Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 4. Правильное и неправильное






Правильное и неправильное

Трэвис

Рука Эбби казалась маленькой и расслабленной в моей руке, когда мы шли по мокрой дорожке мимо желтой ленты, окружавшей Китон Холл. Здание и грязная земля, окружавшая четыре угла из кирпича и камня были теперь местом преступления. Копы, а теперь и ФБР, расследовали смерть тридцати семи студентов колледжа, большинство из которых еще не могли самостоятельно покупать пива. Я задавался вопросом, как отец воспринял бы новость о том, что его младший сын был вовлечен в самое трагичное событие в истории Истерна, и что бы он сказал. Я представлял себе его разочарованный взгляд, беспокойство и страх, которые мучили бы его, даже после того как полиция увезла бы меня в тюрьму.

Кирпичи над каждым окном здания, в котором Адам проводил мой последний бой, были черными от дыма. Крики, звучавшие всего пару ночей назад, все еще стояли у меня в ушах, и я вспомнил ощущение ужаса, когда в отчаянии искал Эбби в подвале сквозь черный лабиринт коридоров. Чувство всепоглощающего ужаса, настигнувшего меня в тот момент, когда я понял, что Трентон не был снаружи вместе с остальными выжившими, было еще свежим воспоминанием. На затылке волосы вставали дыбом от одной мысли об этом. И все же, ничто из этого не могло сравниться с глубокой печалью, которую испытывали родители с тех пор, как историю с пожаром осветили в новостях. Хотя Эбби не упускала шанса сказать мне, что случившееся не было моей виной, я все равно чувствовал себя виноватым.

Я остановился напротив самодельного памятника жертвам: горстка записок, ленточки, цветы и плюшевые игрушки. Эбби потянула меня за голову, таща вперед без единого слова. Она знала, что я винил себя за это, но не знала, что я боролся с желанием сдаться. Единственное, что меня останавливало, это мысль оставить свою жену в одиночестве.

Я провел ее к зданию, где было ее первое занятие, и после того, как поцеловал ее так, что любой свидетель понял бы, что она моя жена, я наблюдал, как она поднималась по ступеням и потом исчезла за двойными стеклянными дверями.

Шепли хлопнул меня по плечу.

– Они так быстро взрослеют.

Я отмахнулся от его хватки.

– Отвали, кретин.

Шепли хихикнул.

– Одна из сестер в Сигма Каппа уже спросила Америку, правдивы ли слухи.

Я почувствовал, как мои брови сходятся вместе.

– Какие слухи?

Шепли уставился на меня, словно я был слабоумным.

– О том, что ты женился на Эбби.

Я поправил рюкзак и пошел под серым небом, чувствуя, как утренний воздух проникает сквозь мою футболку с длинными рукавами. Шепли с трудом успевал за мной, иногда переходя на бег трусцой. Мы молча дошли до здания факультета свободных искусств, где у нас обоих было занятие. Я перешагивал через две ступеньки, наконец заставив Шепли пожаловаться.

– Ради всего святого, Трэв. Пожар, что ли?

Я остановился и повернулся лицом к своему кузену, стиснув зубы.

– Да что с тобой такое?

Шепли побледнел.

– Прости, чувак. Плохо подобрал слова. Мы не опаздываем. У нас еще десять минут до начала. Почему ты спешишь?

– У меня куча мыслей в голове, – сказал я, рывком открывая дверь.

Коридор был полон студентов, снующих туда–сюда, и обходивших друг друга, пока не разделились достаточно, чтобы окружить препятствие в середине прохода: стеклянную коробку, стоящую на вершине трибуны. Внутри находился бюст Джеральда П. Стайми, бывшего президента Истерна, и бывшего члена Сигма Тау. Мистер Стайми был в Сигма Тау с моим отцом и дядей Джеком и я помнил, как он часто бывал у нас дома, когда я был ребенком. Он приходил на наши праздничные вечеринки, и на похороны моей матери. Он умер через четыре года после своей отставки, что было за шесть лет до моего первого курса колледжа. Я гадал, что разочаровало бы его больше: то, что я помог устроить самое трагичное событие Истерна или что не признавался в своем участии.

Настроение сильно отличалось от того, что царило на неделе перед весенними каникулами, когда все улыбались и ходили чуть ли не вприпрыжку. Теперь в коридорах было тихо, воздух был тяжелым и хмурым. Девушки вытирали слезы, а парни держали девушек рядом, все осознавали собственную смертность, некоторые впервые.

– Куча мыслей? – спросил Шепли, протискиваясь позади меня в здание. – Например? Ой. Ты имеешь в виду то, о чем я не знаю? Или ты только что осознал, что брак – это навсегда? – Я схватил воротник Шепли в кулаки, припечатывая его к ближайшей стене. Из него выбило воздух, и он уставился на меня, широко открыв глаза и подняв руки вверх. – Эй! – сказал он сквозь зубы. – Я на твоей стороне!

Я медленно ослабил хватку, заметив любопытные взгляды прохожих. Я похлопал Шепли по плечу, чтобы извиниться и затем глубоко вздохнул.

– Это не смешно, Шепли. Ничего из этого.

Шепли быстро осмотрелся, а затем подался вперед, говоря вполголоса.

– Ты прав. Извини. Просто пытаюсь тебя подбодрить. Но тебе нужно сдерживаться, Трэвис. Сейчас не время привлекать к себе внимание.

Я посмотрел через плечо на своих сокурсников, детей, молодых и глупых, как я, только без жены или счетов, или стучащихся в их дверь детективов. Их заботили только оценки и то, как объяснить родителям счет по кредитке. Нас с Эбби эти глупости волновали всего пару дней назад. Свадьба помогла мне притвориться, что пожара не было, но теперь я столкнулся с последствиями. Беспокойство, что Эбби уйдет к Паркеру теперь казалось чем–то из прошлой жизни. Теперь, я мог в самом деле ее потерять…навсегда.

– Ты прав, – сказал я. Расправив его рубашку, я похлопал его по щеке, выдавливая улыбку. – Ты прав, дружище. Прости.

– Иди на урок, дурья башка, – сказал Шепли, поправляя рюкзак, прежде чем повернуть за угол и подняться по ступеням.

Я дошел до конца коридора и заскочил в аудиторию, кивнув преподавателю гуманитарных наук перед тем как занять место. Пара студентов с его прошлого занятия еще тусовались у его стола, задавая вопросы о промежуточных экзаменах. Я взглянул на свои часы, затем достал телефон, улыбнувшись, когда загорелся дисплей. Великолепная улыбка Эбби украсила экран. Она смеялась, словно все было просто, как раньше.

Привет

Я улыбнулся, печатая ответ.

Какого хрена. Как я мог так быстро по тебе соскучиться?

Появились три точки – проявление ожидания.

Я тоже.

Я хихикнул про себя. Эбби была загадкой. Я знал, что она меня любит, черт, она была моей женой, но ее короткие ответы и нежелание выражать какие–либо эмоции кроме уныния или гнева заставляли меня задумываться большую часть времени. Мне нравилось это в ней. Мне нравилось ее упрямство и даже мелочность. Мне нравилось, каким безрассудным она заставляла меня себя чувствовать, каким неуверенным, напуганным. Конечно, это ненормально, но мне было плевать. Никто не смел раньше вызывать во мне такие чувства, по крайней мере не преднамеренно.

Я только что подписалась в тетради как Эбби Мэддокс. С сердечками. Насколько это не круто?

Я расплылся в широкой улыбке.

Странно было?

Неа. Мне пора. < 3 тебя

Профессор Хэлси встал со своего места, обошел стол и встал перед ним, прислонив свой зад к деревянному краю. Он был долговязым, с его длинными ногами, руками и носом, его черные сальные волосы были зачесаны на бок, слабо скрывая лысину на его макушке. Он растопырил пальцы, прижав их кончики друг к другу и приложив указательные к губам.

– Как, я уверен, вы знаете, школа пережила ужасную трагедию на прошлой неделе.

Неловкая тишина наполнила комнату и студенты заерзали на своих местах. Я опустился ниже под парту, пожевывая кончик ручки.

Хэлси продолжил.

– Нас проинструктировали проинформировать вас о присутствующих в кампусе бесплатных услугах психологической помощи, предоставленных местными властями. Если верить статистике, уверен, что в этой аудитории, по крайней мере, один человек знал кого–то из раненых, выживших или ставших жертвой пожара в подвале Китона. Это пугающий, невыносимый период для любого из вас, были вы близко знакомы с кем–то из жертв или нет, так что, пожалуйста…не игнорируйте любые чувства, которые вам трудно пережить. Мы здесь, чтобы помочь. – Он выдержал достаточно длинную паузу, чтобы его слова дошли до нас, и затем продолжил занятие. Пара девушек несколько раз всхлипнули, но в остальном все прошло нормально: мы писали конспекты и задавали вопросы.

Как только он нас отпустил, я рванул к двери, поспешил вниз по коридору и через входную дверь, пробежав всю дорогу к тому месту, где Эбби должна была идти с занятия. Она только что вышла из дверей, остановившись при виде меня. Я бросился к ней, и она обхватила рукой мою талию, ведя вниз по ступеням и за угол здания.

– Что случилось? – сказала она тихим и спокойным голосом.

Моя грудь потяжелела, когда я набрал воздуха. Я замотал головой, не в силах ответить.

– Трэвис, посмотри на меня, – сказала она, хватая меня за подбородок и поднимая мою голову, пока наши взгляды не встретились. – Поговори со мной.

– Они все мертвы. Так много людей осталось без своих друзей, соседей по комнате…членов семьи. – Я ткнул себя в грудь. – Я это сделал.

– Нет. Это не ты. – Она украдкой посмотрела через плечо, потом на меня. – Тебе нужно собраться, Мэддокс. Что если люди увидят тебя таким и расскажут копам?

– Может, они должны рассказать. Может, мне нужно сдаться, – сказал я. Каждый вдох был недостаточно глубоким. Чем глубже дышал, тем больше мне не хватало воздуха.

– Что ты несешь, черт возьми? – спросила она. Впервые ей было сложно сохранить свое знаменитое каменное выражение лица. – Трэвис, послушай меня, – она схватила мою футболку. – Ты меня не бросишь.

– Думаешь, я хочу? – Прошипел я, нервничая.

– Они погибли, да, но ты меня не оставишь. Ты поставишь меня поверх всего остального; поверх своей вины, своих чертовых моральных убеждений, даже поверх того, что правильно! Если это делает меня эгоисткой или плохим человеком, я с этим смирюсь. Но они не поймут, что ты не хотел, чтобы все так получилось. Им будет все равно, что здание выбирал не ты и не ты устанавливал фонари. Они арестуют тебя, Трэв. Они арестуют тебя, наденут наручники, и…заберут тебя, и…

Я притянул ее к груди, обнимая, пока она дрожала в моих руках.

– Детка, – сказал я удивленно. Я никогда не видел ее такой встревоженной.

Она оттолкнула меня, удерживая мою футболку у себя в кулаке.

– Не делай глупостей, Трэвис. Даже не смей. – Она раздраженно сжала свободную руку в кулак и ударила меня в грудь, достаточно, чтобы донести свою мысль. – Ты – вся моя семья.

– Хорошо, – ответил я, моргнув. Я снова притянул ее к себе, покачивая, стараясь утешить ее, как только мог. Я поцеловал ее в висок, проклиная себя. Я знал, что не мог ее бросить, даже если это ради того, чтобы поступить как надо. Я просто хотел, чтобы она сказала мне этого не делать. Взвалить на нее ответственность за то, что я знал, никогда не случится, было дерьмовым поступком. – Ты права. Я не…я не хочу, чтобы меня арестовали. Наверное, мне просто нужно было, чтобы ты это сказала.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отговорила? Чтобы потом ты мог себе сказать, что это была моя вина? – спросила она, сощурившись.

– Нет, детка. Ради всего святого.

Она подняла подбородок.

– Потому что все нормально. Я возьму вину на себя. Чего бы это ни стоило, Трэвис. Я сделаю что угодно.

Я подавил свои эмоции, стиснув зубы. Она любила меня так же сильно, как я ее. Я не знал, что такое возможно.

– Эбби…

Она прислонилась лбом к моей груди, глубоко вдохнула, затем кивнула. Минуту она помедлила, чтобы собраться с мыслями, глядя на землю, и принимая решение поверить мне, что я не разрушу ее планы. Она вытерла глаза, повернулась на каблуках и пошла на свое следующее занятие. Запах дыма еще немного задержался в воздухе, пока она удалялась из моего поля зрения, оставляя меня наедине со своей совестью.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.