Глава 3. Когда я увидела парня, который открыл дверь, моим первым впечатлением было Костюм и галстук – очень ДОРОГИЕ костюм и галстук.

Когда я увидела парня, который открыл дверь, моим первым впечатлением было Костюм и галстук – очень ДОРОГИЕ костюм и галстук.

Мое второе впечатление было Ха, Азиат.

Мое третье впечатление было о, ЧЕРТ, у него ПИСТОЛЕТ!

Он лишь промелькнул, но я увидела кобуру под пиджаком от Армани и отблеск серого металла. Затем пиджак вернулся на прежнее место и пистолет исчез.

Я в ужасе замерла на сиденье.

Я не люблю оружие.

Особенно я не люблю незнакомцев с пистолетами.

Он посмотрел на меня сверху-вниз и протянул руку, чтобы помочь мне выйти из лимузина. Он был молод и красив, возможно японец, ближе к 30-ти, с длинноватыми волосами, которые закрывали его уши, аккуратно подстриженной эспаньолкой, и усами.

Когда я не приняла его руку, он улыбнулся и посмотрел поверх крыши автомобиля.

– Я думаю, дама боится меня, босс, – сказал он с небольшим, среднезападным акцентом.

– Что ж, она должна бы. Ты очень страшный человек, – согласился Коннор. Он вроде бы был уже за пределами автомобиля.

– Ну, за это вы мне и платите, – засмеялся мужчина.

Я оглянулась – дверь Коннора была открыта. Я видела его рядом с ней, его тело было видно только от колен до груди.

– Я… выйду с той стороны, – пропищала я и быстро скользнула через сиденье.

Как только я вышла из лимузина, Коннор осуждающе посмотрел на меня.

– Ты ведь не расистка, правда?

– Нет! – воскликнула я в шоке. – Нет. Но –

Тут я наклонилась к нему, встав на цыпочки, и прошептала как можно ближе к его уху. Что было больше похоже на мой шепот в его плечо.

– у него пистолет.

Голова Коннора откинулась назад, и он разразился смехом.

– И это все?

– А этого недостаточно? – рассердилась я.

– Ну, ему следует иметь пистолет – он мой личный телохранитель. Уже в течение трех лет.

Я уставилась на него, затем взглянула поверх крыши лимузина.

Водитель улыбался мне.

– Не то чтобы мне нужен пистолет.

– Лили, позволь представить тебе Джонни Шуто. Это его ненастоящее имя, но мне нравится его так называть.

Я нахмурилась. Его ненастоящее имя? ‘Не то чтобы мне НУЖЕН пистолет’? Это ужасно сбивало с толку.

Прежде чем я успела еще что-нибудь спросить, нас прервали голоса.

– Здравствуйте, мистер Темплтон! У вас есть багаж?

Я обернулась и увидела двух лакеев в тщательно отутюженной белой униформе, стоящих около Коннора.

Вот тогда я огляделась вокруг и ахнула.

Дубай.

Это был новейший – самый шикарный – отель в Сансет Стрип, который открылся всего лишь несколько месяцев назад. Несомненно, все номера были заказаны на шесть месяцев вперед. Анх и я смотрели по кабельному каналу «Е!» специальный репортаж о нем, и видели, как восходящие молодые звезды в вечерних платьях проходили по красной дорожке на его торжественном открытии.

И вот она, красная дорожка, прямо у меня под ногами. Из бархата. Около 15 метров, ведущая к богато украшенному входу из золота и стекла.

Кто-то в спецрепортаже сказал, что красная дорожка меняется каждые шесть часов, на чистую, для вновь прибывших постояльцев.

Мы с Анх в это время усмехались. Богатые мудаки и их гребаный перебор.

Теперь, вблизи… это выглядело просто очаровательно и красиво.

Как и все остальное.

Униформа слуг. Навес с мягким освещением над круговой подъездной аллеей. Красиво подстриженные цветущие кусты вдоль красной дорожки.

И гости, и их автомобили.

Круговая подъездная дорожка была заполнена автомобилями, там стояли два лимузина, Ламборгини, Феррари, Астон-Мартин и три БМВ.

Мужчины, идущие к автомобилям или от них, варьировались от невероятно красивых до толстых и уродливых, но все они выглядели довольно богатыми. Те, что помоложе и более симпатичные, носили дорогие футболки и еще более дорогие джинсы; а те, что походили на жаб, носили очень дорогие костюмы.

Но их женщины… вау.

Пара силиконовых богинь в клубных платьях с низким декольте. Женщина, которую я почти уверена, видела на обложке журнала Vogue. Девушка, моложе меня, тусующаяся в солнцезащитных очках, бейсболке, рваных джинсах и футболке, которая возможно была известной певицей (и новой любимой добычей папарацци).

Я вдруг почувствовала себя очень неуверенно, очень неполноценной и совсем не в своей тарелке.

Там были еще две женщины ‘определенного возраста’ в бриллиантах, прогуливающиеся с пожилыми и некрасивыми мужчинами – и, хотя они не были молоды, они определенно делали пластические операции.

Коннор разговаривал со служащими отеля о багаже.

– Вообще-то, да – Джонни, не мог бы ты открыть багажник?

Подождите – что-то было не так.

– Он только что назвал тебя ‘мистер Темплтон’? – прошептала я Коннору.

– Думаю, он перепутал меня с кем-то другим, – прошептал он в ответ. – Не разоблачай меня, ладно?

– Э-э… ладно… – пробубнила я, размышляя, было ли это частью распоряжения ‘любой ценой’ для Себастьяна. Однако, фамилия ‘Темплтон’ казалась странно знакомой, и я не могла точно определить почему.

Багажник приоткрылся, и Джонни, обойдя автомобиль, подошел к нему.

– Позволь им забрать его, – сказал Коннор. – Кроме ноутбука.

Джонни кивнул, схватил сумку с ноутбуком и затем отошел в сторону. Служащие отеля вытащили из багажника три чемодана – один из обычной черной кожи, два других в комплекте от Луи Виттона – и положили их на блестящую тележку.

Джонни усмехнулся, подходя к нам.

– Вы ведь не будете больше шарахаться от меня, правда?

Пока я отвечала, то заметила, что неосознанно придвинулась ближе к Коннору.

– Я просто… обычно меня не вытаскивают из лимузинов парни с оружием, вот и все.

Он покачал головой в притворном разочаровании.

– А я-то подумал, что это из-за моей пугающей привлекательности.

– Ха! – сказал Коннор, затем кивнул в сторону входа. – Идем?

Джонни кивнул и двинулся впереди нас в сторону входа в вестибюль.

Коннор взял меня за руку и бережно притянул к себе, когда мы пошли следом за ним.

Еще один улыбчивый служащий открыл дверь. Джонни шагнул внутрь и внимательно осмотрел вестибюль, его глаза быстро пробежались по лицам находящихся внутри людей. Затем он едва заметно кивнул и отступил в сторону, чтобы мы с Коннором могли пройти мимо него.

Все это время рука Джонни лежала на животе, на уровне единственной застегнутой пуговицы его пиджака.

Не более чем в двенадцати сантиметрах от пистолета.

Я вздрогнула.