Перевернутое рисование и мышление

Теперь у вас уже есть предварительные рисунки и только что выполненный перевернутый рисунок. Все они имеют ценность как запись ваших нынешних способностей — как бы они ни противоречили друг другу. Предварительные рисунки показывают, что вы думаете о своем умении рисовать, а перевернутое рисование демонстрирует ваши истинные способности к рисованию. Возможно, такое же противоречие существует и в ваших представлениях о своих творческих способностях. Послание, заключающееся в вашем перевернутом рисунке, полагаю, состоит в том, что вы уже умеете рисовать, т. е. что эта способность уже существует в вашем мозгу, готовая к использованию, если условия работы порождают соответствующую поставленной задаче реакцию восприятия.

Я надеюсь, что вы еще позанимаетесь с перевернутым рисованием, чтобы усилить переключение сознания, которое, по моему мнению, совершенно необходимо для рисования — и для творческого мышления. Вы можете набить руку (и глаз), попытавшись перерисовать «Этюд обнаженной женщины» великого фламандского художника Питера Пауэла Рубенса (рис. 2.23) и «Одалиску у мавританского кресла» Анри Матисса (рис. 2.24), приведенные в перевернутом виде на с. 36 и 37. В нормальном положении каждый из этих рисунков может казаться сложным, но, выполняя перевернутое рисование, вы обнаружите, что способны справиться даже с такими «трудными» рисунками.

«Действие, которое приводит к эффективной неожиданности, следует считать признаком творческого процесса... Эффективные неожиданности... обладают тем свойством, что становятся самоочевидными, когда возникают, вызывая шок узнавания, после которого изумление пропадает».

Джером Бруиер «Условия творчества», 1979

И наконец, есть в истории изобретательства один эпизод, демонстрирующий элегантное решение, проистекающее из переворачивания проблемы с ног на голову.

В 1838 г. американский изобретатель Элиас Хоу обратился к разработке швейной машины. После того как он усовершенствовал многие характеристики, оставалась главная проблема — игла. Иглы всегда имели острие на одном конце, а ушко для удержания нити — на другом. Стоявшая перед Хоу проблема заключалась вот в чем: как такая иголка может проходить целиком через ткань и возвращаться в непрерывном движении, когда она своим ушком жестко прикреплена к самому механизму? Машина не может «выпустить» иглу, чтобы протащить ее на другую сторону ткани, как это делает человек, когда шьет иголкой.

Рис. 2.23. Питер Пауэл Рубенс (1577—1640). «Этюд обнаженной женщины». Уголь, белая гуашь. С разрешения Музея Эшмоула

Эти два рисунка предоставляют вам дополнительную возможность попрактиковаться в перевернутом рисовании.

Хоу никак не мог «увидеть» иголку в каком-то ином свете, пока однажды ночью ему не приснилось, что на него напали дикари, вооруженные копьями, имевшими вблизи наконечника отверстие в виде глаза. Ага! Хоу очнулся ото сна и сразу же выточил иголку с ушком вблизи острия. Проблема была решена, в сущности, за счет переворачивания — благодаря тому, что Хоу «увидел» иглу с иным взаимным расположением острия и ушка.

Рис. 2.24. Анри Матисс (1869-1954). " Одалиска у мавританского кресла". Перо и чернила. Собрание Музея современного искусства, Нью-Йорк