Раввин макс вертгеймер

Я родился в семье ортодоксальных евреев. Самые яркие воспоминания моего детства связаны с родителями. На всю жизнь запомнил я, как они вставали рано утром и читали молитвы на древнееврейском языке. Даже в холодные зимние дни, прежде чем зажечь огонь и согреться, они горячо взывали к Богу в эти утренние часы. Короче, они были преданной Богу парой.

С пяти до пятнадцати лет я обучался в еврейской школе, изучая иудаизм. Местный знаток древнееврейского обучал меня по пяти книгам Моисея. Потом, для получения классического образования, я поступил в гимназию, а затем был отдан в обучение фабриканту и выполнял конторскую работу. В то время мои товарищи познакомили меня с грешными удовольствиями мира, и хотя я посещал синагогу и читал молитвы по субботам, жизнь всё больше и больше уводила меня от религиозности моих родителей.

Вскоре они решили послать меня в Америку для продолжения классического образования, и я очутился в " Хибру Юнион Колледж" е в городе Цинциннати, штат Огайо. Это заведение я окончил через семь лет с учёной степенью по истории древнееврейской литературы. А через черыре года получил там же и степень кандидата наук. Мы исследовали Ветхий Завет, переводили его на английский язык, изучая историю еврейского народа от начала и до наших дней.

После завершения курса для раввинов нас публично посвятили в духовный сан и зачислили на службу. Моим первым назначением была должность раввина в городе Дайтон, штат Огайо, где я проработал десять лет. Там я подружился со многими людьми, и мне было оказано много знаков любви и уважения, чем я очень гордился. По пятницам в своих вечерних лекциях я говорил о социальных, экономических и индустриальных проблемах, о монотеизме, этической культуре и моральных проблемах еврейства. А в субботних утренних проповедях я делал обзоры Пятикнижия с последующим обсуждением одной из глав Книги Пророков. По воскресеньям с восьми утра до пяти вечера я обычно преподавал в воскресной школе.

В 1895 году в христианской церкви Дайтона была организована серия встреч священнослужителей различных вероисповеданий. Каждый рассказывал о своей религии. Помню, как я гордо стоял перед аудиторией христиан и рассказывал им, почему я, еврей, не верю в их Христа как моего Мессию и Спасителя. Я восхвалял реформистский иудаизм, который не требовал искупления грехов, и превозносил свою религию этики, не допускающую сомнений.

Потом я узнал, что среди публики сидела одна скромная пожилая женщина, убеждённая христианка. Она была глубоко взволнована, слушая меня. «Боже, - молилась она, - сделай доктора Вертгеймера нуждающимся в Спасителе, Которого он так самонадеянно отвергает! Верни его, если необходимо, к долгам, которые помогут ему почувствовать нужду в Господе Иисусу Христе».

Не знаю, какие сверхъестественные силы были приведены в действие в результате крика души этой женщины!

В то время я был совершенно удовлетворён своей жизнью. У меня была молодая привлекательная жена, двое детей, я был раввином синагоги, имел прекрасный дом, слуг, приличный доход, видное положение в обществе. Я был членом Современного клуба, вскоре надеялся стать почётным членом Ассоциации священнослужителей, служил капелланом в масонской ложе и был очень популярен в женских клубах, школах и гражданских организациях. Моя библиотека была одной из самых богатых в городе. У меня были все книги Боба Ингерсола, и я переписывался с их автором. Меня часто приглашали прочесть лекцию в той или иной из городских церквей.

В обшем, я был доволен жизнью.

Но неожиданно всё изменилось. Моя жена серъёзно заболела и, несмотря на усилия врачей, вскоре умерла, оставив меня вдовцом с двумя детьми на руках. После похорон я отдал дочь Розу на попечение тёщи и дал объявление об экономке для себя и маленького мальчика. Я считал себя теперь самым несчастным человеком на всём белом свете. Я бродил по улицам, стараясь отвлечься от пустоты в моём сердце и жизни. Я потерял сон. Мои мечты об успешной карьере и безмятежной личной жизни были разрушены. Где было искать утешение? Небеса были безмолвны, когда я взывал к Богу моих отцов! Как же я могу утешать других, когда моё собственное горе привело меня в полное отчаяние? Я попробовал заняться спиритизмом, но вскоре счёл его абсолютным заблуждением. Я стал посещать собрания и читать литературу по теософии только затем, чтобы вскоре разочароваться в ней, найдя её пустой и безнадёжной. Я мог бы воскликнуть как Иов: «Дни мои бегут скорее челнока и кончаются без надежды» (Иов. 7: 6).

Десятый год моего раввинства подходил к концу. Я решил уйти в отставку. Я хотел забыться! Я буду учиться, решил я, и обратился к Библии.

Я снова изучал иудаизм, но он не отвечал ни на один вопрос моего сердца. Тогда я обратился к Новому Завету и стал сравнивать его с Ветхим Заветом. Я задумывался над множеством отрывков, сопоставлял их и обдумывал. Один из них произвёл на меня неизгладимое впечатление. Это 53-я глава Исайи, одиннадцатый стих, последний абзац: «Чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесёт». Только здесь я нашёл понятие «Праведник, Раб Мой». Нигде больше в Священном Писании, ни в Ветхом, ни в Новом Завете оно не встречается. Есть «Моисей, раб Мой» (И.Нав. 1: 2), «раб Мой Давид» (3Цар. 11: 38), «раб Мой Иов» (Иов. 42: 7), «раб Мой Исаия» (Ис. 20: 3), «Израиль, раб Мой, Иаков» (Ис. 41: 8), «Даниил, раб Бога» (Дан. 6: 20), «Зоровавель, сын Салафиилев, раб Мой» (Агг. 2: 23), но здесь - «Праведник, Раб Мой». И я спросил себя: «Кто этот Праведный Раб? К кому это относится?» Кем бы он ни был, он, безусловно, не израильтянин, потому что пророчество провозглашает израильтян греховной нацией, людьми, погрязшими в беззаконии, прокажёнными. Праведный Раб Иеговы должен быть святым. Если это не израильтянин, кто же это может быть?! И я решил, что это, должно быть, Исайя. Но в шестой главе Исайи я нашёл место, где он признаётся в своих грехах и в том, что он «с нечистыми устами» (Ис. 6: 5) предстал пред Господом Саваофом.

«Праведник, Раб Мой». Кто бы это мог быть? Продолжая вчитываться в Книгу пророка Исайи, я в главе 50-ой нашёл: «Я предал хребет Мой биющим» (Ис. 50: 6). Я размышлял так: «Кто предал хребет Свой биющим? В начале главы говорится: «Так говорит Господь» (Ис. 50: 1). То есть Господь – единственный, от чьего лица ведётся повествование в этой главе. Получается, что Господь «предал хребет Свой биющим»? А есть ли у Бога хребет? И когда и за что Он был бит? Кто они такие, «биющие»?»

Дальше я прочёл: «Лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис. 50: 6). Что всё это значило? Кого это так оскорбили? Когда? Почему? Неужели это Иегове принадлежат человеческие черты, о которых идёт речь? Снова и снова изучал я пророческие высказывания. В псалме 109: 1 написано: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Это Давид говорил о своём собственном семени и называл его «Господь». Почему Бог не определил этого точно? Почему Он не обратился к Израилю с простыми словами, так, чтобы каждый еврей мог понять?

В смущении я решил вновь начать с первой главы Исайи и прочесть всю книгу до конца. Я остановился на девятой главе: «Ибо младенец родился нам - Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Ис. 9: 6). Это и было самым непостижимым!

Я оказался перед доктриной Троицы. У нас, евреев, есть популярный монотеистический лозунг: «Шема Исроэл, Адонай, Илохену, Адонай Ичод». Слово «ичод» означает «один». В этом слове – корень единства Иеговы, то, на чём построена вся философия иудаизма. В течение многих веков раввины учат, что слово «ичод» означает абсолютное единство. Я не мог поверить, что все долгие годы моего преподавания я ошибался! Я принялся изучать это слово и обнаружил, что оно означает не абсолютное, а композиционное единство. Разрешите мне пояснить эту мысль примерами.

Адам и Ева стали единой плотью. На древнееврейском единая плоть звучит «бозор Ичод», композиционное единство. Моисей послал двенадцать лазутчиков в Ханаан. Они возвратились, неся гигантскую гроздь винограда. Эта гроздь винограда называется на древнееврейском «Исчол-Ичод». Многие сотни виноградин на стебле не могли образовать абсолютное единство. В переводе это звучит «одна гроздь» (Бе-мидбар. 13: 24), то есть речь идёт, конечно, лишь о композиционном единстве.

А вот ещё пример. В то время было 400 000 воевавших израильтян, и они были «как один человек» (по древнееврейски «Иш Ичод») (Суд. 20: 1-2). И здесь тот же смысл: композиционное единство, когда тысячи действуют как один. И ещё: Суд. 20: 8, 11; 1Цар. 11: 7; 2Пар. 5: 13; Езд. 3: 1, 9; 6: 20; Неем. 8: 1; Иер. 6: 23; 50: 42. Священное Писание убедительно показывает, что «Ичод», таким образом, не может означать абсолютное единство.

Господь открыл Себя Аврааму как Всемогущий (Ел Шадай) (Бе-рейшит. 17: 1). Первая буква в этом слове – Шин. В ней три элемента, соединённые воедино. Эта буква стоит на талисманах и почтовых ящиках. Евреи считают её божественным символом, потому что она состоит из трёх элементов (по одному для каждой ипостаси в Троице), соединённых воедино, чтобы символизировать единство. Но другой вопрос не давал мне покоя: если Тот, Кто был распят, действительно олицетворял Иегову, тогда кто же был на Небесах? Я обратился к 18-ой главе Книги Бытия. Авраама посетили трое. Двое были ангелы, но к третьему Авраам 14 раз обращается как к Господу. Позднее двое ушли, и третий сказал Аврааму: «И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать!.. И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжёл он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю» (Бе-рейшит. 18: 17, 20-21). Авраам вступился за них, Господь пошёл Своей дорогой, Авраам же вернулся домой. Вопрос вот в чём: мы находим Господа, проверяющим моральное состояние Содома и Гоморры и отказыывающимся пощадить их, потому что даже десяти праведников не оказалось среди их жителей. Но в следующей главе есть такое утверждение: «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь от Господа с неба» (Бе-рейшит. 19: 24).

Как и почему могло быть два Господа – один, бредущий по улицам Содома, а другой – на Небесах? Должен быть один вездесущий Господь! Получается же, что Он мог быть одновременно и на Небесах, и в распятом на кресте Иисусе.

Возник у меня и другой вопрос: почему имя «Иисус» никогда не упоминается в древнееврейских священных книгах? Я изучил и этот вопрос. И представьте себе моё удивление, когда я нашёл, что за 275 лет до рождения Христа царь Птоломей Филадельфийский выписал людей из Палестины и приказал им перевести древнееврейские священные книги на греческий язык. Они принялись за Пятикнижие, и когда дошли до имени «Иешуа», перевели его как «Иисус», поставив ударение над ним, чтобы показать, что перевод этого слова приблизителен, так как это древнееврейское имя не может быть точно переведено на греческий язык. Кагда Иешуа отправился в Ханаан с одиннадцатью другими лазутчиками, он был назван «Егошуа», (что означает «Спаситель»). Таково истинное значение имени «Иисус».

Больше я был не в состоянии не верить. Я убедился в существовании Бога так же, как и Иисуса Христа. Я воскликнул: «Господи! я верую, что Ты как Сын Иеговы совершил искупление ради меня! Я верую, что Иисус умер ради меня! Я верую, что Ты заботишься обо мне! Я верую, что Ты всемогущ и всесилен! Отныне я буду публично признавать Иешуа моим Спасителем и Владыкой!» Таким образом, после долгих месяцев исследований я убедился, что Иисус и есть тот самый «Праведник, Раб» Иеговы, «Господь, праведный Судия» (2Тим. 4: 8)!

30 марта 1904 года я публично признал Христа. По моей просьбе господин Айсенбергер собрал совет Ассоциации духовных служителей Дайтона, и 35 человек собрались в центральной церкви этого города. Все интересовались моей личной верой и учением. В тот вечер произошло моё посвящение в духовный сан. Первое приглашение пришло из города Ада, штат Огайо, куда я и отправился. Там я прослужил духовным пастырем пять лет. Оттуда организация «Миссия Нового Завета» (основателем и организатором которой много лет был Морис Рубен) призвала меня быть их пастором-евангелистом. После ещё двух с половиной лет службы я убедился, что Господь призвал меня к более широкой сфере деятельности – к проповедованию Евангелия среди людей различных вероисповедований. В 1913 году, положившись на Господа, я возвратился в Аду, к маленькой пастве, пастырем которой был на протяжении пяти лет.

Я начал преподавать Библию, и Бог всегда помогал мне. Если бы мне вздумалось когда-нибудь написать о всех проявлениях Его благодати и милости, получилась бы целая книга. Он никогда не уставал заботиться и направлять нас. Во Христе я нашёл единственное убежище от любого горя.

Будучи раввином, я стремился дать обездоленным надежду, на которую можно было опереться. Но как я мог давать то, чем сам не владел?! Я сочувствовал, но этого было мало, одно сочувствие не может помочь. Зато как ободряюще и победоносно звучат слова Господа нашего Иисуса Христа для убитых горем людей: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт» (Ин. 11: 25). И ещё: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Моё и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешёл от смерти в жизнь» (Ин. 5: 24).

В этом заключается вечная жизнь. И есть только один источник вечной жизни – Сын Божий.