Предпосылки для начала работ по переводу Библии

«Необходимость русского перевода Священного Писания была заявлена попытками перевода еще в XVII и XVIII вв. Это перевод 1683 г. Псалтири на обиходный язык своего времени диака Посольского приказа Авраамия Фирсова. Фирсов переводил с польской протестантской Библии 1663 г. Перевод не был одобрен к изданию патр. Иоакимом. На рубеже XVII-XVIII вв. Новый Завет на русский переводил в Лифляндии пастор Э. Глюк. Его первый переводческий опыт пропал в связи с событиями русско-шведской войны. Работа была продолжена Глюком в Москве по личному указанию Петра I. Однако и этот перевод был утерян после кончины пастора в 1705 г. На необходимость русского перевода Библии указывал свят. Тихон Задонский (1724-1783). В 1794 г. первым тиражом вышло сочинение архиеп. Мефодия (Смирнова) «К Римляном послание св. ап. Павла с истолкованием», где параллельно славянскому была представлена русская версия послания. В этом издании впервые был опубликован русский перевод библейской книги. Целесообразность русского перевода осторожно зондировалась в самом начале XIХ в. Обер-прокурором Святейшего Синода А.А. Яковлевым (1802-1803 гг.).»³

Но нужен ли был перевод на русский язык, когда язык славянский всегда был языком богообщения, не принесет ли это вред Православной Церкви. Но мы видим, что вред не только Церкви, а всему Русскому государству приносила так называемая «веротерпимость». Засилье различных сект, конфессий - католиков, протестантов, иезуитов, да и обыкновенных шарлатанов, которые ездили по всей Руси со своими «догматами», вызывали брожение в обществе. Так же раскалывало общество и культивировавшее во время царствования Александра I мистическое настроение в высших кругах российского общества. Мистике, и сам Александр I уделял особое внимание, для которого она была неизменной частью личностных исканий, поиска сокровенного смысла его монаршего избранничества, а также путей обустройства и реформирования государства. Собственно, через мистику происходило становление его самосознания как помазанника на царство, которое далее проецировалось на все сферы религиозного и социального устройства империи. Основополагающей концепцией мистицизма было личное переживание Христа, обретение и соединение Его с душой верующего, так называемая, " религия сердца", высшее, духовное христианство. От мистицизма, он ожидал сплочения общественного сознания, его универсальные принципы в ситуации многоконфессионального и много религиозного государства которые должны были казаться привлекательными своими возможностями в обретении приемлемого для всех конфессий и даже религий единого основания.

И вот на этой почве, и в трудные для Российского государства время – нашествия Наполеона, в России появляется Библейское общество. Уже с 1810 общество распространяла Библию среди протестантского населения на территории Финляндии и Эстляндии Российской империи.

После встречи Голицына, обер-прокурора Синода, с эмиссаром Британского Библейского общества Дж. Патерсоном и доклада князя Голицына императору, в 1812 году 6 декабря по Высочайшему повелению было утверждено открытие в Санкт- Петербурге Библейского общества. Эта дата признана как день основания Библейского общества в России. Александр I с большим интересом и надеждою смотрел на общество, надеясь с его помощью просветить русское общество без которого невозможно было проводить дальнейшие реформы в Российском государстве. Задачи, которые ставило перед собою Общество, были сформулированны в докладе, впоследствии вошли в действующие " Правила Общества". Они предполагали: " <...> способствование к приведению в России в большее употребление Библий <...> без всяких на оное примечаний и пояснений; <...> обитателям Российского государства доставлять Библии <...> на разных языках, за самые умеренные цены, а бедным без всякой платы; <...> снабжать всякое христианское вероисповедание Библиями тех самых изданий, которые почитаются исправнейшими; доводить Библию до рук азиатских в России народов из магометан и язычников состоящих, каждому равномерно на его языке...". ⁴

При этом подчеркивалось, что попечение о христианском образовании, в том числе и библейском, для православных целиком и полностью является уделом духовного начальства Греко-Российской Церкви в лице Св. Синода. Декларировалась принципиальная внеконфессиональность Библейского общества и его открытость для представителей всех вероисповеданий. Членство в Обществе не ограничивалось условием определенных сословий. На первом собрании Санкт-Петербургского Библейского общества 11 января 1813 г. присутствовали официальные лица всех основных христианских Церквей в России. Православная Церковь была представлена первенствующим членом Св. Синода митр. Новгородским и Санкт-Петербургским Амвросием (Подобедовым) и архиеп. Минским и Литовским Серафимом (Глаголевским); Римско-Католическая Церквь в России — митр. С. Сестренцевич-Богушем; протестантские общины — пастором Англиканской Церкви Питтом, пастором Сарептского Евангелического братства Шейерлем, пастором из Голландии Янсеном и др. В 1814 году было принято решение о печатании славянской Библии.

Но идея перевода Библии на русский язык, всё более захватывало общество.

Определяющим решением о русском переводе Библии стала воля монарха.

Вернувшийся из европейского похода в1815 году, император одной из многих своих идей - повелел перевести Библию на русский язык. Это было одним из патриотических порывов, так как он сам читал Библию только на французском языке. К тому времени, Александр I уже был в хороших отношения с архимандритом Филаретом(Дроздов). Филарет стал активным участником и послевоенной политики Александра I. В новом идеологическом направлении и в самом императоре он приветствовал, прежде всего, дух деятельного христианства. Начавшей осуществляться именно в рамках этого идеологического курса идее русской Библии, и духовно-нравственного просвещения народа через ее массовую доступность. Цели перевода звучали следующим образом: «На сию потребность, прозорливо усмотренную, деятельно указал Благочестивейший Государь Император в Высочайшем повелении своем, объявленном Святейшему Синоду в 23-й день февраля 1816 года, в котором изображено:

“Его Императорское Величество, как внутренним Божественным достоинством Священного Писания, так и самыми опытами убеждаясь в том, сколь полезно чтение оного людям всякого звания для преуспеяния в благочестии и благонравии, на коих зиждется истинное благо людей и народов, и посему обращая внимание на действия Российского Библейского Общества, с прискорбием усматривает, что многие из Россиян, по свойству полученного ими воспитания быв удалены от древнего Славянского наречия, не без крайнего затруднения могут употреблять издаваемые для них на сем единственно наречии Священные книги, так что некоторые прибегают в сем случае к пособию иностранных переводов, а большая часть и сего иметь не может. Но как из отчета Российского Библейского Общества за 1814-й год Его Императорскому Величеству известно, что в подобных изъясненным здесь обстоятельствах в церкви Греческой Патриаршею грамотою одобрено народу чтение Священного Писания Нового Завета на новейшем Греческом наречии вместо древнего, то Его Императорское Величество находит соответственным с обстоятельствами, чтобы и для Российского народа под смотрением духовных лиц сделано было преложение Нового Завета с древнего Славянского на новое Российское наречие, каковое преложение и может быть издано для желающих от Российского Библейского Общества вместе с древним Славянским текстом, подобно как издано уже с дозволения Святейшего Синода Послание к Римлянам на Славянском и Российском наречии совокупно. Само собою разумеется, что церковное употребление Славянского текста долженствует остаться неприкосновенным”⁵.

Мы видим, что к началу XIX века в России сложилась ситуация, когда уже невозможно было откладывать перевод – русский народ после войны получило импульс и желание знать и читать Слово, потому что видел в победе над врагом Божью помощь. Необходимость разрешить работу над переводом была обусловлена тем, что, запрещать перевод Церкви оказывалось несравнимо хуже, если учесть все негативные последствия, которые оказывают на российское общество, появляющиеся бесконтрольных переводов. Синод, понимая всю остроту положения, всё же отстраняется и снимает в себя ответственность за предстоящий перевод. И по благословению и под контролем Святейшего Синода, Библейское общество берёт на себя редактирование и издание нового перевода, в структуре которого организовали Переводной Комитет. Состоял Комитет не только из представителей Церкви, но и светских людей.

Ключевой фигурой перевода Библии на русский язык стал будущий митрополит Московский Филарет (Дроздов) (1782–1867). Он понимал серьёзность и ответственность этого дела, что нельзя оставлять его без внимания и своим влиянием, которое он уже имел, добился, чтобы переводом занималась только представители Православной Церкви. Но впереди была трудная, полная скорбей и интриг жизнь, он наверно и не предполагал, сколько усилий придётся ему приложить, что бы начатое им дело в1813году по переводу полной Библии, завершилось только через полвека.