Оплеуха

Все Их жизни и смерти слетелись сегодня ко мне.

Зачем? Кто звал? Я сегодня не в духе.

Этот важный голубь на белом окне,

видимо, утешение моей оплеухе.

Надо бы встать, насыпать пшена...

Нет. Я сегодня любви лишена.

Тряпичной куклой валяюсь.

Зная себя, себе удивляюсь:

откуда такая лень, онемение сердца откуда?

На блюдо ночи положен день,

в игольное ушко вошли два верблюда...

Нет ничего невозможного, и возможного – нет.

Звенит хрусталём общепитовская посуда.

Мне сорок семь по паспорту лет,

а я до сих пор не боюсь пересуда.

Начхать мне на высшее мнение

самых сочных и смачных штампов,

самых круглых печатей и штемпелЕй!

До крайней степени презираю сатрапов

всех континентов и всех волостей!

Вы сизогрудого не пошлёте.

Вы пошлёте инфаркт на казённом бланке.

Пусть. Пусть мой фрак в голубином помёте,

зато спина не теряет осанки.

Спина возлежит на удобной кровати,

не спит, ворочается...

А положи её на полати –

враз скособочится.

И то ей не эдак, и это не так.

Спина, твою мать! Вставай, работай!

Тебя б на неделю в тот самый ГУЛАГ,

чтобы взлетела ты верхней нотой!

Чтобы мозг твой от спячки очухался,

начал, как и положено ему – со-о-бражать.

Бабы... когда на спине лежите,

не забывайте – придётся рожать.

А после – грудью вскармливать,

из души тепло доставать,

время бессонницей останавливать,

умирая от счастья, страх оживлять.

Господи, как же обидно,

когда садится на щёку обычная муха,

ты её – бац, ей – ничего, а себе – оплеуха.

****

Ваше отсутствие толкает на преступление.

Маленькое такое, наивное преступленьице:

что-то вроде окурка в пепельнице,

или в глазах наводнения.

Вы думаете, я мечтаю вам понравится...

а мне чихать на ваш рецепторный настрой.

Я и без вас могу собой прославиться,

на этот счёт в моей душе покой.

Понимаю... я угроза вашей скорлупе,

в сердце лёгкое недомогание.

Гляжу на ваши блефы зрением крупье

и нет во мне для вас ни капли сострадания.

И на черта вам вся эта забава?

На той же карусели тот же леденец?

Обманы всех сортов, иллюзии отрава,

разочарования свинец?

О, Боже, как же я устала

спускаться к вам, карабкаясь наверх...

Так струи, бьющие до неба из фонтана,

переживают сразу и паденье и успех.

ДИАЛОГ

Сам Бог тебе на ухо шепчет: «умница».

Мало тебе?

Ты довольно знаешь святая распутница

о своей человечьей судьбе.

Знаешь кривды и правды судей,

чёрные дыры в глазах палача,

силу отдачи смертельных орудий

и силу родного плеча.

Замка тебе не выстроить

на песке.

Радости не выкроить

на чужой тоске.

Ни зуд порока,

ни суд пророка

тебя не держат на волоске.

Ты имеешь всё, что хотела:

и наряды,

(мне некому их показать)

и хрустальные вазы,

(мне больно цветочные стебли срезать).

В тебе есть огромная сила.

(но сила моя никому не нужна,

нужна моя слабость,

а слабости я лишена).

Твой берег змеится не пляжем у моря.

(знаю: мой берег – твоя ладонь).

В ней для тебя всегда найдётся

и белый сахар и жёлтая соль.

Тебе подарен сердца маковый трепет

и мудрости детский лепет. Пой.

(Да, это чертовски весело –

одной воевать с толпой.

Лишь мира меж бойцами

желаю я.

И мне не стыдно перед мертвецами

за то, что живая я).

****

Мне не подходят путешествия в астрал.

Не возбуждает, расслабляя, йога.

Земные мне приятнее ветра

и предпочтительней среда земного Бога.

Я – здесь. Сейчас. Под снегом и дождём.

Под зябкою луною. На ладони солнца.

От русской плоти духом дух рождён

на грани двух планет в созвездьи Змееносца.

Я – океан. И я – источник.

Я есть и личность, и личина.

Я – только истины подстрочник.

Я – сущего первопричина.

Я – корабль, терпящий бедствие.

Каждый день, каждый час, каждый миг

на моём борту происшествие,

высочайшей трагедии пик.

И пусть я погибну в бою.

Нет лучшей могилы, чем поле боя.

Нет жизни в желанном раю,

как в смерти желанной – покоя.