ГЛАВА № 18

ЭПИЛОГ

Теперь я вспоминаю свою жизнь и спрашиваю себя, чего бы мне хотелось достигнуть в оставшиеся годы.

Я смотрю на Лемми и Оззи, и чуваков вроде них, которые спустя все эти годы до сих пор выпускают тяжелую музыку, и отчасти чувствую, что делаю то же самое. В отличие от них у меня другая история, потому что я бразилец, и моя группа была первой метал-группой, которая совершила прорыв из моей страны. Я создал Soulfly и Cavalera Conspiracy, и у нас есть фэны по всему миру, и таким образом я чувствую, что заслуживаю уважение людей. Вот что вдохновляет меня продолжать. Я хочу продолжать играть, когда стану старым, до тех пор, пока физически смогу это делать. Вот к чему я стремлюсь, и вот как я смотрю на свою жизнь.

На мой взгляд, это более важно, чем иметь хорошо продающийся альбом или кучу золотых наград. Все это уже было в моей карьере, и да, это клево, но я занимаюсь этим не ради всего этого. Я хочу получить уважение, которое нельзя купить за деньги. Когда встречаешь фэна на улице, и он говорит, что твоя музыка что-то значит для него, это честь, выше которой нет ничего. Я часто слышу от них эти слова, и чего скрывать, это приятно слышать. Эти слова стоят всех тех проблем и трений, которые заканчиваются или расколом, или перестройкой групп. Ради этого я и живу.

Я бы ничего не стал менять в своей жизни, хотя временами было тяжко. Я знаю, что Sepultura была моей группой, и было больно, когда мы разошлись в разные стороны, но этот раскол заставил меня вернуться так, как никогда раньше, и экспериментировать с различной музыкой в Soulfly. Теперь я счастливее, чем был бы, останься я в Sepultura. В старой группе у меня всегда был страх, что однажды мы выпустим альбом, который будет копией предыдущей пластинки, потому что мы достигнем своего предела, но с Soulfly этого не случится, потому что это совсем другая музыка.

В Soulfly все ставки сделаны. Я играю по иным правилам, чем те, по которым я играл в Sepultura. Я взял карьеру в свои руки и пошел своей дорогой. Очень многие безуспешно пытаются это сделать. Оззи Осборн – один из тех, кто добился в этом успеха, и я еще один, но очень немного тех, кому удалось заставить это работать, потому что это непростая задача. Я очень горжусь своей группой за это. Она научила меня спокойствию и смирению, ведь на то, чтобы все получилось, ушло немало времени.

Я не был заносчивой рок-звездой говнюком, когда был в Sepultura, но возможно я пошел бы этой дорогой, проведи я еще несколько лет в этой группе. Может быть, в конце концов я бы возненавидел эту музыку. Таким образом, всего этого могло не быть. Музыка - это бизнес, потому что благодаря ей я могу оплачивать счета, но для меня это не просто работа и никогда ею не будет.

Как вы знаете, в моей жизни имела место трагедия. Лучшее, что можно сделать, когда случаются такие вещи, это перевести их во что-то позитивное, если это возможно, но я знаю, что это очень трудно. Легко говорить, но на самом деле это непростая задача. Я сделал это при помощи музыки, написания песен о своем отце и Дана, и делаю так до сих пор. Я получаю кучу писем и мейлов от людей, благодарящих меня, потому что моя музыка помогла им пережить свою трагедию, и меня это действительно задело за живое. Мощная штука. Когда слышишь подобные вещи, все обретает смысл. Если у тебя получается это делать посредством музыки, искусства или любого другого занятия, то это лучшее, чем я советую заниматься в жизни.

Счастлив ли я? Да, и в то же время нет. Это борьба. Я счастлив, что у меня все это есть, но порой я смотрю на все это дерьмо в этом ебанутом мире, и мне трудно оставаться счастливым. По этой причине во многом мир - это большая жопа, и всю свою жизнь я боролся, чтобы обрести свое счастье. По крайней мере сегодня я не ощущаю прежнего давления, я на своем месте, делаю то, что мне нравится в возрасте 43 лет. Я пишу музыку и езжу на гастроли. Для меня это много значит.

Чем я реально горжусь, так это тем, что мы с Глорией не лижем жопу, и вероятно поэтому нам перепадает не так уж много хороших туров. Мне бы хотелось, чтобы так все и осталось. Нам не нравятся эти люди из ЭлЭй и Нью-Йорка, которые каждый вечер ходят на званый ужин и делают бизнес. Мы идем своей дорогой и делаем свои собственные туры. Мы сами творцы своей судьбы и для нас этого достаточно.

Глория спасла меня от саморазрушения. Она всегда была рядом со мной и всегда была моим фэном номер один. Она всегда подбадривала меня. Когда я опустился на самое дно под конец Sepultura, более ободряющего человека рядом со мной просто не было.

Я люблю свою жену. Мы работали вместе все эти годы, и отлично ладим. Она никогда не влезала в мое творчество, а я никогда не вмешивался в ее менеджмент. Мы не наступаем друг другу на пятки.

То, что она сделала для Sepultura, просто невероятно. Она взялась за нас и всеми доступными способами позаботилась о нас. Благодаря ей наши мечты стали явью. Мы считали себя дэт-метал группой, и во многом мы ею были, но она усадила нас за стол переговоров и сказала, что уверена, что у Sepultura намного больший потенциал. Благодаря ей мы преодолели эти горизонты.

По какой-то причине я думал, что умру ближе к тридцати годам. Мне казалось, что меня убьют наркотики или выпивка, а может меня изобьют до полусмерти и это убьет меня. Но Глория обратила мое внимание, что в жизни существует намного более важные вещи ради которых стоит жить, чем те, которые лишь порабощают тебя. Всему этому я обязан ей. Меня бы здесь не было без нее. Она мирится со мной – а ведь со мной непросто жить. Бухло сделало меня чертовски неприятной занозой в заднице, и забота обо мне наверняка была для нее кошмаром. Не знаю, у кого еще нашлось бы столько терпения. На ее месте я бы выпнул себя через неделю, но она любила меня, верила в меня и в то, что я делал, и никогда не бросала меня даже в самые трудные времена.

Мне бы также хотелось поблагодарить фэнов своей музыки. Они так много мне дали. Без них меня бы здесь не было. У меня всегда был свой слушатель. Каждый раз, когда вижу их, я стараюсь посвятить им свое время. Я никогда не отказываю в просьбе дать автограф или сфотаться. Некоторые говорят, что до меня тяжело добраться, и отчасти так и есть, потому что мне нравится иметь свою зону комфорта. На гастролях я остаюсь в автобусе, но если вам очень захочется найти меня, то вы найдете. Это не так трудно, как некоторые думают.

Если хотите совет, то вот вам один. Это цитата американского баскетболиста и тренера Джона Вудена. Мне она очень нравится. “Учись так, будто проживешь вечно; живи так, словно умрешь завтра”. Она очень сильная, именно так я теперь стараюсь жить. Живите по максимуму, и не позволяйте никому указывать вам, что делать. Думая о жизни и о своем месте в ней, я всегда вспоминаю эту цитату.

Так что же делает меня счастливым? Семья. Видеть, как растут мои дети. Видеть, как они играют музыку. Для меня это огромная радость. Я смотрю, как они репетируют в своих группах и это напоминает мне то, как мы детьми делали с Иггором то же самое.

Чему я учу их в жизни? Я стараюсь внушить им, чтобы они держались подальше от тяжелых наркотиков – кокса, кислоты, героина, метамфетамина. Однажды я попробовал метамфетамин здесь, в Фениксе, и мне он не понравился. Кайф был схож с коксом, но мне не понравился отходняк. Мое тело хотело спать, но мозг ему не позволял.

Я говорю своим детям, что выпивать можно, если можешь это контролировать, находясь на людях, но я этого не мог. Для меня границ не существовало, так что это было не для меня. Как и болеутоляющие. Пытаясь в первый раз слезть с болеутоляющих я бухал в семь утра. Чувак, это не жизнь. Теперь я могу дышать свободно. Я могу расслабиться и наслаждаться жизнью.

Моя миссия была и остается до сих пор – показать, что я могу быть хорошим отцом и в то же время по-прежнему играть быстрый, тяжелый, брутальный хэви-метал. Музыка не мешает тебе быть хорошим отцом, а быть хорошим отцом не мешает играть музыку. Это стало моей мантрой. Некоторые металлисты скрывают тот факт, что у них есть дети, потому что они считают, что это делает их менее крутыми, но я всегда считал, что это круто. Я всегда всем говорю, что у меня есть дети, поэтому более довольного папаши вы не найдете. Я по-прежнему играю безумную музыку, и она по-прежнему чертовски тяжела. Меня ничто не остановит это делать.

У нас тут самая настоящая династия. По воскресеньям нам всем нравится собираться дома. Мы плаваем в бассейне и веселимся. Это почти так, как когда я был ребенком и воскресенье было большим семейным днем, когда все ели пасту и пили вино, не планируя все заранее, и мне это нравится.

Кристина Стивер-Ньюпорт: “Я очень восхищаюсь Максом. Он высокоинтеллигентный, талантливый и добрый, и его любовь к музыке не идет ни в какое сравнение с его любовью к семье. Он любит своих фэнов и одинаково уважает всех людей, будь то бомжи с улицы или знаменитости. Он никогда не ставит себя выше других, он замечательный отец и муж. Кроме того, он лучший дедушка для моих и Роксаны детей”.

Роксана Кавалера: “Макс это самый спокойный, приземленный человек из тех, кого я встречала. Он любезен, с ним легко говорить, а еще он чрезвычайно образован. Он один из самых любящих дедушек. Он отлично ладит со своими внуками, и они безоговорочно любят его. Кажется, что он громкий, компанейский, супер-металлист, но на самом деле он полная тому противоположность. Он легенда и рок-звезда, но ты бы никогда об этом не задумался. Это очень необычно для такого стиля жизни”.

Ричи Кавалера: “Мама всегда работала до седьмого пота, чтобы обеспечить нам отличную жизнь. Когда она встретила Макса, они объединили свои силы и создали империю, за которой очень здорово наблюдать. Они и у меня вызвали желание усердно работать”.

Джейсон Кавалера: “Я немалому научился спустя все эти годы, проведенные с Максом. Самый значимый урок, который он мне преподал, это что у каждого есть внутренний голос: ты просто должен найти способ открыть его. Он также научил меня, что как только ты найдешь то, что наполняет тебя счастьем, держись за это, и это даст тебе, все что можно. Тогда ты даже сможешь удивить самого себя”.

Зайон Кавалера: “Макс вообще-то обычный человек, как и все остальные. Он остался скромным, насколько это возможно, что было очень важно для меня, когда я взрослел, потому что это научило меня никогда не задирать голову. Оставаться скромным – вот ключ, особенно в музыкальном бизнесе. И его жажда к успеху никогда не менялась. Он никогда не сбавлял темп с точки зрения работы, и можно сказать, он очень предан своему делу и сосредоточен”.

Игор Кавалера: “Макс мог бы просто не париться, но он так никогда не делает. У него три группы, и он до сих пор приходит и помогает собирать стол мерча. В его возрасте многие начинают относиться проще, но в его случае это, пожалуй, наоборот, он еще больше набирает обороты”.

Музыка – это моя первая любовь, и она до сих пор составляет огромную часть моей жизни. Я встаю с музыкой утром и ложусь с ней ночью. Я всегда пишу музыку или слушаю ее. В этом смысле я как мой отец. У него был ритуал слушать музыку каждый день, и я это перенял у него.

Мне никогда не надоедает гастрольная жизнь. Я всегда ею наслаждался, и по-прежнему люблю ее. Я до сих пор думаю о том, чтобы посетить страны, в которых еще никогда не был. Даже вернуться в некоторые места было бы клево. Думаю, это очень волнительно. Шоу само по себе волнительно, потому что музыка очень мощная. Она дает мне силы продолжать. Я по-прежнему нервничаю перед выходом на сцену. Я выступал на шоу в Портсмуте, Англия, незадолго до того, как закончил писать эту книгу, и хотя это был небольшой клуб вдалеке от большого города, я себе едва в штаны не наложил.

Гордился ли бы мной отец? Чувак, думаю, да. Может быть он втайне сам хотел стать профессиональным музыкантом, потому что всегда играл на гитаре и пел итальянские песни. Я знаю, что он бы оценил, что мы с Иггором снова вместе, и я знаю, что он был бы горд, что мы - первые бразильские музыканты, которые достигли уровня успеха Sepultura за пределами нашей страны. Непростое дело. Я до сих пор поражаюсь, что спустя все эти годы ни один другой бразильский музыкант не достиг того, чего достигли мы.

Я верю в то, что снова увижу отца. Когда придет мой час, он придет меня приветствовать. Я был последним, кто был рядом с ним, когда он умирал, и он будет первым, кто встретит меня, когда умру я.

Под конец жизни извилистый путь явно оправдает себя, потому что это лучший путь из возможных. Наши пластинки не достигают вершин хит-парадов, но мне на это плевать. Искренность по-прежнему при мне, вот за что я хочу, чтобы меня помнили.