Глава 25. Арийский долг

Ничего не предвещало беды. Она легко носилась по отделению детской больницы, которым заведовала уже довольно долго. Она все успевала, умудряясь решать кучу проблем, при этом никого не задевая и не обижая. Как это ей удавалось? Очень просто, сказал бы иной мудрец, ибо была она врачом от Бога, любившим свою профессию до самозабвения. Она много чего еще любила в жизни. И надо сказать, жизнь отвечала ей взаимностью.

И вот послала же после сорока лет такую Любовь, о которой можно только мечтать.

Радио что-то говорило, когда она на минуту заскочила в ординаторскую. И вдруг она отчетливо расслышала Его фамилию. «Верховный жрец Сварога. Председатель Союза русских инженеров профессор Чугунов». Что с ним? Какой взрыв? Какой теракт? Или несчастный случай? Переворот? Сопротивление?

Она вдруг потеряла способность понимать родную речь. Ноги подкосились, и она опустилась на стул.

Резко зазвонил мобильник.

- Елена Петровна …, - знакомый голос одного из молодых соратников Петра, «мальчишек», как называл он их.

- Елена Петровна …

- Это правда, Леша? – спросила она, даже не поняв, что означает «это».

- Да, Елена Петровна.

Трубка упала на стол.

- Елена Петровна, Елена Петровна, что с Вами – орал на столе мобильник.

Она как сомнабула подняла трубку.

- Да, я слушаю.

- Елена Петровна, много наших пострадали.

Он был по сути в горячке боя и даже не осознавал, какую страшную вещь сказал ей несколькими секундами назад. Но, … на войне как на войне. И надо было думать о живых.

- Требуется ваша помощь, - продолжал он. И в лечении, и чтобы спрятать нескольких наших.

Она была врачом от Бога. И Бог заставил ее придти в себя, когда надо было оказывать помощь людям. Этим мальчишкам, взвалившим на свои еще такие хрупкие плечи непомерную тяжесть борьбы за Светлую Русь.

- Конечно Лешенька. Что я должна делать?

Только тут он догадался, что же он только что сказал ей, подтвердив гибель Чугунова.

- Простите, Елена Петровна. Простите, если можете, мою бестактность. Но …

- Ничего Лешенька. И давай побыстрее к делу. Пока … пока я еще в состоянии говорить с тобой, - сказала она сглатывая судорожный ком в горле.

Они пошли в последний бой. Грязные, подлые, трусливые. На три дня Москва оказалась в их полной власти. Им уже было наплевать на легитимность. Если закон не на их стороне, значит к черту закон. Они сторонники закона и порядка, только если этот закон на их стороне. А сейчас они покажут всем, что закон на стороне тех, кто силен.

Сводными силами, общей численностью в пять дивизий они захватили столицу. Группа генералов МВД и армии объявила о захвате власти.

Но зерна чести и достоинства уже проросли в душах многих людей. Провинция не приняла новой власти. И после нескольких дней противостояния на местах, ринулась на штурм взятой захватчиками столицы. Не для демонстрации, а для бескомпромиссной войны шли на Москву колонны под знаменем со Свароговым квадратом. Этого невозможно было представить еще год назад. Но сейчас народ уже имел в лице новой религиозной организации структуру сопротивления. Свою собственную, которая в одночасье стала и властью и армией. А моральным авторитетом она была уже давно.

Узурпаторы растерялись. Они сопротивления не ожидали.

Столица была взята в плотное кольцо. Как назвать этих людей? Повстанцами? Но они воевали с узурпаторами. Защитниками Конституции? Но какой? Не столь же узурпаторской, как и те, кто ее сейчас попирали?

Нет, они воевали не за бумажки, написанные подлецами, трусами и дураками. А за основополагающие понятия Жизни – Честь, Достоинство, Свободу.

- Ставим ваши инфразвуковые установки вот здесь, - моложавый полковник со Свароговым квадратом над левым карманом ткнул карандашом в карту. – Какова предельная дальность их действия?

- Летальная?

- Нет, чтобы хотя бы на время вывести их из строя.

- Триста пятьдесят метров будет наверняка.

- Вот тогда и обработайте эти дома. Они превратили их в опорные пункты и перекрывают нам возможность прорвать их оборону в этом самом выгодном для нас месте.

- Есть! – Бомбодел в полевой подполковничьей форме старого образца выглядел так, как будто не расставался с ней никогда.

Вчера Василий сказал ему об этом. И Володя засмеялся.

- Одел свою старую полевую во второй раз в жизни.

Бои продолжались уже неделю. Было ясно, что стороны выдыхаются, и одна из них вот-вот предпримет попытку решить дело одним ударом.

- Что у нас с авиацией? – спросил на вечернем заседании штаба Бомбодел.

- Сохраняет нейтралитет. Как, кстати и большинство силовиков вообще. Фактически идет война между этими пятью дивизиями и ополчением из регионов, поддержанным различными частями. Хотя в сумме этих частей тоже набралось бы дивизии на три.

Но нам трудно сохранять управляемость нашей группировкой. Ополчение есть ополчение.

- А почему бы их не выманить вот сюда? – указал на карте Юра. – Они ведь хотят ударить по нашим основным силам. Вот пусть и бьют.

- А дальше? – спросил полковник.

- Давай Бомбодел, твоя очередь.

- У нас есть изделие килотонн на двадцать.

- Чего же вы до сих пор молчали?!

- Во-первых, надеялись обойтись без него. Во-вторых, не уверены в нем. Есть вероятность отказа. А в этом случае предложенный Юрой маневр весьма рискованный. Они вырываются за город, а потом, пройдя по тылам нашей осады, просто разгонят наших добровольцев ко всем чертям.

- Риск в данном случае оправдан. Тем более, что в городе ваше изделие все равно нельзя применять. А предпринимать нечто кардинальное все равно необходимо. Ситуация в стадии кульминации.

Но тогда встает вопрос о доставке.

- Есть несколько самолетов, полуспортивных.

- А они могут нести такой заряд?

- Он не настолько уж велик. Это вам не 1945 год.

- А кто полетит?

- Я, - сказал Василий.

- Успеешь уйти после взрыва?

- На войне, как на войне.

Его голубые глаза вдруг сверкнули сталью. Он всю жизнь хотел быть военным летчиком.

- Эх вы, повстанцы-любители.

- Во-первых, не повстанцы, а во-вторых, не такие уж любители – заметил Зигфрид.

Вдали грохотал шум боя.

- За пять минут до сброса нажмешь эту кнопку, - повторял Бомбодел Василию. – Изделие начнет активироваться.

- За пять минут до сброса это через десять минут полета от исходного пункта маршрута. Выдерживайте скорость и курс. Промахнуться здесь практически невозможно, - Алексей одновременно выполнял и роль техника самолета и роль штурмана наведения. – Потом рвите этот рычаг. И сразу полный газ и максимальный набор. А после, когда волна нагонит, главное не свалиться в штопор.

- Ладно, это уже мои проблемы. От винта!

Он взлетел почти без ошибок. Набрал высоту тысяча двести метров. Уточнил, что находится над исходным пунктом маршрута, и лег на курс. Ошибиться в принципе было трудно. Не так уж велико расстояние от места взлета до цели. Пятибалльная легкая кучевая облачность почти не мешала определяться по наземным ориентирам. Но периодически скрывала самолет от возможных наблюдателей с земли.

Впрочем, противник с земли особо не следил за небом. Атаки с воздуха не ожидали. Поэтому небольшой самолет, то показывающийся, то скрывающийся в легких облаках не привлек внимания.

Василий шел по компасу выше облаков. После того, как он лег на боевой курс, он смотрел на землю только изредка, убеждаясь в правильности выполнения полетного задания. Как пилот достаточно неопытный, он мог бы делать это чаще. Но он доверял небу больше, чем земле, а потом, он просто хотел вобрать его в себя. Через десять минут он оказался в точке, где облака совсем не скрывали землю.

Он увидел, что пролетает над колоннами прорвавшихся из Москвы войск хунты. До сброса оставалось пять минут. Под ним, несомненно, был противник. Ошибиться было трудно. Он нажал красную кнопку и продолжал полет, старательно выдерживая курс и скорость.

Прошло пять минут. Он дернул рычаг и почувствовал, что самолет немного подбросило. Машина явно стала легче.

«Отбомбился», - подумал Василий и на форсаже стал набирать высоту.

Грохот ядерного взрыва заполнил кабину.

«Й-й-йес! Я сделал это. Изделие сработало. Им конец!».

Разумеется, он не справился с управлением. Самолетик швырнуло, и смяло, как сломанный бумажный змей. Земля закрутилась не под ним, а над ним. А потом сбоку. Но в какой-то момент ему показалось, что он не падает вниз, а летит вверх.

И он действительно летел вверх. По тоннелю, из которого нет пути назад.

- А ты настоящий летчик, внучек.

Какой-то старик с серыми глазами смотрел на него с ласковым одобрением.

- Вперед, вперед! – орал Зигфрид. Он летел огромными прыжками и с высоты своего огромного роста крушил чьи-то головы, размахивая автоматом, как дубиной. Все патроны он давно истратил.

Его отряд атаковал позиции противника в тридцати пяти километрах от эпицентра.

Деморализованные ядерным взрывом, уцелевшие солдаты хунты разбегались перед Зигфридом как овцы. Взрыв отгремел с полчаса назад. Смертоносная ударная волна уже смяла дивизии прорыва. А испепеляющий свет испарил тех, кто был поближе к эпицентру. Но уцелевшим нельзя было дать опомниться. Нельзя было позволить им отойти в Москву. И поэтому несколько отрядов ополчения срезали основание клина, которым войска хунты прорвались на оперативный простор. Впрочем, клина уже не было. Была куча горелого мусора.

Это наступление в зоне ядерного поражение было опасно. Но Зигфрид не боялся. Он знал, что ему ничего не грозит. Как его легендарный тезка, он как будто искупался в крови дракона и был неуязвим.

- С нами Бог! – орал Зигфрид

- С нами Бог! – вторили ему его боевики, прошедшие вместе с ним изнурительные тренировки карпатского лагеря и победу под Старовоткинском. С лицами, замотанными платками, которые выполняли роль импровизированных противопыльных масок, они казались приведениями. Нет, ангелами. Ангелами возмездия.

И как символы победы в небе над ними появились легкие самолетики Лехи Никольского. В иной ситуации они бы были совершенно бесполезны, но сейчас они сбросили на деморализованное стадо жандармов старые железные кровати. Падая, те издавали чудовищный визг и свист. Казалось, рушатся небеса. И ужас выворачивал души наизнанку. После шока ядерного взрыва этого психического воздействия было достаточно, чтобы совершенно парализовать и деморализовать вооруженных лакеев хунты.

И они бежали, бежали, бросая оружие и забиваясь в любые щели.

А сзади их настигал Зигфрид. Герой, выполняющий свой священный арийский долг.

Долг возмездия.

«За мою искалеченную юность! За Профессора, за Василия, за красавицу Зойку, молодость которой испохабил ее благоверный мент! За все, за все, за все! Получайте скоты, посмевшие поднять руку на соотечественников по приказу жирных тварей в лампасах».

А-а-ааа!

С диким ревом Зигфрид обрушил приклад на шею убегающего противника ниже кромки каски. Тот ткнулся носом в землю.

А Зигфрид продолжал свой бег.

Он был счастлив.

Месяц прошел, как в угаре. Она не успевала думать о себе. Раненые шли сплошным потоком. Перевязки, капельницы, ассистирование на операциях. Скольким мальчишкам она спасла жизнь! Уже тем, что не отходила от них бредовыми горячечными ночами. Сколько их весь век будут помнить ее тонкие, прохладные, чуткие пальцы на своих горячих лбах.

Хорошо, что ей повезло, и она не оказалась на территории, контролируемой хунтой. Говорят, там творились ужасные вещи. Но и без этого хватало и забот и переживаний. Ее боль притупилась.

И вот настал день победы.

Но вместо веселья ее охватило отчаяние и усталость. Его уже никогда не будет рядом с ней! Она вернулась домой из эвакогоспиталя, который снова стал районной больницей. И проспала сутки подряд.

Жизнь понемногу налаживалась. Но как после всяких потрясений, не обходилось без проблем. Тогда она вспомнила о пакете, оставленном Чугуновым. В свое время она просто забросила его в самый дальний угол шкафа, суеверно боясь открыть. А теперь он ей понадобился. Она раскрыла его.

Поверх слоя из крупных купюр в евро и бумаг лежал лист, где его размашистым почерком было написано:

«Не грусти, Тигрясик! Жизнь продолжается! Невозможное – наша профессия! Господь Бог – наш правый пилот!».

Она разрыдалась и не помнила, сколько проплакала.

Вернуться к действительности ее заставил звонок в дверь. На пороге стояли Юра, Зигфрид, Бомбодел и Леха Никольский.

- Здравствуйте, Елена Петровна, мы к вам – сказал за всех Бомбодел.

- Здравствуйте, ребята. Извините за мой вид.- Она наскоро вытирала слезы.

Они тактично не замечали ее заплаканные глаза.

- Да что вы, все нормально. Вы отлично выглядите…

- А где Василий? – она знала всех ближайших соратников Чугунова.

Они промолчали.

Она все поняла.

- Елена Петровна…

- Я так плохо выгляжу, Зигфрид? Раньше ты звал меня Леной.

Она вскинула голову и даже попыталась улыбнуться.

- Извините… То есть, извини, - замялся Зигфрид.

- А где Зоя с Мариной? - как будто облизнулся Юра.

- Пора семью в Москву перевозить, Юрочка, - вдруг засмеялась она.

- А я ее уже перевез. Но одно другому не мешает.

Ей вдруг стало легко.

«Вот видишь, жизнь продолжается» - прошелестело в голове.

«Продолжается, чучундра», - ответила мысленно она не задумываясь.

- Ладно, мальчики, гуляем. С днем победы! Леха, беги на рынок…

Она хотела дать ему денег из пакета.

- Лена, да у нас все с собой, - сказал Бомбодел.

- Хорошо, но у меня здесь тесно. Учтите.

- Он хотел, чтобы ты жила у него. Мы все знаем. Пойдем туда с тобой. Чтобы тебе было легче. Пойдем, пойдем, не тушуйся, - сказал Бомбодел.

- Эх, мальчики, мальчики… Ну, пошли.

Они гуляли почти как раньше. Когда все утихомирились, она поднялась в мансарду. Засыпая, она подумала, что на его деньги построит здесь в городе большую детскую клинику.

А просыпаясь утром, вдруг ясно поняла, что беременна. Просто в суматохе последних месяцев не понимала этого.

«Добился своего, чучундра», - сказала она про себя. «Я же уже не девочка, сколько раз тебе говорить. Ладно уж, поймал. Теперь не отверчусь».

«Ну, теперь ты богата, можешь позволить себе это второе материнство».

«Дурак, ты дурак, Петрович, а еще профессор. Да что с тобой поделаешь».

- Ну что, Гийом? Дела в России налаживаются. Просто поразительно, как верно мы предугадали ход событий и попытку экстремистов из окружения бывшего президента пойти на крайности.

- Да, ваши прогнозы сбылись, дядя.

- Не совсем, не совсем. Я, откровенно говоря, не ожидал, что эти русские идеалисты так оперативно решат все проблемы и отведут от мира угрозу такого масштаба. Но теперь они у власти. И они, можно сказать, твои друзья. Знаешь, кузен Генри просто в восторге. Он искренне считает тебя центральной фигурой в этом проекте. И не могу не сказать, что это обошлось нам всего в десять миллионов евро. Для проекта такого масштаба сумма смехотворно малая.

Гийом стиснул зубы. «А во сколько это обошлось им?!!», - кричала душа князя де Круа. Душа, все же немного «отравленная» колдовской страной Русью. Но эта отрава была не более сильна, чем едва уловимый золотистый оттенок его твердых глаз, цвета олова. Поэтому он ответил предельно корректно.

- Несомненно, вы правы милорд.

- Я вас чем-то задел, мой мальчик?

- Это вам показалось, дядюшка. Кстати, добавлю, как астрофизик, планета Немезида вроде бы опять покидает Солнечную систему.

- Наверное, на этот раз навсегда, - пожевал губами лорд Брюс. – Но при чем тут российские дела?

- Российские ни при чем, дядюшка. А вот русские очень даже при чем. Русские дядюшка. Осваивайте новую терминологию.

- Кажется, наши потомки наконец-то снова нашли общий язык, братец Тор? – спросил Сварог. – И неплохо поработали вместе. Теперь Европа и Русь, Русь и Европа могут объединенными усилиями приступить к воплощению замысла Творца. Для чего, собственно, и созданы люди.

- Белые люди, братец. Белые. Вечно ты забываешь уточнить формулировки, - проворчал Тор.