Темы рефератов и докладов. Психология .и логика научного открытия

Психология.и логика научного открытия. Научная организация труда ученого.

Науки о природе и науки о культуре: общее и особен­ное.

Наблюдение, эксперимент и моделирование в эмпири­ческом познании.

Системно-структурный подход в науке и на практике.

Принцип историзма в научном исследовании. Математизация современной науки.

Метод формализации.

Индукция, дедукция и аналогия как способы научного исследования.

Наука и образование.

Научный статус медицины и фармации.

Специфика научного познания.

Чем же отличается научный поиск от иных видов мате­риальной и духовной деятельности людей? Такова первая и, пожалуй, основная проблема Методологии науки. Что счи­тать наукой? Это далеко не тривиальный вопрос. Возьмем

медицину. Является ли медицина самостоятельной наукой? Или врачевание — только ремесло, в котором используются данные многих наук, преимущественно естественных?

В античности медицина относилась скорее к разряду искусств (греч. techne, лат. ars— мастерство, ремесло, ис­кусство), нежели наук (греч. episteme, лат. scientia — досто­верное, научное (по)знание). Известный афоризм «искусст­во долго, жизнь коротка» (ars Longa vita Brevis), принад­лежит Гиппократу Косскому и относится первоначально именно к искусству врачевания. По свидетельству Клода Бернара, медицина не считалась 'наукой вплоть до начала XIX века. Однако и тот же Гиппократ, и Гален, и Везалий, и Гарвей и др. ее представители всегда без колебаний при­числялись к разряду ученых.

Относительно начала науки имеется несколько распространенных точек зрения. Многие авторы, особенно попу­лярных книг, отождествляют научное познание с любыми правильными наблюдениями и выводами людей, сделанны­ми в процессе трудовой деятельности. Генезис науки, таким образом, возводится к периоду становления человека и общества.

Подобный взгляд на происхождение научного познания путает его с познанием обыденным. Под наукой в этом случае понимается духовная сторона человеческого труда, Это явно неверно, неисторично. Обыденный или житейский опыт — это самая ранняя, древняя форма познания. С по­явлением науки обыденное познание стало низшим уровнем человеческого познания. Но когда же это произошло?

С разделением умственного и физического труда, в эпоху возникновения классов, в период расцвета древнейших цивилизаций Востока — в Месопотамии, Египте и проч. Эта точка зрения более основательна, нежели первая. Ее разде­ляют многие авторитеты, исследовавшие астрономию, мате­матику, медицину и другие области духовной культуры Древнего Востока по первоисточникам. Однако и в этом историческом контексте слово «наука» звучит скорее в пе­реносном, нежели в прямом своем значении. Под наукой здесь понимается специализированный умственный труд. Но не всякие его представители — это ученые. Знания, кото­рыми располагали жрецы первобытного и раннеклассовых

обществ, носили фрагментарный характер, имели сугубо прикладное назначение, обретались многовековым путем проб и ошибок, что называется «наощупь», строго оберега­лись от непосвященных и почти не развивались на протя­жении веков. И, главное, опирались они на визуальное наб­людение и мифологические аналогии, но не на логико-де­дуктивные доказательства или эксперимент. Поэтому древ­невосточная «наука» — это скорее предпосылки современ­ной науки, ее исторические корни, но не более.

Время и место появления науки - - античная Греция VI—IV в. в. до н. э. Вот самая распространенная, пожалуй, зрения по обсуждаемой проблеме. Согласно с этим решени­ем, научное знание должно быть теоретически объяснимым, а не интуитивным или авторитарным; развиваться, а не пе­редаваться из поколения в поколение в неизменном виде; самоценным, а не только утилитарно-прикладным; все пе­речисленные признаки науки возникли впервые действи­тельно именно в Древней Греции и в общем сохранились в Древнем Риме. Да, здесь началось формирование настоя­щей науки. Началось, но еще далеко не закончилось.

Ведь наряду с достоинствами, греко-римская «наука» отличалась серьезными недостатками. Все исследования базировались главным образом на визуальном наблюдении и логике, умозрении и почти не подкреплялись эксперимен­тальным путем. Да и в собственно теоретических построени­ях древне-греческих математиков, астрономов, врачей, не говоря уже о географах, историках, истина слишком часто была перемешана с заблуждением. Достаточно указать на геоцентризм птолемеевой системы мироздания и бесконеч­ные ссылки на божественное провидение в исторических трактатах древних авторов.

Современному идеалу научного знания в древности пол­ностью соответствовали только труды эллинистических уче­ных Евклида и Архимеда, без выводов которых немыслимы до сих под учебники по элементарной геометрии и меха­нике.

Поэтому существует и находит все больше привер­женцев позиция, согласно которой появление эксперимен­тального естествознания в собственном, современном

смысле этого слова относится лишь к началу Нового вре­мени. XVI—XVII столетия в Европе — ориентировочно от издания работы Коперника «О вращении небесных сфер» (1543 г.) до опубликования «Математических начал натураль­ной философии» Ньютона (1767 г.) — заняла великая рево­люция в естествознании, которая окончательно завершила многовековой международный процесс дифференциации науки от других форм общественного сознания.

Каким же именно требованиям должно было удовлетво­рять научное познание с момента своего зарождения и, особенно, в результате окончательного становления? Отве­тить на этот вопрос можно, если сравнить научное познание с обыденным. Эти два уровня человеческого сознания различаются не только по времени своего возникновения, но и по самому содержанию,. Это видно в обоих основных ракур­сах рассмотрения познания — как системы развивающегося знания и как деятельности по получению знания.

Производство знаний на уровне повседневного, житей­ского опыта не отделено от практической деятельности.че­ловека. Знания при этом получаются попутно с физическим преобразованием объекта. Поэтому обыденное познание не требует специальной профессиональной подготовки, отлич­ной от основной профессии человека. Столяр изучает свой­ства древесных пород, обрабатывая их; охотник — повадки зверей, выслеживая их и т. п. Объектами познания при этом служат орудия и предметы труда. Знания фиксируются, как правило, с помощью естественного языка, часто с примесью профессионального, сословного жаргона — арго.

Хотя такого рода стихийно-эмпирическое познание не отделено от трудовой деятельности, оно не сводится к труду целиком, но составляет его предпосылку и составную часть. Будучи только взаимосвязанными, обыденное позна­ние и труд однако не тождественны. У них различные цели и результаты. Любое знание только отражает, духовно ос­ваивает объект, а труд его материально преобразует.

Научное познание обычно не имеет дело непосредст­венно с самими материальными объектами, как обыденное. Современная наука в целях все более глубокого и много­стороннего отражения действительности все шире прибегает к различного рода идеализации чувственно-конкретных объектов, их свойств и отношений.

Так, формулировка любого закона науки связана с це­лой серией допущений, предположений, которые не только соответствуют, но часто прямо противоречат непосредст­венному созерцанию подчиненных этому закону явлений. Упомянутый ранее Эвклид при создании своей геометрии допускал, что отрезок, какой бы он ни был величины, можно разделить пополам. Классическая математика основана на предположении, что можно пересчитать весь натуральный ряд чисел. Однако опытным путем ни то, ни другое недо­стижимо.

Идеализация в науке состоит также в построении много­численных абстрактных объектов. Таковы «точка», «прямая линия», «окружность» и т. п. в геометрии, «абсолютно твер­дое тело», «идеальный газ», «инерциальное движение» и др. в физике. С помощью такого рода идеальных конструкто­ров исследуемое явление берется в «чистом виде», в от­влечении от каких-то реальных, но существенных в данной познавательной ситуации сторон объекта. Это позволяет выявить не менее реальные, но более существенные, зако­номерные свойства объектов, нежели те, которые способен постигнуть здравый смысл.

Абстрактность современного научного знания выража­ется и в его преобладающей наглядности. Ученые сейчас все чаще сталкиваются с принципиально ненаблюдаемыми объектами типа элементарных частиц в физике или гена в биологии.

Далее. Научное познание, в отличие от обыденного, представляет собой относительно самостоятельную форму общественной деятельности, отличную от непосредственно­го материального производства. Духовное производство на­учного знания составляет привилегию особой профессии ученого исследователя. Занятия наукой составляют основной смысл их жизни, требуют многолетней специальной подго­товки.

Средства научного познания (приборы, знаковые систе­мы, методы, источники знания и т. д.), даже эксперимен­тальные, отличаются по своему функциональному назначе­нию от орудий труда. Хотя по технической оснащенности современные лаборатории нередко превосходят иные заво­ды. В частности, многозначность естественного языка в ред-

ких случаях удовлетворяет ученых. «Беседу» с объектом исследования и друг с другом ученые ведут на различных искусственных языках со строго фиксированным значением и смыслом употребляемых знаков. Таковы математические, химические и проч. знаки и формулы, коды ЭВМ, латинская терминология медицины и юриспруденции, специальные

термины других наук.

В отличие от обыденного, научное познание способно (и очень часто) существенно опережать практику, нередко на целые столетия. Хотя всякая наука служит прямо или косвенно практическим целям, ее нельзя свести только к «злобе дня», сиюминутной утилитарной отдаче. Скажем, большинство физических явлений — оптические, электри­ческие, радиоактивные и др. — изучались научно задолго до их практического использования в технике, на произ­водстве. Обыденное познание плетется в хвосте у практики, а наука прокладывает для практики новые пути. Сознавая постоянно растущую практическую значимость науки как производительной силы, не следует близоруко путать фун­даментальные и прикладные научные исследования. Срок, от­деляющий открытие от его практического применения, для разных областей науки меняется в широких пределах. Науке приходится иметь дело с такими сферами бытия, которые практике нередко еще только предстоит освоить.

Правда, часто наука только объясняет и усовершенству­ет уже открытые и используемые стихийно-эмпирическим путем, на практике, закономерности. Люди разводили поро­дистых животных задолго до Дарвина и Менделя; ориенти­ровалась по ночному небу и составляли календари гораздо раньше открытий Коперника и Кеплера.

Однако результаты обыденного и научного познания трудно сравнимы. Обыденное знание в большей или мень­шей степени всегда проникнуто заблуждением, - - например, национально-рассовыми предрассудками, религиозно-маги­ческими догмами и т. д. Повседневный опыт зиждется на голом авторитете — общественного мнения, мнимой оче­видности. Научное же знание рационально, доказывается логически, подтверждается не ограниченным опытом инди­вида, общины, поколения, но более широким экспериментальным путем.

Здравый смысл фрагментарен и противоречив. На вся­кую максиму житейской мудрости найдется противополож­ная сентенция. Наука систематизирована и избегает фор­мально-логических противоречий. Повседневный опыт ча­ще всего «улавливает лишь обманчивую видимость вещей», по словам К. Маркса. Наука стремится постичь их скрытую сущность.

Научное знание постоянно развивается, экстенсивно или интенсивно. В науке нет последнего слова, говорил акаде­мик Л. Д. Ландау, а есть всегда предпоследнее. Обыденное знание обновляется гораздо в меньшей степени, по сравне­нию с научным. Наука непрестанно продвигается вперед, перечеркивая самое себя. Происхождение же большинства пословиц и поговорок, живущих в языке нашего народа до сих пор, теряется в глубине веков.

Наука фактически интернациональна. Истина, говорил Б. Паскаль, не измеряется меридианом: «То, что истинно по ту сторону Пиренеев, не должно быть ложно по эту сторо­ну». Национальной науки нет, заметил А. П. Чехов, как нет национальной таблицы умножения. Обыденное сознание в гораздо большей степени связано с национальным складом культуры и характера, с особенностями психологии отдель­ных социальных слоев.

Обыденное познание в общем ограничивается жизнен­ным опытом отдельного человека, его ближайшего соци­ального окружения. Даже массовые структуры житейского опыта — ходячие мнения, господствующие нравы, пропис­ные истины, — хотя и разделяются целыми социальными группами, народами, но обычно трактуются весьма индиви­дуально, им следуют от случая к случаю.

Научное познание носит общественный, а не индивиду­альный характер. Оно всегда коллективно. Трудно найти великое открытие или изобретение, сделанное одним чело­веком. Так, закон сохранения и превращения энергии был установлен при участии физиков Джоуля (Англия) и Ленца (Россия), инженера Кольдинга (Дания), провизора Майера и военного врача по образованию Гельмгольца (Германия), а также других ученых из разных стран.

Не случайно знаменитые Нобелевские премии по физи­ке, химии, медицине все чаще присуждают не одному, а двум-трем ученым сразу. Так, в 1945 г. Нобелевскими лау­реатами стали первооткрыватель пенициллина А, Флеминг и его коллеги Г. Флори и Э. Чейн, которые разработали тех­нологию промышленного получения этого антибиотика.

Конечно, для научного труда далеко не всегда (хотя и все чаще) обязательно прямое объединение усилий ученых в единый исследовательский коллектив. Однако любой уче­ный волей-неволей входит в определенное, исторически сло­жившееся научное сообщество и, как правило, руководст­вуется принятыми в данном обществе стилем мышления, признанными эталонами решения научных проблем, обменом информацией, критикой работы своих коллег.

Перечисленные различия обыденного и научного поз­нания все же не являются абсолютными. Эти различия не исключают моментов тождества и взаимосвязи науки и здравого смысла. Этот последний не является чем-то пере­ходящим, отмирающим. Современная наука наступает на обыденное познание, но никогда не вытеснит его полно­стью. Обыденное познание выступает необходимым усло­вием познания научного.

Классификация методов научного исследования.

Методы и формы научного познания многообразны. Их многообразие обусловливается качественным разнооб­разием исследуемых наукой объектов, с одной стороны, и разнообразием целей и задач научного творчества — с другой. Чтобы обогатить общее представление о методах, сделать картину их более конкретной, следует системати­зировать многообразие методов, провести их классифика­цию.

В зависимости от характера изучаемого объекта могут быть образованы самые различные группы методов: методы естественных наук, методы общественных наук, методы наук о неживой природе, методы наук о живой природе, методы изучения экономики общества, методы изучения духовной жизни общества и т. д.

Объектами научного познания могут быть как предметы. актуально пребывающие в поле восприятия исследователя, так и предметы, которых в настоящее время нет; предметы,

которые были включены в прошлый опыт людей или нахо­дятся в стадии проектирования. Например, исследование внеземной цивилизации, изучение объектов ретроспективно­го и прогностического познания. В зависимости от характера этих объектов все методы могут быть разделены на группу методов непосредственного познания (наблюдение, измере­ние и т. п.) и группу методов опосредственного познания (экстраполяция, актуалистический метод, исторические ме­тод, метод предвидения и др.).

По сфере действия, широте применимости все методы можно разделить на две категории. Первую составят сугубо специальные приемы и методы, тесно связанные с характе­ром изучаемого предмета и применяющиеся в узкой об­ласти, например, физические методы органической химии (калориметрия, кристаллохимический анализ, рефрактомет­рия). Вторую категорию методов составят приемы и спосо­бы исследования, применяемые во всех науках (наблюде­ние, эксперимент, гипотеза и т. п.).

Область применения общих методов по сравнению с частонаучными много шире, но всеобщими их назвать нель­зя.. Они используются не на всех стадиях исследовательской работы, при решении не всех задач науки, применительно не ко всем объектам научного познания. Но статистике не­чего делать там, где нет массовых явлений, где в предме­тах нет индивидуальных различий.

Общие методы по сравнению с частнонаучными менее связаны с отдельным конкретным родом исследовательской работы, сохраняются известную самостоятельность по отно­шению к рассматриваемому объекту. Они обусловлены не столько характером объекта, сколько особенностями поз­нания, поэтому их принято в науке называть еще философ­скими или логическими методами.

Все научные методы имеют определенное познава­тельное значение, но выполняют в познавательном процес­се различные функции. В зависимости от роли, от места в арсенале методологической вооруженности познания, мож­но выделить группы методов эмпирического и теоретичес­кого исследования.

......ния является коли­чественное накопление знаний (фактов, информации), пер­вичная систематизация знаний (в форме таблиц,, схем, гра­фиков), частичное обобщение наблюдаемых фактов (в фор­ме эмпирических законов). Соответственно этой задаче под­бираются и методы: наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент, описание, популярная индукция, классифика­ция.

Задачей теоретического уровня является уже не простое движение познания, расширение его эмпирической основы, а развитие науки, ее прогресс, получение качественно новых знаний. На этом уровне достигается высший синтез знания в форме научной терапии. К группе методов теоретического исследования мы относим все способы познавательной де­ятельности, которые обеспечивают построение и разработ­ку научной теории: абстракцию, идеализацию, формализа­цию, мысленный эксперимент, гипотезу, дедукцию, исполь­зование научных идей и принципов.

Различие между эмпирическими методами и теорети­ческими относительно, так как эмпирическое познание не­возможно без теоретического осмысления (без гипотез и теорий) и, наоборот, теоретическое построение немыслимо без опоры на эмпирические данные. Выделяя группы мето­дов эмпирического и теоретического исследования, следует подчеркнуть, что методы этих групп используются лишь преимущественно на определенном уровне познания. Ска­зать «в сущности» не значит сказать «целиком».

Всякий метод представляет собой определенную орга­низацию познавательного действия, благодаря которой и достигается положительный результат исследования. В структурном плане одни методы отличаются от других тем, что они просты и однородны, а другие, наоборот, сложны и неоднородны. Первые отличаются еще тем, что они ори­гинальны (в смысле первоначальны), вторые, как правило, — производные от первых. Так, логический анализ как прием познания прост, однороден, состоит как бы из одного и того же материала, а, например, структура моделирования

представлена разнокачественными элементами. Моделиро­вание включает в свой состав много самых разнообразных приемов исследования: наблюдение, измерение, экспери­мент, анализ и синтез, абстрагирование, экстраполяцию. Оригинальным в моделировании является только сама мысль о необходимости замещения объекта познания другим объектом (заменителем, посредником), имеющим опреде­ленные преимущества по сравнению с оригинальным объ­ектом.

Оригинальных научных методов (таких, как эксперимент, гипотеза) немного. Много больше методов производных, образованных специфическим сочетанием -широко извест­ных исследовательских приемов. Например, метод научного киноисследования использует рентгенокинематотрафию в сочетании с электронно-оптическим преобразователем и телевидением. Специфическим в этом методе является ком­плекс физических приборов и технических изобретений. Но последние, взятые порознь, применяются и в других обла­стях познания: рентгеноструктурный анализ — в химии и минералогии, рентгенография — в медицине, электрическая оптика - - в различного рода микроскопических исследова­ниях.

Давая общую характеристику той или иной науки, обыч­но определяют ее предмет и метод. Но ведь оригинальных методов (таких, как эксперимент, информатизация) меньше, чем наук. Тогда как же получается, что каждая наука имеет свой метод? Дело в том, что любая наука не пользуется ка­ким-то одним особым методом. Не существует, например, особого географического метода, как не существует мето­дов химического, медицинского, астрономического и т. д. Ни один из оригинальных методов не составляет специфи­ческой принадлежности только одной какой-нибудь отрасли знания. Например, при исследовании экономических отно­шений, по словам К. Маркса, не могут быть использованы ни микроскоп, ни химические реактивы, а то и другое дол­жна заменить сила абстракции. Было бы неверным пони­мать это в смысле, что методом политэкономии является «сила абстракции». Смысл этого замечания сводится к тому, что в экономической науке применяются преимущественно теоретические методы, чем эмпирические. А «сила абст­ракции» применяется далеко за пределами политэкономии.

Другой пример. Метод меченых атомов (изотопных индикаторов) появился в химии. Но совершенно ясно, что его нельзя приравнивать к методу химии как науки в целом. К тому же он используется сейчас не только в химии, но и в биологии, медицине, в сельскохозяйственных исследова­ниях.

Любая наука использует в познании целую. систему приемов и способов исследования. Эту совокупность мысли­тельных форм и называют (в расширительном смысле) ее методом.