Почему люди не ищут секреты?

Большинство людей действуют так, как будто секретов в мире уже не осталось. Ярчайший пример — Тед Качински, печально известный как Унабомбер. Качински был вундеркиндом, он поступил в Гарвард в 16 лет. Позднее он получил докторскую степень по математике и стал профессором в филиале Калифорнийского университета в Беркли. Но знаем мы о нем лишь из-за террористической войны, которую он вел против профессоров, технологов и бизнесменов, взрывая их самодельными бомбами.

К концу 1995 года власти все еще не имели представления о том, кто такой Унабомбер. Главным ключом к разгадке был манифест на 35 тысяч слов, написанный террористом и анонимно разосланный в СМИ. ФБР попросило несколько популярных газет опубликовать манифест, надеясь, что это поможет выйти на след преступника. Это сработало: брат Качински опознал его манеру письма и сообщил об этом правоохранителям.

Быть может, вы полагаете, что в стилистике террориста явственно проглядывало безумие? Напротив, его манифест отличался зловещей убедительностью. Качински утверждал, что человеку для счастья требуется «иметь цели, достижение которых требует приложения усилий. Кроме того, человеку необходимо преуспеть в достижении хотя бы части поставленных целей».

Все цели, к которым стремится человечество, он разделил на три категории:

Те, для достижения которых требуется минимум усилий.

Те, для достижения которых требуется максимум усилий.

Те, которых невозможно достичь, сколько бы усилий ты ни прикладывал.

Это классическая трихотомия: легкое, трудное, невозможное. Качински утверждал, что частые депрессии в современном мире связаны с тем, что все трудные задачи, стоявшие перед человечеством, сегодня уже решены. Оставшиеся цели принадлежат либо к категории легких, либо к числу невозможных — а значит, их преследование в любом случае не приносит удовлетворения. То, на что вы способны, может сделать даже ребенок, а с тем, что вам не по силам, не справится даже Эйнштейн. Именно поэтому Качински поставил перед собой цель разрушить существующие институты, под корень извести технологии и тем самым дать людям возможность вновь решать трудные проблемы.

Качински, конечно, выбрал совершенно безумный метод достижения своей цели. Тем не менее сходное разочарование в возможностях технического прогресса сегодня можно встретить сплошь и рядом. Вспомним привычные, но весьма показательные приметы, отличающие современного городского модника: искусственно состаренные фотографии, большие, лихо закрученные усы в стиле Первой мировой, виниловые пластинки — все дышит тоской по прежним временам, когда люди еще с оптимизмом смотрели в будущее. Если все достойные цели уже достигнуты, вы с тем же успехом можете стать бариста и делать вид, что вас тошнит от честолюбивых устремлений.

Не только террористы и хипстеры, но и все фундаменталисты думают сходным образом. К примеру, религиозный фундаментализм вовсе не оставляет места для трудных вопросов: для него существуют лишь простые истины, которые под силу осознать и ребенку, и божьи тайны, недоступные для объяснений. Между ними — в зоне трудных ответов — находится ересь. В учении о защите окружающей среды — современной разновидности религии — простая истина заключается в том, что мы обязаны защищать природу. Во всем остальном мать-природа разбирается лучше нас, и мы не вправе задавать ей вопросы. Сторонники свободного рынка используют сходную логику. Ценность продукта определяет рынок. Даже ребенок способен прочитать биржевые котировки. И не следует задумываться над тем, логичны ли эти цены: рынок знает об этом лучше, чем ты когда-либо сможешь узнать.

Почему же столь значительная часть нашего общества уверовала в то, что секретов в мире больше нет? Начнем хотя бы с географии: действительно, на карте не осталось белых пятен. Если бы вы родились в XVIII веке, у вас были бы все шансы отправиться в никем не изведанные места. Наслушавшись рассказов о заморских путешествиях, вы сами могли стать исследователем. Примерно так же дела обстояли в ХIХ и в начале ХХ века, когда фотографии, публикуемые журналом National Geographic, демонстрировали представителям западной цивилизации, как выглядят самые удивительные, неисследованные уголки планеты. Сегодня бесстрашные первооткрыватели встречаются разве что в учебниках истории и детских книжках. Родители, думая о карьере для своих отпрысков, считают деятельность путешественника-первооткрывателя примерно столь же актуальной, как работу султана или пирата. Возможно, где-нибудь в глубине амазонских джунглей еще сохранились пара десятков племен, отрезанных от всего человечества, но, кроме них, имеется лишь одна неизведанная территория — глубины океана. Постичь ее человеку куда сложнее, чем достичь прежних границ неведомого.

Помимо чисто физического расширения границ изведанного мира существуют четыре социальные тенденции, способствующие уничтожению веры в секретное. Первая из них — градуализм. С ранних лет нас учат тому, что действовать надо постепенно, продвигаясь вперед маленькими шажками, день за днем, ступенька за ступенькой. Если вы зайдете слишком далеко вперед, выучив тему, которой нет в материалах теста, вас никто за это не похвалит. Если же вы будете делать только то, что от вас требуют, и при этом справляться с заданиями чуть лучше одноклассников, то станете отличником. Точно так же обстоят дела с карьерным продвижением в академической среде — именно поэтому ученые предпочитают иметь большое количество малозначимых публикаций, а не исследовать новые области.

Вторая тенденция — стремление избегать риска. Люди боятся секретов, потому что не хотят ошибиться. Секрет, по сути своей, не имеет одобрения большинства. Если ваша цель — ни разу в жизни не допустить ошибки, поиск секретов — не ваш удел. Остаться в одиночестве со своей правотой и всю жизнь доказывать то, во что никто не верит, — такая судьба, несомненно, трудна сама по себе. Мысль о том, чтобы остаться одному и при этом ошибаться, и вовсе невыносима. Третий момент — самоудовлетворенность. Элита общества имеет максимум свободы и возможностей для исследования новых областей знаний, но, если задуматься, именно она последней готова поверить в секреты. Зачем разгадывать новые загадки, если можно, не напрягаясь, стричь купоны с того, что сделано до нас? Каждый год осенью деканы всех без исключения лучших факультетов права и институтов бизнеса приветствуют первокурсников, исподволь транслируя им не высказываемое явно напутствие: «Вы поступили в элитное заведение. Все ваши тревоги позади. Ваша жизнь устроена». Но, возможно, эта мысль принадлежит к числу тех, которые оказываются истинными, лишь если в них не верить.

Четвертое — это однообразие. С развитием глобализации люди все сильнее воспринимают мир как единый высококонкурентный рынок. Если поверить в это, любой амбициозный индивидуум, решившийся пуститься на поиски секрета, спросит себя: «Если бы существовала возможность найти нечто новое, неужели кто-нибудь из безликой толпы талантливых людей, рассеянных по всей планете, обладающих умом и способностями выше среднего, уже не обнаружил бы этого?» Этот внутренний голос, полный сомнений, разубеждает в осмысленности поиска секретов в мире, слишком большом, чтобы одиночка мог одарить его чем-то новым.

Впрочем, на эти тенденции можно посмотреть с оптимизмом: сегодня невозможно основать новый культ. Сорок лет назад люди были более открыты мысли о том, что мы знаем далеко не все. От коммунистов до кришнаитов — толпы людей были убеждены в том, что у них есть шанс присоединиться к некоему авангарду достигших просветления и узнать истинный Путь. Сегодня мало кто принимает всерьез нестандартные идеи — и большинство всерьез считает свое неверие приметой прогресса. Конечно, стоит порадоваться тому, что сегодня число безумных культов существенно сократилось, однако их сокращение далось нам дорогой ценой: нам пришлось расстаться с умением ощутить как чудо секрет, который еще предстоит разгадать.