Мир красоты

Символом красоты в «Саге» является, конечно же, Ирэн, а так же семья младшего Джолиона и Филип Босини. Для начала, что же предсталяет собой эта самая Красота и как ее понимает Голсуорси? Писатель называл Красотой тот трепет и те «безличные эмоции», что вызывает искусство. Искусство немыслимо без красоты, как красота без искусства. Они дополняют друг друга, и в их взаимодействии рождается ритм - «таинственная гармония между частями и целым, создающая то, что называется жизнью».[5] По мнению Голсуорси, искусство – «подлинный цемент человеческой жизни», а поскольку красота неотделима от него, то она основа всего сущего. Красота способна поразить каждого, и даже Форсайты оказываются беззащитны против нее.

Кто принадлежит к миру красоты? Те, у кого чувства собственности нет. В этом молодой Джолион уличает Босини, самого себя при этом называя промежуточным звеном между Форсайтом и человеком искусства. Особенно важен, как мне кажется, эпизод с уходом Ирэн, который показывает насколько сильно различие между красотой и собственностью. Она сбегает, оставляя все украшения, бриллианты и дорогущие платья, что подарил ей муж. Ей они просто не нужны! Главное чувства, любовь, свобода, а все остальное пустота, тлен. Она хотела показать Сомсу, дать ему понять, что никогда его не любила.

Ирэн! Она была желанна всеми, и не было человека, который бы не посмотрел на нее с восхищением. Что же в ней было особенного? Это мы узнаем опять-таки через размышления молодого Джолиона. Рисуя в Ботаническом саду, он неожиданно ловит себя на мысли, что украдкой посматривает на молодую даму. Во всем ее образе его поражает мягкость и изящество черт. Все проходящие мимо нее мужчины невольно оглядываются и поджимают губы. Быть может она обладательница порочной красоты? Но Джолион отмечает, что нет в ней ни одухотворенной страстности, ни демонической красоты. Ирэн напоминает ему Тицианову «Любовь небесную». Он – художник, и живущая в нем способность воспринимать красоту, позволяет сделать догадку: прелесть Ирэн заключается в ее мягкой пассивности, в способности покориться более сильному характеру. А так же у нее есть вкус, который замечают все Форсайты. В самом начале романа Голсуорси и вовсе сравнивает ее с языческой богиней.

В Ботаническом саду Ирэн встречается со своим любовником, Филипом Босини, принадлежащим также к миру красоты. При первом же своем появлении он вызывает подозрение у Форсайтов. Они сразу понимают, что он чужак, не такой как они. Остряк Джордж наделяет его метким прозвищем «пират», за необычную внешность и причудливость натуры. Собственник Сомс поручает ему строительство дома в Робин Хилле, не подозревая, что таким образом способствует сближению жены с архитектором. Босини отдается своему творению с воодушевлением и любовью, воплощая в постройке художественные замыслы и чувства, которые он испытывает к Ирэн. Здание выходит крайне причудливым и необычным, что вызывает изумление у Форсайтов. Внутри дома располагается сад и бассейн (очень непрактичное использование пространства с точки зрения форсайтизма), над ними возвышается большая стеклянная крыша. Комнаты разделяются друг с другом портьерами. А вид из окна может вдохновить даже скептика, и это неудивительно: участок Босини выбрал сам, склонив к этому Сомса. Строение получается настолько живым, что незримое присутствие архитектора ощущается и после его смерти. Босини увлекается и заходит слишком далеко: красота посягает на собственность. Он становится любовником жены Сомса, превышает назначенную сумму на строительство дома, и этим вызывает гнев Форсайта. Ирэн влюбляется в Босини, потому что видит в нем родственную душу, любовь к красоте и свободе. Их чувство – настоящая, всепоглощающая любовь. Это и губит героя. Узнав о совершенном насилии над Ирэн, он, не в силах принять услышанное, гибнет под колесами кэба. Голсуорси предоставляет читателям возможность поразмышлять, было ли это самоубийство или несчастный случай. Однако, в письмах к друзьям писатель настаивает на самоубийстве.[6] Это был удар для Ирэн. Думаю, она всю жизнь любила его. Не случайно Джон с Флер встречают ее в лесу около упавшего дерева, того самого дерева, где когда-то Ирэн и Филип признались друг другу в любви.

Спустя несколько лет Ирэн выйдет замуж за молодого Джолиона, героя, чья фигура требует особого внимания. В нем не трудно разглядеть самого Голсуорси. Слишком похож персонаж на своего создателя характером, мировоззрением, судьбой. Джолион из любви к женщине стал изгнанником среди Форсайтов. Прежде чем жениться на Ирэн он испытывал мучительные сомнения и страх. Способен ли Форсайт по своей натуре не сделать рабой ту, что внушает ему обожание? Он боялся, что в нем проявится инстинкт собственности, боялся завладеть, погубить Красоту: «Мы из породы захватчиков, грубых и алчных, цветок жизни не может быть в безопасности в наших руках... Пусть я буду ей опорой, насестом, но никогда, никогда не буду клеткой!». И все же Джолион отличался от типичного представителя клана: стал художником, восторгался красотой, мягкий и добрый по натуре вызывал у всех симпатию, с отвращением отзывался о собственничестве. В созданной им семье царило взаимопонимание и теплота. Оттого у детей Джолиона было врожденное чувство красоты и добропорядочности. Особенно ярко это проявляется в случае с Джоном. Будучи сыном Ирэн, он духовно чист и непорочен, боготворит мать, а также имеет склонность к искусствам. Он создан для любви и бесконечной преданности.

Джолион никогда ни с кем не спорил, считая гораздо более действенным метод мягкого, но упорного сопротивления. Так же вела себя и Ирэн. Она никогда не повышала голоса, а просто становилась пассивной и отстраненной. Сомса это всегда раздражало. Он понимал, что не может завладеть ее душой. Такова натура Красоты. Как писал Голсуорси, «...искусство никогда не бывает догматично; оно не защищает себя и не оправдывает – вы можете принять его или отвергнуть. Оно не навязывается тем, кто в нем не нуждается... Но оно своенравно, капризно, как порывы ветра, оно ускользает и не дается в руки, и лишь в отдельные, благословенные мгновения касается наших сердец».

1.3 Красота и собственность: столкновение

Брак Сомса и Ирэн изначально был обречен стать несчастливым. Союз свершился лишь благодаря цепкости и упорности Форсайта. Ирэн же не могла долго сопротивляться, тем более что на нее давили с двух сторон: мачеха хотела побыстрее выдать ее замуж, а Сомс не отступал. Девушка надеялась на то, что брак принесет ей счастье и любовь. Но она ошиблась. Очень скоро Ирэн обнаружила, что испытывает к мужу физическое отвращение. Целых три года семейной жизни она пыталась преодолеть антипатию к Сомсу. Когда пришло осознание, что это не возможно, она потребовала отдельную комнату. Собственно говоря, она несколько раз затевала разговор с Сомсом о разводе и о том, что он обещал ей в случае неудачного брака дать свободу. Но было бесполезно. Чего только не наобещает влюбленный!

Противоречие между ними проявлялось и в обстановке дома на Монпелье-сквер. Разные взгляды на изящество и утонченность могли бы породить смешение стилей, но в этой борьбе женщине пришлось уступить. Дом стал похож по убранству на сотни других домов Лондона, ибо красота для Сомса заключалась в себестоимости.

Ирэн хотела свободы, но Сомс не отпускал ее. Он не мог допустить этого по нескольким причинам. Во-первых, он любил ее. Она была его страстью, самой большой в жизни (к концу «Саги» Флер обнаружит во внутреннем кармане отца две фотокарточки, одна из которых будет с изображением Ирэн). Во-вторых, являясь типичным Форсайтом, он не мог отказаться от своей собственности. Жена принадлежала ему, была удачным предметом интерьера. Ему льстило, что проходящие мимо мужчины заглядываются на нее. Будучи собственником по складу характера, он не способен понять эту женщину. Почему она не любит его?! Почему смотрит на него с отвращением? Ведь он дает ей все, о чем только можно мечтать! Серьги, браслеты, драгоценные камни, платья из дорогих тканей. Да и сам он не дурен собой. Так что не так?! Сомс измерял любовь не чувствами, а деньгами и капиталом. Глубоко затаенная неприязнь, которую он чувствовал в Ирэн по отношению к себе, раздражала его, выводила из себя. Он не понимал того, что она мечтает о любви, об искренних чувствах и свободе, которую Сомс сознательно ограничивал. «Мысль о том, что Ирэн была одной из тех женщин, которые рождены любить и быть любимыми, для которых без любви нет жизни, разумеется, ни разу не пришла ему в голову».[7] Никогда не найдут общий язык мужчина из мира собственности и женщина из мира чувств!

Спустя три года такого брака Ирэн знакомится с женихом Джун, подающим надежды архитектором Филипом Босини. Между ними вспыхивает любовь. Это чувство сильное и всепоглощающее. На Форсайтской бирже только об этой связи и говорят. Сомс тоже в курсе. Но он предпочитает не обращать внимания на эту парочку, надеясь на благоразумие жены и несущественность слухов. Только так и может поступить Форсайт. Он постарается не замечать того, что может ударить по его гордости и нервам. Однако всему наступает конец. В момент безумной ревности Сомс угрожает Ирэн расправой, и она запирается в своей комнате. Теперь он не может получить ее физически. Она становится недосягаема для него. Такой поворот событий потрясает его: Ирэн способна дать отпор. Она продолжает видеться с Филипом, встречи с которым для нее как глоток свежего воздуха, дают возможность почувствовать свободу.

Именно в первой части трилогии происходит поворотное событие, отголоски которого будут слышны и через тридцать лет. Сомс совершает насилие над Ирэн. Это ужасно! Собственность в полной мере посягает на святость любви и красоты. Даже кузен Джордж, узнав об этом, приходит в негодование и в некотором смысле сочувствует Босини. Сомс винит во всем Ирэн, не желая признавать неправоту за собой. Она ведь моя жена! Она обязана меня любить! Я имею над ней власть! Смерть возлюбленного приводит Ирэн, как раненую птицу, обратно на Монпелье-сквер. Ей некуда больше идти. Кажется, что в этом противостоянии собственности и красоты, собственность одерживает верх. Но такова задумка автора. «На мой вгляд (а я как раз и хочу нанести форсайтизму поражение), единственный путь к этому – оставить Форсайтов как бы победителями....Единственный способ окончательно прояснить цель книги – а она в том, чтобы показать, что собственность – пустая оболочка, – это оставить победу за Сомсом....Я оставляю за ним победу, но какую победу!», пишет Голсуорси.[8]

Следущее столкновение между ними происходит спустя тринадцать лет после расставания. Они живут разными жизнями, оставаясь официально женаты. Сомс понимает, что ему нужен сын, но брак с Аннет невозможен, пока не расторжен предыдущий. Он просит поручителя Ирэн, молодого Джолиона, поговорить с ней. Выясняется, что все эти годы женщина жила одна, не имея ни с кем связи. Сомс отказывается в это верить: он сам решает поговорить с ней. Во время встречи он понимает, что все еще любит ее. Тогда «собственник» начинает следить за ней, преследовать, требовать, чтобы она вернулась к нему. Ее отказ он воспринимает, как наличие любовника. Конечно, как же иначе? Ведь не может она отказать ему просто из-за того, что не любит его! Это глупо! Опять Сомс не понимает ее, между ними как будто стена, не дающая им услышать друг друга.

В этой ситуации Джолион целиком становится на сторону Ирэн. Они живут месяц во Франции, гуляя по парижским улочкам, заходя в музеи, наслаждаясь местной кухней. Им хорошо вместе, дружба разрастается в нечто большее. И Сомс вновь угрожает судом, разводом и потерей репутации, не сознавая, что такой метод подействует только на Форсайта. Им же это не страшно. Именно этого они и добиваются. В этот раз победу одерживает красота. После развода Ирэн выходит за Джолиона, у них рождается сын. Сын, о котором так мечтал Сомс! Как жестока жизнь! А у него от брака с Аннет появляется дочь. Впрочем, разочарование длится не долго. Теперь у него есть ребенок, свой собственный ребенок!

Эпизод с родами раскрывает сущность мира собственности по полной. Доктор ставит перед Сомсом выбор: можно прервать роды и спасти жену, а можно не прерывать – в данном случае вероятность того, что Аннет выживет маловероятна. Зато ребенок будет цел. Сомс выбирает второе. Он рискует жизнью жены в угоду своим интересам. В то же время он понимает, что будь на месте Аннет Ирэн, он приказал бы оперировать не думая.

Спустя двадцать лет их дети полюбят друг друга. И вновь красоте придется защищать свои интересы. Джону первая любовь кажется настоящей. Флер, видимо, воспринимает чувства как каприз или прихоть. Ей нужен он, потому что их любовь запретна. Что может быть увлекательнее и интереснее кровной вражды? Не исключено, что она и правда любит Джона, да только чересчур сильно проявляется в ней отцовская натура: цепкость и желание иметь. Флер чрезмерно избалованна. Как может ей что-то не достаться? Джон, наоборот, очень благороден и несколько наивен. Он верит в чистую, платоническую любовь.

Давнишняя история, покрытая мраком, разжигает интерес у обоих. Каждый по-своему раскрывает тайну. Флер рассказывает обо всем Проспер Профон. Поначалу она страдает, но потом в ее головке созревает коварный план, как завладеть Джоном. Можно тайно пожениться! Главное, чтобы он согласился. А так непременно и будет, ведь он ее любит. Однако Джон не решается на такой шаг, что доводит девушку до слез. Он чувствует, что сначала надо понять, почему его родители враждуют с семьей Флер. Быть может это ерунда? Разгадку он получает из письма отца. Ирэн и Джолион не хотели травмировать сына, зная его чувствительную и нежную натуру, думая, что обойдется. Не обошлось. Впечатление от письма усиливается смертью отца. Джону предстоит сделать выбор, его одолевают нравственные колебания. Если он выберет Флер, то таким образом оскорбит мать и сделает ее несчастной. С другой стороны, он любит девушку, и хочет быть с ней. Ирэн, кстати, стоит на стороне сына (по крайней мере она не давит на него, а лишь покорно ждет), и готова примириться с любым его решением, ведь он для нее весь мир.

Исход дела вершит визит Сомса. Флер так не терпится завладеть Джоном, что она посылает в Робин Хилл отца, чтоб тот все устроил окончательно. «...В самоотверженной любви к своей «собственности» - Флер, он готов забыть о гордости, о перенесенных страданиях и потому просит у бросившей его жены согласие на брак, сулящий ему, в сущности, отчуждение от обожаемой дочери. Ценности переосмысляются: собственническая любовь приводит к высшему самоотречению, в то время как высокий душевный строй Ирэн позволяет ей принять жертву сына, расставшегося ради нее со своей любовью».[9] Джон жертвует своим счастьем, видя в глазах Ирэн тоску и немую мольбу о помощи. В ней живы воспоминания прошлого, они причиняют нестерпимую боль. Поступок юноши полон любви, сострадания, и одновременно торжества рассудка. Флер проявляет худшую сторону характера: кричит на отца, обвиняет его во всем. Быть может, Джону повезло, что он не женился на ней?

«Сага о Форсайтах» заканчивается торжеством мира красоты, как того и хотел Голсуорси. Ирэн вместе с сыном покидает Англию и уезжает в Америку. Перед отъездом она встречает в галерее Сомса, и впервые за все время мягко улыбается ему и машет рукой. «Он понял, что значит ее улыбка: " Теперь, когда я ухожу навсегда, когда я недосягаема ни для тебя, ни для твоих близких, прости меня; я тебе не желаю зла"».[10] Собственность в лице Сомса терпит поражение, «сдается внаем»: жена ему изменяет, дочь выходит замуж не по любви. И сидя под тисами, над чьей-то могилой, он ощущает в сердце тоску: «сколько бы он ни желал, сколько бы к ней не тянулся – не будет он ею владеть, красотой и любовью мира!»

Заключение

Как писал Джон Голсуорси, «...эта длинная повесть не является научным исследованием какого-то определенного периода; скорее она представляет собой изображение того хаоса, который вносит в жизнь человека Красота». Как раз вокруг символа этой Красоты, Ирэн, и строится вся «Сага». Из-за нее страдают и гибнут, ею восхищаются, о ней мечтают. Она попадает в чуждую среду, в мир собственников. Здесь красота задыхается от непонимания, нелюбви и черствости. Как рыба, выкинутая на сушу, она жаждет попасть обратно в океан.

Голсуорси воплотил в «Саге» свою идею, о том, что все человечество делится на «людей фактов» и «людей чувства». Причислить их к той или иной категории можно не по тому, что они собой представляют или что делают, а по их отношению к определенности. Большинство из нас он назвал «гибридами». А вот между чистокровными представителями того и другого рода царит вечная и неискоренимая вражда. Она глубже вражды расовой, политической или религиозной. От нее не помогут до конца избавиться ни обстоятельства, ни любовь, ни добрая воля, ни необходимость. «Скорее пантера договорится с быком, чем человек чувства с человеком фактов. Это два мира, разделенные пропастью, через которую не перекинешь моста».[11]

Брак Сомса и Ирэн, союз абсолютно разных людей, приводится в доказательство этой теории. Оба оказываются несчастными из-за недопонимания и недостатка любви, но они не могут друг другу помочь, ибо слишком велика пропасть, лежащая между ними.