Я покорилась: первая

С постели Тимофеевна,

Последняя - в постель;

За всех, про всех работаю, -

С свекрови, с свёкра пьяного,

С золовушки бракованной

Снимаю сапоги...

Лишь деточек не трогайте!

За них горой стояла я...

Случилось, молодцы,

Зашла к нам богомолочка;

Сладкоречивой странницы

Заслушивались мы;

Спасаться, жить по-божески

Учила нас угодница,

По праздникам к заутрени

Будила... а потом

Потребовала странница,

Чтоб грудью не кормили мы

Детей по постным дням.

Село переполошилось!

Голодные младенчики

По середам, по пятницам

Кричат! Иная мать

Сама над сыном плачущим

Слезами заливается:

И бога-то ей боязно,

И дитятка-то жаль!

Я только не послушалась,

Судила я по-своему:

Коли терпеть, так матери,

Я перед богом грешница,

А не дитя моё!

Да, видно, бог прогневался.

Как восемь лет исполнилось

Сыночку моему,

В подпаски свёкор сдал его.

Однажды жду Федотушку -

Скотина уж пригналася, -

На улицу иду.

Там видимо-невидимо

Народу! Я прислушалась

И бросилась в толпу.

Гляжу, Федота бледного

Силантий держит за ухо.

«Что держишь ты его?»

- «Посечь хотим маненичко:

Овечками прикармливать

Надумал он волков!»

Я вырвала Федотушку,

Да с ног Силантья-старосту

И сбила невзначай.

Случилось диво дивное:

Пастух ушёл; Федотушка

При стаде был один.

Сижу я, - так рассказывал

Сынок мой, - на пригорочке,

Откуда ни возьмись

Волчица преогромная

И хвать овечку Марьину!

Пустился я за ней,

Кричу, кнутищем хлопаю,

Свищу, Валетку уськаю...

Я бегать молодец,

Да где бы окаянную

Нагнать, кабы не щенная:

У ней сосцы волочились,

Кровавым следом, матушка,

За нею я гнался!

Пошла потише серая,

Идёт, идёт - оглянется,

А я как припущу!

И села... я кнутом её:

«Отдай овцу, проклятая!»

Не отдаёт, сидит...

Я не сробел: «Так вырву же,

Хоть умереть!..» И бросился,

И вырвал... Ничего -

Не укусила серая!

Сама едва живёхонька,

Зубами только щёлкает

Да дышит тяжело.

Под ней река кровавая,

Сосцы травой изрезаны,

Все ребра на счету,

Глядит, поднявши голову,

Мне в очи... и завыла вдруг!

Завыла, как заплакала.

Пощупал я овцу:

Овца была уж мёртвая...

Волчица так ли жалобно

Глядела, выла.. Матушка!

Я бросил ей овцу!..»

Так вот что с парнем сталося.

Пришёл в село да, глупенький,

Всё сам и рассказал,

За то и сечь надумали.

Да благо подоспела я...

Силантий осерчал,

Кричит: «Чего толкаешься?

Самой под розги хочется?»

А Марья, та своё:

«Дай, пусть проучат глупого!»

И рвёт из рук Федотушку,

Федот как лист дрожит.

Трубят рога охотничьи,

Помещик возвращается

С охоты. Я к нему:

«Не выдай! Будь заступником!»

В чём дело?» - Кликнул старосту

И мигом порешил:

Подпаска малолетнего

По младости, по глупости

Простить... а бабу дерзкую

Примерно наказать!»

«Ай, барин!» - Я подпрыгнула: