Красавица и чудовище.

Покои Маргариты де Валуа. Большая постель, на которой сидит Маргарита. Напротив неё сидит Анри де Гиз, наигрывая на ситаре что-то, отдалённо похожее на «Simpathy For The Devil» Rolling Stones.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Такая интересная штукенция. Да?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вполне себе. Где взял?

АНРИ ДЕ ГИЗ. У турка какого-то. Но это не турецкая... блин, я и не вспомню сейчас название... короче, у турка. Какая-то древняя очень ритуальная штуковина. Мне понравилось.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ничего так себе. А что ты там делал?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Да там недолго совсем. Я зато недавно на штурме Пуатье был.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Опять? Прямо им неймётся.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Не говори. Уже на моей даже памяти этот Пуатье грабят в четвёртый раз.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. И всё не ограбят... а мелодию ты сочинил?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Я сочинил.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Когда обо мне думал?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Когда о тебе думал.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. И когда ты обо мне думал?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Да всегда я о тебе думал.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Прям всегда?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Абсолютно всегда.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А вот у нас недавно были в гостях певцы, они рассказывали, что при штурме Пуатье три дня насиловали женщин. Это правда?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Возможно. Это всегда присутствует, когда имеешь дело с простым народом. У них ненависти на три поколения накоплено. Зависти, ненависти...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А внутри?

АНРИ ДЕ ГИЗ. А внутри у них — кровь, Марго. Просто кровь и ничего больше. Но они умирают, и даже не понимают этого.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Того, что завидовать нечему? Ты это хотел сказать?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Вроде того. Завидовать можно тому, у кого есть любовь в голове и сердце.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Тебе, да?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Мне. Мне совершенно можно завидовать.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А вы что делали после штурма пуатье?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Честно? Бухал. Два дня. Я там ещё до штурма присмотрелся к кабачку одному, и сразу со стены — прыг в улицу, и пошёл по улице, и свернул, и туда. Выгнал этих... пуатьенцев на улицу, заперся изнутри, открыл пиво, достал из подвала окорок, сходил, привёл пуатьенцев обратно...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Всё, уже скучно. Сейчас вы начнёте рассказывать, как их заперли, а сами уселись кушать и пиво пить.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Точно.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот и я о том. Проводите время как-то... однообразно.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Это, может, со стороны так кажется. Это не значит, что так и есть.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Просто вы про турок то же самое вчера рассказывали. Одно вот отличается — вы сантару эту принесли показать.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Ситару... ситар, точно! Марго, это ситар, и я вспомнил — он великий инструемнт для всех влюблённых, потому, что звуки струн его в своё время выручили Кришну, когда он изнемог с схватке с безымянным демоном, или как-то так...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Анри?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Да?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А вы видели, как они танцуют под эту музыку?

АНРИ ДЕ ГИЗ. А, турковские женщины? Видел. Прикольные.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. НЕ можешь показать?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Показать?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Показать. Не сможешь, да?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Не. Не смогу. Это выше моих сил и наверняка смертный грех.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Как что, так смертный грех.

АНРИ ДЕ ГИЗ. У прОтестов ещё хуже.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. У прОтестов?

АНРИ ДЕ ГИЗ. У протестантов. Ну, прОтесты.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Это чьё словечко?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Это я придумал. Ввожу постепенно в обиход. Мой астролог говорит, что таким образом я низвожу в сознании подданных образ врага до ничтожного чего-то там — что-то, что даже имени не имеет, а имеет только кличку... не помню, короче, так надо, чтобы управлять мотивациями.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ты хочешь управлять мотивациями?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Все хотят.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Тогда тебе тем более надо научиться танцевать. Так что там у прОтестов?

АНРИ ДЕ ГИЗ. У прОтестов? Да то же самое. Возвращение к апостольскому христианству. Зеркала разбивают.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот, кстати. Всегда хотела спросить — зачем?

АНРИ ДЕ ГИЗ. У них запрещено прихорашиваться и смущаться красотой.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот теперь я понимаю, почему ты против них так рьяно борешься!

АНРИ ДЕ ГИЗ. А вот тут ты ошиблась. Тебя я люблю, потому, что ты мне нравишься. И потому, что с тобой проще всего.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ошизел?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Приношу глубочайшие. Конечно же, ошизел. Да вы бы себя воспринимали так, как я вас, вы бы давно ошизели бы тоже.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Смотри-ка, мы по-эльфьему затрещали!

АНРИ ДЕ ГИЗ. Вам грубость не идёт, прелестная Марго. Да, протестанты не позволили бы нам наслаждаться таким вот даже образом, не говоря уже обо всём другом...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А ну цыц! Я ещё не уверена, что все слуховые трубки моей матушки тут заткнула.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Реально? А сколько заткнула?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Четыре.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Покажи, или врунья!

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Смотри!

Маргарита показывает. Анри силится рассмотреть и Марго целует его. И Анри её тоже целует. Они некоторое время лежат друг на друге. Потом аккуратно и смело начинают лезть руками. Стук в дверь.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Закон Святого Мерфи...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Что?

АНРИ ДЕ ГИЗ. У англичан прикол такой теперь. Потом расскажу.

Стук.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Кто?

ГОЛОС КАРЛА IX ЗА ДВЕРЬЮ. Восьмой герцог Орлеанский, сестра, и двадцать седьмой король французский, на сей день крайний, но только что-то мне подсказывает, что, может статься если не последний, то предпоследний в династии Валуа уж точно.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Умеет представиться братец у тебя...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Да уж. (За дверь). Макси, а позже никак?

ГОЛОС КАРЛА IX ЗА ДВЕРЬЮ. Никак. Я утешения жажду, видишь ли.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Утешения?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Цыц! Это дело семейное. Давай, дуй в шкаф.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Отлично...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Хочешь подраться с королем?

АНРИ ДЕ ГИЗ. А можно?

ГОЛОС КАРЛА IX ЗА ДВЕРЬЮ. Сестра возлюбленная! Ты там с кем?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Всё, давай, быстро!

АНРИ ДЕ ГИЗ. А поцеловать?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот кот, а?

Маргарита быстро целует Анри и прячет его в шкаф. Впускает Карла IX. Тот, войдя, шлёпает Маргариту по заднице. Маргарита вздыхает и треплет Карла IX по голове.

МАРГАРИТА. Ну-ка! Здесь тебе не тогда!

КАРЛ IX. А жаль, что не тогда. Если ты помнишь?

МАРГАРИТА. Как вы с Александром-Эдуардом лапали меня за портьерами в Сен-Жермен-ан-Лэ? Прикольно было, не спорю. Интересный экспириенс.

КАРЛ IX. Сейчас интереснее?

МАРГАРИТА. Нежнее уж точно.

КАРЛ IX. И кто это у нас такой нежный?

МАРГАРИТА. Шарль-Максимилиан!

КАРЛ IX. Сказал же не называть меня так?

МАРТГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Да чихать я хотела. В своих покоях будешь говорить, понял? А тут — слушать. Ты за дверью говорил, что утешения жаждешь. Однако я не вижу перед собой нуждающегося в утешении. Я вижу похотливого шпиона и наушника мамочки, который пришёл разузнать, с кем я делю своё ложе?

КАРЛ IX. Не заводись, Марго. Мы плохо начали. Давай заново?

МАРГАРИТА. Легко. Что стряслось, Максим?

КАРЛ IX. Всё стряслось, Марго. Всё и даже больше.

МАРГАРИТА. В смысле?

КАРЛ IX. У тебя точно никого нет?

МАРГАРИТА. Да никого, точно.

КАРЛ IX. Не возражаешь, если я посмотрю?

МАРГАРИТА. Ты опять?

КАРЛ IX. Шучу. Я тебе верю, Марго. Ты прикольная и веселая девчонка, и даже если у тебя кто-то и есть — это какой-нибудь негоциантский сынок или герольдик, или ещё какая-нибудь взъерошенная богемная чушь...

МАРГАРИТА. Сейчас опять назову тебя Шарлем. И на этот раз выгоню.

КАРЛ IX. Извини. У меня нынче нестабильная душа.

МАРГАРИТА. Астролог сказал?

КАРЛ IX. Марго, ты бы что сделала, если бы знала одну вещь... которая обязательно произойдёт, которая не может не произойти... потому, что история... и бабло... и власть... и политика... и всего так вот намешано. И все хотят всего и много, и ни на что не согласны...

МАРГАРИТА. Интересно.

КАРЛ IX. И вот ты знаешь, что твоя мать хочет... нет, что существует способ, которым можно разрешить ситуацию, но способ этот под стать самой ситуации и тоже дурацкий, кривой и кровавый... самое главное — кровавый, как... как целый дворец крови.

МАРГАРИТА. Дворец крови?

КАРЛ IX. Ага. Я сразу об этом почему-то подумал. Там, наверху, на совещании. Она говорила, а я закрыл глаза и увидел — такой цветущий холм... и пеночки поют... и мухи у самого лица. Я смахнул их и увидел — большой, на самой вершине большого холма. Не окружённый ни рвом, ни оградой. Стоит дворец крови. У него стены из крови, такого кровяного студня. Они подрагивают, когда ветер касается их. По ним расходятся волны и круги. Подрагивает. Двоец крови. И поёт. Среди трав и цветов, на высоком холме, под летним солнцем в сонном июльском полудне стоит дворец крови и поёт. Как пила. Слышала, как играют на пиле?

МАРГАРИТА. Ни разу.

КАРЛ IX. Я в поход на Пуатье ходил, мне двенадцать, по-моему, было — там слышал. У нас был русский, разведчик-наёмник... Mishka... он умел играть на пиле. Умел, как он выражался, znatno...

МАРГАРИТА. Что задумала мать, Максим?

КАРЛ IX. Ты всегда хватала всё на лету.

МАРГАРИТА. Угу. Даже за портьерами.

КАРЛ IX. Марго, ну кончай уже, в самом деле? Это детские шалости, все так живут...

МАРГАРИТА. Насчёт детских шалостей — да я не в обиде, Макс. Вы были такие прикольные и так боялись мамочку, что не решались на жестокости и даже, по-своему, старались перещеголять друг друга в нежности. Но я не кончила. Ни разу, Макс. А вот это уже, сам понимаешь, простить трудно. Но — проехали, Макс. Не куксись. Так что там нас ждёт? Массовый мор? Мать научилась вызывать чуму?

КАРЛ IX. Нет, Марго. Я тебе не скажу. Это реально тайна, причём государственная. Ты её знаешь — хорошо, если нас с тобой просто по монастырям рассуют. А меня она запросто травануть может. У неё Александр-Эдуард любимый, а не я.

МАРГАРИТА. Прям даже так всё серьёзно?

КАРЛ IX. Именно, что так. Так я вот и спрашиваю — что бы ты сделала, Марго? Потому, что я не хочу делать так, как говорит мать. До этого у неё всё получалось вроде, но сейчас она явно пилит сук, на которых сидит.

МАРГАРИТА. Смешно. Иногда мне кажется, что она чем-то серьёзно больна внутри. Что она летит в бездну, и знает об этом. И совершенно сознательно тянет всех нас туда за собой. Интересно, чем её так достал этот мир, что она хочет оставить после себя такую дыру в нём?

КАРЛ IX. Это метафизика, Марго. Причём риторическая насквозь.

МАРГАРИТА. Ну да. Ну да. Ты спрашивал — что тебе делать?

КАРЛ IX. Именно, что спрашивал.

МАРГАРИТА. Рискну. Может, я и все слуховые трубки заткнула.

КАРЛ IX. Мою заткнула точно.

МАРГАРИТА. Радует. Ну, так слушай, Макси. По-человечески ты должен сказать матери, что не станешь принимать участия в её афере, приказать советникам в течении недели накидать тебе десяток решений проблемы и поехать на охоту. Но этого ты никогда не сделаешь.

КАРЛ IX. Естественно, нет! Я что — идиот?

МАРГАРИТА. К сожалению — да.

КАРЛ IX. Ну, хорош!

МАРГАРИТА. Ладно, ладно. Тогда второй вариант — если не пользуешься инфой сам, продай её тому, кому она нужнее.

КАРЛ IX. Англикам, что ли?

МАРГАРИТА. Соображаешь.

КАРЛ IX. Исключено. Во-первых, мать узнает. А во-вторых — мать узнает...

МАРГАРИТА. Тогда точи свой меч и готовь побольше бальзама для ран, Макс. Потому, что третий путь — это дворец крови.

КАРЛ IX. Но я реально не могу рассказать англикам!

МАРГАРИТА. Почему? Они и так всё узнают. Через неделю.

КАРЛ IX. Это будет уже другое...

МАРГАРИТА. Макс?

КАРЛ IX. Что?

МАРГАРИТА. А какая моя роль во всём этом?

КАРЛ IX. А с чего ты взяла, что у тебя во всём этом есть роль?

МАРГАРИТА. А я знаю мою маменьку. Когда она начинает колдовать, трясёт весь дом, до последнего камешка.

КАРЛ IX. Марго, роль у тебя есть. И далеко не последняя. Но рассказать тебе о ней я смогу только через неделю.

МАРГАРИТА. В день гнева?

КАРЛ IX. Вечером того дня, когда всё стартанёт.

МАРГАРИТА. Чтобы я уже ничего не смогла сделать?

КАРЛ IX. Именно чтобы не смогла.

МАРГАРИТА. Круто. Ну что? Получил свой совет?

КАРЛ IX. Даже два. И я говорю тебе спасибо...

МАРГАРИТА. Пожалуйста. А теперь сделай милость — изыди и дай мне сосредоточиться.

КАРЛ IX. Сосредоточиться?

МАРГАРИТА. Сосредоточиться на герольдике, пажике, негоциантском сынке, илм другой взъерошеной богемной чуши. Я ведь весёлая девчонка.

КАРЛ IX. Обиделась?

МАРГАРИТА. Нет. Просто правда — уже поздно, а мне хочется трахаться. А ему потом на другой конец Парижа чесать, без пароля.

КАРЛ IX. Муки любви... ладно, не смел мешать. И спасибо за совет.

МАРГАРИТА. Тебе спасибо. Как раз думала, над чем бы поломать голову с недельку.

КАРЛ IX. Ну, тогда - Noctem tibi placidam precor^↓ , Марго.

МАРГАРИТА. Спокойной ночи. Макс?

КАРЛ IX. А?

МАРГАРИТА. Не бойся её. Не ты. Только не ты.

Карл IX неуверенно кивает и закрывает дверь. Некоторое время тихо, а потом медленно отворяется дверь шкафа. Оттуда появляется Анри в сорочке Марго. Он наливает себе бокал вина и выпивает единым духом, не разбавляя водой.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Супер!

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот, так и живём, Анри. От катаклизма до гекатомбы, и обратно.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Да уж... ну что?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Что?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Что — что?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Да что?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Кто там говорил что-то про герольдика...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Анри...

АНРИ ДЕ ГИЗ. Про негоциантского сынка?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ой, я тебя умоляю...

АНРИ ДЕ ГИЗ. Про богемную чушь?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. А ты думал, что я запрусь со страху в башне и раз в год стану опускать тебе косы? Имей в виду — мы не в сказке. В косы ты сможешь только порыдать и высморкаться.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Фу, Марго...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ччтобы спрятать от матери роман с тобой, я тут завела три. Мать думает, что я от тоски по тебе пустилась во все тяжкие, и успокаивается.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Клёво придумано, младшая Медичи!

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот именно, что клёво. А теперь рассказывай, как и кого ты там изнасиловал, в Пуатье, гадёныш. Во всех самых грязных подробностях...

Маргарита де Валуа садится сверху на Анри. Дверь в её комнату распахивается и входит Екатерина Медичи.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Меченый, освободил помещение, быстро!

Анри смущённо встаёт и идёт к выходу.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. (Одновременно с Маргаритой). Не туда, дурак!

Мать и дочь переглядываются.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. (Снова одновременно с Маргаритой). В окно, как пришёл! (Екатерина сурово смотрит на Маргариту. Та пожимает плечами). Пароль есть?

МАРГАРИТА. Есть.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Он сменился два часа назад.

МАРГАРИТА. У него есть пароль, мама. Анри, ступай, душа моя. Договорим позже.

Анри в это время, стоя на подоконнике, спокойно обвязывается верёвкой на альпинистский манер. Потом посылает Маргарите воздушный поцелуй, а Екатерине — поклон. После изящно, молча, Анри делает сальто и исчезает за окном.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Стильненький.

МАРГАРИТА. Весь в отца.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Слава Богу, ему далеко до своего отца. Второго такого чудовища Франции не пережить.

МАРГАРИТА. Мам...

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Молчи, Марго. Я зашла пожелать тебе спокойной ночи, убедиться, что она будет действительно спокойной, и...

МАРГАРИТА. Мам, кто он?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Кто — он?

МАРГАРИТА. Ну, он. Мой жених. Кто он?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. С чего ты взяла?

МАРГАРИТА. Мам, тебе было чихать на то, чем и с кем я занимаюсь. Тебе вообще было всегда чихать. Моя комната в твоей башне всегда была угловой, хоть башня и круглая.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Неплохая метафора.

МАРГАРИТА. Ты принималась приглядывать за мной только трижды. Сказать, когда?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Умираю, узнать желаю.

МАРГАРИТА. Первый раз — когда ты сватала меня к этому... и не помню уже... мне едва 10 лет было... из Бурбонов какой-то... Зато второй помню отлично. Второй раз тебе стало небезразлично, кто занимает в твоей башне угловую комнату, когда ты хотела всучить меня дону Карлосу, сыну Филиппа второго. Ты знаешь, что он хранит в тайнике голову лошади отца, которую он же и убил, когда папа не назначил его королём?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Его отец поступал ещё звонче. Филиппу на десять лет герцог Альба подарил обезьянку. Как думаешь, что он с ней сделал?

МАРГАРИТА. Мам, ты уверена, что мне это надо? Тем более на ночь... Третий раз, когда ты вломилась ко мне в комнату...

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ....откуда, кстати, впервые упорхнул тогда в окно наш недавний гость...

МАРГАРИТА. Мой гость, верно. А ты вошла, чтобы тоже пожелать мне спокойной ночи и сказать, что я поеду выходить замуж за короля Себастьяна.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Прекрасный романтический юноша.

МАРГАРИТА. Ботан, повёрнутый на рыцарях. Он реально думал, что детей приносят ангелы. Он вечно таскался с лютней ко мне под балкон, с самого утра, как на работу. Играть на лютне, он кстати, умел, мягко скажем, не очень. А сейчас он, кажется, собирается куда-то там, кромсать арабов, потому, что к нему во сне пришёл Король Артур.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Ну уж хоть не дон Карлос.

МАРГАРИТА. Если уж на то пошло — почему не Анри, мам? Прекрасный род, отличный список кораблей...

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Кораблей?

МАРГАРИТА. Классику забываем? «Илиада», мам. Список предков.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Как вы только сами себя понимаете? Сегодня режу сыр, намазываю паштет сверху, тут лает Исида, я дёргаюсь, сыр падает, естественно, паштетом вниз. А моя паркмахерша - «закон Святого Мерфи». Ты знаешь, что это за закон?

МАРГАРИТА. Не знаю. Но выражение слышала.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Вот и понимай, как хочешь. Спрашивала у кардиналов — говорят, что есть какой-то Мерфи, и вроде святой, но в Англии, а это значит, что еретик.

МАРГАРИТА. Ты на сыр со Святым Мерфи-то не съезжай, мам.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Фу, Медичи. Что за манеры?

МАРГАРИТА. Кто?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. А вот как раз тот. Из Бурбонов. Которого не помнишь.

МАРГАРИТА. По второму кругу. Я что, уценена?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Наоборот.

МАРГАРИТА. О.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. О да. И ещё есть кое-что.

МАРГАРИТА. Что?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Самое главное.

МАРГАРИТА. С ума сойти.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Ты пойдёшь за него не потому, что у тебя нет выбора. А как раз наоборот.

МАРГАРИТА. То есть?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Хочешь замуж за Анри?

МАРГАРИТА. Честно? Хочу. Мне кажется, у него полно перспектив.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Верно. Полно. И знаешь что? Я тебе не запрещу.

МАРГАРИТА. Мама?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Я тебе не запрещу. Я не отниму на этот раз у тебя права выбора, девочка.

МАРГАРИТА. Всё чудеснее и чудеснее...

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. А зачем запрещать? Маргарита, я понимаю, что не очень тебе нравлюсь, да и вообще у нас с тобой не сложилось. Но сейчас послушай меня, потому, что я тебе расскажу правду, потому, что ты совсем большая уже и должна её знать, и знать, почему я заставляю тебя поступать так или иначе.

МАРГАРИТА. Валяй. Интересно.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Анри де Гиз — прекрасный парень. Скорее всего, он не удовлетворится герцогством, дождётся удобного случая, например, когда будет царствовать Генрих, и осадит его замок. К тому же он хороший солдат и пользуется уважением в войсках. И крестьяне его боятся. Так что он вполне способен будет вызвать в стране восстание... ну не в стране, так в Париже... и возможно, захватит твоего брата в плен... ну да. И кончится всё, как обычно — парой наёмных убийц, которые пристрелят его и его любовницу прямо в кровати из арбалетов. А потом тебя. И твоих детей от него.

МАРГАРИТА. Почему ты так думаешь?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Потому, что так и будет. И ты это знаешь. Потому, что на троне должны сидеть мы. Медичи. А не де Гизы.

МАРГАРИТА. Что-то такое я и предполагала.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. А теперь я расскажу тебе ещё одну правду. О Генрихе Наваррском. У него тоже куча перспектив. И несомненно главной из них является то, что мы с Бурбонами не в ссоре.

МАРГАРИТА. Мама, ты температуру мерила сегодня? Они же прОтесты!

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Они кто?

МАРГАРИТА. ПрОтесты. Протестанты.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Ещё один закон Святого Мерфи? ПрОтесты... ну, прОтесты? И что?

МАРГАРИТА. Как - «и что?» Мы с ними немножко воюем, сколько я себя помню!

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Вот именно. И ваш брак — идеальный способ эту войну прекратить.

МАРГАРИТА. Обалдеть.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Маргарита, на самом деле твой выбор — либо в башку из арбалета, прости Господи, либо долгое и прекрасное царствование в успокоившейся стране. Народ тебя любит. Ты...

МАРГАРИТА. Я знаю. Я — прикольная и весёлая девчонка, не гнушающаяся герольдиками.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Вот-вот. Кстати, прими поклон. Лично от меня. Прекрасно продуманный образ.

МАРГАРИТА. Я просто была сама собой, может, в этом прикол?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Может. Тут главное, что тебя любят католики. А его точно так же любят гугеноты. Он на всех фронтах навалял нам по первое число. Он — единственное, что отделяет нас от Испании, которой костью в горле станет объединение католиков и... прОтестов.

МАРГАРИТА. И кто в чью веру будет переходить?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Никто ни в чью. Это основная фишка замысла, малышка.

МАРГАРИТА. Не поняла.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Я договорилась с кардиналом Шарлем де Бурбоном. Он обвенчает вас католическим обрядом, после чего будет проведён их, протестантский обряд.

МАРГАРИТА. Оп-па...

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Сечёшь, девочка моя? Так мы покажем, что для нас главное — любовь и почитание стремление к счастью основой бытия.

МАРГАРИТА. Сама придумала?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Отчасти. Я анализировала «95 тезисов».

МАРГАРИТА. Аплодисменты. Стоя.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Что выберешь, девочка?

МАРГАРИТА. (Подумав, вздыхает). Портретик есть хоть?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Конечно. (Роется в складках платья и многочисленных кошелях).

МАРГАРИТА. Надо мне тебе одну штуку подарить... клатч называется. Очень удобно. Придумал один мой знакомый.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Подари... лишний не будет... так. Вот. Вот. И вот.

Маргарита рассматривает портретики. Екатерина Медичи идёт к двери. Останавливается.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Ты же хотела выбора, дочка? Я же всё правильно поняла?

МАРГАРИТА. По-своему, но в целом — да.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Ну, я рада, что получилось тебе угодить. Всё, пошла. Спокойной ночи. Завтра утром жду с ответом.

МАРГАРИТА. Устным или письменным?

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. С ума сошла?

МАРГАРИТА. Поняла. Спокойной ночи, мам.

ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ. Сладких снов, дочь.

Екатерина Медичи покидает покои Маргариты. Анри перелезает через подоконник.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Я думал, она никогда не уйдёт.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Анри, а ты замечаешь, что становишься носителем уже неприлично большого количества совершенно секретной информации?

АНРИ ДЕ ГИЗ. И что ты по этому поводу намерена делать?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ну, ты же слышал. Размышлять.

АНРИ ДЕ ГИЗ. (Развязывая тесёмки на её сорочке). Помогу? Одна голова — одно, а две - надёжнее...

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. (Отстраняясь). Нет, Анри. Вот теперь уж точно — не сейчас.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Марго, ну чё ты — развалишься, что ли?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Нет, не развалюсь. Просто хочется побыть одной.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Так-то ты меня ждала и по мне скучала?

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Анри, светел сокол мой, я и ждала, и скучала, но, в свете всего мной (и тобой, кстати) сегодня услышанным, я ощущаю зело огромную потребность переварить услышанное в одиночестве, под треск поленьев в камине и муркание любимой моей кошечки. Возможно, бокал шабли. Возможно, мороженка, хоть и вредно на ночь. Но — одна. Без никого.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Ладно. Я понимаю.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Вот и супер, любимый. Да и тебе же есть над чем пораскинуть мозгами. Ты слышал, что мама моя о тебе говорила?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Фигня. Я ей нужен. И я единственный, кто может навалять Наваррскому. Что на дуэли, что в чистом поле с армией.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Пока — да. А когда наваляешь, слышал, что будет?

АНРИ ДЕ ГИЗ. Ладно. Секса сегодня точно не будет — слишком философско вокруг.

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Уж именно, что философско! Иди сюда, несчастный.

Маргарита целует Анри. Анри снова принимается надевать сбрую. Маргарита уделяет внимание его паху.

АНРИ ДЕ ГИЗ. Вау!

МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА. Ну что ж тебя, совсем без подарка отпускать?..

Маргарита де Валуа умолкает. Анри с закрытыми глазами вяжет узлы на системе верёвок.