Притязания на просветленность

Сегодня игра эта именуется медитацией. Люди самого разного возраста наивно поверили, будто просветления можно достичь за каких-то двадцать дней медитации, без долгого восхождения в гору по следам дзэнских учителей. К тому же это якобы приятно. Сиди себе, бездельничай, похрапывай... Медитируй, как тебе нравится, живи, как хочется, — и ты, несомненно, станешь просветленным. А потом мимо пробегает очередной знахарь, торгующий вразнос другим снадобьем. «Кенсё за три дня!» — заверяет он. Но только шарлатан или чокнутый может нести бесстыдную чушь о том, что любой способен достичь кенсё — проникновения в собственную подлинную природу — всего за три дня.

Филип Капло-роси [1]

Сэнсэй Дэйнан Генри из денверского Дзэн-центра рассказывает, как Филип Капло-роси преподал ему запомнившийся на всю жизнь урок о необоснованных и скороспелых притязаниях на просветленность.

В течение третьего сессина я трудился изо всех сил. Мне уже давно было плохо, а в то время я чувствовал себя еще несчастнее. Ужасающая боль — физическая боль от долгого сидения на месте. Такие муки способствуют сосредоточению.

И тут я ощутил блаженство, какого не испытывал с детства, когда все в тебе с головы до пят еще кипит жизнью и новизной.

Тот, кто думает, что не знает, — тот знает. Тот, кто думает, что знает, — не знает.

Гуру Гита; Шри Сканда Пурана

Я погрузился в ощущение чуда и счастья, купался в блаженстве. Чувство было таким острым, что я прервал занятие и утонул в слезах радости.

Я направился в докусан (комнату для бесед) и встретился со своим учителем, Капло-роси. Поначалу он был очень сдержан. «Хорошо, — сказал он. — Это означает, что занятия идут на пользу. А как движется работа ему, твоим коаном?

«Му-шму», — заявил я.

«Ты должен понять, что усердное сосредоточение на му помогло тебе расслабиться и ощутить нечто более глубокое. Но, прекращая работать над му, ты прерываешь тот самый труд, который ведет к трансформации, — сказал он. Он действительно был очень мягок и просто добавил: — Возвращайся и занимайся му».

Я снова сел на подушку и стал работать, но это случилось снова. Меня захлестнуло блаженство, и я опять пришел в докусан. По правде говоря, я не шел, а словно парил в воздухе. Войдя, я воскликнул: «Му! Роши, ничто не сравнится с тем, что я чувствую!» Но он еще раз объяснил мне, что нужно делать.

Он объяснял мне это трижды.

На четвертый раз произошло то же самое, но теперь он просто заорал: «Ладно! Раз тебе так хочется оставаться на полпути к вершине, дело твое, но тогда — убирайся отсюда! Не смей приходить в докусан и не проси новый сессии/ Ты занимаешь чужое место — место настоящего ученика!» Он громко выкрикнул все это и звякнул колокольчиком, давая мне знак уходить. Я встал и нетвердым шагом вышел.

Я боялся скорее самого учителя — он был настоящий суровый боец, — чем чего-то иного. И в следующий раз, когда нахлынуло блаженство, я продолжил работать с му. Я старался не прерываться и изо всех сил противился переполнявшим меня ощущениям.

Капло-роси ясно дал понять, что му — это не блаженство. Но что же это? Я погрузился ему и продолжил свое путешествие в недра сознания. Не знаю что было бы, не останови он меня вовремя. Я считаю, что это был его самый ценный дар.

Большая часть людей живет у горных подножий. Там строят красивые деревушки, порой целые города. У этих людей есть семьи, и они любят своих домашних, а иногда — не любят. Там они находят работу и друзей, там они счастливы — или не очень, там они посещают церкви и храмы — либо проходят мимо. Там они и умирают.

Намного меньшая, но все же достаточно значительная часть людей живет на склонах. У них тоже есть семьи, работа и круг общения, но эти люди стремятся жить, руководствуясь высоконравственными принципами; они порядочны и постоянно учатся, пытаются понять смысл собственной жизни. У них есть свои представления о Боге или Истине. Подчас они тянутся к этой Истине и даже стараются ей служить.

Еще меньше тех, кто живет на самой горе и переносит палатки все выше, чтобы постепенно привыкнуть к разреженному воздуху. У них нередко есть семьи и друзья, и жизнь в этом кругу такие люди считают священным долгом. Они полны сопереживания. Они понимают значимость горы, нередко посвящают восхождению к вершине всю свою жизнь и делают все возможное, чтобы приспособиться к изменчивым и суровым условиям предгорий.

Лишь редкие люди поднимаются на самую вершину. Поднявшись туда, откуда можно окинуть взором весь окружающий мир, они обычно одиноки, хотя рядом по-прежнему могут быть их любимые. Эти люди — живое доказательство того, что на гору можно взойти. Одни из них ведут деятельный образ жизни и принимают гостей, а другие разбивают свой лагерь в стороне, стараясь не привлекать чужого внимания.

И совсем уж редко встречаются те, кто, достигнув вершины, спускаются по противоположному склону. Вечные восхождения и спуски, терпеливое и страстное паломничество от одной горы к другой... Эти люди рассказывают остальным о горных тропах, надежно завязывают им ботинки, наполняют их фляги водой, навешивают для них веревки, помогают карабкаться по скользким склонам и отвесным скалам, своим ободрением заставляют их идти вперед, несмотря ни на что.

Забывая об отдыхе, они неутомимо помогают остальным взбираться наверх.

Настоящая духовная жизнь — удел немногих. Среди тех, кто ищет истину, немало людей искренних и усердных, но большинство из них далеко не всегда могут и хотят вступать в схватки с собственным эго, без которых этот путь не пройти.

И пусть все мы считаем себя опытными скалолазами, но многие одухотворенные — либо воображающие себя таковыми — личности по-прежнему обитают у подножий горы. Искренние в своем желании взойти на вершину, они интуитивно понимают, какую цену за это придется заплатить. Одни долго возятся со шнурками ботинок, а после озабоченно скупают замысловатое снаряжение, но это, в сущности, лишь попытка оттянуть время в надежде на то, что рядом как по волшебству возникнет канатная дорога, которая поднимет нас наверх и избавит от тяжкого восхождения. Другие карабкаются по склону, отчаянными усилиями преодолевая каждый камень. Но при попытке пересечь всю Гималайскую гряду, не имея даже компаса, неопытный альпинист быстро сбивается с пути и не может определить, где находится. Кроме того, он нередко полагает, будто забрался дальше, чем находится на самом деле, и потому начинает давать советы другим задолго до того, как получает право делать это.

Не так уж трудно понять, является ли человек прежде учеником, а уже затем учителем.