Те же, там же.

22: 03

Аплодисменты, стоящего до последнего человека, зала, целая очередь из желающих вручить Элизабет цветы и признания в любви - были неотъемлемой частью любого концерта Свит. Просидевший в полнейшем трансе, от самого начала, и до самого конца Фульхенсио, стоял и пускал слёзы. Он вынул из кармана блистер с таблетками успокоительного и запили, неоправданно дорогой, минеральной водой. Он развернулся и вышел из ложи, не дожидаясь занавеса. Повернув к лестнице, он лицом к лицу столкнулся с Кике, который шёл с запечатанным конвертом.

- Сеньор Рохес, вот ключи и адрес виллы, как вы и заказывали. - Комердиннер протянул конверт. - Элизабет ждёт в машине.

- Понимаю, понимаю. Что же, веди.

- Как скажете.

Услужливый водитель вывел Фульхенсио из театра без особых проблем. Он даже позаботился заранее забрать вещи: три зонта и кейс с бельём, прямиком из гардероба. Дождь не собирался утихать и то, что Фантом был подогнан к самому входу, спасло их от намокания. Охрану Рохес отпустил, считая, что их работа окончена. Свит сидела спереди, и была отгорожена от задней части салона, что немного расстроило его, но что тут поделаешь, привычки дело тонкое. Да и заранее портить отношения он не желал. Машина выехала на Элой Альфара, чтобы потом, через развязку выехать на Синта Коста, дорогу, идущую вокруг маленького полуострова, причём по воде. Красивый вид был застлан стеной дождя, и казалось, что машина едет посреди океана. Постепенно начали мелькать одинокие коттеджи справа.

- Кике, что это? - Спросил Рохес, указывая на дома.

- Виллы. Эту загагулину на берегу отстроили ещё до войны для не бедных людей, желающих отдалиться от городской суеты. Такую вам и сняли. - Ответил Кике.

- А шторма? Наводнения? - Он удивился. - Снесёт же!

- Пока не сносило.

Роллс Ройс притормозил в самой восточной точке дороги напротив обособленного двухэтажного домика. Тот был построен явно до войны, но был ещё крепким и надёжным на первый взгляд. Гаражные ворота открылись и автомобиль заехал внутрь. Водитель, услужливо открыл дверь, и мексиканец вышел в закуток гаража, следам Кике открыл и переднюю дверь. Элизабет была как всегда неотразима. Сердце Фульхенсио забилось чаще.

- Мистер Рохес, здравствуйте. - Обратилась к нему девушка с тёплой улыбкой.

- Здравствуйте.... Я... Э... Да... - Он протёр лоб, выдохнул. Более глупо чем сейчас он себя не чувствовал еще никогда в жизни, - Сеньорита, пройдёмте внутрь, у меня есть к вам одно дело... Да.

- Хорошо, жду вас в зале. - Сказала Свит и ушла из гаража.

- Держите, для храбрости. - Кике подошёл к Рохесу с боку протягивал ему небольшую фляжку.

- Нет. Я сам справлюсь.

- Как вам будет угодно.

Он вышел из помещения в коридор, ведущий в обширную гостиную, где девушка с интересом рассматривала витиеватую, металлическую конструкцию винтовой лестницы. Он, взяв себя в руки, и решив взять быка за рога, подршёл к девушке и прокашлялся в кулак. Она обернулась.

- Сеньорита, я пригласил вас не просто на ужин... Я... Я люблю вас... И... - Он встал на одно колено. - Я...

- Фульхенсио, встаньте! Не нужно... - Она посмотрела Рохесу в глаза. Глаза не бандита, убившего в десять лет троих человек, и перегрызшего глотки картелям Сеналоа, Лос Сетас и другим. Глаза не человека, воля которого привела к исполнению мексиканской идеи-фикс. Она смотрела в глаза влюблённого мальчишки. Она чувствовала его душевное состояние и знала что этот порыв настоящий.

- Элизабет, поймите, я никого и никогда не любил. До вас я не знал что это такое. - По его щеке потекла одинокая слеза. - Я понимаю, что мы едва знакомы, но я... Я хочу узнать вас получше и.. чтобы и вы узнали меня. Я... Агх!

Мигель, подкравшись по мягкому ковровому покрытию, с замахом ударил уголовника в ухо прикладом короткого ХМ. Мексиканец повалился вправо.

- Кике, ты что... - Ещё один удар в челюсть с ноги оборвал реплику.

- Встать! Встать, я сказал!

- Что происходит? Я не...

- Молчать! - Мигель указал стволом компактного дробовика на кофейный столик. - Иди, и без глупостей.

- Элизабет, что происходит? - Спросил он, поднимаясь с пола.

- Простите, мистер Рохес, но вы это заслужили. - Ответила Свити с грустью.

- Решением совета партизанского движения Двадцать Шестого Июля, вы приговариваетесь к высшей мере наказания, за преступления против народов Латинской Америки.

- Что?!

Раздался хлопок, похожий на выстрел пневматического ружья, и сноп картечи ударил Фульхенсио в грудь, разворачивая грудную клетку и отбрасывая тело на столик, который был сломан под его весом. Остаток магазина, ещё четыре патрона, кубинец выстрелил в ту же точку.

- И зачем был этот цирк с партизанами? - Спросила девушка, опускаясь в кресло.

- Всегда хотел так сделать. - Он оглянулся на Свити, с грустью смотревшую на труп. – Что, опять? И не говори что тебе жалко этого? - Мигель ткнул навинченным на ствол глушителем на тело.

- Глаза... Он ведь и вправду был влюблён. И нёс ту же чушь что и ты.

- Что?

- Забыл? Тогда, в Сантьяго. Ты был таким смешным, когда приглашал на свидание. - Девушка улыбнулась, но уже грустно. - И глаза у тебя были такие же. И предложение ты делал так же нелепо.

- Но ты же согласилась... Подожди, так ты бы и на это согласилась?

- Может быть... Может быть... - Пробормотала Свити Бель, вынимая из редекюля флягу.

- Что!? Да на этой земле еще не было такого же подонка, как он! Разве что Норьега...

- Давай отложим это на потом? - Она открутила крышку, посмотрела на фляжку ещё раз и, закупорив, бросила обратно. - Неуютно мне тут.

- Я тебе это припомню. - Он взял с полки тесак. - Как его, по венесуэльски или по колумбийски?

- Есть разница?

- Нет.

- Тогда по колумбийски.

Мигель занёс тесак над головой.