Потустороннее общение

Мальчики встретили меня радостно уже в холле, то ли случайно оказавшись, то ли от кого-то узнав о моём прибытии. Глеб подбежал ко мне первый, схватил за плечи и требовательно спросил: «Ну?» – заглядывая в глаза. Он-то не знал, как прошли переговоры. Толя, до этого что-то требовавший от моего сына, вдруг возмущённо заорал:

– Нет, вы только посмотрите!

Мы посмотрели. Неуверенно, покачиваясь на маленьких ножках Лёша шёл ко мне, улыбаясь и смеясь.

– Ты моё солнышко! – расплылась я в улыбке, освобождаясь из хватки Глеба и присаживаясь на корточки.

Лёша шёл, шёл, пару раз чуть не упал, а я всё смотрела и улыбалась. Даже не слушала ворчание Толи.

– Вы только посмотрите на него! Я его воспитываю, ночей из-за него не сплю. Как поднимаю, чтоб он пошёл, так мелкий сразу на задницу! А к ней! Эта блудная мамочка очередные полмесяца гуляла неизвестно где, но к ней мы пошли! Да какие там пошли! Побежали!

– Я что, самые первые шаги Лёшки пропустила? – чуть-чуть расстроенно спросила я, поднимая своё сокровище на руки.

– Да, безответственная мать! Первые шаги Лёша сделал с Глебом! – возмущённо засопел Толя.

– Да ничего ты не пропустила, до этого он неуверенно мялся, держась за руки, а тут прям замаршировал. Можно сказать, что ты как раз успела, – успокоил меня Глеб, отдав указания слугам подать обед. – Так что у тебя? Со всеми договорилась?

– Практически, – довольно подтвердила я. – Двое отказались, но ты мне там запасные имена называл. Ещё с тремя не сошлись в цене, но там тоже все обошлось. Одного пришлось искать по слухам, надеюсь, не прогадала. А по ценам даже сильно не забрали. Максимальная едва ли на пяти товарах.

– Кого ты там самовольно заменила? – нахмурился старший пасынок, принимая у меня из рук ребёнка и провожая в столовую.

– Ты зачем мне джина подсунул? – с укором спросила я.

– А что такое?

– Ты с джинами вообще работал?

– Ну да, немного, – озадачился Глеб.

– Так вот, я с ними слишком много работала, чтобы продолжать это знакомство! Почини-ка с моё трубы вместе пьяным водоводчиком – шарахаться начнёшь! Ладно, как у вас дела?

– Сейчас! – спохватившись, Толя подскочил и скрылся с глаз.

Пока он бегал, я покушала, поиграла с Лёшей, выслушала ворчание Глеба про плохой пример ребёнку.

– Вот оно! – наконец, вернулся Толя, разворачивая лист плотной бумаги.

Края норовили загнуться, но я хорошо рассмотрела коварную лисицу с хитрым сиреневым глазом. Тело художник спрятал за хвостом, но зверь не выглядел ущербным.

– Мы решили, что на тебя похоже!

– Поэтому глаз фиалковый? – ехидно уточнила я.

– Да! – счастливо заверил Толя.

– Здорово получилось, мне нравится, – кивнула я, и Толя убрал плакат, вернувшись к нам.

– Эта эмблема разместится на каждом нашем товаре, плюс появятся плакаты посреди города с лозунгами «Лиса – помощница умной хозяйки» и «Мудрость Лисы в каждый дом». Так же нам предложили устроить «Лисье шоу». Что-то вроде концерта и лотереи. Развлекательная программа, на которую обязательно придут посмотреть, плюс в течение какого-то срока за покупку нашей продукции выдавать купоны, из которых, скажем, десять получат призы.

– Шикарная идея! – обрадовалась я, понимая, что это реальный шанс заставить людей брать наш товар, а не чужой. – А концерт можно провести не просто так, а, скажем, на открытии детской площадки. Или даже нескольких, которые мы сделаем в благотворительных целях!

– Зачем благотворительность? – насторожился Толя. – Уж лучше бал дать.

– Бал – это для аристократов, у них своей техники хватает, – отмахнулась я. – А если мы сделаем что-то для города, мы получим определённую лояльность от простых горожан. И они будут знать, что они не просто купят артефакт, а, возможно, вложатся в улучшение своего двора. Надо только затраты посчитать. И спланировать масштаб. По нескольким городам сразу делать или по одному.

– Я займусь. Я уже начал считать, но ты свалилась с поставками. Я тебе результаты сказал, а потом ещё неделю перепроверял, – взялся Глеб, и я в очередной раз порадовалась, что столкнулась с проблемой моего наследства не одна, а с мальчиками. Они сильно помогают, и им можно доверять, несмотря на натянутые отношения в прошлом. – Кстати, господин, который создавал нам бренд, предложил ещё такой вариант: надо каждый наш артефакт как-то улучшить. Кардинальных отличий, конечно, мы сделать не сможем, но что-то простое, удобное в хозяйстве. Я вот плохо представляю, что он имел в виду.

– Конечно, для того чтобы представлять, что удобно, надо хотя бы пару раз в жизни бытовыми приборами попользоваться! – возмутилась я. – В принципе, можно к тем же нагревательным плиткам приделать, скажем, поверхность для ложек-вилок, а то стол пачкать всегда жалко. Или к небольшим экземплярам крышку, чтобы переносить могли. В общем, я подумаю над этим! – воодушевилась я, поняв, что надо всего лишь напрячь мозг, а не вывернуть его в стремлении сделать уникальное открытие.

– Вот все над чем-то будут думать… – Толя, казалось, обращался к своему младшему брату, которого кормил кашкой с ложечки. Глянув на них, я устыдилась. Это моя обязанность, а я и не задумалась. – А нам не над чем.

– Можешь подумать над фасоном пальто из шкуры мантикоры, –предложила я, оправдываясь.

Глаза Толи загорелись, глянули на меня с восторгом, а губы невольно расплывались в улыбке:

– Ты серьёзно, что ли?

– Абсолютно. По дороге я словила мантикору. Отличное пальто на зиму выйдет. Я даже обещаюсь его до холодов закончить, пододвину любые дела.

– Обалдеть! А где шкурка? Можно взглянуть? – засуетился Толя, и я отдала ему нужную дыру. Взамен мне вручили ложку, которой строго настрого приказали кормить ребёнка, и убежали в направлении подвала.

Я смотрела вслед и улыбалась. Неожиданно приятно доставлять людям радость. Надо ещё как-нибудь попробовать.

***

Стоило Лёше уснуть, наигравшись со мной, как я тут же побежала выяснять самый животрепещущий вопрос: является ли мой потенциальный возлюбленный моим хоть каким-нибудь братом. Я снова натянула брюки и тайком от Толи выскользнула на улицу. Артеконя я выкатила за ворота без посторонней помощи и припустила на окраину.

Соня встречала меня сама. Глянула подозрительно, но впустила сразу, вместо приветствия поинтересовавшись:

– Что, опять в горы?

Я смутилась. В горы я не ходила три месяца, что же будет, когда я зачащу?

– Нет, я к тебе.

Не знала, помнит ли Соня ещё про обещание, связанное с костями виверн, так что на всякий случай притащила кости мантикоры. Что вещами разбрасываться, даже если мне они не нужны?

– Помнишь, ты говорила, что можешь призвать призрак умершего человека, моего родственника?

– Надумала с мужем пообщаться. Да, след все ещё чёткий, могу, – заверила Соня, но мы так и стояли в холле без движения.

– А сейчас? – намекнула я.

Соня пожала плечами, мгновенно развернулась и отправилась внутрь дома. Особняк, который я в прошлый раз не рассмотрела толком, сегодня производил не такое мрачное впечатление. Да, древностью от него разило, но иной раз даже милой, особенно в свете проскальзывающего солнца. А вот комната, в которую завела меня девушка, казалась жуткой: окон нет, тёмная занавеска вместо двери, большое зеркало в полный рост в овальной почерневшей серебряной раме, да кресло напротив него.

– Присаживайся, – скомандовала Соня, спрятавшись за зеркалом.

Что она там творила, я не знаю, но только моё изображение вскоре пропало, сменившись невнятной дымкой, а потом появилась… я же. Только первые морщинки уже подкрались к глазами, и платья такие пышные и усыпанные драгоценностями я не носила. Вообще не любила камней на платье. Ещё подбородок у моей матери не такой острый, и волосы темнее, переливаются в бликах очень красиво.

Я не знала, как начать разговор, но моя мамочка долго ждать не стала, надменно осмотрев меня и спросив:

– И что это такое? Я себя, что ли, не видела? И что за безвкусная одежда?

Не знаю, к кому она обращалась там, за гранью мира, но раздражение захлестнуло меня, и любопытство даже не подумало заикнуться.

– Видимо давно не видела, я моложе, – ответила я предельно спокойно. Ругаться с ней нет смысла, но на предельно вежливую беседу меня не хватит.

Она пригляделась, но я не стала тратить время на торжественное опознание:

– Я твоя дочь, которую ты восемнадцать лет назад подбросила в приют. Сказали, что ты назвала Гелей, уж не знаю, правда, или наврали.

– Да, было такое, – подтвердила она, церемонно кивнув. И больше ничего говорить не пожелала, не считая нужным как-то объяснять своё поведение или просто извиниться. Хотя бы из вежливости.

– Меня интересует, кто мой отец.

– Зачем тебе? – безразлично бросила она, чуть пожав оголёнными плечами.

– Просто я встретилась с Куприяновыми, и мы очень озадачились некоторой проблемой! – высказала я, не подумав, и тут же горько пожалела. Дура! Зачем сюда её мужа приплетать было?

– Что у тебя общего с Фёдором? Ну похожа, так мало ли. К деньгам ты его все равно не подвяжешься.

– А если у нас роман? – прищурившись, спросила я. – Если он мне приглянулся, а я не знаю, отец он мне или нет?

– Он любит только меня, – неожиданно жёстко и уверенно заявила она. – Даже не подходи к нему.

– Ой ли! – прищурилась я. – Ты его чуть из семьи не увела, а теперь думаешь, что он после твоей смерти останется верным? Между прочим, я ничем не хуже тебя, даже лицо одинаковое!

– Если так, то не смей даже близко с ним оказаться! – чётко произнесла она, в паузах сжимая зубы. – Я позволила тебе жить, так что не желаю, чтобы ты опорочила его имя перед аристократами. Возвращайся в свои трущобы, и не смей зариться на тех, кто выше тебя по статусу. Нет у тебя отца! Тебя вообще не существует, и я ничего о тебе не знаю! И к Куприянову ты никакого отношения не имеешь, как и ко мне!

Я знала, что разговор ничем хорошим не закончится, но такой беспринципной беспощадности, не ожидала. Вот как, сдохла, и даже после смерти муж её, имя её не порочь.

– А знаешь, ты просчиталась! Я сейчас наследница артефакторского дома Лисицыных. И так получилось, что стала ей с шумом. Думаю, скоро найдутся люди, которые догадаются о поразительном сходстве. Если уже не нашлись. Просто скажи мне, кто мой отец, чтобы я знала, как обращаться с Фёдором!

– Никак не обращаться. Нет у меня дочери, – холодно заявила она.

Потом не помню, что произошло, просто волна ярости накатила. Зеркало трепыхнулось, померкло. Я впилась в подлокотник кресла, молчала, сцепив зубы, и даже не собиралась орать. Только в висках застучало. Нормально воспринимать действительность я смогла после того, как залпом выпила стакан воды, принесённый Соней.

– Это твоя мама была? – уточнила она, когда я, наконец, расцепила пальцы и скользнула ими под волосы.

Я кивнула.

– Но тогда я не понимаю, где твой муж…

Я нахмурилась, сводя светлые редкие брови к переносице, и махнула рукой. Девочка не стала задавать глупых вопросов, поняв, что я хочу сказать. Только неодобрительно покачала головой, не мне.

– А да, я тебе же подарок принесла, – вспомнила я, не задумываясь встала и вытряхнула кости мантикоры прямо в специальной темной комнате. Но Соню это тоже не взволновало. Она мигом позабыла о моих проблемах, любезно проводив по первому требованию до двери. Кажется, мантикору собрать проще, чем виверну, потому что помощи просить она не стала.

На улице прохладный воздух успокоил. И я, сделав пару вздохов, проникаясь осенней прохладой, решила, что вполне могу проехать до дома на артеконе. Не идти же пешком, в самом деле, хотя мне бы сейчас не помешала прогулка.

Скорость отрезвила, но не заставила забыть, понять и простить. Первый приступ злости оказался таким сильным, что все ушло в него. Теперь я хотела её воскресить и ещё раз убить с особой жестокостью, уже совершенно спокойно и рассудительно. Стерва! Черт с тем, что она от меня отказалась, но могла сказать, кто мой отец?! Вот какая ей сейчас разница?!

– Надо же, – удивился Толя, – даже Лёша не успел проснуться, пока ты бегала! За тобой демоны, что ли, гнались? Судя по твоему виду – да.

Я только нервно дёрнула рукой. Не удачное время шутить. Могу по старой памяти устроить пакость. Толя понял с одного жеста. После побега отца он вообще перестал ко мне прикапываться и донимать, когда я особенно злая.

Лестницу я не заметила, а дверью комнаты не хлопнула только потому, что в кроватке мирно спал Лёша. На свою, с которой я пережила долгое расставание, я хотела упасть в чём была, но решила не пачкать её дорожной пылью. Меня хватило только на то, чтобы снять сапоги, штаны и верх. Рубашку менять не стала, упала поверх покрывал.

Сознание уже соскользнуло в беспокойную дрёму, когда в комнату прокрался Глеб. Он осторожно посмотрел на нас и шёпотом позвал:

– Геля?

– М-м? – протянула я, как мне показалось, слишком громко.

– С тобой все в порядке? Ты бы рубашку переодела да нормально легла.

– Иди к чёрту, – посоветовала я, но парень не смутился. А может и смутился, и обиделся, я плохо различала сейчас эмоции, не пристаёт больше, и то ладно. Зато сама зачем-то уточнила: – Глеб, а у нас в городе есть такие аристократы Медниковы?

– Медниковы? Да, старая вдова живёт буквально через пару кварталов отсюда. Её дочь, кажется, за Куприянова вышла, шикарный брак, конечно. Но сама вдова ничего серьёзного из себя не представляет. Ходили слухи, что все их фабрики разорились; поговаривают, её зять содержит или племянники. А зачем она тебе?

Я махнула рукой, и Глеб ушёл, не став до меня допытываться. Потом вернулся и накинул неизвестно откуда притащенное одеяло.