Описания акта

1 [ПОКАЗАНИЯ Л. Г. МЮЛЛЕРА]

1918 года июля 7 дня я, инспектор Московской уголовно‑ розыскной милиции Ксаверьев, собирая сведения по делу убийства посла Германского правительства графа Вильгельма Мирбаха, сего числа явился в посольство, что в доме № 5 по Денежному переулку, [143]где опрашивал адъютанта военного агента лейтенанта Леонгарта Мюллера, который по настоящему делу мне объяснил следующее:

«Вчерашнего числа, около 3‑ х часов пополудни, меня пригласил первый советник посольства доктор Рицлер присутствовать в приемной при приеме двух членов из Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. При этом у доктора Рицлера имелась в руках бумага от председателя этой комиссии Дзержинского, которой двое лиц уполномочивались для переговоров по личному делу с графом Мирбахом. Войдя в вестибюль с доктором, я увидел двух лиц, которых доктор Рицлер пригласил в одну из приемных (малинового цвета) на правую сторону особняка. Один из них, смуглый брюнет с бородой и усами, большой шевелюрой, одет был в черный пиджачный костюм. С виду лет 30–35, с бледным отпечатком на лице, тип анархиста. Он отрекомендовался Блюмкиным. Другой – рыжеватый, без бороды, с маленькими усами, худощавый, с горбинкой на носу. С виду также лет 30. Одет был в коричневатый костюм и, кажется, в косоворотку цветную. Назвался Андреевым, а по словам Блюмкина, является председателем революционного трибунала. Когда все мы четверо уселись возле стола, Блюмкин заявил доктору Рицлеру, что ему необходимо переговорить с графом по его личному делу! Требование свое Блюмкин повторил несколько раз и, несмотря на заявление доктора Рицлера, что он уполномочен и на секретные переговоры, оставался при своем первоначальном требовании. Имея в виду сведения о покушении на жизнь графа, о чем нам было известно от Гинча, доктор Рицлер отправился к графу и в скором времени вернулся с графом. В данном случае доктором Рицлером руководило, по‑ видимому, предположение, что приезд двух членов из Чрезвычайной комиссии связан непосредственно с дознанием о возможности покушения на жизнь графа Мирбаха. Уже в малой приемной для меня стало известно, со слов Блюмкина, что визит их связан с процессом одного венгерского офицера, графа Роберта Мирбаха, и, когда на слова Блюмкина посол ответил, что он ничего не имеет общего с упомянутым офицером, что это для него совершенно чуждо и в чем именно заключается суть дела, Блюмкин ответил, что через день будет это дело поставлено на рассмотрение трибунала. Посол и при этих словах оставался пассивен; тогда сзади сидевший рыжеватый мужчина обратился к брюнету с замечанием: по‑ видимому, послу угодно знать меры, которые могут быть приняты против него. По‑ видимому, эти слова являлись условным знаком, так как

брюнет, повторив слова рыжеватого мужчины, вскочил со стула, выхватил из портфеля револьвер и произвел по нескольку выстрелов в нас троих, начиная с графа Мирбаха, но промахнулся. Граф выбежал в соседний зал и в этот момент получил выстрел – напролет пулю в затылок. Тут же он упал. Брюнет продолжал стрелять в меня и доктора Рицлера. Я инстинктивно опустился на пол, и когда приподнялся, то тотчас же раздался оглушительный взрыв от брошенной бомбы. Посыпались осколки бомбы, куски штукатурки. Я вновь бросился на пол и, приподнявшись, увидел стоявшего доктора, с которым кинулись в залу и увидели лежавшего на полу в луже крови без движений графа. Тут же вблизи на полу лежала вторая неразорвавшаяся бомба и в расстоянии примерно 2–3 шагов в полу большое отверстие – следы взорвавшейся бомбы. Оба преступника успели скрыться через окно и уехать на поджидавшем их автомобиле. Выбежавшие из дверей подъезда слуги крикнули страже стрелять, но последняя стала стрелять слишком поздно и этим дала возможность скрыться безнаказанно убийцам. Скрываясь от преследования, злоумышленники забыли свой портфель с бумагами по делу графа Мирбаха и другими документами, бомбу в том же портфеле, портпапиросник с несколькими папиросами, револьвер и свои две шляпы. Теперь скажу относительно Гинча. Это лицо, занимающееся в каком‑ то кинематографическом деле. Недели 4–5 тому назад, а может быть, и больше, утвердительно сказать затрудняюсь, в посольство наше явился этот Гинч и передал заведующему канцелярией господину Вухерфенику, что на графа Мирбаха партией «Союз Союзов» готовится покушение на убийство. Об этом доктором Рицлером было сообщено в Комиссариат по иностранным делам, который в свою очередь уведомил Чрезвычайную комиссию. Также не придали этим заявлениям никакого значения. Прошло некоторое время, и Гинч вновь явился в посольство с однородными сведениями. Я и Гинч ездили в «Метрополь» для переговоров с председателем Чрезвычайной комиссии Дзержинским, который отнесся с недоверием к заявлению Гинча, хотя тот прямо говорил ему, что в этом деле замешаны и члены комиссии. Не далее как вчера, 6 июля, доктор Рицлер ездил в Комиссариат по иностранным делам и просил Карахана обратить особенное внимание на неперестающие циркулировать слухи о покушении на убийство графа Мирбаха. Это тем более являлось настоятельным в глазах чинов посольства, что дней 10 тому назад являлся тот же Гинч и говорил определенно, что между 5 и 6 июля может случиться покушение.

Лейтенант Л. Г. Мюллер

Инспектор: подпись неразборчива.

Перевод.

Москва, 7/VII, 1918 г.»

Н. А. Андреев, фотограф в секретном отделении отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК