Гыргоко и его арчи

В Лаце жил-был хан, а в Бардзыкау было три брата: Абрек, Уырызмаг и Гыргоко. Лацкий хан объявил: «Тот, кто меня усыпит словами, получит одну из моих трех дочерей».

И пришел к хану Абрек из Бардзыкау. Говорил он, изощрялся в словах, но усыпить хана не смог. В наказание хан содрал у него со спины три ремня кожи, и Абрек ни с чем отправился домой.

Пошел к хану Уырызмаг, но вернулся с тем же. Пришла очередь идти младшему, Гыргоко. Явился он к хану и говорит:

— Хан наш! Мира и благополучия тебе! Ради святого — хранителя твоего очага — позволь и мне испытать судьбу.

Хан завел его к себе в крепость и говорит:

— Ну, юноша, настало и твое время, говори, я слушаю тебя.

И начал Гыргоко рассказывать:

— Я в нагорье пастухом был и прямо с горных лугов в Бардзыкау, к очагу матери, проложил желоба. Доил коз и молоко их по желобам пускал, а мать моя сыры из него делала. В одно пасмурное утро в желобе улегся волк. Я его не заметил и пустил молоко. Молоко понесло с собой спящего волка, прошел волк через сито, попал в творожную гущу и мать сделала из него сыр. Во время сенокоса отправились мы с братьями косить. Как-то раз мать испекла из того сыра пирог и принесла его на луг. Я как младший начал резать пирог, а из него выскочил серый волк. Кинул я в него косу, она вонзилась волку в затылок и застряла там. Так с косой в затылке он скосил мне тридцать копен сена, а затем я прогнал его. После косовицы я сел на коня и стал табунщиком. Раз я сошел с коня и присел отдохнуть. Над головой у меня пролетела перепелка. Я кинул в нее дубинку и убил. Разрезал ее — достал больше двенадцати корзин сала. Арчита у бедняка всегда твердые, засохшие. Решил их смазать салом. Мазал, мазал и все сало на один арчи истратил. Второй обиделся и убежал. Погнался я за ним. Вижу, мой арчи молотит на чужой риге. Решил я потребовать его долю. Выдали моему арчи полторы меры. Забрал мой дурень то, что ему причиталось, и мы пошли. Дошли до моста. Я говорю арчи: «Давай я тебя понесу, чтобы ты на мосту не споткнулся». Не послушался меня дурной, упрямый арчи, споткнулся, упал и просо в воду посыпалось. Превратился я в наседку с цыплятами и собрал все просо. Лишь одно зернышко с половинкою ушло к русалкам, а из остального проса сварил я три огромных котла каши. Поел и двинулся дальше. Стоял июль месяц. Погнал я табун на водопой. Вижу, все родники покрыта сплошным льдом. Я кинулся к рекам, а на них лед еще крепче. Из руки своей сделал я долото, из темени — обух, продолбил лед, напоил табун и погнал обратно. По пути вижу чудо: в дупле дерева один человек молотит зерно двенадцатью буйволами.

— Ох, чтоб тебе провалиться! Мы и на ровной поляне с трудом молотим, а этот в дупле умудрился, да еще с двенадцатью буйволами!

— Провались ты сам! Не видел до сих пор такого дива — сидит человек на пол-лошади, а у самого полголовы.

Глянул я на лошадь, а у нее половины нет, провел рукой по голове — не нашел темени. Вернулся берегом. Вижу — в болоте торчит половина моей лошади. Вытащил, приложил обе половины. Потом срезал большую ветвь яблони, обстругал ее, сделал веревку и обмотал вокруг лошади. Одну веточку с ветви срезать позабыл, и на хребте у лошади из нее выросла яблоня. Сел я на лошадь, залез на яблоню и, перебираясь с ветки на ветку, съедая яблоко за яблоком, добрался до неба. Там попросил небесного кузнеца выковать мне медное темя. Оттуда стал спускаться по тоненкой, как соломинка, веревочке. Во время спуска у меня ноги застыли. Развел костер, прилег. Уснул, повернулся во сне и упал, падая разбил себе позвоночник. Не веришь, лацкий хан, посмотри мои ребра сам!

Но хан от его длинных речей впал в глубокий сон, заснул так крепко, что Гыргоко сбрил ему ус, а тот и не шелохнулся.

Проснувшись хан сказал:

— Идите и приведите этому храброму, хитроумному молодцу одну из моих дочерей.

Привели ее. Гыргоко достал нож и собрался разделить дочь хана на три части.

Хан и спрашивает его:

— Что ты делаешь, что это тебе вздумалось? Гыргоко ответил:

— Нас трое братьев, и поэтому я делю дочь твою на три части.

— Это не человек, а черт! — воскликнул хан. — Приведите и отдайте ему двух других моих дочерей.

Вот как Гыргоко привез к себе в Бардзыкау трех дочерей лацкого хана. В один день сыграли три свадьбы. Угостили всех на славу, и стали братья со своими женами жить да поживать счастливо, чего и вам желаем.