Творческий процесс и Кататимное переживание образов

Для понимания творческого аспекта в Кататимно–имагинативной психотерапии требуется анализ встречающихся здесь специфических феноменов и их распреление в четырех фазах процесса. Необходимо также показать роль при этом интервенций психотерапевта. При анализе актуального генезиса имагинативного и эмоционального содержания образов четырехфазная схема применима только в упрощенной форме. Эти процессы намного сложнее, они особым образом сопряжены друг с другом в своих отдельных фазах и демонстрируют многослойный функциональный ход. Схематичный обзор уровней креативной работы «Я» в символдраме может прояснить эту ситуацию.

креативные функциональные уровни в символдраме

предание образа

сценическое раскрытие

Уровень 1

Первый уровень креативной работы «Я» – это «предание образа» бессознательному чувству или конфликту. Достижение «Я» состоит в адекватном преобразовании конфликта в символический образ, который представляет пациент. Работа «Я» создает для пациента в его поле переживаний некоторую «новую реальность». В соответствии с первой фазой творческого процесса, содержание этой «новой реальности» является в психотерапии исходным материалом для следующей затем дальнейшей креативной переработки. В художественной сфере эта «новая реальность» может стать уже завершающей стадией творения (Leuner 1994, с. 293-294). Как специфический компонент такого дальнейшего перерабатывания в психотерапевтическом процессе я рассматриваю происходящее затем пошаговое расширение исходной сцены представления образов через появление следующих агломератов образов и сценических процессов. Элементы представления образов приумножаются в своем разнообразии, их внутренние структуры дифференцируются и т.д. (Leuner 1994, с. 353). Это креативное развитие сценария, очевидно, характерно для психотерапевтического процесса в символдраме и запускается само по себе. Уже после первых сессий пациент начинает расширять свой репертуар (Leuner 1994, с. 355). Образы становятся не только пластичнее и полноцветнее, но и разнообразнее по содержанию, чаще описываются подробности. Даже если это развитие остается сначала в более сухих и рассудочных рамках, еще сильно ограниченно связью с реальностью, во время этих первых небольших шагов фантазийный материал значительно расширяется. В стандартных мотивах символдрамы появляются дополнительные элементы. Пациент становится смелее в сценических действиях, предусмотренных стандартным мотивом символдрамы. Образы, имевшие фиксированный характер, трансформируются, и их жесткие структуры приобретают большую текучесть вплоть до полного своего растворения. В этом значительно увеличившемся пространстве действий можно увидеть ослабевание защитных механизмов. В итоге креативный процесс сигнализирует о возрастании степени свободы. Если регистрировалось увеличение имагинативных элементов с помощью графика, наблюдатель был бы очень удивлен, как сравнительно быстро в пределах первых пяти психотерапевтических сеансов наступает эта «имагинативная экспансия». Эти становящиеся все более креативными процессы психотерапевт может усилить и поддержать при помощи фокусирования на деталях (Leuner 1994, с. 229). Психотерапевт также ощущает обогащение, когда пациент таким образом расширяет свой внутренний горизонт переживаний.

Здесь возникает интересный вопрос, является ли такая «имагинативная экспансия» важным психотерапевтически действенным фактором в символдраме. До сих пор из-за диктата психодинамического подхода им пренебрегали и не поддерживали. Именно постепенное, пошаговое и в то же время спонтанное растворение фиксированных констелляций в пользу ассоциативного течения образов указывает на возросшую гибкость, которая способствует дальнейшему креативному раскрытию личности. Возможно, это другая сторона той медали, которая раньше прежде всего была известна своей психодинамической стороной. Здесь необходимо проведение тщательных квантифицируемых (поддающихся количественной оценке) исследований, чтобы объективировать расширение фантазийного и креативного горизонта пациента и прояснить его отношение к изменениям в его невротической структуре характера и в его симптоматике.

Уровень 2

вторичное перерабатывание

В качестве следующего креативного уровня в символдраме можно рассмотреть вторичное перерабатывание с обогащением этого имагинативного материала при помощи ассоциаций, воспоминаний и сопутствующих эмоциональных элементов и т. д. Их связывают более или менее спонтанно с пониманием образа и/или эмоций.

Уровни 1 и 2 первоначально опираются на простое появление кататимной сцены, например, в форме теста «Цветок» и его ассоциативного расширения.

Уровень 3

шаги инкубации

Этот, в упомянутом смысле, всё более разветвляющийся по выходу «материал» – получение которого, как уже сказано, представляет собой креативный компонент символдрамы – промежуточно ведет к малым, а иногда к более крупным суммарным шагам в смысле фазы III– к инкубации. В противоположность тому, что во внепсихотерапевтическом творческом процессе часто ощущается как мучительный инкубационный период, который в определенных условиях может длиться много дней, инкубация в символдраме часто очень короткая, скорее фрагментарная и поэтому остается для психотерапевта неяркой. Она приурочена к отдельным имагинативным элементам и сопровождающему эмоциональному состоянию. Лишь внимательный наблюдатель сможет заметить, что инкубация на фазе представления образов наступает после прояснения проблемы и креативного обогащения (согласно уровню 2) сначала только в форме короткой фазы растерянности, может быть, внутреннего беспокойства или напряжения. Пациент может тогда ненадолго замолчать. Возникшее напряжение или настроение ещё трудно выразить словами. – Психотерапевт, не знакомый с обсуждаемым здесь креативным процессом, может легко пропустить этот процесс и охотно поддается импульсу помочь пациенту выйти из этой фазы неуверенности путем интервенции или предложения помощи. Эта опасность не заметить инкубационную фазу может иметь гиперпротективный характер и помешать пациенту самому найти подходящее ему в данной ситуации решение проблемы с помощью зрелых частей своего «Я». С технической точки зрения, здесь правильным было бы подождать, не вмешиваясь, чтобы выдержать период растерянности так долго, насколько это возможно. Поиск решения может быть стимулирован вопросительными интервенциями, например: «Что теперь было бы лучшее всего сделать, чтобы…?», или «Есть ли у вас идея…?», или «Что вы решаете…?», или более директивно: «Посмотрите вокруг внимательно на детали, есть ли там все же выход…?» и т.п. Таким образом стимулируется эффект научения, то есть самостоятельное нахождение решений в ходе самой Кататимно-имагинативной психотерапии и в последующем. Найденные самостоятельно решения опять же лучше запоминаются, чем индуцированными психотерапевтом. Само собой разумеется, что выжидание психотерапевта для проявления творческой паузы и инкубации - это, естественно, и вопрос дозирования. Примеры настойчивости и осторожных интервенций психотерапевта находятся в исходном протоколе уже цитированного примера (Leuner 1994, с. 58-60)[3]. Испытуемая там не может решить, идти ли вверх или вниз вдоль ручья. Она нерешительна, растеряна, и наступает длительная пауза. Инкубационный процесс может растянуться на значительную часть сеанса символдрамы. Характерный пример приведен в разделе 2.6.1.4 «большого учебника» по Кататимно-имагинативной психотерапии (Leuner 1994, с. 240). Там я почти или совсем не даю помощи в интервенциях, чтобы позволить пациентке решить проблему, как она могла бы освободиться из «камеры».

инсайт

Также и фаза инсайта может быть в символдраме неочевидной или короткой, когда речь идет о решении проблемы во время имагинации. Примером этому служит сцена учительницы со школьным инспектором (Leuner 1994, с. 292), которая будет приведена далее. Решение проблемы развивается непосредственно в этой сцене. Предварительно, правда, был уже инсайт относительно «бумажности» внушающего страх человека через «ага-переживание». Инкубация следующего шага решения проблемы заключается в уменьшении собственных размеров и появлении «маленьких зеленых человечков».

Еще одно бесспорное решение, полученное после короткой фазы инкубации, мы видим в примере психотерапии «боязни мостов» одиннадцатилетней девочки; психотерапия продолжалась пять сеансов (Leuner 1994, с. 120). Предложение психотерапевта построить мост пациентка не принимает, однако она самостоятельно выстраивает ступенчатую иерархию для преодоления перехода через ручей.

В чём причина относительно дискретного (отдельного) протекания фаз инкубации и инсайта в символдраме? Мне кажется, это может иметь две причины: 1) возникающие вопросы очень ограниченны; в коде сеанса психотерапии они касаются только частных проблем для решения минимальных психотерапевтических шагов; креативный выигрыш также очень частичный; 2) шаг от внутренней пустоты и растерянности во время инкубации к творческому ответу в большинстве случаев относительно короткий. Инсайт или решение проблемы происходит все же только до этапа имагинации («языка образов»), но не достигает этапа сложного вербального формулирования на когнитивно–осознанном уровне. Образное мышление стоит ближе к бессознательному и предсознательному (Freud 1923), чем к вербализации. Актуальный генез также идет здесь более коротким путем.

короткий актуальный генез в символдраме

У склонных к интроспекции пациентов процессы познания часто продолжается также ещё и во время между сеансами психотерапии. Иногда создается впечатление, что они находятся (по крайней мере, периодически) в продолжающемся инкубационном процессе, тревожащая нестабильность которого и пробивающиеся инсайты постоянно сменяют друг друга. - Сущность этого креативного уровня заключается, оценивая в целом, в процессе познания и в том, что приобретаются новые смыслы. Расширяется спектр значений. Опираясь на это можно делать затем все больше выводов с креативным расширением сети разнообразных поступающих в сознание коннотаций.

Уровень 4

подходы действий в символдраме

Выделение этого уровня оправдывается исходящими из общей сцены креативными процессами, которые являются для нее принципиальными, и понять которые можно будет из дальнейшего изложения. Они относятся к присущим для символдрамы (в отличие от других психотерапевтических подходов) подходам действий. Действие в символдраме может начаться спонтанно или быть инициированными в имагинации психотерапевтом. Такое «действие» или может быть пробное действие (Leuner 1994, с. 233) имеет особое значение в связи с прорабатыванием мотивов препятствия-недопущения и других фиксированных образов. В качестве чёткой постановки задачи в смысле фазы I оно непосредственно вызывает креативные решения, которые проходят путь инкубации.

Фаза IV верификации касается практически всех креативных актов названных четырех уровней, иногда, правда, в довольно ограниченной форме. В символдраме это происходит просто потому, что имагинативное содержание (представленный образ) само уже содержит в себе верификацию, которая проявляется сразу же после получения результата решения проблемы: образ изменяется, возможен новый элемент или спонтанно возможная, разрешающая проблему активность (в фиксированных образах). Я вспоминаю, например, о появлении веревочной лестницы для спуска в пропасть (Leuner 1994, с. 60) или об освобождении от врастания ног в землю при следовании вдоль ручья (Leuner 1994, с. 59).

Заканчивая обсуждение этой темы, я хотел бы показать на примере уже упомянутого протокола (Leuner 1994, с. 58-60), как этот материал представляется во взаимосвязи, показывает проблему, проясняет и определяет, и какую роль играют при этом интервенции психотерапевта.

Пример для пояснения (см. Leuner 1994, с. 58-60, с. 229 ):

Здоровая, находящаяся в тот момент в стрессе испытуемая в своем образе следовала вниз по течению относительно широкого, бурного ручья. Неожиданно ручей проваливается вниз в бесконечно глубокое ущелье (фазы Iа, Iб; уровень 1). Испытуемая остается беспомощно стоять на этом месте и не может понять, куда стремительно падает вода. Она говорит о чувстве одиночества и потерянности, которые уже были в первоначальном мотиве луга (уровень 2).

пример одного сеанса

Образ водопада – это ярко выраженный мотив препятствия-недопущения (фиксированный образ). Естественное течение ручья прервано (уровень 1). Сцена сопровождается сильными негативными чувствами, в данном случае одиночества, отверженности и подавленности (уровень 2). (Можно предположить, что в этом проявляется какая-то бессознательная фрустрация, которая каждый раз вновь и вновь манифестируется).

Немногие интервенции психотерапевта и ассоциации испытуемой ведут к воспоминаниям о посещении Ниагарского водопада, где она также чувствовала себя одинокой и покинутой. Психотерапевт предполагает утрату объекта и спрашивает испытуемую, знакомо ли ей уже это чувство из другой ситуации. Она подтверждает это и говорит о ранней смерти своего супруга (уровень 2). Таким образом, проявившаяся в фиксированном образе проблема как-то определяется. Если бы появились дальнейшие ассоциации с ситуацией утраты объекта, то спектр проблем можно было бы рассмотреть в более широкой перспективе. Некоторые из этих ассоциаций, возможно, уже заключали бы в себе подходы для частичного решения проблемы. В любом случае, теперь была сформулирована проблема освобождения от чувства покинутости и утраты объекта (фаза I, постановка проблемы).

Психотерапевт помогает теперь испытуемой посредством короткой интервенции, что возможно подтолкнет ее к решению проблемы. Он предлагает сфокусировать внимание на казалось бы несущественном, но для всей констелляции имеющем центральное значение содержании. Тем самым он хоть и сужает постановку проблемы, но в то же время заостряет ее на важном вопросе о деталях: «Если посмотреть вниз, могла бы испытуемая описать ближайшую площадку, на которую падает вода?» При помощи этой минимальной, уточняющей интервенции центральная проблема (покинутости), собственно, не затрагивается. Но все же в ней содержится достаточное предоставление помощи. В контексте одного только ландшафтного мотива предпринята попытка (оптически-имагинативного) преодоления мотива препятствия–недопущения (предвосхищающий подход к действию) и стимулирования непрерывности течения реки, а тем самым и преодоления девальвированного процесса развития (стимулирование фазы II - инкубации).

Испытуемая сама находит в начале образное решение. Режиссер ее бессознательного строит в дали простирающийся в бесконечность ландшафт со следами человеческой деятельности и позволяет появиться пожилому мужчине, напоминающему ей дедушку, в качестве интроекта, помогающего ей преодолеть утрату объекта. На видеозаписи этого сеанса четко видно значительное облегчение испытуемой в этот момент (решение проблемы после фазы III - инсайта). Таким образом, испытуемая явно «освобождается» от сильно беспокоящей ее проблемы (по меньшей мере, на время). Феномены преобразования на лугу, на который испытуемая возвращается, а также относительное безразличие к первоначально выжженному лугу указывают на то, что это решение проблемы, вероятно, означает что-то большее, чем сиюминутное событие.

Предложение психотерапевта решить дальнейшую проблему, пространственно приблизившись к интроекту, напоминающему дедушку, испытуемая отвергает, сказав, что «он для нее совершенно недостижим». - На указание психотерапевта о возможности спуститься в ущелье (возможно, по лестнице?) как побуждение к инкубации креативно представляется веревочная лестница (фаза III - инсайт, фаза IV – явное решение проблемы). Но сказав об этом, испытуемая отвергает использование этой возможности, сославшись на «страх». – Несмотря на решение технической проблемы, что, с точки зрения психотерапевта, уже является все-таки «половиной решения», возникает новая, явно более широкая проблема: покорность судьбе и избегание страха. Оба состояния типичны для устойчивых черт характера. – Впоследствии испытуемая сказала: «Мне было совершенно достаточно увидеть, что там на той стороне есть другие люди и я уже больше не одинока» (фазы III, IV, как упрямое замещающее решение проблемы при отказе). После некоторой паузы она добавляет, что это вообще часто для нее характерно, довольствоваться тем, что существует (потенциальная) возможность полного удовлетворения; но она научилась отказываться от реализации этой возможности (уровень 2). – В этом месте примера ясно видно, где граница креативности на сеансе символдрамы – в мотивации человека, решающего проблему. Мотивация может накладывать ограничения на различных фазах креативного процесса. В нашем случае, недостаток мотивации парализует дальнейшее продвижение в момент приближающегося «реалистичного» удовлетворения актуальной потребности. Похожие процессы происходят и при креативном прорабатывании художественных и научных проблем. Одна из возможных ловушек заключается, по Эрике Ландау (Landau 1984), в том, что, удовлетворившись персональным решением проблемы (завершение фазы III), человек больше не готов к трудоемкой разработке доказательной базы для последующей коммуникации (фаза IV).