Глава 16.

Я распаковала рюкзак, вытащив четыре футболки, пять свернутых пар носков, три пары брюк-карго, две свободные сорочки, пасту, зубную щетку, расческу, тушь для ресниц и блеск для губ. Альпийское подразделение могли вызвать в любой момент, и мне не хотелось оказаться неподготовленной. Удивительно, что поссориться я умудрилась именно с тем пожарным, которого назначили моим сопровождающим, Тайлеру необходимо сосредоточиться на разраставшемся огне, а не на нашей нелепой размолвке.

Мы с Тайлером по-настоящему не вместе. Не было никаких «мы» – то есть никакой ревности, ожиданий и подробных обсуждений статуса наших отношений или к чему они приведут. Я была завязавшей пьяницей, а он – завязавшим кобелем. Любой психотерапевт, наблюдавший меня последние пять лет, сделает однозначный вывод: у нас нет никакого будущего.

Взяв в руки пульт, включила телевизор. На новостном канале говорилось о пожаре, а в бегущей строке снизу экрана сообщали последние новости. Послушав их несколько минут, решила отключить.

На кровати, в том самом месте, куда я его и бросила, зазвонил телефон. Даже стоя в десяти шагах было видно, что это - моя сестра. Рингтон прозвонил несколько раз, после чего экран погас и вскоре снова засветился.

Подойдя ближе, я потянулась за телефоном и пока подносила его к уху не могла решить – запустить им через весь номер или же ответить.

– Алло?

– Эллисон?

– Привет, Финли.

В ответ она вздохнула.

– Я думала, тебя уже в живых нет. Мама с папой тоже так считали.

– Для них в каком-то роде так оно и есть.

Я ощутила вспышку ее ярости и сжалась, услышав в трубке крик.

– Но не для меня! Я тебе ничего не сделала, Элли, а ты игнорировала и избегала меня несколько месяцев! Думаешь, я здесь просто наслаждаюсь пляжем в надежде, что с тобой ничего не случилось?

– Нет, но я надеялась…

– Иди ты, знаешь куда! Не смей говорить сейчас приятные вещи. Я зла на тебя! И не заслужила подобного обращения!

Я застыла, мне показалось за ее словами скрывалось что-то еще, помимо моего игнора.

– Скажи что-нибудь! – Голос Финли дрогнул, и она начала всхлипывать.

Я поморщилась.

– Ты что, плачешь? Не плачь, Фин, прости меня.

– Почему ты не разговариваешь со мной? – Плакала она. – Что я такого сделала?

– Ничего. Ты ничего не сделала. Мне просто не хотелось портить тебе отпуск. Я не хотела, чтобы ты испытывала чувство вины и беспокоилась обо мне.

– Ты провалилась по всем пунктам!

– Мне очень жаль.

– Мне не нужны твои извинения! – Ругалась она. – А нужно, чтобы ты брала долбаную трубку, когда я звоню!

– Хорошо, – ответила я. – Возьму.

– Обещаешь? – Сделав глубокий вдох, она заговорила гораздо спокойнее.

– Обещаю. Я отвечу, когда ты позвонишь… если только не буду занята на работе.

– Чем ты там, кстати, занимаешься? Мама сказала, работаешь то ли секретарем, то ли фотографом, то ли еще кем-то в местном журнале.

– Да.

– Пользуешься камерой, которую я подарила?

Я слышала ее улыбку. Она уже простила меня. Значит о Стерлинге ей ничего не известно, и когда она обо все узнает, почувствует сильное предательство, вспомнив этот разговор. Мне очень хотелось бросить трубку, но тем самым я только усилю подозрения.

– Да. Это очень хороший фотоаппарат, Фин, спасибо.

Несколько продолжительных секунд Финли молчала.

– У меня такое ощущение, что я говорю с незнакомкой.

– Но это я, – ответила я.

– Нет, не ты. Ты изменилась.

– Я трезвая.

Она выдохнула смешок.

– Как успехи?

– Вообще-то, хорошо. Ну… один раз сорвалась. Как Санья?

– Не представляю. Последние три недели я на Бали.

– Так как на Бали?

– Красиво. Но я возвращаюсь в штаты повидать тебя.

На меня накатила паника.

– Я очень по тебе скучаю, Фин, но мне приходится много путешествовать. Я преследую межведомственных пожарных, мы будем в разъездах до начала октября.

– Пожарных, значит? Команду Тайлера?

– Да.

– Ты ведь трахаешь его, правда?

– Время от времени.

– Так и знала! – Захихикала она.

Мне будет не хватать Финли, которая никогда не удивляется и снимает с плеч груз ошибок. Финли постоянно находила мне оправдания; она вела меня по жизни, держа за руку и спокойно распоряжаясь, потому что так ведут себя старшие сестры.

Как бы мне не хотелось предотвратить это, но рано или поздно настанет время, когда мы останемся сестрами, но не друзьями. Даже если Финли меня простит, ее постоянно будет преследовать боль моего предательства, а я так и не узнаю, доверяет она мне или нет.

Я осушила одну из двух бутылок воды, желая отведать чего-нибудь покрепче, затем обошла номер два раза и решила спуститься вниз. Собственное отражение в зеркале около двери привлекло мое внимание, и я наткнулась на решительный взгляд больших льдисто-голубых глаз. Выражение моего лица не предвещало ничего хорошего. Темные пряди волнистых волос выбились из небрежного пучка. Я не пила, работала, занималась типичными для людей вещами… но была ли я счастлива?

Часть меня возненавидела Тайлера за то, что заставил задаваться этим вопросом. Если бы я не была счастлива, занимаясь любимым делом, засыпая рядом с терпеливым мужчиной, который заботился обо мне единственным известным ему способом, заслуживала ли я его вообще? У меня были независимость, собственные сбережения и возможность принимать решения – но глядя в отражение Элли версии 2.0 сложно было игнорировать грусть в глазах. Что невероятно бесило.

За моей спиной захлопнулась тяжелая дверь, когда я направилась вниз. Лифт донес меня в вестибюль, который на удивление оказался практически пустым.

– Привет, – поприветствовала я администратора.

Она улыбнулась, отодвинув в сторону рисунок, над которым работала.

– Красиво, – заметила, после повторного осмотра.

– Спасибо, – ответила она. – Что вам угодно?

Моя кредитная карта легла перед ней на стойку.

– Можете сменить карту, оплачиваемую мой номер?

– Конечно, – она забрала серебристый прямоугольник со стола. Кликнула несколько раз мышкой, а затем провела картой через считывающее устройство. – Сопутствующие расходы тоже?

– Да. За все.

– Готово, – она вернула мне карточку. – Поставьте здесь свою подпись.

– Спасибо… – я перевела взгляд на ее бейдж. – Дарби.

– Не за что, «Маунтеньер».

Я отправилась к барной стойке, где находился только парень, натирающий посуду. Его кожа была гладкой и смуглой, и выглядел он слишком молодым для своей серебристой шапки волос и бакенбард.

– Добрый день, – поздоровался он. Его кулак, покрытый тряпкой, быстро протер изнутри стеклянный стакан, после чего мужчина отставил его и взял следующий из раковины. Темные глаза взирали на меня с большей интенсивностью, чем предполагал их владелец.

– Привет. Мне один…мм… «спрайт».

– Что, на мели? – Пошутил он. Но его улыбка мгновенно погасла, когда он понял, что я не в настроении для веселья, и приступил к работе.

Вскоре передо мной оказался высокий наполненный газировкой стакан. Глаза бармена вспыхнули, когда кто-то присел справа от меня. Распознать личность удалось без труда, как только он заговорил.

– Налей-ка мне «Victoria’s Bitter» (марка пива), приятель! – Воскликнул Лиам.

– Ты собираешься пить в первый рабочий день? – Спросила я. – Разве тебе не нужно идти на собрание через 15 минут?

– Не волнуйся. Я буду то же, что и она.

– Еще один «спрайт», – разочарованно произнес бармен.

Я отрывала края салфетки, пока в голове крутились миллионы мыслей.

– Как ты оказалась во все это втянута? – Начал Лиам.

– Сначала я просто отвечала на звонки в издательстве, потом сделала несколько снимков, понравившихся владельцу. Он отправил меня вместе с Тайлером на задание, и мои работы привлекли внимание местных. И вот я здесь, продолжаю делать серию.

– Пробралась на верх своими силами. Впечатляет, – Лиам пил свою газировку так, словно это была пинта пива. Даже слегка приподнял пластиковый стаканчик, чтобы поприветствовать вошедших пожарных.

– Меня долго не было в издательстве во время первого задания.

– Еще больше впечатляет, – добавил Лиам.

– На самом деле, нет, – я покачала головой и опустила взгляд.

– Чем ты раньше занималась?

– Ничем. Едва закончила колледж, после чего немного путешествовала. У моих родителей дом в Эстес Парк, и я там жила.

– Ааа. Как вы это американцы называете? Дитя трастового фонда.

– Наверное, была.

– Но не теперь?

– Нет, на самом деле, меня отвергли.

– Чем дольше мы общаемся, тем интереснее ты становишься. Обычно бывает наоборот.

Я посмотрела на Лиама, изучая его лицо. Он был типичным австралийцем, с мощным подбородком, широкими плечами и крупным телосложением. Челюсть покрывала светло-коричневая щетина, а через прищуренные глаза виднелась красивая изумрудная радужка. Моим первым порывом было пригласить его к себе в номер и забыть о ссоре с Тайлером на час или два, но, если последние пять месяцев меня чему и научили, не стоит избегать, заливать алкоголем или выкуривать проблемы. Утром они никуда не денутся, только станут еще серьезнее.

Лиам допил свою содовую одним глотком. Когда я к своей едва притронулась.

– Новое начало может немного удручать, – произнес он. – Никто ничего тебе не говорит. А сам ты ожидаешь почувствовать себя лучше, не понимая, почему нельзя остаться чертовым разгильдяем.

– Только не говори, что и ты – дитя трастового фонда.

– Нет. Работа отлично прочищала голову, но даже она больше не помогает. Мне была необходима дистанция.

Он оглянулся, посмотрев через каждое плечо, будто прошлое преследовало его по пятам.

– Но, в конце концов, тебе стало лучше? – Спросила я.

– Сообщу сразу же, как только это произойдет, – поднимаясь, закончил Лиам.

Из-за угла вышел Тайлер и замер, как только увидел нас с Лиамом в баре.

– Лучше пойду на собрание, – произнес Лиам.

– Правильно, – ответила я, приподняв стакан.

Лиам чокнулся своим пустым стаканом о мой, после чего отправился в конференц-зал.

Тайлер выждал несколько секунд, а затем направился ко мне.

– Что пьешь?

– «Спрайт». Заказывай себе сам.

Он покачал головой, осматривая вестибюль.

– Я люблю вишневую колу.

– Где Тэйлор? – Спросила я.

– Не здесь. Во всяком случае, пока. Он звонил мне. Сказал, что познакомился с девушкой.

– Здесь? С местной?

Он пожал плечами.

– Он не слишком распространялся. Похоже, она работает официанткой или что-то вроде того.

– Интересно. Вот черт, Тайлер, – произнесла я, заметив агента Трэкслера у стойки регистрации. Он немного пофлиртовал с администратором Дарби и затем, проходя через автоматические двери, заметил Тайлера. Когда агент прошел мимо нас, у меня вырвался вздох облегчения.

– Тэйлор все уладил, – признался Тайлер.

– Как?

– Просто уладил. Мне пора.

К моему глубочайшему удивлению, Тайлер наклонился и поцеловал меня в щеку, прежде чем присоединиться к Лиаму в конференц-зале. В открытую дверь я рассмотрела множество людей в официальных костюмах, стоявших во главе стола и пытавшихся удержать норовившие свернутся в рулон бумаги. Кто-то разговаривал по телефону, печатал на «айпаде» и строчил на ноутбуке. Пожарные стояли рядом и ожидали приказов, пока командование собирало сведения. За полсекунды, в которые дверь была открыта мне удалось разглядеть кое-кого из своих мальчиков, скрестив на груди руки и с серьезным выражением лица, стоял Пуддин, но стоило ему заметить меня, сразу же замахал рукой, подобно ребенку, увидевшему со сцены школьного концерта своих родителей.

– Веселишься, Ставрос? – Опираясь на барную стойку, спросила Дарби. Ее белая рубашка была идеально отглажена, красные губы идеально подведены матовой помадой, черные брюки очищены от ворса, ни один медового цвета волосок не выбивался из хвоста. С такими изгибами и улыбкой на миллион долларов она спокойно могла быть бывшей королевой красоты. Каждое движение отдавало элегантностью, каждая улыбка отлично отточена.

Я обернулась, почуяв неладное. Трэкслер флиртовал с ней. Возможно, и она являлась агентом.

– Пожарные не оставляют чаевых, – пробубнил Ставрос. – И к тому же, все они натуралы.

– Это продлится неделю, – подбородок Дарби уперся в основание ее ладони.

Все мое тело напряглось от беспокойства наговорить лишнего или сделать то, что может поспособствовать Трэкслеру в расследовании против семьи Тайлера.

– У вас все в порядке? – Спросила Дарби.

– Что за парень, который только что ушел? Вы еще разговаривали пред тем, как он вылетел за дверь?

– Трэкс? – Ее глаза вспыхнули при звучании его имени.

– Ага, – ответила я.

– Он – сотрудник противопожарной службы и останется здесь до окончания пожара. Он… из какого-то специального подразделения. Не пожарный и не сотрудник наземной команды. Вообще-то, он толком не говорил, чем занимается.

– Типа тайной пожарной службы? – Только наполовину пошутила я.

Она хихикнула, но звук получился какой-то странный, будто бы смеяться ей было не свойственно.

– Возможно, он очень скрытный в плане работы.

– Так вы не знакомы? – Мне стало интересно, зачем ему лгать.

– Немного.

– Немного? – Ухмыльнулся Ставрос.

– Что насчет тебя? – Спросила Дарби, проводя рукой по волосам. Ее карие глаза напоминали глаза Тайлера: теплые с золотыми вкраплениями и скрытой болью. – Если исходить из твоей карты, ты – журналист.

– Фотограф. Я всюду следую за альпийским подразделением.

– Ооо. Я знаю Тэйлора Мэддокса и Зика Лунда. Они милые. И общались с Трэксом.

– Правда? – В замешательстве переспросила я.

– Да. С момента приезда практически каждую ночь оставались в его номере.

– Как давно здесь Трэкс?

Дарби пожала плечами, обернувшись через плечо, чтобы проверить свое место работы.

– Недели две. Он приехал еще до начала пожара.

Мои брови сошлись на переносице.

– Как странно.

Она улыбнулась.

– Может, он не из тайной пожарной службы. А скорее тайный пожарный экстрасенс.

Семья из четырех человек вошли в автоматические двери, приближаясь к стойке администратора. Дарби подскочила с места и направилась к себе, приветствуя их улыбкой.

Дверь конференц-зала открылась, выпуская пожарных и их руководителей. Теперь мне предстали не только члены моей команды, удивительно скольких вызвали на пожар в Колорадо Спрингс.

Тайлер и Коротышка остановились рядом со мной, больше похожие на отца и сына, нежели на напарников. Коротышка был на две головы ниже Тайлера, но такой же сильный. Подобно остальным ребятам Коротышка выкладывался во время пожароопасного сезона, и несмотря на то, что он был новеньким и самым маленьким, в конце рабочего дня залезал в грузовик последним.

– Каков вердикт? – Спросила я.

Тайлер скрестил на груди руки, осматривая толпу, образовавшуюся в вестибюле.

– Пожар далеко. Нам придется добираться на машинах, а затем вертолет доставит нас до нужной точки. Альпийское подразделение отвечает за восточный край.

– Я могу получить свое снаряжение? – Спросила я.

Тайлер поморщился.

– Нет.

– В смысле «нет»? Когда мы выезжаем?

– Мы никуда не едем.

Я покачала головой.

– Ничего не понимаю.

– Тебя не допустили. Пожар слишком быстро распространяется. Уже было несколько опасных ситуаций. Ветер меняется каждый час, это небезопасно, Элли.

– Нигде не безопасно, – прошипела я.

– Только в «черной зоне».

– Тогда я стану снимать «черную зону».

– Но меня там не будет. Я должен работать возле противопожарного барьера.

Кипя от злости, я повернулась к нему спиной. Решение принимал не он, но понимание сего факта не помогало. – Ты не мог бы хотя бы поручиться за меня?

– Он поручился, Элли, – добавил Коротышка. – Мы все поручились.

– Похоже, теперь я могу получить свою красную карточку. Какая-то сексистская хрень, – пробубнила я.

Тайлер вздохнул.

– Там сейчас находится полдюжины женщин. Дело не в дискриминации, а в безопасности. Гражданские лица не допускаются в горы. Решение пересмотрят, когда огонь возьмут под контроль.

Я обернулась к мужчине.

– Ты что издеваешься? Хочешь сказать, окажись у меня хрен в штанах, так же не допустили бы, даже с журналистским пропуском? Огонь невозможно контролировать. Ни о какой безопасности речи быть не может. Невозможно предугадать его следующий шаг. Все просто надеются, что он подчинится вашим расчетам. А мне теперь придется снимать горизонт и наземную команду делающую зачистку, когда все будет кончено.

– Я предупреждал, что тебе не следует приезжать, -– произнес Тайлер, недовольный моей вспышкой. – Нам пора. Увидимся, когда я вернусь.

– Вытащи меня отсюда, – крикнула ему в след. – Мэддокс!

Толпа в вестибюле затихла и наблюдала за удаляющейся в сторону лифтов фигурой Тайлера. Я повернулась к Ставросу, стараясь сдержать злые слезы.

– Ты сказала «хрен», – улыбнулся Ставрос. – Ты мне уже нравишься.

– Налей мне водки с тоником?

По лицу Ставроса растянулась улыбка.

– Серьезно?

– Серьезно.