Под подозрением

Из обморока меня вывели достаточно быстро, обломав мечту о том, что этот день ещё не начался, я нежусь под тёплым одеялком и мне приснился жуткий визит смотрящего. Спасибо, после решили беременную не переутомлять и отнесли в комнату. Я не стала грузить себя мыслями и планами, а попросту заснула, несмотря на ранний вечер за окном. Ничего удивительного, что проснулась я часа за три до рассвета. Можно сказать, посредине ночи. И сна ни в одном глазу.

Увидев, что Кости рядом со мной нет, я решила пойти его поискать. Засыпать без мужа я не любила, зато он просто не мыслил жизни без того, чтобы посидеть на ночь глядя за артефактами. Наверняка и сегодня заработался.

Кабинет устроили в дальнем углу нашего крыла, специально в самой светлой комнате с двумя окнами. Но учитывая, что Костя работал там исключительно ночью, все старания казались мне бессмысленными. А света хватало и в нашей спальне, с утра так даже с излишком. Но традиция оставалось традицией, менять ничего в доме никто не собирался, а Костя послушно ходил работать в самый дальний край.

И, кстати, он не слишком жаловал, когда к нему заходили сыновья или даже я. Слуг он тоже предпочитал не пускать, пока работает.

Чтобы не потревожить Костю, я приоткрыла дверь и осторожно посмотрела, чем занят муж. Тут же почуяла запах гнили и насторожилась. Пришлось просунуть не только нос.

Костя подготавливал камни к работе: окунал эфирит в раствор, судя по всему соды. Потом протирал и ещё раз окунал, чтобы камень лучше работал.

Вот за что я не люблю эфирит, так это за огромное количество опасных подделок под него. Если настоящий камень не протирать в растворе, то он потеряет заряд, а подделки начинают вонять и могут вовсе взорваться. Вот такие вот крайности.

Я тяжело вздохнула, не зная, что же сейчас лучше сделать. С одной стороны, после вечерних событий мне бы дурочкой прикинуться и показать, что в артефактах я совсем не разбираюсь. Но с другой, Костю мучает простуда, так что вряд ли он сам сможет учуять запах подделки, раз уж с виду не опознал. А взлетать на воздух или становиться вдовой не хотелось.

– Ты почему до сих пор не спишь? – шёпотом возмутилась я, отвлекая мужа от работы. С утра делами надо заниматься, на свежую голову, а не впотьмах, когда одну линию от другой не отличить.

– Ах, Геля? – Костя как всегда в такие моменты проявлял крайнюю безалаберность. – А времени сколько?

– Да часа три ночи, наверное. Может и больше, весь дом спит. Пойдём?

– Да-да, сейчас! Только доделаю немного, чтоб не бросать на полдороги.

Я повесила голову и вздохнула ещё тяжелее, понимая, что малой кровью не отделаюсь. Ладно, попробуем с другой стороны.

– А чем у тебя в кабинете так противно пахнет? Как будто апельсин испортился или что-то вроде того.

– Не должно вроде, – заявил Костя, но камень в руках повертел. – Геля, иди спать, я скоро.

Пришлось изображать из себя очень любопытную Варвару и идти по всей комнате, как ищейка. Понюхала несколько углов и – о, чудо! - я нашла источник запаха у него в руках.

– Так вот же он! Запах от камня! Неужели у тебя так сильно заложен нос, что ты не можешь его различить? Это оттого, что ты его в раствор окунаешь?

– Геля, этого не может быть! Эти же камни не пахнут! – Костя указал мне на кучку уже обработанный эфиритов; я чуть не фыркнула.

– Хочешь, Глеба разбудим, и он подтвердит?

– Не надо никого будить, иди сама спать!

Я едва сдержала себя, чтобы не заорать на весь дом, что камень палёный, но сонными зенками разницу не разглядеть. Вместо этого вырвала элемент у Кости, взяла один из обработанных и поднесла их к настольной беспламенной свече. Хоть бы освещение нормальное в кабинете сделал, совсем глаза испортит, если не взорвёт ничего.

– Они одинаковые, что ли? Тот, который пахнет, он не сверкает на свету, а ещё колется, если его покрутить, – доложила я, после чего муж не стал на меня орать за самовольность, а просто забрал камни и сравнил их сам под лампой.

– Ты права, – спокойно сказал он, с грустью в голосе. – Вот я старый дурак, чуть не взорвал тут всё.

– Я спать, и жду тебя, не засиживайся, – успокоенная тем, что победила, но злая, что мне далось всё так тяжко, отправилась я к двери.

– Геля, – окликнул меня Костя, и мне ничего не оставалось, как замереть перед выходом. – Ты разбираешься в элементах артефактов?

– Откуда бы? – оборачиваясь, удивлённо пожала я плечами. Надеюсь, у меня получилось выглядеть невинно.

– Ты можешь мне не врать, я всегда останусь на твоей стороне.

– Я знаю, – согласилась я с улыбкой. Но внутри только с такой же улыбкой покачала головой. На моей ты там стороне или нет, я не собираюсь ставить эксперименты на собственном благополучии. – Но я действительно не разбираюсь в них.

***

В гостях у дяди Антона ничего не менялось, как и всегда. Казалось, что даже если на город обрушится шторм или другая напасть, всё равно все завсегдатаи придут сюда в условленное для них время, ни на что не обратив внимания. Вот и сейчас все сидели на своих местах, когда я полумертвая вползла после допроса, стараясь мило улыбаться и держать осанку. Внутренне же готовилась упасть на стол, а потом медленно скатиться по нему вниз до самого пола, чтобы по моему хладному трупу пробежались полчища тараканов.

Готовилась-то я готовилась, да только моя компания сегодня опять устроилась, невесть чем руководствуясь, за барной стойкой. Так что я даже не могла позволить себе просто свалиться на стол, место-то самое видное. О подстоле и тараканах я могла и не мечтать.

– Ужас какой-то, – пожаловалась я, присаживаясь рядом с Марком.

Леся и Николай сидели дальше, но смотрели с большим сочувствием. Марк же, выглядевший не лучше чем я, но по социальному статусу вполне позволявший себе поваляться в общественном месте, не поднимая головы, выдал своё обычное приветствие:

– Геля, дай крови!

– С удовольствием, если ты сумеешь потом сделать переливание и добавить мне чьей-нибудь невкусной, – согласилась я уставшим голосом.

Марк, приободрившись чужим горем, над которым можно поплакать больше, чем над своим и не казаться эгоистом, с интересом поднял на меня взгляд.

– Да, неважно ты выглядишь.

– Спасибо, успокоил.

– Сильно вымотали? – сочувственно спросила Леся, которая, кажется, прошла свои круги ада вчера. А вот Марка и Николая как раз мучили передо мной.

– Да не то слово, – пожаловалась я. – Даже не то слово вымотали! Достали прямо не могу, – во мне потихоньку вскипала злоба, поддерживая последние силы. – «Откуда вы знаете подозреваемого», да «откуда вы знаете подозреваемого»! Мне кажется, я повторила, что спала с ним, больше раз, чем мы оказывались в одной постели!

– А про Влада что-нибудь спрашивали? – взволнованно уточнил Николай.

Да, то, что наш эльф умудрился попасть в изолятор и не мог принимать участия в обсуждении планов, серьёзно портило настроение. Впрочем, он вряд ли скажет что-то членораздельное на допросах. Скорее уж, он опять кому-нибудь вломит и просидит подольше с тем же успехом.

– Под конец попытались спросить, откуда я знаю Влада, но, видимо, у меня уже взгляд изменился к тому времени. Потому что когда я на них посмотрела, они сразу всё поняли сами. Дальше обошлись короткими уточняющими. Хамы я просто не могу! – в очередной раз взорвалась я, на всякий случай, выставляя звуколов на стол. – Они сами всё прекрасно знают, уже нарыли больше, чем я вспомнить могу, а продолжают меня спрашивать! Вот зачем?

– Геля, у них нет доказательств. Им нужно, чтобы ты прокололась, – рискнул урезонить меня Николай.

Я распрямилась из последних сил, чтобы выглядеть более внушительно и через Марка, который специально прижался к стойке, сурово глянула на Николая.

– Мне кажется, вопрос был риторическим, – успокоила всех Леся. Хотя не то чтобы успокоила, просто орать на Николая у меня сил не осталось, всё ушло на осанку.

– Ладно, какое у нас положение? – взяла я на себя в роль лидера, замещая нашего эльфа.

– У Влада нашли кристалл, который сразу же проверили через станцию связи. Когда передавали сигнал с него, дежурила Галина, она не смогла принять. А потом проверяла Лилия, но передачу на него едва-едва словила, вызов был не чёткий: помехи, через слово связь прерывалась, три раза произошёл полный обрыв, – доложила Леся подробности со своего рабочего места.

– Вот это нам повезло! – обрадовалась я, даже воспрянув духом.

Отчего-то желудок вспомнил, что он тоже часть моего организма и тоже нуждается во внимании. Он предупредительно проурчал, намекая, что дальше звук усилится. А ещё добавится эффект сворачивания. Надо же, кто мне поесть-то разрешил! Растеряно я окинула взглядом плохо освещённый зал, пробежалась по светлой сосновой столешнице, найдя на ней темноватое пятно меню. Даже рукой дотянулась.

– Я не уверена, что это такое уж везение, – продолжила Леся. – Василий Петрович, вне зависимости от того, кто напакостил и чем, не заинтересован в том, чтобы его станция связи подверглась нападкам. Он специально попросил Лилию. Да и. мне кажется, старшее поколение тоже предупредил отнестись ко всему лояльно и максимально небрежно.

– Очень хорошо! – вновь порадовалась я, бестолково разглядывая надписи.

Свинина под сырной корочкой, говядина с брусникой в горшочках, говядина в горчичном соусе, пельмени по-домашнему, жаркое со свининой. И что делать, если я не хочу ничего мясного? Чего-нибудь попроще, огурчиков с помидорками бы.

– Геля? – осторожно поинтересовался Марк, озабоченный моим выражением лица.

– А, да-да! – мигом отвлеклась я, и тут же нужная мысли пришла в голову. Я перелистнула страничку, чтобы увидеть ассортимент салатов и закусок. Да, сильно же сегодня меня вымотали. Даже не знаю, можно ли на такую голову строить коварные планы. – Как они вообще на Влада вышли? Что-то серьёзное?

– То ли отпечаток на каком-то особо крупном артефакте, то ли видели, как он его несёт, – начал отчитываться Николай. – Ничего существенного, даже у Влада хватило мозгов начать орать, что просто нёс. Конечно, пока без комментариев и подробностей, лишнее-то сказать страшно, но Владу сойдёт. Глядишь, они ему ещё и сами подходящие варианты предложат. Он их выматывает как они нас всех вместе взятых.

– И это тоже весьма отрадно. И весьма злорадно, – покивала я.

– Самое неудачное с Владом, что при нём всё-таки оказался кристалл.

– А здесь какого гениального слова он придерживается? – скептически уточнила я. – «Нёс» уже занято, хотя тоже можно. Подкинули? Подарили?

– Купил кристалл, хотел себе домой установить.

– Памятуя о том, что рассказывала Леся, можно даже добавить, что устанавливал, барахлит, зараза. Найду продавца – убью, – фантазировала я, потом обратила внимание на меню ещё раз и выбрала один из четырёх салатов со свежими овощами.

На какое-то время пришлось прерваться и снять звуколов, потому что иначе я не могла сообразить, с какой громкостью звать официантку. Моих и Лесиных воплей не хватило, зато на шёпот Марка тут же явилась уже знакомая вила. Сегодня волосы её аккуратно расположились двумя косами на плечах, но накрахмаленная белая рубашка по-прежнему оставалась цветастой, а фенечки соперничали с рукавами. От расстройства я взяла двойную порцию салата, а так же три нарезки на всю нашу компанию. В следующий раз, я могла не докричаться. Днём здесь намного хуже, чем утром.

– А с тобой что? – обратилась я к Николаю, восстанавливая звуколов.

– Я просто как близкий друг Влада прохожу. Я даже с вами в приюте не жил, так что мне предъявить нечего. Я, конечно, с Владом с детства знаком, но столько времени прошло, а шпаны в Тайшасте побывало немерено.

– И то верно, – согласилась я, невольно отвлекаясь на размышления о своём муже. А вот в моём случае с приютскими проделками страшнее всего.

– Марк?

– Ну у меня они нашли аппаратуру, но я сказал, что это для личных нужд, поиграть.

– Что? – удивилась я, не понимая, о чём речь. Аппарата-то я вживую и не видела.

– Он на него стрелялки установил и в свободное время развлекался, – сдал друга Николай, неодобрительно покачивая головой

– Вы мне ещё спасибо сказать должны, что я на него игры поставил! На свои, между прочим, кровно заработанные…

– Нахально сворованные, – для верности поправила я.

– …деньги их покупал, ставил!

– Отмазка, мягко говоря, слабоватая. До спасибо не дотягивает, – покачала я головой, в то время как нам принесли заказ. Глянув на огромные тарелки с мясом и фруктами, я заволновалась, что переборщила. – Но всё лучше, чем ничего. Кстати, никто тебя не спросил, где ты проливал кровь, чтоб на такой артефакт заработать?

– Везде, где мог, и дальние родственники помогали. У них проснулось чувство вины. Всё-таки пять лет они обо мне и не вспоминали, только в двенадцать нашли. А как полгода назад переехал, так обязательно шлют мне монеточку. Да и без них я так-то действительно мог бы его приобрести, у меня подработок как грязи. Просто с кровью нынче дефицит, за неё тоже платить приходится. До чего же вы люди жадные!

Я посмотрела на вилку, которая скользнула по гжелевой тарелке, мимо помидора. Про себя отметила, что у нас дома острее, да и тарелки аккуратнее – ни одного отбитого края не найти. Потом вернулась к монологу Марка, который жаловался на кровь, людей и жадность. Как раз успела обдумать информацию к моменту, где вампир собирался пустить слезу, и оторвала его от этого занятия:

– То есть в принципе на нас ничего, кроме косвенных подозрений? И Дмитрий.

– У Дмитрия плачевное положение. Его поймали за руку, уж не знаю, как вышли. К тому же вскрыли ещё несколько его махинаций, хорошо, все без нашего участия, – рассказала Леся и, я поняла, что у нас оказались одинаковые причины знакомства с Дмитрием для смотрящих. – Может, конечно, парочку обвинений он с себя и сбросит…

– Это каких? – заинтересовалась я.

– Скорее всего, Тайшасту. Там не только он работал, кураторов множество, караванов на всех хватало.

– Хоть это утешает, – вздохнула я, снова вспоминая о том, что мне надо домой возвращаться.

Я тоскливо взглянула на часы над входом в подсобные помещения. Сегодня я, кажется, приду позже мужа с пасынками, так что проскочить и лечь спать, чтобы избежать расспросов, у меня не получится.

– Гель, но это-то мелочи. От них нам даже проще отговориться, чем от краж, – удивился Марк, а я только недовольно на него посмотрела.

– Кому как. У меня в доме, например, уличить меня в артефакторной образованности куда проще. Я уже который день под дурочку кошу. «Ой, какой красивый камушек! А можно его схватить? Нет?» – передразнила я саму себя. – Толя каждый день мне разные штуки в комнату подкидывает, камни под нос сует. Так и Глеб к забаве подключился. Бывало, устану я под вечер, отвлекусь, а он как меня о чём-то таком спросит. Каждый раз аж испарина пробегает. Столько идиоткой я не притворялась никогда.

– А что случится, если они узнают, что ты разбираешься в камнях? Пусть даже замешана в кражах, это же такие мелочи, – пожала плечами Леся.

– Не знаю и знать не хочу. Это для нас мелочёвка, как семечки погрызть. А для них мы вообще-то воры. Их добра.

– Но Костя ведь тебя действительно любит! – попытался поддержать тролль. Но я этот вариант уже рассматривала, поэтому только больше расстроилась.

– А вот Толя действительно нет. И даже если Костя мне такое спустит, и смотрящие не придерутся, то все друзья-соседи узнают, кто я такая. А мне с ними и так не сладко. Одна дамочка как-то попыталась заявить, что, таким как я, в их кругу не место.

– А ты что? – распереживался Марк, даже забыв, что он хотел вытереться салфеткой. Вампир сидел, замерев с белым куском ткани, зажатым в кулачках, и ждал продолжения.

– А я помнила голос этой стервы, поэтому предложила рассказать обо всех её любовных похождениях, чтобы остальные дамы «её круга» погордились. После сошла за свою. Почти за любимую и дорогую подругу, – вздохнула я, подцепила последний огурец и ещё раз взглянула на часы. – Ладно, всё равно никаких планов придумывать не надо. Пора мне.

Вот только убирать звуколов и возвращаться домой совсем не хотелось. Наверное, первый раз после свадьбы.