Глава, избежавшая запятых

бегающий. бегающий кто-то. следы штукатурки на его подошвах. следы его подошв на куполах церквей. внутри куполов. в купели.

необходимость пережить. необходимо. так ли уж это необходимо? бегающий. но колени скованы морозом. но живот отвис и цепляется за провода. цепляется за вздорные крест о вья соборов. но шея выгнута и обряжена в низкие тучи. кто-то. трудно пережить почти невозможно. и горит свет. всюду.

ходят и выключают свет чтобы не нагорало много чтобы не платить много денег. задёргивают плотнее шторы. поправляют криво стоящую обувь. и горит свет. всюду.

пережить. ходить с мешком на голове. и пугать хохотом. прохожих. пугать себя. пережить. не принимать на ладонь падающую сверху серную кислоту. отворачиваться. нельзя. не-пережить-не. но – если возможно.

кто-то. и ещё один. и ещё несколько силуэтов. но – дальше. и ещё дальше – ещё. и ещё двое. розовый цвет на камне. и голубой. садовые ножницы.

-

…взяв от взаимодействия только игру – им хочется выигрывать. им не хочется проигрывать. половинки лиц с одной бровью в тусклом воздухе. тусклый воздух – половинками-крохами – в мисочке для овощей. проигрыш.

гротеск алкогольного спазма. зуммер в виске. зиккураты.

взяв. рассеяв. колокол на башне. башня. птицы в озеркаль е ослепших ногтей. рассе я ние.

повесть. выкрик в оплёске пот о в. блуждание. чаша прижатая к жадь ю губ. губы. немота.

-

некий человек стоит по колени в шампанском. он очень доволен. иногда он пляшет и брызги шампанского разлетаются во все стороны. всем кто стоит по сторонам. и ему благодарны. признательны.

он очень доволен. ну ещё бы! и выражение лица его – благополучно. горд. статичен.

по колени в шампанском. но: размокают голени и ступни. размокают. ему признательны. валится глиняная фигурка. глинище. валится фигурка – грядущих штрихов лепнов е ние.

-

сме ю н смеялся целый месяц. потом он стал печ а льцем и целый месяц – неподвижен – смотрел в угол.

разные были в доме. хитин и ситец они носили и по-разному речев а ньем расцветали. но одинаково: указывали пальцем. отвергали. и со стен проступали очами и были зорки.

он был тем. и этим. внимание не транжирил и устремлялся к цели.

удары тяжёлыми руками. плевки на впалые щёки. мимо. мимолётно. близко близко! внимание не транжирил и устремлялся к цели.

как он ту цель угадал?.. что она ему?.. но: внимание не транжирил. и устремлялся к цели. всё ближе. ближе.

-

«мне жалко моё бедно человечество. оно обеднело словом. оскудело разумом. зачерствело и вылиняло душой. оно бежит со всех ног. во все стороны. бежит. спотыкается. и опять бежит. не умолкает. многоголосит.

мне жалко. мне безумно жаль.

как так вышло? почему произошло? …но вот ведь: произошло нагрянуло взмыло клекоча и растряхивая оперенье.

так вышло. и умысла – не имело. взмыло клекоча и растряхивая оперенье.

но – …»

-

её глаза прозрачны. её глаза просвечивают на солнце. насквозь. трепещут. подёрнулись пыльной плёночкой. дребезжат.

зачем?

она плачет. она смотрит в себя и плачет. зарёвана вся. плачет. бедованье на верхушке раскрытого подсолнуха.

куда?

её глаза прозрачны. я свободно прохожу сквозь них. я иду по тропиночке и солнце тропиночку эту освещает без всяких помех. я иду. стараюсь не топать ногами и оглядываюсь по сторонам.

-

привет!

-

второе межглавье

«…веется по земле дребёзглая пластиковая метла, приводя землю в какой-то, ведомый одним людям, порядок. поднимается пыль. кашляют птицы, оглушённые шаркающим метельным стоном.

вьётся по земле метла, нанизывая на жёсткие прутья листья, окурки, дождевых червей… и ещё кого-то… веется, ширит зам а х…

все печали и радости пришедшие в утро – застревают в частом стремительном сите метлы. все печали и радости…

моросит дождь. заштрихованное моросью летнее солнце почти обиделось, почти повернулось спиной.

-

неведомо какой год, в неведомо каком мире… утро.»

-

7 - …мозаика

грузная ростепель – это она прохожд а ется. и собирает – она же – в лукошки сор перепутий.

странно… приятно… но так переменчиво вьются синицы! это – к добру. это – к бравым тул е ньям ст о жьим. к окопч е нью прил о котного напева.

ты, в угр е ве рождённый, в укр ы ви сомлевшей волны – не спеши остужать, не спеши осушать невзросленье распелёнутых крыл! не спеши…

эта странная м а ревь не затронула гнёзд твоих, не слизнула окалины зорь, не порушила расстояний… как же так получилось…?

как же так получилось?

не спеши…

-

«всё – по своей сути-сущности-явности – одно, – утверждала Гора. – вот: есть ладонь и есть свет. но центр, из которого изошла ладонь и изошёл свет, – один. …но быстр и мся, быстр и мся, быстр и мся ударяясь спиной и грудью; быстр и мся-кр у жимся в предпочтениях многолич и нных. и, в конце концов, отдаём предпочтение себе. и себя – сами того не желая, но догадываясь об этом – лишаем судьбы»…

-

это вьюга. и что бы ты ни сказал – всё проявится тут же, предстанет в волокнах набатов и будет равн о колыбели.

и будет равн о колыбели всё выстроенное тобой, принятое, согретое.

-

…и спросила Кружевная Цапля у Собирателя Следов:

– зачем ты собираешь следы? …они глубоки, они огромны! наверное, это красиво… но они окамен е лы! и окаменели – да! – задолго до твоего рождения…

– вот потому-то, – ответил Собиратель Следов. – именно поэтому; следы глубоки и огромны, и окаменелость их – твёрже стали, твёрже и звонче северного ветра!

– но я вижу, – сказала Цапля, – твой заплечный мешок обилен собраньем следов; и – обилье удерживая – лямки взрезали тело твоё, изломал плечи… ты сгорблен. шаг твой тяжёл.

– допустим… – ответил Собиратель Следов. – …и что?

– как что! как что! – загорячилась Цапля. – вот у меня есть лапки и они оставляют следы… мои лапки – мои следы! и я их не собираю, хотя они легки и изящны. я любуюсь ими. и всякий может ими любоваться, если кому взбредёт в голову подобная блажь! а ты… – ты собираешь чужие, – да такие грузные, такие старые… и вовсе не замечаешь своих. куда же это годится?!

– я Собиратель Следов, деточка, – сказал Собиратель Следов.

– так перестаньте им быть! – заявила Кружевная Цапля.

– ну, и кем же я буду, перестав быть самим собой? – спросил Собиратель Следов.

– вы станете самим собой, перестав быть кем-то ещё, – ответила Цапля.

-

«бу-у-ух!» - вбухнулось топорище в ствол.

и не желало топорище беды и боли стволу. и не ждал ствол беды и боли от топорища.

какая-то сила соединила их в этом. именно в этом. именно так.

…о-ох…

-

…мы приходим в мир, но появление наше – неожиданность… неожиданность…

не построен дом. не застелена постель. не подвешен над огнём котелок.

никто не спешит обнять и расцеловать. никто не торопится возликовать, радостно смеясь и грохоча всевозможными литаврами. никто не задыхается от восторга.

и спят светлячки, оставляя ночь в одиночестве…

и волны сливаются с берегом не отчуждая границ…

мы приходим в мир – не находя, мы уходим из мира – теряя. сплошная нервотрёпка и бредятина… но вот ведь: приходим – уходим, уходим – приходим… застрявший в водоворотах речных кусочек коры, с памятью прежне-цветения…

-

«– приветствую тебя!» – сказал человек – человеку.

«– приветствую тебя!» – сказал волк – волку.

«– приветствую тебя!» – сказал цветок – цветку.

«– приветствую тебя!» – сказала память – памяти.

-

что же дальше?

-

что же раньше приходит, – тепло или холод? хохот или плач?

и куда приходят они? …и зачем?

-

и сказал Дождливый День:

– мне нестерпимо понятие «судьба». мне нестерпимо оно!

– но будем надеяться… – вздохнул Дождливый День, – будем надеяться, что…

– нет! не смей! – закричал Дождливый День. – пожалуйста, не смей!

и – истончился в вечер.

и – пропал совсем.

-

и припал в тот день к плечу острому – острый древесный лист. и попросил о помощи. и прижался крепко-крепко, не желая больше несчастий…

и не было больше несчастий, никогда.

-

и не было больше несчастий.

––––––––– - –––––––––– - –––––––––––– - –––––––––––

АНТОЛОГИЯ СНОВ

1 – пролог

усталость. пешеходная дорожка по расколу стены. домик под яблоней.

яблоня. яблоки прелая листва под упр у жьем боков.

кусочек утолённой меди в грязной зеленокр у жной воде. медный горн, затихающий… но и из-за затишья – бьющий в ладони.

-

усталость…

-

…и даже угретый и упокоенный в обильном жилье – не упокоен. и измёрзлая кровь ударяет копьями ледяными в распаренную кожу.

…и горбятся губы, не желающие молчать; горбятся губы, нагромождаются пласт о пласт – образуя возвышенности, - кругл я тся в м а гмовой вертикали.

-

и – из усталости выходящие всадники – сны…

-

2

…а некто – беспокойный такой, весь в пепле и струпьях – сказал:

«сколько нас – столько и миров.

когда мы разрываемся в клочья – мир разрывается в клочья…»

…а некто – беспокойный такой, весь в пепле и струпьях – сказал:

«ах, беда-горев а нье!..

ах, журчанье беззвучное слова на зубах искрошенных к ночи!..»

-

…чья-то доброжелательная рука толкнула его под машину.

удар.

(милосердие)

удар.

(…в клочья разрываться было уже нечему)

удар.

он успокоился …

-

3

…лечу… лечу… лечу… лечу… лечу…!

так хорошо!..

-

4 – …шарик

пузатый, как маленькая планета, и лёгкий, как дыхание любимого человека Воздушный Шарик – поднимался всё выше и выше…

поднявшись совсем высоко – он стал облаком; маленьким пушистым облаком, добрым и ласковым.

…и больше не опускался вниз… не поднимался вверх… он – был

…из года в год,

из века в век,

из судьбы в судьбу.

-

5

из глубины – голова…

из головы – глубина…

-

…тише! тише…

-

штормит.

-

6

лечу…

-

7

…здесь собрались все те, кто любили друг друга. и никогда это место не было печальным.

я прижимаюсь лбом к стеклу: идут, издавна ожидаемые, давно желанные. идут, взявшись за руки, улыбаясь моей – в заок о нье дрожащей – улыбке.

и двери пред движением их – распахнуты. и вхождение – вхождение не сквозь, но имеющее корни.

…здесь нет дурной погоды и дурных слов. здесь нет вообще ничего дурного, что вхождается и без спроса рассаживается за столом вокруг мисок с горячей кашей. здесь ничто не губит, ибо то, что губить способно – погублено в перерожденьи.

мы все вместе: мы, любящие и любимые. и друг другом, как и собой – полны. руки слиты с руками, и чистота жилья – с чистотой неба и земли…

-

стоит ли просыпаться?

-

8

…голос. и опять тот же голос. и опять – он.

надо отозваться. надо пойти навстречу. встретить, понять, приголубить.

голос всё громче.

я лежу посреди многотр а вного, стрекочущего и гудящего поля. мне необходимо подняться. я очень стараюсь. стараюсь изо всех сил…

-

9

… лечу. мне очень хорошо!

куда бы полететь? ну, например – в эту сторону. или – в ту.

нет! только – туда… туда… туда… туда… туда…!

-

10 - …поступок

…я прохожу мимо залов. окна их – терпкий каскад огней. воздух их плотный и топкий.

я высоко поднимаю ноги; мои движения – движения аиста, и клюв мой обременён фыркающим, сопящим свёртком. там ребёнок… не то что бы грудной младенец, но и не слишком далёкий от младенчества.

я тихонько кладу свёрток у высоких дверей, прилепленных к одной из зал, и – улетаю…

-

…нет, не задумываюсь о своём поступке. разве это поступок! это – то, что произошло…

-

11

и приснились мне вы, близкие …

вы … кто-то из вас уже умер… – давно умер. кто-то потерялся, канул… – и дымные раскалённые полосы обозначили направленье ухода и границу промеж.

но теперь: теперь мы были все вместе. и не вслаивалось между нами тягости и воровства, и не вслаивалось ост у дности и непониманья. а было, было: терпение и любовь, и прит я жность великая, и бережность несказанная.

будто бы: мы собрались здесь для чего-то… – чего-то безусловно важного, само собой разумеющегося! мы собрались; но и не говорили ни слова, – как-то оно и без того обходилось… славно так… так радостно!

-

ох, не расходиться бы нам!..

-

но вот: пробуждение… и нежелание его принять… отталкивание… сопротивление…

и вновь: неумолимый, неумолимо однозначный его приход.

-

12 - …общение

сегодня я дерево: тонкое, юное, в зелёных крапинках вздувшихся почек. стою себе, раскинув ветви, подставив лицо крохотным редким каплям весеннего дождя.

вот и воробей уселся на мою ветку. вздохнул; перетряхнул крылышками; замер.

я осмотрелся вокруг, и, не заметивши ничего такого, что могло бы мне помешать, – заговорил с воробьём. он мне ответил. слово за слово – и образовалась у нас беседа, при взаимном ощущении приятности.

о, сколько я всего узнал! …выяснилось, что капли дождя, – а это знает любой птенец! – самые что ни на есть настоящие звёзды. вот только они мокрые и смешливые, потому-то сразу и не поймёшь что они такое. а ещё я узнал, что если подпрыгивать на одной лапке – можно раскачать Землю. раскачаешь ты её, подпрыгнешь повыше – и полетишь, а вдогонку тебе – Земля; летите вы рядышком: ветер гудит, облака невесть что выплясывают… и славно вам вместе! чудесно так!

а ещё… но, всего не перескажешь.

сегодня я дерево. и воробью это нравится. он осматривает меня со всех сторон, что-то бормочет… да нет, он уже не бормочет! – он камнем несётся к земле… в землю… и из земли – зелёным хохочущим фейерверком истекает, ширясь и трепеща, росток!

юное, тонкое дерево появляется рядом с мной! и хорошо и весело нам теперь. и никто не помешает нам, пока вот так – ветвь с ветвью – соединяясь – летим – летим – летим – летим мы между звёзд!

-

13

…о!

…кто это? кто это? …лебеди, жёлтые лебеди выхватывают из горящих зданий своих детей… кто это?.. на бреющем полёте, на излёте ос у дороженных мускулов… миражи… колесницы…

я видел мегаполисы, опадающие в зловонье собственного нутра. о, опадание! торопливость, торопливость, взд ы хательность, облегченье…

я видел океаны, бьющие отчаяньем многоруким в говорливые жестяные тазы.

я видел резиновые плети галактик. я трогал плети у основания и поражался негибкой ост ы лости их бессвязных маршрутов.

я видел свечение пульса у белеющих в дюнах висков; бабочки-однодневки с факелами и грудью, не прикрытой ничем, помимо лунного света.

-

как разыскать себя? не утерять – как? как увериться?

голая пр о звень степей… голое тело, не лежащее нынче нигде… мел… графика на асфальте… уши, увязшие в янтаре; в ушах – гомон… гомон, увязающий всё плотнее… гомон… и всюду: мел, покрытые мелом степи, голое бедное тело, – голое, как песчинка прижатая к январю… нагое парящее сердце…

-

14

каждый… каждый… каждый…

мы будто б домики: с крышами из усл а дных пряников, со стенами из пирогов, с окнами, где стёкла – леденец прозрачный. мы будто б домики, годные для проживания, тёплые; с постелями мягкими, с пёстрыми половиками.

в каждом из нас проживают кошмары. они рождаются вместе с нами. и умирают вместе с нами. и рождаются снова. и вместе с нами проходят все стали: детство, юность, взросление, увяданье…

в каждом из нас…

-

но наступает момент, когда мы – рождаемся, а они – нет. как долго ждать этого момента? …ах, как долго!.. но что такое «время» по сравнению с отсутствием кошмаров?! тьфу! плёвое дело!.. но такое, такое: не вынашивать в себе игольчатых липких плодов насилия и обмана, глупости и жестокости, алчности и бесстыдства!

(о, как они умеют прогрызать, выкусывать нашу пряничк о вость, искрашивать нашу пирог о вость, леденцовость нашу излизывать. о, как они умеют – разрушив – вырываться на волю, обращая при этом сладчайшие остатки домиков в продуктовый резерв.)

о, какое это наслаждение – не бояться, что кошмар вырвется из тебя и всё затопит… всё… всё… всё… всё затопит, и только ты – монументом на гребне колеблемым – воспрянешь над потопленьем и будешь вглядываться, вглядываться, вглядываться, не в силах даже ужаснуться, не способный лезвиями забронзовевших рук изрубить хлещущие полчища… о, какое это наслаждение: не бояться, не иметь к тому никаких причин!

-

но осознавать… но чувствовать шевеление…

-

нет!

но – осознавать. но – чувствуя шевеление – осознавать, – не дать опрокинуться.

твёрдо стоять на ногах. и сквозь то, что сбивает с ног – твёрдо стоять на ногах. не покачнуться; даже – когда ползком, – не покачнуться, не опрокинуться.

-

15 – …к вопросу «о поэтах»

…лежу в колодце. мне не слишком удобно, но – ничего, обвыкаюсь. руки под голову подложил, ногами упёрся в хлипкую колодезную стенку; смотрю наверх: там звёзды…

насмотревшись всласть – переворачиваюсь на правый бок… скрючиваюсь, колени к груди прижимая, – дремлю…

мокро, – толком не уснуть. к спине, перебирая лапами и бормоча, жмутся холодные жалостные лягушки. они хотят согреться. они всё время выталкивают меня из дремоты. …но они всего лишь хотят согреться.

-

открываю глаза… рассвет.

слышу голоса людей; люди приближаются к колодцу, позвякивая вёдрами и оживлённо болтая.

загремела цепь. ведёрочное днище, ткнувшееся мне в плечо, почудилось заблудившейся в утренней зябкости лошадью. я тихонько погладил его.

в квадратный просвет, закрывая собой кусочек облака, просунулось сердитое кудластое лицо; просунулось – и упёрлось в меня взглядом внимательным, недобрым…

– ты кто? – гулко вопросило лицо.

– поэт, – ответствовал я; ответствовал смиренно, как и подобает квартирующему на дне колодца.

лицо отпрянуло.

– эй, бабы, – услышал я откуда-то сверху, – там поэт какой-то завёлся! а воды – нету!..

и другие голоса:

– как так – нету?!

– поэт?? вот ведь гадость какая! да как же он там завёлся?..

– да, небось, эта дрянь всю воду и выхлебала! вот я его сейчас!..

– ой, да что же это?! меры, меры надо принимать!

лежу. нехорошо мне как-то, тоскливо. вон и лягушки упрятались, в только им ведомые убежища схоронились…

в просвет, уж и вовсе темень нагнав, разом всунулось изрядное количество лиц. они были все разные, но вроде бы – и одинаковые… этот парадокс меня очень смутил. …лица бранились, показывали кулаки и тыкали в мою сторону длинными сухими палками.

– ну что вы! успокойтесь! – крикнул я. – вы же сейчас развалите колодец! посмотрите: брёвна трясутся и плесень падает мне на живот… успокойтесь! вас – много, я – один; всё между нами из-за этого непонятно… выберите представителя – наиболее уважаемое среди вас лицо, разумное и достойное, – пусть он говорит.

– а что с тобой говорить… – сказало кудластое лицо, то, что первым просунулось. – где вода?

– да вода будет, – заверил я радостно. – вы только помогите мне выбраться отсюда, а колодец – он тут же наполнится. вы не сомневайтесь!

лицо хмыкнуло и презрительно на меня посмотрело. …исчезло. поверху опять возобновились брань и угрозы.

внимательно прислушиваясь – я понял: они считают это место осквернённым, а воду, даже если она и появится, – заразной. всё потому, – так кричал один из бранившихся, – что поэты – хуже чумы, что поэты – они и не люди вовсе, а так – н е люди.

много ещё чего говорилось, и всё обо мне да о сложившейся ситуации: мол, нет в колодце воды – худо, а уж коли в нём мерзопакость всякая расплодилась, то вообще – ужас!

поначалу я всё пытался их как-то утешать… да они не слушали. пришлось умолкнуть.

так ещё некоторое время прошло. думалось мне, что вот наговорятся они вдосталь, а там, глядишь – и спустят мне верёвку. или иначе как…

…рядом с моим левым боком – поднявши грязи фонтанчик – невеликий пухлый кирпич плюхнулся.

– ну да что вы, право! – громко крикнул я. – ведь вы – ну вот самую малость! – и в меня бы попали! не кидайте больше, прошу!..

брань наверху затихла. и вновь, как давеча, целая куча лиц замельтешила в просвете.

вот и смотрели мы друг на друга: они не улыбались, а я улыбался, стараясь быть как можно приветливей, доброжелательней…

…с дружностью – очень впечатляющей и удивительной – стали кидать в меня кирпичами стоявшие наверху. …целая лавина этих прокалённых глиняных слитков вхлестнулась в колодец и затопила его.

-

не помню, каково мне лежалось… не знаю, каково мне лежится…

как-то притупились все чувства, – ужались в задремавший комочек…

лежу в засыпанном кирпичами колодце. дожидаюсь… (трудно сказать, чего именно я дожидаюсь: странствующего ли рыцаря-избавителя… или другого какого обстоятельства благоприятного… уж что-нибудь, верно, должно произойти.)

-

ожидаю, процарапывая как только возможно, как только возможно, как только возможно