Часть шестая Секс-Док(а)* или Дела давно минувших дней. 3 страница

Злости уже не было. Обида? Она не исчезла, не до конца, по крайней мере.
Но Ян очень надеялся, что их разговор всё поставит на свои места. Тем более произошедшее дало понять младшему Истомину, что их с братом отношения не изменились, скорее наоборот – усугубились.

***

«Я всё рассказал о Доке… Смотрел прямо в глаза, тихонько гладил пальцы и говорил», - Дину показалось, что этот голос Зверя, его интонация, была один в один похожа на ту, когда тот признавался, что он у Свята был первым. Создавалось полное ощущение с ума сводящего волнения, когда уже начинаешь глотать буквы. – «Мне нужно было, чтобы он видел – я не вру… Ни грамма не вру. И говорил, как было - что начал реально бояться, что могу сорваться и изнасиловать… И в бассейне на парней почти кидаться начал. Поэтому и решил, что мне обязательно с этим делать нужно что-то. С кем-то… Кто знает, как и что. Объяснил, почему старался из бассейна как можно позже приходить, когда знал, что дома мама, и тем более - когда её не было. Я же сам себя бояться начал тогда. А он всё равно спрашивает, почему я не стал его трахать? Господи-и-и! Я так и взвыл! Ну, неужели он не понимает, что не могу я ЭТОГО с ним! Не могу! Говорю ему - родной, я же ап стену убьюсь, если что-то не так сделаю! Неужели не понимаешь этого? А он – «я сам хочу, ты не можешь этого не чувствовать»! Млин… Ну, конечно, я это чувствовал! Не полный задрот вроде? Но ведь это не в лобик поцеловать, мать его!» – пауза с учащённым дыханием.
«А Ян, типа: «ну, теперь-то, когда ты с парнем попробовал, ты же знаешь, как и что? Наверное теперь нам уже можно?» Того-этого… А-а-а! Чёрт! Типа – опыта набрался же? Ёпрст… Опыта! Опыта… опыта… Ну да, как бы, вроде… Но трахать парня, у которого секс уже четвёртый год или брата-девственника – есть разница? Блин, люди… Я не готов к этому. Вот к ЭТОМУ - не готов! Ян для меня… он совсем другой. Совсем… И не потому, что брат. Вернее, не только потому… И то, что младший – тут не при чём. Я, наверное, сейчас скажу чушь несусветную, но, есть типа прикола такого: «Как можно в живого человека хуем тыкать?» Так вот для меня, всё равно, что вместе «живого человека», написать «Яна». А он – «по-чё-му, Свят?» Почему ТАК? Ты, типа, так и собираешься на стороне с другими сношаться? Ох… И нашёл же словечко, да? Мерзкое какое-то… Не, ну я понимаю, что ему обидно… Ревнует. Но я всё равно знаю, что он прав, в общем-то. С другими я буду именно то самое – сношаться, трахаться. И только потому, что с ним я этого не буду делать. С ним я хочу не так. И снова: по-чё-му??? С ним так, а с другими вон как! Меня даже трясти уже стало, честно! Братишка явно решил мне тогда вынести остатки мозга. Ну - и всё… Чего тут было молчать уже! Я и говорю - да ПО-ТО-МУ! Потому, что ты - это ТЫ! А они - НЕ ты, понял? Ну, неужели это до сих пор до тебя не дошло? Я отношусь к тебе совсем не так!»

Свят на записи стонал.
Дин кусал губы, догадываясь, что о любви Зверю и самому Мозаику говорить так же проблематично. Тем более, как понимал Дин, разговор, о настоящих чувствах, тогда у близнецов получился практически впервые.

«Ян после этого уставился на меня так странно, я даже испугался, что что-то не то ляпнул… Спрашиваю, ты хоть немного понял, что я сказать-то хочу? Заикаюсь, как придурок. Он покивал, выдохнул. Потом обнял, губами к уху прижался… Шепчет: «Ты же любишь меня, да? Как парня любишь, не как брата, правда же?» Да ладно!!! Не прошло и года! Дошло, наконец-то!»

Дин мысленно возмутился.

«Вот же гад упёртый! Неужели так трудно было признаться по человечески? Сволочь… Представляю, как мелкий тогда себя чувствовал!»

«…и тоже киваю, как дебил, ощущения – аж в глазах темно. А он: «Я чувствовал, что уже крыша съезжает, тоже понял, что у меня к тебе всё очень серьёзно, а ты уходишь к кому-то, и я так боялся, что у тебя совсем по-другому!» Дурак, да? Такой дурак! Вот… И, короче… бред там начали плести друг другу… Лизаться… А потом он вдруг спрашивает: «Ты вообще кумекаешь, какую чушь несёшь? Нелогично же – ты не трахаешь меня потому, что любишь!» Умник, ага? Да знаю я, что чушь! Знаю! Но, спрашиваю, ты же всё равно понимаешь меня, мелкий? Понимаешь, же? Он кивнул. Не сразу, но кивнул. А потом – «как ты думаешь, когда-нибудь сможешь позволить себе переспать со мной? По-настоящему… Или так и будешь всегда любить меня, а трахаться с другими?» Хм… Мне нужно время. Нам же по шестнадцать всего. Мы по любому друг от друга уже никуда не денемся и понимаем это. Говорю – ты только не зацикливайся на этом, от спермотоксикоза я тебе умереть точно не дам! А он – и я тебе! Чёрт мелкий! Да кто бы уже сомневался, да? А потом брателло вдруг выдал: «Ты мне только не ври, если кого-то трахнуть соберёшься, ладно? Никогда не ври! Я должен знать!» Млин… у меня от того разговора внутри всё раз десять перевернулось. То в жар, то в холод кидало, вот честно. Я так обрадовался, что он меня понял… Мне это так важно было. Хух… И ещё я тогда понял, что не пойду больше к Доку. Хватит. Он классный, с ним интересно, я благодарен ему… Но… это всё, что было возможно между нами. Док сам знал, что любая наша встреча может стать последней. Так что всё окей…»

***

- Кофе? Неё… Хреново спать будет, – Ян перевёл взгляд с мобильника на Дина, держащего в руке только что закипевший чайник.
- Спать? Солнце, а с чего ты взял, что будешь сегодня спать? – Ангел едва заметно выгнул бровь.

Ян пожал острыми плечами, откинувшись на локти, сидя на постели.

– Ты дождался, когда я останусь без соседа, и приехал чтобы поспать? Да?
- Да нет… Хотел просто посмотреть, где ты обитаешь… и вообще, - Мозаик игриво облизывал верхнюю губу острым языком, глядя на болтающийся шнурок кроссовка на вытянутой, какой-то бесконечной ноге, обследованной взглядом Дина. – И знаешь… налей мне самую большую кружку.
- Окей, как скажешь.

***

- Чёрт! - Дин резко остановился, склонившись над лежавшим Яном, - а у меня нету нифига, прикинь…

Мозаик фыркнул, привлекая его к себе за шею.

- Придурок, мне бы пришлось крепко задуматься, если бы тут у тебя хоть что-то было, угу, – также как и Дин, имея в виду всё то, что обычно прилагалось к сексу.
- А, ну да… – Ангел счастливо гыкнул в уже начавший потихоньку увлажнятся висок Мозаика, затем потянулся к невозможно сексуальным, маняще приоткрытым розовым губам.
И целовались до искр в мозгу и сбившегося дыхания, пока Мозаик не прошептал:
- Дин… Дверь. Закрой…

***

- Ыть! - Ян вытащил руку из-под подушки, держа в пальцах наушник от диктофона. - Где ты сейчас слушаешь?
- А… Ну, там, где ты скандал Зверю устроил после его походов к Доку. – Дин, лёжа впритык всем телом к Яну, пальцем водил по его голой коже в проёме расстёгнутой рубашки.
- Ты догадался, что он так долго к нему таскался… Монстр сказал.
- Сволочь он всё-таки, да? – беззлобно спросил Дин.
- В общем - да, не поспоришь, – Мозаик невольно разглядывал плакаты с музыкальными группами за спиной любовника, оставшиеся от прошлого жильца комнаты. - Ну, а если призадуматься…
- И вспомнить, как он нарвался на дубинку в своё время, - понял его мысль Дин.
- Угу… Остаётся только радоваться, что он в то время шлялся не с кем попало…
- Да. Тем более что это было давно и не правда, – Ангел улыбался.
- Окей… Будем считать именно так.

Ян поглядывал на Дина, у того на языке явно что-то крутилось.
Пихнул его плечом:
- Что? Не молчи.
- Я хочу спросить… Ты после всего, с его блядками на стороне согласился. Я не понимаю – как? Я бы реально сдох от ревности!
- Не спрашивай даже… Сам не знаю! Не, ну тогда это казалось, если не совсем логичным, то в какой-то мере правильным. Мы братья, как ни крути, и не мог же я его заставить с собой спать? По-крайней мере, я понимал, что мы оба должны принять до конца то, что происходит между нами. И если я уже был готов на всё сто, то он – нет. Конечно, я знал, что буду ревновать, так и было, не сомневайся. Но ещё я знал, что он меня реально любит и никуда не денется. И получилось даже больше – появился ты. А вместе с тобой всё остальное на места встало.

Ян гладил под свитером прохладную спину Ангела, словно успокаивая.

- Как оказалось, ты тот, кого нам обоим не хватало для нормальной жизни… Дин… Ну, ты и без меня это понимаешь?
- Да…
- И ещё… Ты вот спрашиваешь, как я мог согласиться с его блядками… А ты вспомни, родной, как было после того, как мы втроём переспали? Мы же знали с тобой, что Зверь мог продолжить налево шляться? Знали же?

Дин, на секунду зажмурившись, молча, как-то обречённо и беспомощно уткнулся лбом усмехнувшемуся Мозаику в грудь.

- Ну? Ситуация хоть и мало похожая на то, что было у нас с ним, но всё же… Скажи, Дин!
- Вот какого ты издеваешься, а? – горячо выдохнул Ангел в обнажённую грудь лежащего под ним парня, и Мозаик с неожиданным удовлетворением в его словах и интонации узнал брата. – Эта сволочь невозможная при любом раскладе мне не оставляла никакого выбора. Ни капельки. Я хотел быть с ним…

Пауза. Чуть звенящая, какая-то уж совсем неправильная, не «общажная» тишина.

- Вернее, я сам уже без него не мог. Совсем.

Пальцы Яна закопались в волосы на затылке Ангела, нежно гладя кожу под ними, заставляя его жмуриться от накатывающих мурашек.

- Вот то-то и оно, Ангел. То-то и оно…

Часть девятая.

«Сомнений не осталось: дамбы прорвутся»©
или Я знаю, что ты знаешь, что я знаю!

Дин догадывался, почему в дальнейших записях дневника Святом мало сказано о его походах «налево». Наверное, Зверь побаивался, что рано или поздно младший брат доберётся до диктофона снова, и, если узнает о продолжающихся встречах с Доком, то правда выйдет им боком, да так, что вообще неизвестно, чем это может закончиться.
Но всё же перед затишьем, было несколько записей типа:
«Пообщались. Вроде, понравился – завтра встреча».
И затем: «Полнейшее убожество. Ноль. Чуть не сдох от скуки…»
Дин понимал - они о реальных встречах с парнями, которыми Свят пытался заменить Дока. Судя по всему, некоторые встречи заканчивались задолго до постели, и Дин радовался этому факту.
А далее оказалось наговорено о чём угодно, как и после начала отношений с братом – про школу, про друзей, про бассейн. Позже появилось упоминание о возможном переезде в другой район города - у Дина сильнее забилось сердце, и появилась дурацкая улыбка.
Интересно было слышать про решение Зверя проколоть себе ухо, и как он, боящийся крови и иголок, издёргался за пару дней. Но желание изменений в себе оказалось сильнее.
Свят рассказал, что Ян держал его за руку - и когда сестра Кира только готовилась провести «экзекуцию» и во время неё. Слушая запись, Дин очень ясно представил нервно улыбающегося Мозаика, стискивающего влажную руку напряжённого брата. Белые костяшки тонких переплетённых пальцев. А ещё не сомневался Ангел, что тогда твинсы стебались друг над другом. А разве у них по-другому бывает?

«…красавЕц! Мне идёт, даже Кирюха подтвердил! И вообще, я буду второй в классе, у кого проколото ухо. Мелкий опередил, не намного, правда… Да и не важно. По школе вообще мало у кого, из десятого-одиннадцатого пара человек, и всё. Болит, сука, правда! Ночью повернулся на подушку ухом и чуть не взвыл! Не привык пока. Ничего, заживёт. Мне Ян его какой-то фигнёй протирать будет, он уже это проходил, когда ухо пробил. А сейчас себе на соске пирс ещё протирает, ну и мне, заодно. Не… реально классно. Не жалею ни капли».

После записи Дин представил, что мог чувствовать его Зверь, при всей его «любви» к крови и иглам, когда ему били тату на руке. И тут же немного успокоил себя, что тогда у Свята, по его вине, на душе творилось такое, что боль, скорее всего, он ощущал не в полную силу.

«Я обожаю тебя!»

И жестоко накрыло настроением момента, когда он узнал значение навсегда поселившейся надписи на руке любимого Зверя. Пришлось даже приложить некоторое усилие, чтобы слёзы не пробились из-под закрытых ресниц - Олег, сидевший напротив и с упоением поглощавший яблоки, пытаясь при этом грызть гранит науки, заметив такое дело, не понял бы скупых мужских слёз, от прослушивания (как он думал) музыки своим соседом.

«Это уже слишком. Позвоню завтра - и всё… Док попросил, надеялся, что я передумаю… Я ублюдок, конечно. И, скорее всего, он думает, что я вру на счёт любимого парня. Чёрт!»

Дин горько усмехнулся, когда добрался до мартовской записи Зверя о прекращении походов к Доку.

«Надо же… И не побоялся спалиться, записал!»

«Твою мать… Я думал, у меня мозг взорвётся, когда он начал про от... отношения говорить! Вот какого было всё портить, а? Какая любовь между нами? Какие чувства? Крези, мать его… Фигово… Ну, я же честно предупредил его сразу! Есть у меня уже… Мне от него нужен был ТОЛЬКО секс! И только так! Он согласился! Ой-й-й… Получается, согласился, потому что всё равно на большее рассчитывал? Так, что ли? Зашибись, млять!»

Небольшая пауза, шуршание, щелчок… затяжной выдох.

«Куришь? Ну, ку-у-уришь же, сволочь!»

«А может, оно и к лучшему? Я всего раз в неделю к Доку ходил, и мелкий всегда знал, зачем именно иду. Но он-то не знал, к кому я за этим иду! И меня всегда это напрягало. А он ещё такой типа: «Ты только предохраняйся там!» Млин!»

Ещё затяжка и выдох.

«У нас с ним… Нам же нельзя палиться… И, короче, по-тихому шляемся друг к другу после того, как маман спать уходит. На час-два. Иногда подольше… Я не очень боюсь, что она нас может застать спящими в одной койке – с моими лунатическими закидонами можно всего ожидать. На каникулах новогодних, придурок, потащился же в спальню мамкину? Ну? Я просыпаюсь, светло уже – рядом мамулька, улыбается: «Доброе утро, зайчик! Хорошо спалось?»… А-а-а! Выползаю такой весь в растрёпанных чувствах… С подушкой вместе, блядь, ага – без неё ну просто невмоготу! Охереть! А тут Ян из туалета выруливает и любуется на всё это… Бля-я-ядь! Не, ну а чо я сделаю, если оно у меня на автомате так получается? Ян ржал с меня, суко… Говорит, фееричный долбойоп ты, братег, надо тебе этот твой «автомат» скрутить нафиг! Ну, а хуле, ага… Так обидно стало, что припёрся куда не надо…»

Дин узнал про эту особенность Свята уже после их поступления в институты, в августе, когда однажды, проснувшись в постели близнецов, обнаружил рядом с собой только младшего и пропажу одной подушки.
Плохо понимая, что происходил, пока не тревожа Яна, пошёл на поиски беглеца. И нашёл голого скукоженного Зверя с подушкой в обнимку, на голом же полу кухни. И, не зная, что думать и делать, не только растерянный, но и достаточно напуганный, ринулся назад к Яну.

- Не истери, - пробубнил тогда с серьёзным видом Мозаик, натягивая джинсы. – Не впервой.
- В смысле? Это как?!
- А так. Чудовище иногда ходит по ночам. Встаёт, берёт с собой подушку – это у него обязательно – и укладывается, где придётся.
- Уходит? Куда?
- Дин, я сказал «ходит», а не «уходит»! По квартире ходит. Не дальше, не волнуйся! Ладно, пошли нашего лунатика от пола отскребать.

А позже братья рассказали, что действительно лет с пяти Свята очень редко, но находили спящим где угодно, кроме своей постели - в ванной, в коридоре, в комнате брата, а то и рядом с ним, даже на лоджии. После чего, кстати, мать поставила на оконных рамах балкона дополнительные задвижки, до которых просто так, стоя на полу, невозможно дотянуться, даже отнюдь не малорослым близнецам.

Поэтому Дин, услышав на записи про тот случай со Святом на новогодних каникулах, не удивился.
Лишь вспомнил, как стоя на коленях посреди кухни, обнимал укутанного в одеяло, пытавшегося полностью проснуться и понять в чём дело, растерянного, смущённого и помятого, но такого любимого Зверя.

Вот так и узнал Дин, что у безупречного сильного Свята тоже есть свои странности.
Ну, постебались тогда - и успокоились. Заморачиваться было не из-за чего – ничего экстраординарного не произошло. Но ближе к вечеру, когда всех разморило от жары и от прилично выпитого пива…

- Слушай… То, что я… ну… во сне хожу – тебя не напрягает, а? – спросил невзначай Зверь, убирая на кухонном столе следы позднего ужина, выкроив минутку наедине.

Дин с удивлением посмотрел на Свята, даже не веря, что он может подобный вопрос задать не шутя. Вот только сжатые губы говорили об обратном.
- Хм… Вообще я про утро забыл! Ну, ты чего? Целый день забыть не можешь, что ли?

Зверь отвёл глаза, усмехнулся, повел плечом, снова принимаясь за уборку.

- Ладно, забудь… Фигня…
- Естественно, «фигня»! Эй! А ну-ка, иди сюда! – Дин, опиравшийся задницей о подоконник, вцепился в футболку на загривке Зверя и притянул к себе спиной.

Обнимая второй рукой за талию, мыча от нежности, потёрся губами и носом о тёплую шею.

- Чо за поебень сейчас в твоей черепушке? Ты такой дурак, Зверь! Я тебя просто буду привязывать на ночь к кровати и всё. Или наручниками к себе пристёгивать.
- Выбирать можно? – Свят, улыбаясь, повернул голову.
- Ну, а почему бы и нет. Как тебе будет удобней. Не ржи ты! Ну, а странности… У кого их нет, вообще?
- И у тебя есть? Да ладно? – Дин почувствовал заведённые назад руки Свята на своих бёдрах.
- А то! Чё я, хуже других?
- Ну и?
- Ну… я, например, лет с двух неравнодушен к луку. Мне надо, чтобы он обязательно без шелухи оставался. Мать со мной боялась к овощным отделам подходить, такой ор подымал, если видел лук!
- Прикольно.
- Ага… класса до восьмого чистил весь, до которого добраться мог, прикинь? А ещё я с лифтами разговариваю…
- Чего? Правда?
- Да, правда! Чего мне врать-то? Типа: «Привет, как ты? Кого сегодня возил? Какое настроение? Кнопочки не западают? Сломаться не собираешься?»
- Ой, божи-божи… Родной, ты мне скажешь название травы?
- Ага, потом, вспомню и скажу, – Дин счастливо улыбался, держа в своих руках Зверя, и так приятно шумело в голове.

«Отрываемся, когда она уезжает на пару дней к бабуле или на повышение кла… квалификации какие-нибудь. Но жаль нечасто, ёлки… И я вот так, не знаю… Он же рядом. С самого рождения, каждый день. Конечно, если не считать то время, когда в больницах валялся с астмой. А я смотрю на него и скучаю. В школе, дома… Не важно. И сейчас вот… Сижу, пижжу чёта тут по-тихому и скучаю. Он уже едет домой, знаю, я ему позвонил и сказал, что видеть хочу. Ма сейчас тоже уже придёт, но это не важно, мне нужно, чтобы он оказался рядом. Может, кино посмотрим или хотя бы просто попиздим… Мы же с Доком сегодня не трахались даже. Он почти сразу с какого-то перепуга начал фигню нести, ну и… Минут двадцать - и я свалил. Мы не ссорились, в общем-то, нет! Он высказал своё желание, я и офигел, но ответил… По-моему, я даже прощения просил. Не, ну не так, чтобы я виноватым себя чувствую, просто сказал, что мне жаль, но я не могу ему предложить больше, чем уже есть. А он: «Ты не можешь отрицать, что то, из-за чего ты отказываешься быть вместе, очень странно!» Пф… блядь, думаю, знал бы насколько странно совсем другое - втюренные друг в друга близнецы… Ну, и ему говорю, что я, конечно, представляю, насколько для тебя эти отношения непонятные и всё такое… Бла-бла-бла… Но по любому я не хочу и не могу их терять. Ведь, правда – с Яном совсем не игра. Всё серьёзно… Может быть, даже слишком…»

Дальше последовало прослушивание записей, относящихся к окончанию весны и всего лета.
О дне рождении его любимых твинсов, когда, напившись вина, эти два «молодца-одинаковых-с-лица» умудрились едва не загреметь в полицию. Причина? Меткое попадание клубникой по лысине вредному жильцу из соседнего подъезда. Ну и всё, что за этим последовало. Благодаря брату мамы, всё тому же любимому дяде Косте, инцидент замяли.

«Бляха, прямо декаданс какой-то… Интересно, а они чёрной икрой швыряться не пытались? Детишки-шалунишки-переростки, млин!»

О переезде на новую квартиру и обустройстве на ней, поездке близнецов в июле к родственникам на море, от которой они больше устали, чем отдохнули: от невозможности проявлений чувств, где бы то ни было. Но больше от того, что то ли двоюродная, то ли троюродная сестра, делая «одолжение», таскалась с ними повсюду.
Дин не знал, плакать ему или смеяться, представляя, как твинсы пытаются вести себя подобающе во всех этих ситуациях и не ударить в грязь лицом перед родственниками.

«… ага, типа экскурсии нам устраивала! Мы за эти две недели всего раз смогли нормально побыть вдвоём. Когда вообще невмоготу стало, свалили от всех на море в двенадцатом часу ночи… На пляж, да. Винища бутылку с собой взяли, полотенце широкое - и пошли. Недалеко же совсем. Минут десять пешком. Пляж от гостиницы, днём платный… Чисто, классно, огорожено… Хуле нам эта ограда? Лоси-то высокие… Перемахнули - и уже там. Хоть и набережная с фонарями рядом, но на песке ближе к воде почти темно. Да и отдыхали там ещё парочки, кроме нас. Не одни мы одни такие умники… Погода обалденная, вода просто супер! И мы… похеру мороз. Да и кто в темноте «соседей» будет разглядывать? Парочка и парочка… Ян патлатый тем более… Ну, фигли, что сисек нет, не бывает плоских баб, что ли? Мы в воде сначала подурили немного… Ну, как подурили? Обжимались… Лизались… Плескались… Дурачились, короче. Мелкий меня ногами в воде обхватил… Плющило-то нас конкретно. Экстрим такой бешенный! Полный вынос мозга! Вышли, вино открыли и бухали прямо из горла. Потом на берегу творили, что хотели… Блядь, реально получился самый лучший вечер там!»

Ангел разомлел.
Перед глазами почему-то была загорелая, счастливая, с капельками воды физиономия Мозаика, откинутые назад мокрые волосы и приоткрытые, припухшие от сумасшедших поцелуев, губы.
А уже через пару минут ничем не выдающихся по смыслу «отчётов», заставило скакнуть сердце следующее:
«Завтра идём в новую школу. Мелкий пытается держаться, но всё равно здорово нервничает… Я вижу. Чувствую. Успокаиваю, но так… ненавязчиво. Иначе послать может, я ведь его знаю. А чего переживать? Я же за него кому угодно кадык вырву!»

«Вырвешь, Зверь… Я знаю. И Ян знает. Не зря я тебя так назвал».

«Беру интервью у… Уважаемый Ян Александрович, нам стало известно, в этом году Вы с братом поменяли учебное заведение по уважительной причине, в связи с чем, хотелось бы узнать: как Вам новая школа, коллектив?
- Блин, Святослав Александрович, иди…те-ка вы в жопу, а? Дай…те пожрать.
- Нажрёшься ещё… Не срывай мне интервью, сволочь. Мне срочно нужно Ваше мнение, уважаемый… Ну?
- Твою мать, а? Школа как школа. Такие же кретины, как и везде… Всё?
- Да? Ты тоже это заметил?
- Угу… Трудно не заметить за несколько дней. Отвянь!
- А девочки? Ваши впечатления, Ян Александрович?
- Хм! Девочки как девочки. Две руки, две ноги…
- Две сиськи и писька…
- Да ты что? Ты заметил сиськи, Свят? Но у того, на кого ты так пялишься, сисек-то и нет!
- Чё? У кого нет сисек? На кого я пялюсь?
- Ладно. Проехали… Шутка.
- Не-не-не! Ты завязывай, говори, давай! Может, я и сам не заметил, что на кого-то пялюсь! Просвети?
- Да не тыкай ты мне ЭТО под нос!
- Я ЭТО тебе под рот тыкаю! Так ты о чём вообще?
- О «ком», а не о «чём»! Может, ты и не заметил, в чём я сильно сомневаюсь, но он твои взгляды замечает точно!
- Упс… мелкий, ты про того белобрысого урода кучерявого, что-ли? Ой, да ладно!»

Дин невольно глубоко вдохнул от возмущения.

«Ах ты, говнюк! Это я-то урод?»

«Ой-ой-ой! «Да ладно!» Даже сегодня в буфете всё глазками в его сторону стрелял! Кучерявый! Урод! Волнистые у него волосы… Понял? И не урод вовсе. Передёргиваете, Святослав Александрович! «Не верю!» Ясно?»

«Ян… Ян? Опа-на!»

Дину казалось, что Мозаик в том их со Зверем противостоянии, по крайней мере, в самом его начале, находился на стороне брата или хотя бы делал вид.

«А оно вон чо… Чёрт! Ян, ты не перестаёшь меня удивлять!»

«Вот я сейчас что-то не понял? Ты ревнуешь или что? Если ревнуешь – хули его защищаешь? Так неправильно! Не охренел ли ты, мелкий?
- Да блин, отдай! Отрежь себе хлеба! Забирает он… И не чавкай мне тут! Сам ты охренел. Чего мне ревновать? Я вообще за справедливость и за мир во всём мире! Ясно?»

«Пацифист ты мой любимый!»

«Ясно. Но знаешь - не совсем. Ты мне прекращай, вообще. Это… фигню нести. Он смазливый, не больше! Ты видел, как он на меня смотрит, сука? Да? Губы кривит… Мнит чёта там!
- Я тебя умоляю! Ничего он там не кривит! И не мнит ничего! Просто цену себе знает.
- Что? Цену? Ха! Не смеши! Трахну как сучку, и перестанет строить из себя неизвестно что…
- М? Трахнешь? Хм… Ну-ну!
- Что ну-ну? Не сомневайся!»

Дин завис.
Хотя и не было секретом, отношение Свята к нему в начале их общения, да и понимал, что он рисуется перед Яном в разговоре, но «трахну как сучку» уж очень резануло по самолюбию.

«Шёлковый станет, будет лапки складывать и язык вываливать при виде меня…»

«Хуясе понесло-то корреспондента недоделанного!»

У Дина горели уши, словно всё, что он только что слышал, ему говорили в лицо.

«Убью, суку!»

В ту секунду Ангелу действительно хотелось Зверя убить.

«Что? Не усмехайся мне тут! Не веришь? Таких учить надо!
- Чему?
- Чему-чему? Жизни!
- Угу. И что-то я подозреваю, спермадонт ты недовымерший, учить жизни ты его собираешься через задницу?
- Ну… можно просто фейс начистить пару раз. Млин! Да какого мы вообще сейчас про него говорим? И обзывается он ещё! Блядь! Ты мне всё интервью испортил!
- А ты мне аппетит. Мы квиты, брат! И знаешь, может, у блонда тоже интервью возьмёшь, а?
- У «блонда»? Хм… Знаешь, а мне нравится твоя идея!
- Ага… Не сомневаюсь даже. В койке его интр…интервьюировать будешь?
- Да ну фигли ты приебался? «Через задницу, в койке»!
- Ты сам сказал, что его как сучку трахнуть собрался.
- А… Ну, сказал и сказал. Чего ты к словам цепляешься?
- Отьебись! Ты меня утомил уже».

Пауза.

«Блонд… Знаешь, а мне нравится. Я его тоже так называть буду… Эй! Ты чего? Больно же!
- Ничего. Дай поесть спокойно. Закончено интервью!»

Несмотря на всю неоднозначность разговора, близнецы общались в почти шутливой форме.
Но очень и очень на грани - как бы там ни было, парни были раздражены.

Ангел подозревал, что Свята раздражал собственный преувеличенный интерес к его, Дина, персоне. А Ян мог тогда элементарно ревновать и пытался дразнить старшего близнеца странной реакцией.
Хотя самому Дину хотелось, чтобы слова Яна в его защиту означали всё же хоть малюсенькую, но искреннюю, симпатию. Даже если сам Мозаик этого ещё и не осознавал.

«Мне его укусить хочется… Дурак. Кучерявый меня из себя выводит! И всё! Пя-я-люсь, видите ли… Подумаешь!»

Свят продолжил свой монолог уже в другом месте, как понял Дин по звукам.
Слушать о себе оказалось до головокружения странно и волнительно. Ведь это были голые эмоции, связанные с его появлением в жизни близнецов. И пусть пока эти эмоции пытались оправдать чем угодно: неприязнью, злостью и даже желанием избить, но Дин и сам помнил первые свои впечатления, которые почти не отличались от озвученных Зверем.

«Он же напрашивается, чтобы ему фейс начистили! Такой весь из себя… Подумаешь! Плюнуть прямо некуда. Такое же исправить надо, правильно? Эта дрянь выебистая просто бесит! Только я почему-то не сомневаюсь, что тоже его бесю… бешу… Выбешиваю! О, еее!»

«О, еее… Ты это видел?!»

Дин только сейчас заметил, что покусывает ноготь большого пальца. Хмыкнул и продолжил его грызть дальше.

«Сегодня уже двадцатое число. Охренеть, время летит, да? Я вчера вечером гулял с Яном… Он меня кататься учил возле кинотеатра. В общем, друзья-то у него такие же фрики, как и сам мелкий, и я их не стеснялся никогда. Короче… я так подозреваю, что вытворяли мы с ним там… Вернее, я вытворял. Не, я не наглел уж так сильно. Целоваться к нему уж точно не лез, хотя и хотелось. Но всё равно… Я его глазами «имел». Во всех позах… А мелкому-то тоже по херу перед своими парнями. Он меня и не останавливал, чё... Подыгрывал даже. А! Не сказал же… Мы до этого с Вадимом пиво пили. Вот я и… страдал полнейшим похуизмом. И мне так нравилось, между прочим. А утром Ян такой подкатывает, типа ты, братик, вчера никого не заметил возле пандусов? Вот ещё, говорю, не видел я никого! А что? А он – да ничего. Просто мне кажется, я Дина там видел! Оп-па! А Дин - то самое кучерявое белобрысое недоразумение со школы, которое на неприятности напрашивается. Нормально? Я даже завис на секунду… Думаю, ну нифига себе картина маслом? Если и правда он нас видел, что ж он подумать-то мог? Мелкий говорит: «Расслабься ты! Фигня, мы же не трахались там?!» Хм… Ну, это да. Но… мы жгли, реально жгли по-тихому. Ладно, плевать. Всё равно пора действовать. Есть у меня уже парочка парней на примете. Одноклассник и ещё там один, с десятого… Одноклассник-то явно знает, что к чему, а вот второй, по-моему – девственник. Разведу, говно-вопрос. И ещё подумываю на счёт одной красавицы из класса. Очень уж напрашивается на потрахаться… Может, и её осчастливлю. Посмотрим, короче…»

Ангела даже слегка передёрнуло.
Та наигранная циничность, которая цвела пышным цветом в монологах его Зверя в начале дневника, ощущалась как взятая в кавычки, не иначе. А вот то, что он услышал сейчас, звучало настолько по-другому - слишком уверенно и естественно, что стало не по себе.
Свят за год с небольшим очень изменился. Теперь Зверь стал взрослым, агрессивно сексуальным, безбашенным абсолютно, тем, с которым Дина и столкнула жизнь.
Момент, когда он застал в раздевалке Свята, зажимающего одноклассника, а потом и целующего его в засос, Дин не забудет ещё очень долго. Пережитый им тогда жесточайший диссонанс в душе, когда хотелось то ли убить, то ли так же неистово целовать, едва не свёл с ума. Вызов и явная демонстрация. Чего? Да многого…
В первую очередь - скрытых намерений. Без сомнения, что по отношению не только к парню, которого он тогда «подмял» под себя. А уж потом своей силы, сексуальности и полного пофигизма.