Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сравнительный анализ переводов Райт-Ковалёвой и Макса Немцова






Рассмотрим и сравним оригинальный текст Дж. Сэлинджера и переводы Р. Райт-Ковалёвой (1955 г.) и М. Немцова (2008 г.). Первый перевод смягчил изначально грубый язык оригинала. Второй перевод, напротив, огрубил и осовременил язык романа в попытке приблизить его к современным рамкам.

What I liked about her, she didn’t give you a lot of horse manure about what a great guy her father was. (Сэлинджер)

Понравилось мне то, что она тебе не вкручивала, какой у нее замечательный папаша. (Райт-Ковалёва)

А мне в ней понравилось, что она не лепит тебе всякий навоз, мол, какой у нее штрик четкий. (Немцов)

В переводе Райт-Ковалёвой была найдена эквивалентная лексическая замена словосочетанию «give a horse manure» - «вкручивать». В переводе Немцова данное словосочетание было переведено буквально, но была выполнена компенсация: сегмент «…а great guy her father was» был переведён как «чёткий штрик». В данном случае был использован воровской жаргон для возможного придания данной фразе большей экспрессивности.

She probably knew what a phony slob he was. (Сэлинджер)

Наверно, сама знала, что он трепло несусветное. (Райт-Ковалёва)

Наверно, сама знает, что он дутый халдей. (Немцов)

Здесь мы такжеэквивалентную лексическую замену, причём в обоих случаях, разница состоит в том, что были выбраны лексические средства с разной стилистической окраской. Второй перевод, как и в первом случае, несёт оттенок воровского жаргона.

Very big deal. (Сэлинджер)

Важная шишка. (Райт-Ковалёва)

Не хрен собачий. (Немцов)

В этом случае снова использована эквивалентная лексическая замена, и снова были выбраны разные средства для её передачи: в первом переводе оригинальная фраза, имеющая нейтральное коннотативное значение, переведена близкой по смыслу нейтральной фразой, во втором случае использована вульгарная фраза.

They didn’t have too much dough. (Сэлинджер)

Денег у них в обрез. (Райт-Ковалёва)

Грошей у них немного. (Немцов)

В переводе Райт-Ковалёвой английское сленговое «dough» было заменено стилистически нейтральным русским словом «деньги», в переводе Немцова было использовано близкое по стилистике «гроши».

…she had on those damn falsies that point all over the place… (Сэлинджер)

... у нее... в лифчик что-то подложено, чтоб торчало во все стороны... (Райт-Ковалёва)

…у неё…лифчик с подкладкой и топорщится во все стороны… (Немцов)

В русском языке нет равноценного стилистического эквивалента для слова «falsies», из-за чего в обоих вариантах перевода использован описательный перевод.

You take somebody old as hell, like old Spencer, and they can get a big bang out of buying a blanket. (Сэлинджер)

Живет себе такой человек вроде старого Спенсера, из него уже песок сыплется, а он все еще приходит в восторг от какого-то одеяла. (Райт-Ковалёва)

Такое старичье, как Спенсер, — и ему зашибись покупать одеяло. (Немцов)

Для перевода выражения «old as hell» в обоих переводах была использована эквивалентная лексическая замена: «песок сыплется» и «старичьё» соответственно. Как и в предыдущих случаях используются непохожие по стилистике лексические средства.

“What the hellya reading? ” (Сэлинджер)

—Что ты читаешь? (Райт-Ковалёва)

—Ты чего это читаешь? (Немцов)

В данном случае используется прием опущения, так как нейтрально окрашенного аналога слову «hellya» в русском языке нет. По этой причине оба варианта перевода этой фразы относительно схожи.

You can't ever find a place that's nice and peaceful, because there isn’t any. You may think there is, but once you get there, when you're not looking, somebody'll sneak up and write “Fuck you” right under your nose. Try it sometime. I think, even, if I ever die, and they stick me in a cemetery, and I have a tombstone and all, it’ll say “Holden Caulfield” on it, and then what year I was born and what year I died, and then right under that it’ll say “Fuck you”. (Сэлинджер)

В этом-то и все несчастье. Нельзя найти спокойное, тихое место — нет его на свете. Иногда подумаешь — а может, есть, но пока ты туда доберешься, кто-нибудь прокрадется перед тобой и напишет похабщину прямо перед твоим носом. Проверьте сами. Мне иногда кажется — вот я умру, попаду на кладбище, поставят надо мной памятник, напишут «Холден Колфилд», и год рождения, и год смерти, а под всем этим кто-нибудь нацарапает похабщину. (Райт-Ковалёва)

Вот где засада вся. Даже такого места не найдешь, где нормально и спокойно, потому что нет таких мест. Только думаешь, что есть, а доберешься до него, чуть отвернешься — и кто-нибудь подлезет втихушку и прямо у тебя перед носом напишет «хуй вам». Сами попробуйте. Я так даже прикидываю, что вот сдохну когда-нибудь, и сунут меня в могилу на кладбище, и будет у меня надгробье и всяко-разно, и на нем «Холден Колфилд» написано, а потом год, когда родился, и год, когда помер, а прямо под низом будет: «хуй вам». (Немцов)

В первом примере был применён эвфемистический перевод: нецензурное для носителя английского языка выражение «fuck you» было заменено просторечным словом «похабщина» с более «мягкой» экспрессией, но из-за этого слегка меняется смысл всего предложения. Немцов в своём варианте перевода использует эквивалентную лексическую замену: то же самое выражение переведено равнозначным грубым выражением в русском языке, что было бы неприемлемо во времена, когда создавался перевод Райт-Ковалёвой, но при этом смысл остается тем же, что и в исходном тексте. Этот и другие примеры могут свидетельствовать об изменении литературных норм, претерпевших изменение за половину века, разделяющие эти два перевода, и позволяющие использовать нецензурные выражения в переводной художественной литературе.

Автор данного исследования считает необходимым предоставить несколько вариантов собственного перевода этого абзаца.

Нельзя найти тихое мирное место: нет таких. Может показаться, что всё-таки есть, но стоит туда попасть, и кто-нибудь, пока ты не смотришь, подкрадётся и напишет «Идите на хрен» прямо под носом. Поверьте мне. Порой я думаю, что даже когда я умру, меня закопают на кладбище, поставят надгробие и всё такое, на нём напишут «Холден Колфилд», ниже мой год рождения и год смерти, а в самом низу будет написано «Идите на хрен».

В этом варианте перевода мы использовали фразу «идите на хрен» в качестве эвфемизма, в отличие от варианта Макса Немцова, где он использует откровенно ненормативную лексику. В данном случае мы используем эвфемистический вариант, так как нецензурная брань в английском языке несёт несколько другую коннотацию, нежели в русском, где, как правило, обсценная лексика имеет больший вес, привлекает к себе больше внимания и несёт табуированный характер, вследствие чего данные слова запрещены к употреблению в общественных местах даже на законодательном уровне, а тем более правилами этикета и морали. Стоит также отметить, что в данной интерпретации этого пассажа надпись на надгробии Колфилда нанесена не вандалами или хулиганами, а была выгравирована, так как в англоговорящих странах используется практика написания цитат умершего на его надгробном памятнике. В таком случае надпись на надгробии Холдена Колфилда является его последним посланием миру, который он покинул, и, вследствие этого, вкладом в уменьшение количества «тихих, спокойных мест».

Дадим ещё один вариант перевода того же отрывка.

Ты не можешь найти спокойное и тихое местечко, потому что таких мест уже нет. Иногда кажется, что есть, но, поверьте мне, как только ты туда попадаешь, кто-то, пока ты не видишь, возьмёт и нарисует там член. Даю руку на отсечение – так и будет. Иногда я задумываюсь: вот умру я, попаду на кладбище, поставят мне памятник на могилу, напишут на нём моё имя, под ним годы моей жизни, а внизу кто-нибудь нарисует член.

В этом варианте перевода мы также используем эвфемизм, однако меняем смысл: здесь надпись с нецензурным содержанием заменяется на рисунок мужского полового органа, что несёт схожий смысл, если воспринимать это как акт вандализма, однако мы избегаем обсценной лексики. В этой интерпретации мы придерживались уже другой точки зрения, согласно которой надпись на надгробии была нанесена неизвестным злоумышленником, как и надпись, упоминаемая предложением ранее.

И, наконец, дадим третий вариант перевода того же отрывка:

В мире сейчас не найти тихих, спокойных мест, их уже не осталось. Порой в мозгу промелькнёт мысль, что где-нибудь, да есть, но стоит туда попасть, какой-нибудь чудак придёт и накарябает: «Здесь был Джимми», пока никто не видит, прямо под носом, как пить дать. Иногда в голове мелькает мысль: вот помру я, похоронят меня на кладбище, надгробие поставят, напишут «Холден Колфилд», ниже поставят дату рождения и дату смерти, а под всем этим будет красоваться: «Здесь был Джимми».

Тут мы используем несколько отличный метод. Мы снова исходили из положения, что в тексте имелся в виду акт вандализма по отношению к надгробию. Мы отбрасываем подробности акта вандализма и передаём сам факт произошедшего. Для передачи его мы используем один из самых ярких и узнаваемых примеров вандализма в русскоязычной культуре – «Здесь был Вася» (или любое другое имя), но поскольку вероятность найти в США середины ХХ века людей с подобными именами была крайне мала, то мы используем адаптированный вариант с англоязычным именем – «Здесь был Джимми» (можно использовать любое другое популярное в США имя, такие как Джек, Джонни, Стиви, Джо). Также хотелось бы обратить внимание на использование слова «чудак». Здесь мы использовали приём добавления, с аллюзией на ругательство. В данном конкретном примере слово «чудак» будет являться эвфемизмом для другого ругательного слова, а именно «мудак». Таким образом, убрав нецензурную фразу в одной части текста, мы вставили аллюзию на неё в другой части, сохранив общий тон отрывка.

Рассмотрим следующий абзац.

We went up and watched the bears, on that little hill, for a while, but there wasn't much to watch. Only one of the bears was out, the polar bear. The other one, the brown one, was in his goddam cave and wouldn't come out. All you could see was his rear end. (Сэлинджер)

Пошли посмотреть медведей на маленькой горке, но там смотреть было нечего. Только один медведь вылез — белый, полярный. А другой, бурый, забрался в свою дурацкую берлогу и не выходил. (Райт-Ковалёва)

Мы пошли посмотрели медведей на этом их холмике, только смотреть было особо не на что. Наружу там вылез только один, белый. Другой, бурый, сидел в своей, нафиг, берлоге и вылезать не хотел. Только пердак видать. (Немцов)

В варианте перевода за авторством Риты Райт-Ковалёвой выпущено последнее предложение, то есть использовано опущение, но при этом не использовано добавление. Причиной тому могло быть допущение автором, что данная ремарка малозначительна и не добавляет ничего нового в текст. В переводе Немцова же использован дисфиместический перевод, так как «rear end» не имеет такой же ярко выраженного грубого и негативного оттенка, как «пердак».

Автор данного исследования ниже предоставляет свои варианты перевода этого отрывка.

Мы взобрались на холмик, чтобы посмотреть на медведей, только вот смотреть было не на что. Только один медведь, полярный, вылез наружу. Другой же, бурый, сидел в своей долбаной берлоге и не хотел вылезать. Было видно только его зад.

Здесь мы использовали конкретизацию. Мы заменили редко используемое выражение для обозначения части тела более распространённым в русском языке. Отмечаем, что это слово также имеет нейтральную коннотацию и в настоящее время употребляется повсеместно, не неся с собой отрицательного и грубого оттенка. Слово «goddam» мы перевели как «долбаный», так как по нашему мнению, данное слово широко употребляется молодёжью, в отличие от его более распространённого в переводной литературе синонима «чёртов».

Теперь попробуем создать иной по своему характеру перевод того же отрывка.

Мы пошли на горку смотреть медведей, но не на что было там смотреть. Наружу вылез только один – полярный – медведь, а второй, бурый, сидел в своей хре́ новой берлоге и не выходил. От всего медведя было только жопу видать.

В этом варианте мы намеренно огрубили язык, чтобы показать негативное отношение главного героя к происходящему. Мы используем определение «хренов» в качестве замены слова «goddam», так как по нашим наблюдениям богохульства в английском языке имеют больший эмоциональный окрас и несколько более грубый характер, нежели другая ненормативная лексика и обсценные слова и словосочетания. Вследствие этого, автор считает, что использованное им здесь слово является равноценной заменой. Также хотелось бы отметить, что слово «жопа» имеет достаточно грубый окрас в русском языке, гораздо более грубый, чем нейтральное «зад» или «задница».

Мы взобрались на горку посмотреть на мишек, однако смотреть было не на что. Только полярный медведь выбрался наружу. Другой, бурый, забился в свою чёртову берлогу и не вылезал, выставив наружу свою филейную часть.

Здесь мы используем более нейтральное «чёртов» для перевода английского «goddamn». Данное слово традиционно используется для перевода, к тому же оно имеет близкую семантику, так как эти два определения относятся к религиозно-мистической сфере. В случае второго определения, относящегося к части тела, мы использовали редко употребляющийся эвфемизм для передачи настолько же редкого эвфемизма в английском языке, что, по мнению автора, является наиболее удачным решением.

Рассмотрим пример, где сленгизм появляется в переводе.

Stradlater was more of a secret slob. He always looked all right, Stradlater, but for instance, you should've seen the razor he shaved himself with. It was always rusty as hell and full of lather and hairs and crap. He never cleaned it or anything. He always looked good when he was finished fixing himself up, but he was a secret slob anyway, if you knew him the way I did. The reason he fixed himself up to look good was because he was madly in love with himself. (Сэлинджер)

Стрэдлейтер тоже был нечистоплотный, но как-то по-другому. Снаружи это было незаметно. Выглядел он всегда отлично. Но вы бы посмотрели, какой он бритвой брился. Ржавая, как черт, вся в волосах, в засохшей пене. Он ее никогда не мыл. И хоть выглядел он отлично, особенно когда наводил на себя красоту, но все равно он был нечистоплотный, уж я-то его хорошо знал. А наводить красоту он любил, потому что был безумно в себя влюблен. (Райт-Ковалёва)

Он больше тайная халда такая. Выглядит-то он всегда путёво, этот Стрэдлейтер, но, к примеру, поглядеть на лезвие, которым он бреется. Всегда ржавое, как я не знаю что, волосы налипли, пена и прочая херня. Он его никогда ни мыл, ничего. Вот выглядел он всегда уматно, когда заканчивал себе перышки чистить, но все равно он тайная халда — знали б вы его так же, как я. А перышки он себе чистил, чтоб выглядеть уматно, потому что сох по себе до безумия. (Немцов)

Здесь хотелось бы сразу обратить внимание на то, как нейтральное слово «good» Макс Немцов переводит как «уматно». В переводе Райт-Ковалёвой это слово переводится эквивалентной лексикой, однако Немцов использует сленгизм, при этом отмечаем, что данное слово появилось в лексиконе молодёжи ещё в 70-80 годах XX века, сейчас оно практически не используется за пределами Дальнего Востока России. Таким образом, можно отметить, что переводчик в данном случае удачно использует устаревший сленгизм для передачи давности времени, в котором происходит действие романа. В случае перевода слова «crap» Райт-Ковалёва использовала опущение и добавление, Немцов же перевёл его как «херня», что, хоть и несколько грубее, но передаёт смысл.

“You don’t even know if her first name is Jane or Jean, ya goddam moron! ” (Сэлинджер)

- Ты даже не знаешь, как ее зовут — Джин или Джейн, кретин несчастный! (Райт-Ковалёва)

- Ты даже не знаешь как ее зовут, Джейн или Джин, нафиг, дебил ты! (Немцов)

В обоих вариантах перевода используется эквивалентная лексическая замена для слова «moron», но, если в переводе Райт-Ковалёвой использовано слово, бывшее нормой сленга во время создания перевода, то Немцов использовал для перевода английского «moron» слово «дебил», которое в настоящее время используется чаще в разговорной речи для оскорбительного обращения к собеседнику.

I’ll drop you a line, sir. (Сэлинджер)

—Я вам черкну, сэр. (Райт-Ковалёва)

—Я вам черкну, сэр. (Немцов)

В обоих случаях получился идентичный перевод фразы. Был использован метод конкретизации при переводе словосочетания «drop you a line».

Now he’s out in Hollywood, D.B., being a prostitute. (Сэлинджер)

А теперь мой брат в Голливуде, совсем скурвился. (Райт-Ковалёва)

А теперь он в Голливуде, Д. Б. то есть, — собой торгует. (Немцов)

В оригинале текста было использовано слово «prostitute», которое не является сленговым, но в обоих переводах были использованы сленгизмы. В первом переводе был использован глагол «скурвиться», то есть в данном случае можно говорить о замене причины следствием, и это слово сильно размывает смысл предложения. Это, скорее всего, обусловлено цензурой, существовавшей в те времена. Во втором переводе была также использована компенсация, но смысл становится более чётким и не оставляет недосказанностей.

…my parents would have about two hemorrhages apiece if I told anything pretty personal about them. (Сэлинджер)

… у моих предков, наверно, случилось бы по два инфаркта на брата, если б я стал болтать про их личные дела. (Райт-Ковалёва)

… предков бы по две кондрашки хватило, если б я стал про них чего-нибудь личное излагать. (Немцов)

В обоих вариантах перевода использован приём компенсации, стилистически нейтральные «parents» и «tell» переводятся фамильярным «предки» в значении «родители» и «болтать». Это обусловлено тем, что встречающееся в этом предложении словосочетание «pretty personal» имеет фамильярно-разговорную окраску, и в русском языке к нему не может быть найден стилистический аналог, именно этим обусловлена компенсация.

You should’ve seen the steaks. They were these little hard, dry jobs that you could hardly even cut. You always got these very lumpy mashed potatoes on steak night, and for dessert you got Brown Betty, which nobody ate, except may be the little kids in the lower school that I didn’t know any better and guys like Ackley that ate everything. (Сэлинджер)

Вы бы посмотрели на эти бифштексы. Жёсткие как подмётка, нож не берёт. К ним всегда подавали картофельное пюре с комками, а на сладкое «рыжую Бетти», пудинг с патокой, только его никто не ел, кроме малышей из первых классов да таких, как Экли, которые на всё накидывались. (Райт-Ковалёва)

Видали б вы эти бифштексы. Такие сухие козявки, даже не разрежешь. По таким вечерам к бифштексам всегда давали комки пюре, а на десерт — «Румяную Бетти», которую никто не ел, кроме разве что малявок из начальной школы, которые ни шиша не смыслят, да каких-нибудь Экли, которые всё сожрут. (Немцов)

В первом переводе использован описательный перевод при передаче словосочетания «Brown Betty». Данный приём используется для разъяснения неизвестных читателю слов и понятий, которые нуждаются во внутреннем комментировании, либо когда непривычное реципиенту слово заменяют при переводе более привычным. В переводе Немцова на данное понятие даётся сноска с объяснением значения.

Также нельзя не отметить, что в переводах романа и рассказов, главным образом в переводе Райт-Ковалёвой, были обнаружены неточности, зачастую меняющие смысл высказывания на диаметрально противоположный. Приведём один из таких примеров:

He had this big chateau and all on the Riviera, in Europe, and all he did in his spare time was beat women off with a club. He was a real rake and all, but he knocked women out. (Сэлинджер)

У него был здоровенный замок на Ривьере, в Европе, и в свободное время он главным образом лупил палкой каких-то баб. Вообще он был храбрый и все такое, но женщин он избивал до потери сознания. (Райт-Ковалёва)

У него было такое здоровенное шато на Ривьере в Европе и всяко-разно, а делал он в свободное время вот что – он баб дубинкой охаживал. Первостатейный подонок и всяко-разно, но баб с ног сшибал будь здоров. (Немцов)

Здесь мы видим искажение смысла в обоих случаях. To beat someone off with a club в данном случае означает не избиение кого-либо, а так называемое «отмахивание». Подразумевается, что персонаж отмахивался дубинкой от женщин, которые не давали ему проходу. To knock someone out здесь же имеет значение «быть успешным», в данном случае среди женщин.

Рассмотрев вышеприведённые примеры можно увидеть, что применённые методы переводческой трансформации во многом совпадают, но стилистика использованных стилистических средств порой диаметрально противоположна. Даже при использовании идентичных приёмов переводческой трансформации достигнутые результаты различаются в силу постепенного изменения норм литературного и разговорного русского языка, что ещё раз свидетельствует о том, что сленг неразрывно связан с языком, являясь его частью и одной из форм разговорной речи, что подтверждает упомянутых нами выше Дж.Х Мак-Найта и С. Поттера.

При анализе переводов было выявлено, что 37, 5% сленгизмов было переведено с использованием эквивалентной лексической замены. На втором месте оказался метод конкретизации, и он составляет 25%. Компенсация составляет 20% и занимает третье место. Генерализация составляет 5%, эвфемистический метод составил 5% у Райт-Ковалёвой, у Немцова же он не присутствует, однако у него дисфиместический перевод составил 5%, антонимический перевод – 1, 5%, добавления – 1%. Можно заметить, что выбор трансформации зависит от того, насколько точно можно подобрать эквивалент перевода к отдельной данной единице исходного языка, а также не в последнюю очередь от личных предпочтений отдельно взятого переводчика, работавшего с оригинальным текстом.

В результате мы имеем два по-разному стилистически окрашенных перевода одного текста, что обусловлено большим хронологическим разрывом между ними.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.