ше, как они тво­ри­ли.

Се­го­дня мы раз­ра­ба­ты­ва­ем прак­ти­че­скую каб­ба­лу, то есть оп­ро­бу­ем ее на се­бе в на­шей груп­пе. Мы ис­поль­зу­ем все каб­ба­ли­сти­че­ские ис­точ­ни­ки и, как в ла­бо­ра­то­рии, при­ме­ня­ем их на груп­пе, про­во­дя все те ла­бо­ра­тор­ные ис­сле­до­ва­ния, ко­то­рые они нам про­пи­са­ли де­лать. И на се­бе же их ис­пы­ты­ва­ем и об­ра­ба­ты­ва­ем, а ре­зуль­та­ты пре­под­но­сим в на­ших кни­гах.

Что мы, в прин­ци­пе, де­ла­ем? На эту те­му у Ба­аль Су­ла­ма есть кни­га «Дор Аха­рон» — «По­след­нее по­ко­ле­ние», там это все опи­са­но. Мы за­ни­ма­ем­ся прак­ти­че­ским при­ло­же­ни­ем каб­ба­лы для по­строе­ния че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва, ос­но­ван­но­го по-дру­го­му: на че­ло­ве­че­ском же­ла­нии на­сла­дить­ся, но толь­ко не для се­бя, а ра­ди дру­гих, как клет­ка в на­шем те­ле. Ино­го об­ще­ст­ва в при­ро­де быть не мо­жет. Мы су­ще­ст­ву­ем сей­час как ог­ром­ная ра­ко­вая опу­холь.

Вы ска­за­ли, что мы са­ми соз­да­ем этот со­ци­ум во­круг се­бя. Мы его соз­да­ем, ис­хо­дя из на­ших внут­рен­них свойств, ко­то­рые в нас по­сто­ян­но воз­бу­ж­да­ют­ся. А они за­да­ны в нас при­ро­дой.

Бо­рис Эль­кон: Вер­но. Но мы ведь при­шли, ко­гда уже мно­гое бы­ло соз­да­но — до нас не толь­ко Адам и Ева бы­ли, и мы вы­ну­ж­де­ны в этом су­ще­ст­во­вать…

Так это мы же са­ми и соз­да­ли, бу­ду­чи в про­шлых сво­их во­пло­ще­ни­ях.

Бо­рис Эль­кон: Со­вер­шен­но вер­но. Не­важ­но, что мы са­ми де­ла­ли в дру­гих кру­го­обо­ро­тах жиз­ни. Важ­но дру­гое. Те, кто управ­ля­ют се­го­дня со­циу­мом, не зна­ют мно­го­го, что долж­ны бы­ли бы знать.

Они не управ­ля­ют об­ще­ст­вом.

Бо­рис Эль­кон: Хо­ро­шо, им ка­жет­ся, что они управ­ля­ют. Тем не ме­нее, они на не­го влия­ют.

Нет. На са­мом де­ле об­ще­ст­вом управ­ля­ют со­вер­шен­но дру­гие за­ко­ны. А они — про­сто ма­рио­нет­ки. Нам толь­ко ка­жет­ся, что та­ким об­ра­зом — пи­ра­ми­даль­но — уст­рое­но об­ще­ст­во.

Бо­рис Эль­кон: По­ни­мае­те, есть не­кое бо­ло­то. То, что вы де­лае­те, вы как бы вы­хо­ди­те из бо­ло­та и на­чи­нае­те на его бе­ре­гу стро­ить не­что со­вер­шен­но дру­гое, что вы­су­ши­ва­ет бо­ло­то. Мой во­прос та­кой: спо­соб­ны ли вы пой­ти в бо­ло­то и ра­бо­тать в бо­ло­те по сво­им прин­ци­пам?

Нет. По­то­му что там лю­ди, у ко­то­рых не су­ще­ст­ву­ет точ­ки в серд­це. Я не мо­гу с ни­ми раз­го­ва­ри­вать, мне не­че­го им ска­зать.

Бо­рис Эль­кон: То есть ра­бо­тать в этой сре­де вы от­ка­зы­вае­тесь?

А не к ко­му об­ра­тить­ся: в этой сре­де по­ка есть толь­ко од­но — эгои­сти­че­ское свой­ст­во. А ес­ли нет еще хо­тя бы за­чат­ка аль­труи­сти­че­ско­го свой­ст­ва, вто­рой при­ро­ды, то не с кем го­во­рить.

Бо­рис Эль­кон: А мо­жет так по­лу­чить­ся, что вы вы­су­ши­те бо­ло­то и по­строи­те пре­крас­ную вещь, но во­ды не бу­дет, все бу­дет су­хо. Мо­жет быть, на­до ид­ти в бо­ло­то и там чис­тить?

Мы от­ста­ем в рас­про­стра­не­нии каб­ба­лы от­но­си­тель­но той ско­ро­сти, с ко­то­рой раз­ви­ва­ет­ся мир. Се­го­дня в ми­ре уже есть ог­ром­ная по­треб­ность в том, что­бы най­ти вы­ход: раз­оча­ро­ва­ние, раз­ру­ше­ние се­мьи, го­су­дар­ст­вен­ных, куль­тур­ных, эко­но­ми­че­ских, ка­ких угод­но, свя­зей. Че­ло­ве­че­ст­во на­хо­дит­ся в со­стоя­нии, ко­гда оно, в прин­ци­пе, внут­рен­не же­ла­ло бы уви­деть, ощу­тить, по­нять ту струк­ту­ру, ко­то­рая его дер­жит на са­мом де­ле. Толь­ко мы еще не спо­соб­ны это­го пре­под­не­сти. Ви­но­ва­ты мы. Мы за­паз­ды­ва­ем.

Ири­на Мау­лер — ком­по­зи­тор, бард, по­этес­са, член Сою­за пи­са­те­лей Мо­ск­вы: От Вас я уз­на­ла, что каб­ба­лист дол­жен на ба­зе пя­ти из­вест­ных ор­га­нов чувств раз­вить в се­бе шес­той ор­ган чувств. Толь­ко то­гда он смо­жет при­бли­зить­ся к Твор­цу и от­дать лю­дям боль­ше, чем мо­жет. Од­на­ко есть це­лый ряд про­фес­сий, ко­то­рые су­ще­ст­ву­ют толь­ко бла­го­да­ря шес­то­му чув­ст­ву: это ком­по­зи­то­ры, по­эты и, на­ко­нец, спе­циа­ли­сты по дис­тан­ци­он­но­му ви­де­нию. Они ра­бо­та­ют на этом шес­том чув­ст­ве. Мож­но ли их спо­соб­но­сти как-то свя­зать с каб­ба­лой?

Нет. Здесь раз­ное оп­ре­де­ле­ние шес­то­го ор­га­на чувств. То, о чем вы го­во­ри­те, — про­сто по­вы­шен­ная вос­при­им­чи­вость че­ло­ве­ка. Есть лю­ди, ко­то­рые мо­гут ви­деть или ощу­щать и сквозь сте­ну, и с за­кры­ты­ми гла­за­ми раз­ли­чать цве­та, чув­ст­во­вать, что про­ис­хо­дит на рас­стоя­нии. Го­во­рит­ся о по­вы­шен­ной чув­ст­ви­тель­но­сти, но не о шес­том ор­га­не чувств.

У нас есть пять ор­га­нов чувств. Все, что мы ощу­ща­ем с их по­мо­щью, в ито­ге, соз­да­ет нам кар­ти­ну на­ше­го ми­ра. Что зна­чит «наш мир»? То, что я ощу­щаю внут­ри се­бя, — это изо­бра­же­ние, как на эк­ра­не, на зад­ней сто­ро­не го­лов­но­го моз­га, по­лу­чен­ное от зре­ния, слу­ха, обо­ня­ния, ося­за­ния и так­тиль­ных ощу­ще­ний. Ес­ли бы у ме­ня бы­ли дру­гие пять ор­га­нов чувств, я бы ощу­щал об­щую кар­ти­ну со­вер­шен­но иной. Ка­кой? Да ка­кой угод­но. Все за­ви­сит толь­ко от мо­их ор­га­нов чувств.

Что су­ще­ст­ву­ет вне ме­ня? Я это­го не знаю. Я знаю толь­ко, что та­ким об­ра­зом реа­ги­рую на что-то, что-то вос­при­ни­маю, а что — не по­ни­маю. Это толь­ко моя ре­ак­ция, а не то, что су­ще­ст­ву­ет вне ме­ня на са­мом де­ле.

Так вот, шес­той ор­ган чувств да­ет воз­мож­ность ощу­тить то, что на са­мом де­ле на­хо­дит­ся вне ме­ня. По­то­му что он соз­дан не из мо­ей ма­те­рии, он — из дру­го­го из­ме­ре­ния. Ес­ли я на­чи­наю его раз­ви­вать, я ощу­щаю со­вер­шен­но иной мир, не этот, се­го­дняш­ний, вос­при­ни­мае­мый в пя­ти ор­га­нах, а дру­гой — вос­при­ни­мае­мый в шес­том.

Ес­ли мы го­во­рим о ком­по­зи­то­рах, по­этах и дру­гих твор­че­ских лю­дях, мы го­во­рим про­сто об их осо­бых воз­мож­но­стях, но внут­ри пя­ти ор­га­нов чувств. А шес­той — он со­вер­шен­но иной.