Глава 2.

Александр Никонов. Хуевая книга

---------------------------------------------------------------

© Copyright Александр Никонов

Email: alexandr@cnitm.com

Date: 14 Sep 2001

---------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ 1. * Унесенные ветром

" Не хвались идучи на рать,

а хвались идучи срать."

Пословица.

ГЛАВА 1.

Как я научился играть в преферанс.

Я научился играть в преферанс в поезде, 18-и лет от роду. Десять лет

уже прошло с тех пор! Боже мой! Еб твою мать! Десять лет! А ко времени

издания этой хуевой книги, если это говно вообще когда-нибудь будет издано,

пройдет я ебу сколько лет! А ведь мне уже 28! Скоро 29! А будет -- бог весть

сколько лет. И тогда цифра 29 покажется мне детством золотым и умильным.

Время-то идет. И это хуево. Мне было хорошо в 18 лет. Потому что тогда я

научился играть в просиранс. Пики-крести-буби-черви. В поезде. По пути

следования со студенческой группой в город Магнитогорск, на ознакомительную

практику после первого курса.

ГЛАВА 2.

Преферанс -- не главное в жизни.

Но сначала я поступил в МИСиС. Годом раньше преферанса. МИСиС -- это

Московский институт стали и сплавов. В годы сталинского мракобесия институт

имел ту же аббревиатуру, но расшифровывался по-другому -- Московский

институт стали имени Сталина. Вот такое говно.

Но я туда поступил. Это хороший институт. Там не сдавали иностранный

язык: я херово знаю французский.

Я вообще сдавал два экзамена. Тогда был Брежнев и застой. Это

называлось поступить " по эксперименту". Учитывался средний балл аттестата.

Если он больше 4, 5 (четыре целых, пять десятых долей еще одного целого), то

абитуриент сдавал два экзамена: математику и физику. Если он при этом

получал не менее 9 баллов, то автоматически считался поступившим. А если

меньше, то сдавал еще химию и сочинение на русском языке.

У меня был аттестат 4, 52. Потому что я иногда подправлял оценки в

школьном журнале и любил ставить напротив своей фамилии пятерки. Учителя

меня тоже любили. Кстати, потом, уже учась в институте, я из головы придумал

156 экспериментальных значений в курсовой работе. А позже, наполовину

выдумал научные цифры своей дипломной научно-исследовательской работы,

построил красивые графики и защитился на пять баллов. Я преступник. Оторвите

мне яйца.

Итак, я набрал на вступительных экзаменах 10 очков и поступил. Мне было

по хую куда поступать-то, я просто не хотел идти в армию, а мой двоюродный

дядя из Госплана, сам кондовый металлург, усердно ломал меня на МИСиС,

обещая, что у него сам ректор чуть ли не пахан, и в жопу целует, и вообще

хуева туча знакомых на кафедрах -- обещал поддержку.

Увы, поддержки не получилось. По математике все эти элементарные

задачки я решил как не хуй срать. А вот по физике меня ебали долго, давали

дополнительные задачки, я отсаживался, решал их, а мне еще давали, но таки я

взял свои пять баллов и отвалил. НО ЕСЛИ БЫ МНЕ ДОСТАЛСЯ НЕ МОЙ БИЛЕТ, А

СЛЕДУЮЩИЙ, Я МОГ ПОЛУЧИТЬ БАНАН. Я знаю. Потому что следующий билет взял мой

одноклассник. Правда он был двоечник, но то, что он мне передал на решение,

я не решил: такие херовые формулы мы по оптике не проходили в школе...

Короче, так случилось, что я поступил в МИСиС. А на следующий год наша

крутая группа МО-81-3* поехала в Магнитогорск на Магнитогорский

металлургический комбинат.

Здесь необходимо отметить следующее: на обратном пути мы, корифаны,

затарились колбаской и водочкой, сложили эти чудеса в сумку и пошли на поезд

со своими сраными баулами, проникли в купе. И в предотъездной суматохе у нас

эту волшебную сумку, туесок наш заветный, сидор приспособленный -- СПИЗДИЛИ.

Спиздили! Унесли без спроса и без отдачи!

Представляете?! Впереди полутора суток дороги, нам по 18 лет, мы

радостные, сдавшие на хуй зачет едем домой к любимым мамочкам после долгой

отлучки из родного гнезда и у нас нет водки!! Блядь! Где справедливость?!.

И полбатона вареной колбасы тоже там было, в сумке. Но это хуй с ним, с

колбасой. Жрачка -- хуйня, допустим, нас бабы из соседнего купе в дороге

задаром кормили. Но ву-одка!!!

Александр Матросов, отчаявшись -- хоть жопой заткнуть! -- прыгнул раком

на амбразуру. Еврей Гастелло направил тлеющий аэроплан на озверевшие

фашистские колонны. И все их подзорвал на хуй. Зося Космодемьянская

героически удавилась на глазах у всей деревни. Александр Невский разбил

псов-рыцарей на ледовом поле. Мересьев ежиков ел. Пионер-герой Марат-Казей

тоже мочил фашизм. Но все хуйня!!!

Мы -- четверо здоровых советских чуваков ехали в поезде со студенческой

практики без водки! Думал ли о таком исходе войны Александр Матросов? Хуй с

два. Сомневаюсь.

Никогда, никогда еще в истории... Слезы застилают... Блядь... Весь

вагон. Весь состав. Вся страна, Родина-мать... И только мы...

-- Как?!. Как имена этих героев?! Где их малая родина? -- спросите вы.

Вот они: 1. Я. 2.Толстенький Олег Косокин, который учил меня преферансу

по дороге ТУДА. 3. Баранов Олег (про него позже) 4. Дима Макеев (позже,

позже). Вот, четверо. Эти святые имена. Такое горе нас постигло. И что же?

Разве мы погибли? Пропали? Упали духом на хуй?

Нет, нет и нет! Мы достали из других сумок оставшуюся еду, открыли

трехлитровую банку с огуречными там помидорами. Поели. И заорали во всю мощь

хриплые хмельные песни, будто были в дупель, просто в жопу. В сиську были.

Весь вагон решил, что мы ужрались.

ГЛАВА 3,

(вставная челюсть)

Я вот сижу, пишу книгу, а Галя-жена доебывает с разными вопросами:

-- Ты меня любишь?

-- Угу.

-- А ты меня будешь любить если я бегемотика рожу?

-- Человек не может рожать бегемотиков: у них хромосом мало, --

рассудительно отвечаю. Моих мозгов не сгинет сила!

-- Меня это не интересует. Я спрашиваю -- ты меня будешь любить, если я

бегемотика рожу?

-- Угу. Хоть бензовоз...

-- А я бы его на веревочке в лес водила, в прудик плавать запускала...

Я ебешь!.. Так мешать творческому процессу!

(Эпиграфом к этой главе, если бы он был, я бы взял слова Льва

Новоженова*, сказанные им мне однажды вполголоса, чтобы редакционные девки

не услышали: " Все бабы -- дуры.").

ГЛАВА 2,

опять.

...Итак, весь вагон решил, что мы ужрались. А когда Баранов вышел из

купе под предлогом поссать, блядун и алкоголик Соломонов с завистью

констатировал его сильное опьянение.

-- Не пили мы, -- скромно промолвил Баранов. -- Ничего не принимали.

-- Врешь! -- убежденно, будто гирьку на весы положил, сказал Соломонов.

-- А ну дыхни!

-- Ххо!..

-- И рассолом запивали, суки! -- заключил Соломонов.

Вот что такое сила духа и настоящая убежденность. Идет на хуй любой

Мересьев.