ГЛАВА II. Начало коренного перелома в войне и создание предпосылок разгрома альпийского корпуса

Начало коренного перелома в войне и создание предпосылок разгрома альпийского корпуса

§ 1. Начало итальянского «Второго оборонительного сражения на Дону

и наступательная операция советских войск «Малый Сатурн»

C 20 сентября до второй половины декабря 1942 г. пребывание альпийского армейского корпуса на рубеже обороны характеризуется периодом, названным в военных исследованиях «оперативный застой».

В самом деле, на Дону 8-я итальянская армия сохранила до своего разгрома целиком оборонительное расположение. Это произошло не только вследствие соблюдения приказов командования вермахта[1], но и в результате особенностей состава армии. Армия, которую хотел создать Муссолини, была организована для боевых действий в горных условиях, почти без танковых частей и с большой нехваткой автотранспортных средств в двух корпусах из трёх (2-м армейском и альпийском корпусах), поэтому на равнине такая армия не могла принять участие в крупных наступательных операциях и вынуждена была выполнять только оборонительную функцию.

Из-за большого расстояния русского театра действий от родины, снабжение огромной массы войск АРМИРа было затруднительным. Итальянцы зависели во всём от своих немецких союзников: и для движения эшелонов из Италии и для снабжения на месте. Пополнение запасов было установлено договором о поставках, заключённым между итальянскими и немецкими вооружёнными силами 14 марта 1942 г.: итальянцы должны были покупать прямо от Zentralhandelsgesellschaft OST (Центральное общество восточной торговли) или от вермахта в марках рейха по уже установленным ценам и количеству[2].

Порядок использования местных ресурсов на оккупированных территориях был установлен другим итало-немецким договором, подписанным 11 июня 1942 г., о поведении и об организации военного хозяйства на восточных территориях[3].

Слабость состава итальянской армии была обусловлена и отсутствием собственных дивизий второй линии, необходимых для укрепления протяженного фронта обороны. Такая бессмысленная трата сил находилась в противоречии с тактическими правилами использования пехотных войск, а решение о применении в подобной местности армейского корпуса, состоящего целиком из итальянских альпийских частей, было ещё более неразумным. По этому поводу подполковник штаба Марио Одассо, начальник оперативного бюро альпийского корпуса на русском фронте, пишет: «Применение альпийского армейского корпуса в России – это, несомненно, одна из самых больших ошибок в технической военной области, совершенных Италией».

Бессмысленно, прежде всего, было создание армейского корпуса целиком из итальянских горнострелковых войск потому, что такие части невозможно разумно применять в роли тактической массы. Этому противоречат:

– критерии создания и подготовки подобного рода войск, основанные на эпизодическом бое;

– горная местность, которая предполагает создание длиннейших фронтов и независимых участков, где практически невозможна централизация тактического командования;

– невыгодность применения подобного рода войск потому, что для горных местностей характерны топографические свойства и на подобных

территориях целесообразнее задействовать части из других родов армии.

В данном случае с учетом того, что войска должны сражаться на Кавказе, было необходимо создание большой части, способной действовать в горной местности. Однако разнообразие кавказского театра военных действий, включающее и ровные местности, расстояние этого театра от национальных баз, из-за протяженности которого было бы трудно послать при необходимости подходящие силы для действий, не соответствующих горнострелковым войскам, несчастный случай, который нельзя исключить вследствие возможного применения этих войск в степях, – всё это свидетельствовало о том, что такая большая часть должна иметь много танковых, бронемеханизированных мобильных подразделений.

Таким образом, применение на ровной местности корпуса, состоящего только из горнострелковых войск, можно назвать самой абсурдной идеей, которая только может прийти в голову.

Кроме вышеуказанного технического фактора, созданию большой части (армейского корпуса) лишь из горнострелковых войск противоречат также психологический и нравственный факторы. Рекрутский набор итальянских горнострелковых войск проходил не только на областном, но и на окружном уровне. Следовательно, если такие части планировали применять в массовых сражениях, опасность для областей, откуда призывались войска, могла оказаться катастрофической. Поэтому нельзя было собирать их в большие тактические части, как, например, в армейском корпусе.

Вследствие особенностей происхождения альпийских частей, их необходимо было применять в поэтапных действиях, в исключительных случаях, с учетом задачи, а также с учетом шероховатости и вида горной местности, то есть в операциях настоящей альпийской войны. Тогда они вряд ли понесли бы тяжёлые потери. А в России альпийский армейский корпус, в конце концов, был применён только на ровных местностях. Пусть даже из-за чрезвычайных обстоятельств было невозможно сделать иначе, почему не уладили дело вовремя? Почему не назначили сразу войска, способные сражаться в этой местности, заменяя ими постепенно альпийские войска, которые могли бы вернуться в Италию или служить в тылу? [4].

5 и 6 ноября дивизия «Тридентина», занимавшая оборону по правому берегу Дона, сменила 23- ю венгерск ую дивизию. С прибытием «Тридентины» фронт горнострелкового корпуса стал длиннее и на севере, на позициях в районе Белогорья, удерживаемых до этого частями 2-й венгерской армии, и на юге, включая реку Калитва, встыке с 89-м пехотным полком дивизии «Коссерия». Таким образом, вся широкая равнина устья р. Калитвы, впадающей в Дон, вошла в альпийский участок, и линия фронта альпийского корпуса фактически протянулась до 75 километров со всеми тремя горнострелковыми дивизиями в первых позициях, лицом к востоку: на севере – 2-я дивизия «Тридентина»: от посёлка Бабка до посёлка Бойволовка; в центре – 3-я дивизия «Юлия»: от Бойволовки до Ниж. Карабута; на юге – 4-я дивизия «Кунеэнзе»: от Ниж. Карабута до правого берега р. Калитвы.

После советского контрнаступления 19 ноября 8-я итальянская армия, однако, должна была изменить расположение и продвигаться к первой линии с дивизией «Челере», теряя те маленькие резервы, которые имела в распоряжении[5]. На рубеже Дона альпийский корпус держал оборону на севере в стыке с 23-й дивизией 2-й венгерской армии и на юге – со 2-м армейским корпусом, включавшим 5-ю итальянскую дивизию «Коссерия», 318-й немецкий пехотный полк и 3-ю итальянскую дивизию «Равенна»; затем занял полосу обороны 35-й армейский корпус CSIR, состоявший из пехотных дивизий (294 -й немецк ойи 9-й «Пасубио»); еще дальше на юге находился 29-й немецкий армейский корпус, в составе которого были только итальянские дивизии «Торино», «Челере» и «Сфорцеска»[6]; наконец, правее, у излучины Дона, были остатки 3-й румынской армии.

Штаб альпийского корпуса разместился в Россоши, районном центре и важном узле дорог, находящемся около 40 км восточнее Дона. В качестве резерва к омандование армии добавило всостав корпуса 156-ю пехотную дивизию “Виченца”, не имеющую артиллерийских полков потому, что была создана с целью территориальной безопасности.

Корпус повторил главный недостаток итальянской армии: не имел в своём распоряжении сил второй линии. Перед горнострелковыми дивизиями была поставлена задача: обеспечить оборону донского рубежа, используя водную преграду. Но «прилегающие участки фронта были слишком протяженны, и это, вместе с давлением немцев, заставило командование сдвинуть все подразделения в первую линию, лишив себя тем самым резервных подразделений, хотя бы небольших... Таким образом, вследствие этого недостатка, по приказу немецкого командования были созданы маневровые части, так называемые «вмешательственные группы». Каждая дивизия должна была назначить батальон альпийцев, одну или две артиллерийские батареи, отряд сапёров и включить их в состав вмешательственной группы, всегда находящейся в распоряжении командования армейского корпуса»[7].

Однако главное усилие альпийцев было направлено на максимальное укрепление пассивной обороны. На фронте горнострелкового корпуса п ередний край проходил вдоль правобережной части реки, которая почти на сотню метров возвышалась над левым берегом. Однако линия, которую немцы поручили альпийцам, не имела оборонительных сооружений, блиндажей или постоев для размещения войск, были только некоторые дзоты для пулемётов.

Чтобы перезимовывать, альпийцы должны были вырыть окопы для себя и материалов до заморозков. Напряжённые работы на новых позициях по укреплению оборонительной линии и по строению постоев характеризуют весь осенний период.

В течение полутора месяцев альпийские стрелки создали солидную систему обороны. На переднем крае была построена система дзотов, соединенных между собой траншеями, и была создана эшелонированная полоса инженерных сооружений. Перед передним краем были сооружены ряды проволочных заграждений, вырыты противотанковые рвы и подготовлены минные поля. От первых траншей в глубину ответвлялись ходы сообщений, и главная полоса включала систему опорных пунктов с артиллерией.

К первым снегопадам, в начале ноября, работы по укреплению позиций были завершены и альпийские стрелки расквартировались на хорошо снабжённых и протопленных постоях. По прошествии нескольких дней минимальная температура стала очень низкой и река Дон покрылась льдом. Таким образом, река больше не являлась водной преградой, и дозор необходимо было усилить.

На участках фронта корпуса почти каждую ночь советские войска вели боевую разведку. Нередко альпийские части должны были отражать мелкие атаки противника, но никогда не участвовали в важных боях. Не случайно самое известное происшествие их осеннего пребывания на Дону – это не вооружённое столкновение, а нахождение альпийцами батальона «Тирано» дивизии «Тридентина» так называемой «Донской Мадонны». Это православная икона большого формата «Смягчение злых сердец». В ноябре горнострелковые войска 46-й роты нашли её в Белогорье в разрушенном от бомбежек доме; солдаты трогательно берегли её, поклонялись ей как своей святыне. Её привезли в Италию оставшиеся в живых воины альпийского корпуса[8].

К концу ноября были замечены крупные движения по сосредоточению советских войск на участке фронта 8-й итальянской армии; в частности, по данным штаба, напряжённая наступательная подготовка отмечалась в зоне фронта 2-го итальянского армейского корпуса, там, где река Дон образует излучину, у устья реки Черная Калитва; движения противника наблюдались также перед фронтом альпийского корпуса.

Однако «на наших линиях думали, что напротив участков альпийцев находятся только побитые соединения, потому что взятые дезертиры и пленные принадлежали в большинстве дивизиям, которые были разбиты на других фронтах»[9]. Когда войска Красной Армии готовились прорвать фронт обороны, «верховное командование вермахта и командующий 8-й армией Гарибольди убедились в том, что перед фронтом горнострелкового корпуса приток войск был незначительным и что не следует бояться нападений на этих участках… Поэтому альпийцы, укрепляя свою оборону, мало-помалу убеждались, что они не находятся под угрозой, не должны бояться серьёзных атак и что могут спокойно оставаться на зимовку на Дону»[10].

В середине декабря 1942 г. началось наступление советских войск на Среднем Дону – операция «Малый Сатурн». В этой операции войска Воронежского и Юго-Западного фронтов должны были нанести один сокрушительный удар на юг и юго-запад из района Верхнего Мамона на Средний Дон в 100 – 200 километрах северо-западнее Сталинграда, разгромить войска противника, действовавшие на территории между Сталинградом и Ворошиловградом, рассечь коммуникации, идущие с запада к Сталинграду, выйти в тыл тормосинской группировки противника и вместе с другими фронтами парализовать все попытки Манштейна спасти окруженные в Сталинграде дивизии. Ударным группировкам Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов на участке от Новой Калитвы до Нижне-Чирской противостояли основные силы 8-й итальянской армии, оперативная группа “Холлидт” и остатки 3-й румынской армии — всего около 27 дивизий.

В итальянской историографии отмечается, что так называемая «Вторая оборонительная битва на Дону» была начата 11 декабря, когда разведчики советской 1-й гвардейской армии атаковали позиции 2-го итальянского армейского корпуса на стыке Воронежского и Юго-Западного фронтов. Затем несколько стрелковых батальонов 6-й армии генерала Харитонова провели разведку боем. Разведка прошла успешно. Боевое охранение итальянской 5-й дивизии было уничтожено по всей полосе прорыва. Советские войска овладели несколькими высотами на южном берегу Дона, деревней Самодуровка и частью деревни Дерезовка. «Итальянцы долго не могли успокоиться. В течение второй половины дня 12 декабря и весь день 13 декабря они вели контратаки, пытаясь восстановить положение. В бой по отражению этих контратак втянулась почти вся 127-я стрелковая дивизия. Ее бойцы и командиры действовали умело и мужественно. Они удержали плацдарм и нанесли серьезный урон 5-й итальянской дивизии»[11]. Прошел день. Другой. Полки стрелкового соединения наступали южнее на участке дивизии «Пасубио». На третий день советская пехота поднялась на штурм позиций дивизии «Коссерия» в Новой Калитве и итальянские соединения были вынуждены отступить. Чтобы восстановить положение, командование группы армий «Б» вывело из оперативного резерва 385-ю немецкую пехотную дивизию, которая закрепилась в траншеях на левом крыле дивизии «Коссерия».

К исходу 15 декабря 1942 г. 8-я итальянская армия, занимавшая полосу обороны вдоль правого берега Дона шириной 270 км, имела одноэшелонное оперативное построение. Ее соединения занимали следующее положение:

– На правом фланге оборонялся 29-й немецкий армейский корпус, в составе которого были отдельная хорватская бригада и три итальянские дивизии: пд «Торино» – Сухой Донец, Гормиловский, штаб – Макаровский; пд «Челере» – Стоговской, Калиновский, штаб – Мешковская; пд «Сфорцеска» – (иск.) Каменский, Базковский.

– Затем последовательно располагались 35-й армейский корпус – штаб Алексеево-Лозовская; пд " Пасубио" – (иск) Тепешкова, Монастырщина, штаб – Медово; 298 -я немецк ая пехотная дивизия; в качестве резерва выступали две пехотные бригады чернорубашечников «3 января» и «23 марта».

– В центре находился 2-й армейский корпус, штаб корпуса – Талы; «Коссерия» – Нов. Калитва, (иск.) Дерезовка, штаб – Писаревка; «Равенна» – выс. 158, 1 (5 км зап. Красно-Ореховое), Тихий дон, штаб – Твердохлебова; 385 -я немецк ая пехотная дивизия; 318-й и 14-й отдельные немецк ие пехотные полки

– На левом фланге альпийский корпус оборонялся на рубеже Белогорье, Новая Калитва, имея в первом эшелоне альпийские дивизии «Тридентина», «Юлия» и «Кунеэнзе». В районе Купянска была сосредоточена в качестве резерва пехотная дивизия «Виченца». Подробное описание оперативного построения альпийского корпуса к исходу 15 декабря приводится в приложенном архивном документе № 1. В резерве командования 8-й итальянской армии находились 27-я немецк ая танковая дивизия, кавалерийская группа Барбо (в полосе альпийского корпуса), отдельные артиллерийские и инженерные части.

Утром 16 декабря 1942 г. началось наступление войск Юго-Западного фронта и 6-й армии Воронежского фронта. В 8 часов началась артподготовка по переднему краю обороны дивизий «Равенна» и «Коссериа». Полуторачасовая артиллерийская подготовка проходила в густом тумане, стрельба велась по площадям. Самолеты до середины дня в воздух подниматься не могли. Неприятельская огневая система не была полностью подавлена артиллерийским огнем. Все это осложняло действия стрелкового соединения с плацдарма у Верхнего Мамона. В 9 час. 30 мин. оно нанесло с плацдарма главный удар и ворвалось в первую траншею. К 11 часам, несмотря на ожесточенное сопротивление итальянцев, советская пехота вклинилась в оборону на 1, 5-2 км, но дальше не продвинулись. Танковые войска, которые их поддерживали, сразу оказались на минных полях. Для обеспечения продвижения советские минеры работали под огнем, но разминирование шло очень медленно. Прорыв тактической полосы обороны не удавался, и танковые соединения не получили возможности развивать наступление в оперативной глубине. Бой продолжался. Бригады итальянских чернорубашечников и 385-й пехотной дивизии немцев начали контратаки. Чтобы ускорить прорыв главной полосы обороны, генерал Ватутин ввел в сражение 18-й и 25-й танковые корпуса. 17 декабря наступление развивалось успешнее. На рассвете сопротивление 2-го итальянского армейского корпуса было сломлено и через широкий прорыв двинулся поток обоих танковых корпусов вместе со стрелковыми дивизиями. С плацдарма устремились вглубь на запад, на юг и восток войска правого крыла Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта, а им навстречу шли, подсекая противника «под корень», войска 3-й гвардейской армии, руководимые генералом Лелюшенко.

К исходу 18 декабря ударная советская группировка 1-й и 3-й гвардейских армий прорвала оборону 8-й итальянской армии на всю глубину, и советские войска освободили г. Богучар. Противник начал отходить на юг. Введённый в прорыв 17-й танковый корпус генерала Полубоярова успешно наступал в направлении Кантемировки. Танковые соединения Воронежского фронта 19 декабря обошли Кантемировку и неожиданно ударили по ней с тыла. На железнодорожных путях остались эшелоны с боеприпасами и продовольствием, на улицах горели немецкие танки и понуро бродили итальянские мулы. 19 декабря германские и итальянские дивизии стали откатываться с рубежа Дона там, где их с фронта даже не атаковали.

Войска под командованием генерала Н.Ф.Ватутина победоносно развивали наступление и оказались одновременно у ближних и глубоких тылов 8-й итальянской армии и тормосинской группировки.

К исходу 21 декабря они перехватили все пути отхода основных сил 8-й итальянской армии, а через 3 дня окружили и разгромили 6 пехотных дивизий и одну бригаду чернорубашечников. Особенно жестокими были сражения в котле Арбузовки и под Мешковской[12].

Наиболее высокий темп продвижения был достигнут 24-м танковым корпусом генерал-майора В.М. Баданова, который за 5 дней продвинулся на 240 км. Ранним утром 24 декабря он овладел Тацинской и ворвался на основной немецкий аэродром, с которого поднимались самолеты, снабжавшие окруженную армию Паулюса. «Это позволило советским танкистам перерезать единственную железнодорожную магистраль Лихая-Сталинград, по которой до этого враг перебрасывал войска и снабжал их всем необходимым. Были захвачены продовольственные, артиллерийские, вещевые и другие склады, а на аэродроме и железнодорожной станции захвачено и уничтожено свыше 300 самолетов»[13]. К исходу 24 декабря советский 25-й танковый корпус подошёл к Морозовску, а 17-й и 18-й танковые корпуса выбили немцев из Миллерово.

За одну неделю – с 16 по 23 декабря – части 1-й и 3-й гвардейских армий смогли войти в глубокий тыл группы армий «Дон» и даже группы армий «А» до перевалов Кавказа и Черноморского побережья. Наступление «Малый Сатурн» создало для вермахта угрозу полного окружения всего южного фланга гитлеровских вооруженных сил на советско-германском фронте. Выход советских подвижных частей, угроза левому флангу группы армий «Дон» и возможность прорыва советских войск к Ростову-на-Дону заставили генерала-фельдмаршала Манштейна пересмотреть свой план деблокады окруженной группировки генерал-полковника Паулюса в районе Сталинграда; 23 декабря Манштейн дал распоряжение генералу Готу об отводе армейской группы «Гот» на прежние рубежи.

К началу наступательной операции Красной Армии на Среднем Дону были вовлечены части альпийского корпуса. Действительно, в излучине Новой Калитвы, где река Черная Калитва впадает в реку Дон, движения советских войск наблюдались также перед фронтом альпийского корпуса.

Лыжный альпийский батальон «Монте Червино» во втором эшелоне корпуса в Россоши был первой альпийской частью, использованной для усиления слабых позиций 2-го армейского корпуса. Так, утром 14 декабря командир батальона капитан Джузеппе Ламберти получил приказ непосредственно ввести его в бой за село Голубая Криница; батальон был передан в составе 2-го армейского корпуса как часть подчинения корпусному командованию. Вечером батальон прибыл на место назначения, но офицеры командного состава не смогли установить связь с управлением корпуса; только после двух дней разведки в Новой Калитве капитан Ламберти смог связаться со штабом 2-го армейского корпуса. О хаотичной ситуации, имевшей место накануне наступления на этом участке, подробно пишет в своем докладе командир батальона «Монте Червино»[14]

Затем, за день до наступления, командир 2-гo альпийского полка послал роту батальона «Салуццо» для укрепления позиций на стыке участков пехотной дивизии «Коссерия» и альпийской дивизии «Кунеэнзе». Горнострелковые войска овладели важными высотами на востоке Новой Калитвы, в том числе Мироновой горой, возвышающейся на меловых горах, которая в итальянской историографии носит название высоты «Писелло» (горошина). В ночь на 16 декабря дивизию «Коссерия» сменила 385-я немецкая пехотная дивизия: итальянская дивизия была выведена во второй эшелон, а немецкие полки, которые еще не успели освоиться с местностью, заменили ее в первом эшелоне. Это сыграло большую роль для успеха Воронежского фронта. 16 декабря 172-я, 267-я и 350-я стрелковые дивизии 6-й армии, преодолевая сопротивление альпийских стрелков и пехоты 89-го полка «Салерно», освободили Новую Калитву. Войска 6-й армии разгромили все новые резервы противника и победоносно развивали наступление в направлении Кантемировки. Рота батальона «Салуццо» начала отходить на высоты Мироновой горы, где впоследствии закрепилась в ожидании усиления альпийского корпуса.

Вечером 16 декабря командование 8-й армии приказало командующему альпийским корпусом немедленно отправить «группу быстрого действия» 3-й горнострелковой дивизии «Юлия» на участок дивизии «Коссерия».

Первую помощь дивизии «Коссерия» оказали батальон «Л' Акуйла», 13-я батарея группы «Конельяно», 34-я батарея группы «Удине», 83-я артиллерийская рота, 45-я батарея зенитных 20-мм пушек, взвод инженерных войск. Этой «группой быстрого действия» командовал подполковник Аттилир Актис Капорале 9-го горнострелкового полка. В ночь на 17 декабря, в то время как оборона 2-го итальянского армейского корпуса была подавлена, командир дивизии «Юлия» генерал Умберто Риканьо получил приказ создать оборону на новом рубеже от Дерезовки до самой Новой Калитвы., использовав для этой цели весь состав «Юлия» (3-я горнострелковая дивизия из состава альпийского корпуса направлялась в распоряжение командования 2-го армейского корпуса).

Выполнение данного приказа для альпийского командования было затруднительно из-за большой протяженности фронтов дивизий «Тридентина» и «Кунеэнзе».

Потеря дивизии в связи с изменением общей обстановки была значительной для альпийского корпуса. «Юлия» занимала в первой линии 4 км из 20 км линии фронта. В качестве резерва альпийскому корпусу могли выступать лишь подразделения пехотной дивизии «Виченца», так как только данная дивизия могла взять на себя ответственность за оперативный участок. Но эта дивизия была охранной, предназначенной для несения тыловой и караульной службы, поскольку ее личный состав состоял в основном из резервистов и на вооружении дивизии не было артиллерии. Поэтому командир корпуса генерал Наши заменил командование дивизии «Юлия» командованием дивизии «Виченцa», а 8-й и 9-й горнострелковый полк – двумя тактическими группами. Таким образом, из батальонов «Морбеньо» и «Вестоне» второго эшелона дивизии «Тридентина» была образована северная группа, которая должна была заменить 9-й горнострелковый полк, а из батальона «Пиеве ди Теко» второго эшелона дивизии «Кунеэнзе», 2-го батальона 278-го пехотного полка и 156-го пулеметного батальона дивизии «Виченца» – южная группа, которая должна была сменить 8-й горнострелковый полк. Что касается артиллерии, то была увеличена ширина огневых участков артиллерийских дивизионов дивизии «Тридентина» и «Кунеэнзе» и был использован 1-й дивизион артиллерийского полка на конной тяге, который уже находился в районе в функции подкрепления.

Первой шла колонна из 80 автомашин дивизии «Юлия», которая была направлена командованием альпийского корпусав район Становой - Куренной; туда соединения «группы быстрого действия» приехали к полуночи 16 декабря. На следующий день утром командир дивизии Риканьо послал в Талы лейтенанта Еджисто Корради с поручением сообщить командованию 2-го армейского корпуса, что дивизия «Юлия» начала двигаться вместе с «группой быстрого действия» и что остальные части дивизии были отправлены следом за ними. После десяти часов езды на автомобиле Корради приехал в Талы ночью. Командование 2-го армейского корпусa уже оставило город, где горели избы, освещая дороги, на которых стреляли то и дело пулемёты.

Вот как Корради в своём известном дневнике «La ritirata di Russia» (Отход из России) вспоминает прорыв итальянского фронта: «17 декабря 1942 г., въезжая в горящие Талы, я совсем не понимал грандиозность только что начинавшейся военной катастрофы… Командование 2-го Корпуса уехало из Талы в Кантемировку, находящуюся в 35 км западнее. После долгих поисков мы нашли дорогу в Кантемировку. Мы прибыли в Кантемировку в середине ночи… ‘Командование 2-го Корпуса находится не здесь, – сказали нам, – оно должно быть в Митрофановке, в 50 км северо-восточнее’. Но дорога в Митрофановку была перекрыта. Советские самолёты обстреляли колонны грузовиков, десятки километров дороги превратились в коридор неподвижных автомобилей. Я посмотрел на карту. Чтобы доехать до Митрофановки, не было другого выхода, как ехать ещё раз в Талы до какого-то перекрестка и потом вернуться назад… Прошло 20 лет, но я прекрасно помню дорогу Кантемировка - Талы. Она была совсем пустая и сверкающая ото льда, она блестела под утренним солнцем. Через несколько десятков метров мы увидели перевернутые грузовики, лежащие по обеим сторонам дороги, ямы, образовавшиеся от взрывов, кучи вещей и ящики, из которых вывалились боеприпасы; в воздухе ощущался дым от гаснущих пожаров. Лежали трупы итальянских и немецких солдат. На полях вдоль дороги лежали десятки трупов людей, обстрелянных сверху. На дороге трупы были в большинстве раздроблены, смешаны со льдом… В одной деревне дорога немного поворачивала, и пятьдесят закутанных женщин расчищали ее от снега. Они увидели нашу машину и начали кричать, высоко поднимая метлы. Кричали с насмешкой: “Тикай! Тикай! ”. “Тикай” – по-русски значит “убегай” или просто бегство, не знаю. Немцам, думал я, не кричали бы “тикай” или крикнули бы только раз и потом всё. Женщины убирали дорогу, чтобы русским войскам было легче пройти, это было хорошо понятно. Их крики оскорбляли меня, но не слишком сильно; мне, наоборот, показалось естественным, что в данных обстоятельствах русские граждане дали волю своему ликованию»[15].

И словно для того чтобы прикрыться от возможных ударов итальянского альпийского корпуса со стороны Россоши, ударная группировка войск Воронежского фронта продвинулась в направлении Кантемировки глубоко, на открытом фланге. 18 декабря стрелковые дивизии 6-й армии вслед за танковыми соединениями генерала Полубоярова, несмотря на все попытки итальянских и немецких войск задержать их, вели бои на рубеже Ивановка – Талы.

Тактическая полоса обороны была прорвана, 17-й танковый корпус устремился на запад, непосредственно на Кантемировку, прорвавшись вперед до Марковки.

После таких успехов войск Воронежского фронта командир дивизии «Юлия» прибыл 18 декабря в штаб 2-го итальянского армейского корпуса, расположенного в Митрофановке, чтобы узнать последние новости о прорыве на Дону, о результате попытки отражения советского наступленияи уточнить роль своей дивизии в боевых действиях. Командир корпуса генерал Джованни Заньгери доложил о безнадежном положении. Красная Армия бросила против корпуса значительные силы, советские танки вклинились в оборону, и централизованное управление войсками было потеряно; дивизии корпуса не смогли закрыть брешь, но командование группы армий «Б» и итальянской 8-й армии не решалось своевременно отходить. Генерал Риканьоне получил точное задание от генерала Заньгери.

Корпусный командир приказал «заделать пробоину на стыке 5-ой пехотной дивизии «Коссерия» и 3-ей пехотной дивизии «Равенна» совместно с немецкими частями где-нибудь в районе населенного пункта Новой Калитвы и на юге Криничного. Генерал Заньгери не мог указать развитие позиции, потому что линия не стабилизировалась... Предположительно войска дивизии «Юлия» должны были обороняться на новом рубеже Новая Калитва – Ивановка – Дерезовка, лишь только бы там не было уже русских войск»[16]. Долг дивизии «Юлия» – продвигаться наперекор врагу и восстановить фронт.

По приказу генерала Риканьо «группа быстрого действия» была послана в Криничное – перекрёсток Ивановки. Роты батальона «Л 'Акуила» к концу дня 18 декабря подошли к населенному пункту Криничное. 108-я рота понесла потери: были погибшие и раненые, обстрелянные русскими самолётами по дороге. В Криничном все избы уже были заняты итальянскими и немецкими солдатами при отходе, и альпийцы вынуждены были провести холодную ночь в грузовиках при температуре свыше 30 градуса мороза.

Марш автомашин «группы быстрого действия» на дорогах, где отступающие колонны образовали большую пробку, шёл очень медленно. Итальянские дивизии, атакованные танковыми соединениями 6-й армии и 1-й гвардейской армии, пытались спастись бегством.

Остатки 2-го армейского корпуса стали откатываться с рубежа Дона, потеряв убитыми, ранеными и пленными 70% своего состава. «Для того, чтобы избежать поражения, необходимо было раньше снабжать войска на переднем крае обороны продовольствием, горючим и боеприпасами. Но ничего этого не было получено»[17]..Войска утрачивали всякую выдержку и бежали в панике по балкам, по степи, бросив транспорт и склады с продовольствием. Штабы начали сниматься с мест, теряя связь с дезориентированными войсками. Во многих местах колонны были сброшены танкистами с дорог. Артиллерия и автомашины были оставлены. Многие офицеры срывали с себя знаки различия, солдаты бросали пулемёты, всякая связь оказалась разорванной. На дорогах горели автомашины и танки. Передовые части 3-й альпийской дивизии оказались в зоне полного хаоса.

Стоит вспомнить, что случилось с 13-й батареей группы «Конельяно», входящей в состав дивизии «Юлия»: доехав до Митрофановки, она получила приказ отправиться в Ивановку. Колонна, состоящая из дюжины грузовых автомобилей, везущих батарею, выехала из села в метель ночью и заехала в глубь никому не принадлежащей земли. Почти сразу после выезда грузовые автомашины встретились с четырьмя танками, которые шли им навстречу по той же самой трассе. Танкисты, сидящие на танках или выглядывающие из башен, были одеты в белые мундиры, не позволявшие опознать национальность. При встрече танкисты махали руками и здоровались с нашими артиллеристами. Но некоторое время спустя танки остановились и начали стрелять в направлении Митрофановки: альпийские артиллеристы поняли, что они встретились с 4 советскими танками и поздоровались с советскими танкистами.

Сбор и перевозка требовали сложной организаторской работы со стороны командования и много усилий со стороны всех частей. Чтобы не деморализовать дух альпийцев при таком разложении и чтобы ускорить сроки отправления при недостатке перевозочных средств и затруднениях в проезде, командир дивизии «Юлия» приказал подразделениям дивизии дойти до назначенного места пешком. Чтобы не встретиться с остатками 2-го армейского корпуса на пути с севера на юг, войска должны были избегать района Митрофановки и зоны отхода частей, спускаясь по берегу Дона в тыл дивизии «Кунеэнзе».

Альпийцы дивизии «Юлия» были уверены, что можно будет зимовать в дзоте на своих позициях; теперь они должны были оставить хорошо укрепленную оборону и вынуждены испытать тяжести безнадёжной ситуации в степях, среди суровой зимы, в местности, покрытой льдом и снегом, без всякого укрытия.

18 декабря батальоны «Вал Чизмон» и «Виченца» передали свои позиции левого участка батальонам «Вестоне» 6-го альпийского полка и «Морбеньо» 5-го альпийского полка, принадлежавшим альпийской дивизии «Тридентина»: на правом участке батальон «Джемона» был заменен 2-ым батальоном 277-го пехотного полка дивизии «Виченца», и командование дивизионным участком было принято генералом Етеволдо Пасколини, командиром дивизии «Виченца».

Смена частей на линии произошла с соблюдением порядка и без затруднений. Вечером 18 декабря «Юлия» окончательно оставила свой участок и отправилась к новой оборонительной линии на юге Новой Калитвы.

Ночью 19 декабря командование армии официально передало оперативную ответственность из рук командования 2-го итальянского армейского корпуса в руки 24-го немецкого танкового корпуса, штаб которого был расположен в Голой, но не дало никакого подразделения войск. Командование 24-го немецкого танкового корпуса заменило командование 2-го итальянского армейского корпуса бесцеремонно, просто отключив телефонную связь между 2-м итальянским корпусом и немецкими большими частями[18]. Пока остатки дивизий «Равенна» и «Коссерия» отходили в тыл, командование 2-го итальянского армейского корпуса было перемещено в Ворошиловград.

Утром 19 декабря «Юлия» перешла в подчинение командования 24-го немецкого танкового корпуса для оперативного использования. Командование этого корпуса не имело своих войск и его задача заключалась в том, чтобы взять обстановку в свои руки и, пользуясь частями, которые уже находились на месте или были направлены к месту назначения, организовать новую оборонительную линию с целью остановить противника.

Батальоны и группы переходили на новый фронт с большими трудностями. Технику и питание перевозили на санках, которые тащили сами альпийцы потому, что с самого начала зимы большинство мулов было послано в далёкие тылы. В Криничной был организован вспомогательный пункт снабжения, а в Подубновке – группа 9-го отряда боеприпасов и снабжения. Санитарные взводы полков также направлялись к новому фронту.

19 декабря батальон «Л’Акуила» переместился в Комаров, где генерал Ейбл, командующий 385-й немецкой дивизией, отдал приказ занять часть фронта: высоты 204, 6 153, 3, 151, 205. Альпийский батальон должен был соединиться слева с немецкими войсками генерала Тренера и справа – с войсками полковника Милка. Предполагалось удерживать до последнего свои позиции, что являлось жизненно важным для организованного выступления дивизии.

В тот же самый день командир батальона «Толмеццо» майор Джузеппе Таламо прибыл в Комаров к генералу Ейблу. Он подробно объяснил ему задания, порученные батальону, и проводил командира посмотреть его будущий участок. Командования, оставшиеся еще в этом районе, встретили прибытие первых подразделений дивизии «Юлия» с чувствами радости и облегчения. А первые прибывшие туда альпийцы дивизии «Юлия» узнали с огорчением, что с потерей населенного пункта Новая Калитва войска «Коссерия» лишились продуктовых баз дивизии и что у отступающих частей сгорели все склады с боеприпасами и другим военным имуществом, откуда снабжались их войска. Поэтому не осталось ни продуктов, ни боеприпасов, ни одежды.

Сразу же начались сражения с врагом[19]. Днём 19 декабря советские войска напали на левый фланг альпийского корпуса. Позиции дивизии «Кунеэнзе» в Старой Калитве подверглись сильной бомбёжке: зенитная артиллерия сбила два самолёта противника и повредила четыре самолета. Батальон «Салуццо» на правом крае участка дивизии «Кунеэнзе» пошел в бой вместе с остатками 89-го пехотного полка дивизии «Коссерия», которые оказали упорное сопротивление в районе Новой Калитвы. На рубеже Новая Калитва – Зеленый Яр – Ивановка части «группы быстрого действия» дивизии «Юлия» и дивизионная группа «Фегеляйн», войска которой тоже действовали здесь, делали невероятные усилия, чтобы остановить соединения Воронежского фронта. Подход «группы быстрого действия» и батальона «Монте Червино» обеспечил развертывание войск дивизии «Юлия» на позициях участка 24-ro танкового корпуса.

20 декабря на участке альпийской дивизии «Кунеэнзе» остатки пехотной дивизии «Коссерия» (2-й и 3-й/89-й полки), которые были переведены в распоряжение этой альпийской дивизии, через 9 дней упорной обороны отошли в сторону Лощины и Россоши и потом направились в Лизиновку, где воссоединились с другими остатками дивизии «Коссерия».На южном крыле альпийского корпуса командование 24-ro танкового корпуса организовало оборону на новых рубежах. Началось сильное сопротивление войск дивизии «Юлия» в оборонительной линии на соединении рек Черная Калитва и Дон. До начала января 1943 года все атаки советских войск были отбиты. К сожалению, мужество и стойкость дивизии «Юлия», ослабленной в боях на южном крыле альпийского корпуса, не спасло горнострелковую дивизию от уничтожения.