Глава 17. Я вытянула испачканные чернилами и покрытые грязью руки на коленях

Я вытянула испачканные чернилами и покрытые грязью руки на коленях. Затем сплела между собой пальцы и прикоснулась костяшками больших ко лбу, закрыв глаза, но не молясь. Отголоски движений эхом прошли через холл к камере, и мои колени вновь затряслись. Меня впервые арестовали, не уведомив при этом отца, который мог добиться освобождения в течении часа.

Слезы обожгли порез на щеке, одно из нескольких травм, нанесенных моему телу лесом, пока я пыталась пробраться сквозь густые деревья и сухие, острые как бритва ветви. Голова продолжала кружиться от бесчисленного количества выпитой водки с тоником, которые помогли мне набраться храбрости и проскользнуть в «черную зону».

Тюремная решетка отъехала вправо, и помощник шерифа поймал ворота, прежде чем те врезались в стену.

– У тебя влиятельные друзья, Эдсон, – произнес он.

Я поднялась, загораживая рукой лицо от яркого света.

– Кто? – Спросила.

– Скоро узнаешь, – последовал его ответ.

Я вышла из-за решетки, молясь Богу, чтобы по другую сторону стены не оказалось отца.

Помощник проводил меня, придерживая выше локтя, в небольшую комнату, где на складном стуле сидел Трэкс. Он встал, потянувшись ко мне, и забрал из лап заместителя шерифа.

– Молчи, – прошептал Трэкс.

– Мы отпускаем мисс Эдсон под вашу ответственность, агент Трэкслер. Вы можете гарантировать, что она больше не станет находиться в запретной зоне?

– Она будет на севере. Никакого огня по близости, – подтвердил Трэкс.

Мы прошли по длинному коридору окружной тюрьмы. На одном из дюжины стульев, выстроенных вдоль белой стены, уткнувшись лицом в ладони, сидел Тайлер. Когда позади нас захлопнулась дверь, он поднял голову.

– Ох, Слава Богу, – выдохнул он, поднявшись и прижав меня к своей груди. Его губы коснулись моих волос, нос вдохнул аромат, а затем руки мужчины вытянули меня перед собой.

Я сжалась, догадываясь о его следующих словах.

– Какого хрена ты думала, Эллисон? В смысле… действительно какого хрена?

– Не здесь, – Трэкс придержал для нас входную дверь.

Тайлер схватил меня за руку и потащил за собой, следуя за Трэксом по тротуару к «Ауди», похожей на машину отца. Трэкс открыл для меня заднюю дверцу, и я залезла внутрь, пододвигаясь, когда Тайлер начал забираться следом. Как только дверца оказалась закрыта, ор возобновился.

– Ты хоть представляешь, как я испугался, получив звонок? – Завелся он. – Понимаешь, в каких могла оказаться неприятностях – все мы могли – если бы Тэйлор не подключил Трэкса? Представляешь, что стало бы со мной, если бы с тобой что-нибудь случилось?

– Мне жаль, – ответила я. – Я не пыталась добиться твоего увольнения.

Тайлер стиснул мои плечи. – Увольнения? – Он покачал головой, разжал руки и откинулся на спинку сидения. – Твою мать, Элли, я думал, что ты погибла.

Меня захлестнуло чувство вины, за последние шесть часов блужданий в «черной зоне» в слегка нетрезвом состоянии и попадание в систему, только сейчас осознала произошедшее. – Мне очень, очень жаль. Это было глупо. Я не подумала.

– Подобное, как правило, случается, когда ты выпьешь, – не остался в долгу он.

– Выпила всего два напитка, - соврала я, мгновенно ощутив за это вину. Возвращение к старым привычкам не заняло много времени.

Бровь Тайлера в недоверии изогнулась.

– Ты правда собираешься врать? После того, как мне пришлось потянуть за сотни ниточек, чтобы вызволить тебя из тюрьмы?

– Я не, – сделала паузу, сжавшись под взглядом Тайлера. – Вру.

– Ого. Ну, ладненько, – он наклонился вперед.

– Технически, за ниточки тянул я, – влез Трэкс.

Я нахмурилась, глядя на Тайлера.

– Как тебе удалось его заставить?

Тайлер разочарованно уставился вниз.

– Не спрашивай, как, Элли. Просто скажи «спасибо».

– Кому? ФБР? Я хочу знать. Зачем это вам, агент Трэкслер? – Я боялась худшего: Тэйлор или Тайлер согласились поделиться информацией о собственном брате взамен на помощь Трэкса.

– Больше не агент, – поправил Трэкс. Я так и не поняла, расстроен он по этому поводу или рад.

– Что? – Удивилась я.

Тайлер кивнул.

– Он говорит серьезно. Он больше не работает на бюро. Видимо, его босс настоящий придурок.

Трэкс хохотнул, разглядев в сложившейся ситуации долю юмора.

– Тогда, как ему удалось потянуть за ниточки? – Спросила я.

У Тайлера вырвался вздох.

– Это неважно, Элли.

– Почему? – Не сдавалась я. – Что вы сделали в обмен, Тайлер?

– То, чего ты не сможешь, – ответил за него Трэкс.

– Все мы, – добавил Тайлер.

Я скрестила на груди руки и нахмурилась.

– О чем вы говорите? Что имеете в виду?

– Дарби, – только ответил Трэкс.

– Дарби? – Поморщилась я. – Она считает тебя пожарным, - мой тон прозвучал обвинительно.

– Я в курсе. Ты убеждала ее в обратном? – Спросил Трэкс.

– Нет, – ответила.

– Хорошо. Нам следует придерживаться этого плана, – заметил Тайлер. – Часть сделки.

– Мы позволим Трэксу и дальше лгать Дарби? – Не поняла я. – Кто она такая?

– Обычная девушка, – ответил Трэкс. – Но стоит тебе раскрыть меня перед ней, мигом вернешься в камеру.

Я откинулась спиной на сидение, недовольная новым условием.

– Ты же не собираешься навредить ей?

Его лицо поморщилось, а густые брови сошлись вместе.

– Вот в чем дело, Эллисон. Ты согласна или нет?

Я перевела взгляд на Тайлера.

– Ты ему доверяешь?

– Он же вытащил тебя из тюрьмы, так?

Я поджала губы, покачав головой.

– Вы не под нее копаете? – Спросила.

– Нет, – просто ответил Трэкс.

– Хорошо, – рявкнула я, согласившись. – Вы – пожарный.

В зеркале заднего вида показалась улыбка Трэкслера.

– Спасибо, – поблагодарил он.

Когда мы прибыли в отель, я спокойно прошла мимо Дарби. Она помахала мне рукой, и я послала ей улыбку, надеясь на порядочность Трэкса. Мы с ней еще раз общались приблизительно на четвертом напитке, и по моим воспоминаниям, она оказалась в Колорадо Спрингс, чтобы начать новую жизнь и сбежать от кого-то или чего-то. Дарби больше не нужны неприятности. Ей и так причинили достаточно боли.

Тайлер проводил меня до номера, остановившись возле двери. Казалось, слова, крутившиеся у него на языке, причиняли боль.

– Понимаю, у тебя был тяжелый день, но ты должна войти внутрь и собрать свои вещи.

– Что? Зачем?

– Трэкс возможно и вытащил тебя из тюрьмы, но Чиф сильно разозлился. Он хочет, чтобы ты вернулась в Эстес Парк. И даже связался с Джоджо.

Я спрятала лицо в ладонях.

– Блять. Блять … из-за одной ошибки?

– Пробраться в запрещенную зону и затем быть арестованной – большая ошибка, – он обратил взгляд в пустоту холла, не в силах смотреть мне в глаза.

– Меня выгоняют насовсем?

– Не знаю. Дай мне время, и я поговорю с ним. Но пусть сначала остынет.

Я выдохнула, желая отмотать время вспять и начать день с самого начала.

– Что насчет тебя? Все еще злишься?

Тайлер стиснул зубы, а затем обернул меня своими руками. Глаза непроизвольно закрылись, когда щека прижалась к его груди. Для меня не было ничего безопаснее Тайлера.

– Я просто рад, что ты в порядке, - признался он.

– Останься со мной, – прошептала я.

Он поцеловал мои волосы.

– Машина будет ждать тебя внизу через пятнадцать минут. Чиф настаивает, чтобы тебя отвезли на север. Я здесь только для того, чтобы проследить, как ты соберешься, выселишься и уедешь. Затем вернусь в лагерь.

– Ты не поедешь со мной?

Его брови нахмурились.

– Мне нужно работать, Элли. А тебе – возвращаться домой.

Глаза наполнились слезами.

– Мне некуда возвращаться.

Он сунул руку в карман и выудил оттуда единственный ключ, сверкнувший, поймав луч света.

– Lone Tree Village в Эстес. Квартира 111F. Нас там не бывает, так что она больше похожа на склад. Даже не уверен, что на моей кровати есть простыни. Это, конечно, не пентхаус, но жить можно. Моя комната – последняя дверь налево.

Я взяла у него ключ, всхлипнув.

– Тайлер…

– Просто… возьми его, - произнес он. – Я вернусь домой через пару недель. Тогда со всем и разберемся, – он сделал шаг назад и помахал мне рукой прежде, чем повернуться в сторону лифта.

– Мне казалось, ты должен убедиться, что я села в машину? – Выкрикнула я.

Он замер на следующем шаге, но не повернулся.

– Прости. Не уверен, что смогу наблюдать за твоим отъездом.

Нижняя губа задрожала, я прислонила ключ-карту к сенсору, и когда замок щелкнул, надавила на ручку и зашла в номер. Одежда так и лежала нетронутой на кровати, готовая к работе, мне очень повезет, если еще когда-нибудь возьмут на вызове.

Стена холодила спину, когда я скользнула вниз по потертой белой краске и опустилась на старый оранжево-коричневый ковер. Зазвонил телефон, и я прижала трубку к уху.

– Элли? – Раздался голос Джоджо.

Я прижала ладонь к лицу.

– Я накосячила, Джоджо, – губы сжались вместе, стараясь удержать всхлип.

– Ты права. Накосячила. Теперь ты должна собраться и снова вернуться на путь истинный. Ты меня поняла?

– У меня еще есть работа?

– Конечно, есть. Не стану оправдывать твой поступок, но это тяжелая борьба. Первую битву ты проиграла. Возвращайся домой и начнем готовиться к следующей.

Я поморщилась, и сделала глубокий вдох.

– Я не заслуживаю, но спасибо, – прошептала.

– Клади трубку, собирай вещи и спускайся вниз. Скоро прибудет машина. Как только вернешься домой, отправляйся прямиком в кровать, и завтра первым делом подвезу тебя до работы. Поняла?

– Встаю. И начинаю с чистого листа.

Я сделала глубокий вдох, одновременно встав и нажав «отбой». Много времени не понадобилось, чтобы упаковать выложенные вещи, затем я вышла из номера, решив спуститься по лестнице вместо лифта.

Дарби уронила маркер, которым рисовала новый шедевр и поднялась на ноги.

– Элли? Все в порядке?

Я остановилась возле ее стола, положив ключ-карту перед ней.

– Ага. Мне придется уехать.

– Придется? Но почему?

– Я облажалась. И меня посылают домой.

Дарби в недоумении покачала головой, даже услышав из первых уст.

– Как облажалась? Только потому что выпила?

– Долгая история, – ответила я. – Трэкс может все тебе объяснить.

– Если когда-нибудь вернешься… не забудь зайти, поздороваться.

Мое лицо расплылось в улыбке. – Обязательно.

Мужчина старше моего отца, одетый подобно баптистскому священнику и пахнущий дешевым лосьоном, выдавил из себя вынужденную улыбку и забрал мой рюкзак. Несмотря на вылитую на голову четверть банки геля из макушки его седых волос выбился чуб.

Я ждала, когда мне откроют дверцу, но вместо этого мужчина распахнул багажник и забросил в него рюкзак. Самостоятельно открыв дверь, в голове проскользнула мысль, что липкий ковер и мусор, засунутый под заднее сидение – идеальная машина для девушки, только что выпущенной из-под стражи.

Два с половиной часа до Эстес Парк длились нескончаемо долго, когда приходилось дышать нафталином и возможно несколькими «газами». Стоило нам добраться до черты города, водитель повернул ко мне голову, продолжая следить за дорогой.

– Какой адрес?

– Lone Tree Village. Здание F.

Он тяжело вздохнул.

– Адрес какой?

– Подождите, – ответила я, копаясь в телефоне. – 1310 «Мэнфорд Авеню».

Водитель потыкал в своем GPS устройстве, затем вернулся в исходное положение, продолжив полностью меня игнорировать.

Мы проехали мимо незнакомую часть города, после чего свернули на объездную дорогу и проехали еще две минуты. Вывеска «Lone Tree Village» на несколько секунд меня воодушевила, но затем я вспомнила, что большинство вещей осталось в альпийском бараке, и все мои нынешние пожитки находились в рюкзаке.

Водитель направился прямиком к дому Тайлера. Он обогнул здание, а затем занял первое попавшееся свободное место.

Я вышла из машины и подождала водителя, чтобы забрать рюкзак. Он передал его мне и повернулся к водительской дверце.

– Извините? – Последовала за ним.

Он повернулся ко мне, с гримасой раздражения на лице.

– Об оплате позаботились.

– Оу, – выдавила я, наблюдая, как он открывает дверь и садиться за руль. Я отступила, а машина сдала назад и уехала, и подняла взгляд на здание F.

Квартира 111 была наверху, так что мне пришлось подняться на первый этаж, свернуть на лестничной площадке и подняться на следующий. Несколько светло-бурых планок винилового сайдинга отсутствовали, но район выглядел неплохо, лужайка была ухожена – не то чтобы я могла привередничать.

Я вытащила ключ Тайлера из кармана и повернула им в замке. Механизм щелкнул, и сердце глухо забилось в груди. Стоять перед квартирой Тайлера, готовясь впервые вступить в его личное пространство в отсутствие самого мужчины, как-то неправильно.

Дверная ручка ощущалось холодной и незнакомой, но я все равно повернула ее, толкая бежевую дверь в гостиную, заполненную мебелью и коробками. Тайлер предупреждал, что квартира служила им складом, коробки были сложены, оставляя проход налево на кухню и прямо – в коридор.

Я шла вдоль коридора, стараясь на ощупь отыскать выключатель. Как только пальцы коснулись тумблера, я нажала на него, осветив двадцатифутовой длины коридор, бледно-желтого цвета стены и бежевый ковер, а также две двери с правой стороны и одну с левой. За ближайшей оказалась ванная комната. Бросив рюкзак, я быстренько расстегнула джинсы, спустив их до колен, села на холодную поверхность унитаза и застонала, позволив себе расслабиться впервые за практически двенадцать часов.

Крану потребовалось какое-то время, чтобы потекла теплая вода. Осмотревшись вокруг, мне пришлось вытереть руки о собственные штаны. Я схватилась за край раковины, стараясь побороть тошноту и головокружение. Вдох принес мгновенное успокоение – квартира пахла Тайлером.

Держа в руках сумку, я остановилась в конце коридора между двумя дверьми. Толкнула ту, что была справа, увидев еще больше коробок, голую кровать и тумбочку. Дверь, которую Тайлер назвал своей, оказалась закрыта, так что мне пришлось повернуть ручку и толкнуть ее, дверь стукнулась о стопку коробок, столкнув практически все на пол.

– Черт, – выругалась сквозь зубы я и, сбросив сумку, принялась их собирать.

Вытерев лоб, пересекла комнату, чтобы распахнуть окно. В лицо пахнул свежий воздух, и, закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. Меня выгнали из единственного места, который стал настоящим домом, оторвали от единственных людей, ставших практически семьей. Я находилась в одиночестве посреди пыльного жилища мужчины, с членом которого была знакома лучше, чем с надеждами и мечтами его обладателя.

Уперев локтями в подоконник, я ничего не могла с собой поделать и начала быстро-быстро моргать. С моего места виднелись горы, сгрудившиеся вокруг бараков. Глаза наполнились слезами, и те начали стекать по щекам, не стихая до тех пор, пока тело не затрясло от рыданий. Мне хотелось находиться в том хрупком здании с холодными душами и неудобными кроватями настолько, что становилось больно. Несколько раз с моих губ срывались всхлипы, я вытерла нос о запястье, облизала губы, мечтая о пяти или шести порций водки с тоником – черт, да я бы даже не отказалась от упаковки дешевого пива, все что угодно, чтобы унять боль.

Я прислонилась к стене, стараясь удержать пейзаж в поле зрения, единственное, что мне оставалось делать, мечтать о том, чего нельзя получить, и закрыла глаза.