Динамические факторы конфликта – теория климата и теория фаз

Теория поля и понятие климата

С момента выхода в свет в 1957 году работы Курта Левина «Теория поля в общественных науках», [12] идея климата приобрела значимое влияние в исследованиях конфликта. Левин представил поведение человека как перемещение в «жизненном пространстве» под воздействием различных силовых полей. Жизненное пространство образуется личностным пониманием значимых целей, а также восприятием требований и барьеров, с учетом которых их достижение возможно.

Ключевой характеристикой жизненного пространства является то, что оно детерминировано личностным восприятием окружающего мира в данный момент времени; таким образом, оно субъективно по своей природе. Левин и его единомышленники идентифицировали ряд значимых характеристик жизненного пространства и влияющих на него силовых полей. С точки зрения теории конфликта, следующие характеристики представляют наибольший интерес:

Характеризуя психологическое пространство, необходимо принимать во внимание такие конкретные факторы, как цели, стимулы и потребности, социальные отношения, а также… более общие измерения, такие как атмосфера (например, дружественная, напряженная или враждебная) или степень свободы. Данные характеристики пространства в психологии имеют столь же большое значение, как, например, характеристики гравитационного поля в объяснении явлений из области классической физики. Психологическая атмосфера является эмпирической реальностью, подлежащей научному фактологическому изучению. (Левин, 1951, с.241)

Климат характеризует пространство (поле) в целом, и потому окрашивает все мысли и действия в данной ситуации: он придает «оттенок» - например, теплый, дружественный, угрожающий, недоверчивый, - всему, что происходит в границах этого пространства.

Один из наиболее удачных примеров анализа роли климата в конфликте принадлежит Мортону Дойчу (1973)[13], одному из учеников Левина. Дойч отмечает, что «процессы разрешения конфликта испытывают сильное влияние контекста, в котором происходит конфликт». При этом, критически значимым контекстуальным признаком конфликтной ситуации – тем, который и предопределяет различия между кооперативным и потенциально деструктивным взаимодействием сторон, - является тип взаимозависимости между вовлеченными сторонами. Дойч выделяет два базовых типа взаимозависимости: а) сближающий (promotive), когда стороны конфликта осознают, что выигрыш каждой из сторон будет способствовать выигрышу других, а проигрыш будет общим проигрышем, и в) противополагающий (contrient), когда каждый считает, что выигрыш для одного будет проигрышем для другого. Следует еще раз подчеркнуть, что характер взаимозависимости предопределен не объективными обстоятельствами, но субъективными восприятиями и убеждениями сторон.

При этом, ощущения сближающей взаимозависимости, согласно Дойчу, будут способствовать кооперативному взаимодействию сторон, в то время как ощущения противополагающей взаимозависимости будут способствовать конкурентному взаимодействию. В первом случае, участники будут делать акцент на взаимных интересах, на общности убеждений и ценностей, проявляя при этом доверительные и дружественные установки, устанавливая открытую и откровенную коммуникацию. Во втором случае, стороны акцентируют внимание на антагонистических интересах, преувеличивают различия в убеждениях и ценностях друг друга, проявляют подозрительность и враждебность, придерживаясь жесткого и неискреннего стиля коммуникации. Исследования подтверждают, что в конечном счете такие установки и стили поведения усиливают исходные тенденции во взаимоотношениях сторон, другими словами: кооперация взращивает кооперацию, конкуренция взращивает конкуренцию.

Опираясь на типологию, предложенную Дойчем, ряд исследователей расширяют возможную палитру конфликтных климатов, добавляя в нее более тонкие градации. Например, индивидуалистический климат[14] характеризуется отсутствием ощущения взаимозависимости, общих мотивов и интересов, индифферентным отношением друг к другу, эгоистической поглощенностью собственными делами, автономными формами поведения. Дженис и Манн (1977)[15] обращают внимание на то, что безоговорочно кооперативная ориентация способна привести к непродуманным, неэффективным решениям. В качестве альтернативы они предлагают бдительный подход, в соответствии с которым стороны, осознавая общность интересов и необходимость уважительного и доверительного взаимоотношения, все же с настороженностью относятся к предложениям друг друга, делая при этом ставку не на конфронтацию, а на открытые (возможно, острые) дебаты и конструктивную критику.

Итак, концепция поля/климата опирается на следующие два методологические допущения:

1) В структурном отношении, климат конфликта образуется субъективированными восприятиями и допущениями участвующих сторон в отношении:

- общности интересов;

- степени взаимодоверия;

- степени дружественности/враждебности по отношению друг к другу;

- общности или противоречивости ценностных убеждений и позиций;

- стиля коммуникации.

2) В динамическом отношении, взаимовлияние между субъективным восприятием взаимозависимости и объективным взаимодействием сторон имеет циклический характер: обобщенные восприятия взаимозависимости вырастают из взаимодействия, и будучи сформированы, в свою очередь оказывают направляющее воздействие на взаимодействие сторон. Таким образом, эти два измерения в пространстве конфликта оказывают взаимоусиливающее влияние друг на друга. Это допущение играет очень важную роль в объяснении динамики конфликтных ситуаций.

Вместе с тем, следует отметить и известную ограниченность этого подхода. Делая акцент на факторе взаимозависимости, и выводя всю логику кооперативного и конкурентного поведения из этого обстоятельства, сторонники данного подхода предлагают стройную и последовательную, но в то же время, узкую и избирательную картину конфликта. Вне поля их зрения остаются такие значимые качества групповых взаимоотношений, как доминирование и подчинение, групповая идентификация и некоторые другие, каждое из которых добавляет свой оттенок в общую картину.

Другим ограничением данного подхода представляется преувеличение субъективных факторов, психологических восприятий взаимозависимости в качестве основных детерминант конфликтного поведения. Одним из следствий данного ограничения оказывается неспособность объяснить и предсказать с данных позиций развитие конфликтных ситуаций, в которых стороны имеют различные восприятия (Дойч прямо указывает, что его модель работает только в случаях, когда все стороны разделяют восприятия одного типа).

Теории фаз.

Сторонники данного подхода делают акцент на том, что конфликты представляют собой не столько события, сколько процессы. Они подчеркивают, что конфликты протекают во времени по мере того, как их участники действуют и противодействуют друг другу, и это динамическое развитие может быть отображено в той или иной последовательности фаз или стадий. Предлагаются различные динамические модели, опирающиеся на определенную методологию анализа (на основе социологической теории конфликта, теории международного конфликта, организационной теории, теории малых групп и т.д.). Все предлагаемые модели строятся на допущении, согласно которому конфликты могут быть расчленены на ряд специфических последовательных периодов, отличающихся характерными способами поведения сторон и иными значимыми обстоятельствами.

Руммель (1976)[16] предлагает наиболее широкую модель социального конфликта, содержащую пять последовательных фаз. В начальной стадии, конфликт носит латентный характер. Другими словами, люди имеют различные позиции или установки, ценности, цели и взгляды, несущие в себе конфликтный потенциал, и закладывающие базис для будущих действий. В фазе инициации, некоторый «толчок» (triggering effect) побуждает участников действовать. В этот момент потенциальные различия становятся базисом, на котором строится противодействие. Будучи инициированным, конфликтное противодействие переходит к уравновешиванию сил, когда участники анализируют возможности друг друга, готовность применять силу, угрозу силы, или идти на уступки и т.д. На этой стадии также происходит поиск вариантов разрешения или урегулирования исходной проблемной ситуации. Достижение того или иного соглашения означает переход в фазу равновесия сил, когда участники осмысливают комплексные последствия достигнутого решения и учатся сосуществовать в новых обстоятельствах. Данная фаза может продолжаться достаточно долго, пока какие-либо значительные изменения в обстоятельствах, ожиданиях, установках или целях сторон не положат ей конец. В этом случае конфликт переходит в фазу разрыва (disruption), когда стороны приходят к выводу, что обстоятельства вновь чреваты потенциальным столкновением и конфронтацией. Эта модель, таким образом, предполагает циклический характер развития конфликтной ситуации с повторением пройденных этапов до тех пор, пока проблема не найдет окончательного разрешения.

Более узкую динамическую модель, опирающуюся на исследования принятия решений в малых группах, предложили Эллис и Фишер (1975). Их вариант содержит три последовательные фазы. В начальной стадии межличностного конфликта члены группы пытаются сориентироваться в сложившейся ситуации и нащупать возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Преобладают неоднозначные и противоречивые суждения, выявляющие неопределенность участников в отношении собственных позиций и возможных решений. Эта стадия характеризуется сравнительно низкой степенью конфронтации, многочисленными попытками прояснить позиции друг друга, поисками информации по поводу различных предложений и вариантов решения проблемы. Конфликтность проявляется при этом в индивидуальных различиях между членами группы, а не в позициях, занимаемых группой в целом. Следующая стадия предполагает прямую конфронтацию по спорному вопросу, которая проявляется в значительном росте числа поляризующихся высказываний и комментариев в пользу или против того или иного альтернативного варианта решения. Поляризация призвана выявить уровень групповой поддержки того или иного варианта решения. Наконец, происходит переход в фазу содержательного конфликта, характеризующуюся выдвижением многочисленных вариантов окончательного соглашения и компромисса. Здесь вновь преобладают неоднозначные и двойственные высказывания, однако, в отличии от начальной фазы, где они выражали неопределенность собственных позиций участников, на этот раз они символизируют трансформацию занимаемых позиций, попытки встать на позиции другой стороны. По мере того, как группа в целом продвигается к принятию окончательного решения, происходит деэскалация конфликта.

Между двумя названными моделями есть много общего, поскольку обе характеризуют конфликтную динамику с точки зрения последовательно сменяющих друг друга состояний дифференциации и интеграции. В состоянии дифференциации (размежевания) формируются латентные конфликты и различия между участниками приобретают зримые и резкие очертания. Борьба сторон продолжается до той точки, когда дальнейшая эскалация представляется бессмысленной. В этот момент происходит переход к интеграции (объединению). Участники продвигаются к некоторому решению, в идеале удовлетворяющему потребности каждой из сторон, однако на практике просто такому решению, которое они смогут принять и жить с ним. В случае, если интеграция оказывается не вполне успешной, взаимодействие сторон может вновь выйти на траекторию размежевания и конфликта.

Таким образом, фазовые теории предполагают, что конфликты имеют определенную динамическую структуру или ритм, характер которых может быть выявлен с позиций достаточно широкого подхода к конфликтным ситуациям, обращающего внимания на последовательность действий сторон на протяжении определенного отрезка времени. С этих позиций, имея возможность «прокручивать» картину конфликта вперед и назад, мы можем выявить внутреннюю логику и устойчивую структуру даже в тех ситуациях, которые на первый взгляд представляются беспорядочными и бессмысленными.

С позиций фазовой логики, одни и те же действия участников могут приобретать разное смысловое значение и получать различную интерпретацию со стороны наблюдателей (пример с неоднозначными и двойственными высказываниями).

Фазовый подход также позволяет объяснить, почему иногда вполне рядовые и незначительные по сути события могут приводить к резкой эскалации конфликта: дело не в содержании самих этих событий, но в том, что они происходят в критический момент развития конфликта, когда его потенциал накоплен в достаточной степени и малейший повод может быть использован участниками для выступления со своими требованиями.

Данный подход позволяет выявить специфические «подготовительные» периоды в развитии конфликта, когда не прибегая к открытой конфронтации, стороны «примериваются» друг к другу и к сложившейся обстановке, стремясь снизить неопределенность в отношении возможных действий и противодействий. Для этого могут предприниматься пробные шаги, направленные на зондирование настроений противной стороны, обыгрываться различные варианты и стили поведения. Эта информация позволяет участникам разрабатывать стратегические линии поведения и выбирать конкретные тактические способы их реализации. Исследования показывают, что этот период может в значительной степени предопределить дальнейшее развитие конфликта.

Слабым местом фазового подхода является определенное упрощение ситуации, стремление навязать естественному процессу искусственную «логику» развития, в то время как реальная ситуация может следовать по иному пути. Исследования показывают, что многие конфликтные ситуации развиваются непоследовательно, вновь и вновь возвращаясь к более ранним фазам, не доходя до стадии разрешения. Таким образом, исследователь все равно будет наблюдать качественно определенные фазовые последовательности, однако они могут иметь более комплексный характер и не всегда будут следовать заранее предписанной логике модели.