Ответ товарищу Тюлькину

В последих числах мая текущего 2009 года лидер РКРП-РПК Виктор Аркадьевич Тюлькин опубликовал свою статью «Не прячьтесь за Россию. Об антикоммунизме Ю.П. Белова». Статья эта позиционирована как комментарий к опубликованной в «Правде» статье Ю.П. Белова «Антикоммунизм как средство уничтожения России. Побольше света! Пусть партия знает всё!». Если бы тов. Тюлькин ограничился критикой самой по себе статьи Белова, мы не сочли бы необходимым вмешиваться в дискуссию, поскольку взглядов Белова не разделяем, а саму его статью считаем не только теоретически слабой, но, в свете его внутрипартийной деятельности, и лицемерной.

Проблема, однако, в том, что Виктор Аркадьевич не ограничился указанной статьёй и личностью её автора, а подверг достаточно резкой критике фундаментальные положения идеологии КПРФ, по-видимому отождествив их с публицистическим творчеством Белова. Этим он, сам того не желая, вылил изрядное количество воды на мельницу своего оппонента, поскольку именно Белов настойчиво пытается самопозиционироваться в качестве «идеолога» КПРФ.

Обратим внимание на логику построения статьи тов. Тюлькина. Во-первых, он указывает на ряд эпизодов из биографии Ю.П. Белова, доказывающих по мнению автора антикоммунистический характер политической деятельности оппонента. В этой связи тов. Тюлькин указывает на три ключевых момента: на агрессивные выпады Белова против Сталина и сталинизма во время Перестройки; на попытку Белова присоединить ленинградское областное отделение КПРФ к «Движению демократических реформ» Собчака, Яковлева, Шеварднадзе и Гавриила Попова; и на поддержку Беловым кандидатуры Горбачёва на XXVIII съезде КПСС на пост генерального секретаря.

Далее, эти неблаговидные и компромитирующие Белова эпизоды его политической биографии тов. Тюлькин увязывает с рядом теоретических положений, в то или иное время озвученных его оппоненом, например, c отрицанием диктатуры пролетариата, что уже представляется не вполне корректным политическим приёмом, поскольку связь между первым и вторым необходимо ещё доказать.

И, наконец, после этого тов. Тюлькин переходит к обвинениям в адрес Г.А. Зюганова и КПРФ в целом, ссылаясь то на пресловутые слова о «лимите на революцию» (вне конкретного их исторического контекста), то на книгу Путина, в которой этот столь «авторитетный» для коммунистов политический деятель записал Г.А. Зюганова в социал-демократы. При этом, тов. Тюлькин периодически подкрепляет свою позицию разоблачением очередного образчика демагогии Белова – и это создаёт у читателя обманчивое впечатление обосноснованности выпадов против КПРФ как Партии и Г.А. Зюганова как её лидера.

Уважаемый Виктор Аркадьевич! Юрий Белов – рядовой член ЦК, даже не член Президиума. Вы разбираете нелицеприятные стороны его политической биографии и конкретной статьи, но неужели Вы полагаете, что эта статья Белова имеет статус официального партийного документа, а сам Белов является лицом нашей Партии? Оставим, право же, Белова в стороне. В конце концов, мы готовы с Вами согласиться, что это политик весьма сомнительной репутации, а в своём публицистическом творчестве он обнаруживает полное невежество в вопросах марксистской теории. Но это проблемы исключительно его частного публицистического творчества, а никак не нашей партийной идеологии, сформулированной в Программе, документах Съездов и Пленумов ЦК. Перейдём к существу дела.

Главный критерий в оценке тех или иных теоретических расхождений – практика. Согласны? Давайте к практике и обратимся. Вы весьма эмоционально полемизируете с Беловым по поводу взводов и батальонов, но оставим в стороне эмоции. О чём свидетельствует разница в численности нашей и вашей партий? О чём свидетельствует объективная разница в их политическом весе и влиянии на ситуацию в стране? Почему КПРФ практически не проявляет интереса к вутрипартийным проблемам РКРП-РПК, а РКРП-РПК с завидным вниманием следит за КПРФ и уделяет «товарищеской критике» в наш адрес едва ли ни больше сил и времени, чем борьбе с правящим режимом? Не в том ли дело, что РКРП-РПК в силу своего масштаба просто несамостоятельна и вынуждена так или иначе (хоть в роли союзника, хоть в роли обличителя) позиционироваться в отношении КПРФ, в то время как КПРФ существование РКРП-РПК едва замечает? Судите сами, Виктор Аркадьевич, РКРП-РПК принимает специальное Постановление на своём VI Съезда и специальное решение Идеологической комиссии ЦК об анализе новой редакции Программы нашей Партии. Можете ли Вы представить себе, чтобы КПРФ уделяла хотя бы отдалённо сопоставимое по масштабам внимание вашим программным документам?

Возможно, Вы сочтёте что дело здесь в «снобизме», в «комчванстве» КПРФ по отношению к малым компартиям. Но на самом деле причина здесь совсем в другом – в масштабах численности и масштабах политической деятельности. РКРП-РПК для КПРФ – это едва заметная точка, а КПРФ для РКРП-РПК – это такая исполинская махина, которая загораживает почти всё поле вашего политического обзора. РКРП-РПК для КПРФ не является значимым и существенным политическим фактором, но КПРФ для РКРП-РПК при всём вашем резко критическом отношении к нам – это столь важный и существенный фактор политической реальности, игнорировать который вы просто не можете и в отношении которого вынуждены так или иначе определять свою собственную позицию. Поэтому мы задаём в рамках коммунистического движения тему, а вы вынуждены давать свою критику и свои комментарии к ней. Налицо вторичность, зависимость вашей позиции по отношению к нам.

Мы обращаем Ваше внимание на этот объективный факт вовсе не для того, чтобы Вас унизить. Этот факт является практической, экспериментальной проверкой в нашем с вами теоретическом и идеологическом споре. В начале 90-х существовало множество коммунистических партий и организаций, каждая из которых предлагала русским трудящимся свой вариант идеологии, свой вариант понимания марксизма. Главный критерий в оценке этих теорий – практический результат. Он и говорит сам за себя.

Вы можете, конечно, сказать, что результат КПРФ отрицателен, поскольку мы за прошедшие 17 лет так и не смогли взять власть, более того, с 1996 года мы много потеряли как в плане числа членов, так и в плане политического влияния. Мы не отказываемся признать, что это свидетельствует о недостатках работы нашей Партии. Эти недостатки как в отношении теории, так и в отношении практики необходимо выявлять и искоренять. Но не очевидно ли, что результат КПРФ оказася несопоставимо лучше, чем результат РКРП, РПК, обеих ВКПБ, РКП-КПСС Пригарина, КПСС Шенина, ТР Анпилова и других ещё более мелких компартий?

Вы, может быть, скажете, что мы «монополизировали» коммунистическое движение и не дали вам развиваться? Но кто мешал вам занять лидирующие позиции и «монополизировать» его самим? Почему люди пошли за нами, а не за вами? Вы даже не можете сказать, что мы были первыми и воспользовались преимуществом времени. Первыми были как раз вы, и фора по времени была у вас. Мы вступили в соревнование позже – и всё-таки в «социалистическом соревновании» теоретических и организационно-практических принципов мы явно достигли больших результатов, чем вы. Почему? Что отличало нас и вас – и делало нас более эффективными, более отвечающими требованиям исторического момента, более привлекательными для трудящихся?

Обратимся к главному моменту наших с вами теоретических расхождений. Вы – РКРП-РПК – настаиваете на принципе диктатуры пролетариата, на том, что «классовое всегда превалирует, определяет все другие отношения, в том числе межнациональные». Мы – КПРФ – уверждаем неразрывность и единство социально-классовой и национально-освободительной борьбы, делаем ставку на формирование общего фронта всех трудящихся (а не только фабрично-заводского пролетариата) под лозунгами национального выживания и освобождения. Вы считаете такую постановку вопроса оппортунистической и ревизионистской, обвиняете нас в том, что мы, якобы, ведём речь «о русской элите, единстве русского народа с буржуазией, о сохранении русской буржуазной государственности».

Проблема Вашего непонимания сути нашей позиции (которая и обрекла вас на политическую изоляцию и сектантство) состоит в том, что вы (не только лично Вы, а возглавляемая Вами партия в целом) не хотите научно и беспристрастно проанализировать современную ситуацию в России и в мире в её исторической конкретности. Вы подменяете научный марксистский анализ ситуации набором готовых положений классиков, которые относились к качественно иной политической и экономической ситуации.

Вы ставите вопрос так, будто бы в России сейчас формируется «правильный», «классический» капитализм, будто бы идёт правильное классообразование, формирующее два вполне очерченных лагеря – буржуазию и рабочий промышленный пролетариат, будто бы все остальные части общества не имеют самостоятельного значения и примыкают к одному из этих полюсов или колеблются между ними. Вы не желаете обратить внимание на то, что ключевым фактором развития «нормального» капитализма является развитие промышленного производства. Именно индустриализация является действующим фактором формирования промышленного пролетариата. Но оглянитесь вокруг! Где Вы видите индустриализацию? Советский рабочий класс (назвать его пролетариатом нельзя, посколько он коллективно владел средствами производства) на момент падения СССР составлял порядка 60 миллионов человек, сегодня даже по самым оптимистическим оценкам от него осталось около 12 миллионов (по другим оценкам – гораздо меньше).

Вы думаете, что этот процесс завершился, и теперь капиталистическое производство пойдёт в рост? Ничего подобного! Процесс деиндустриализации России объективен и будет продолжаться дальше. Это определяется объективным состоянием мирового капитализма, дозревшего до стадии глобализма. Сегодня уже практически не существует национального капитала. Объективные процессы концентрации капитала, расширения, объединения и слияния рынков, которые были содержанием всей истории развития капитализма, достигли завершения. В условиях современного уровня развития транспорта и слияния рынков сырья, сбыта и рабочей силы, в рамках логики мирового капитализма экономически неэффективно тратить нефть и природный газ на обогрев производства, в то время как это производство можно перенести в более тёплый регион. В рамках логики современного мирового рынка не оправдано развитие ни сельского хозяйства, ни большинства отраслей промышленности на территории России. Экономическая логика мирового капитализма предопределяет судьбу России как чисто сырьедобывающего и сырьетранспортирующего региона.

Но такая специализация в рамках мирового рынка делает подавляющее большинство населения России «экономически неоправданным». Понимаете ли Вы, что это означает? Это означает не классовую эксплуатацию труда, а геноцид – поступательное, систематическое, плановое уничтожение. Но этот геноцид не может и не будет осуществляться в форме прямого истребления – это привело бы к национально-освободительной войне, которая правящей олигархии не нужна, поскольку она может её проиграть. Этот геноцид осуществляется и будет осуществляться далее путём целенаправленного сокращения рождаемости и повышения смертности. Первое достигается за счёт внушения и навязывания соответствующего образа жизни, несовместимого с деторождением, программ планирования семьи, роста числа абортов. Второе – за счёт разрушения медицинской системы, фальсификации фармакогических препаратов, приобретшей характер целой индустрии, ликвидации системы социальной защиты и обеспечения.

Поскольку процесс такого постепенного геноцида требует достаточного времени, населению навязаны формы существования, обеспечивающие его максимальную подконтрольность и пассивность, и образ жизни, во многом близкий к образу жизни римского плебса – то есть существование бедное, но паразитарное. За счёт чего оплачивается тунеядство или непроизводительная деятельность подавляющего большинства молодого трудоспособного населения городов? Разумеется, за счёт определённой доли доходов от продажи тех самых природных ресурсов, которые фактически изъяты олигархией из общенародной собственности.

Из этого следует совершенно иная картина соцально-классовой структуры чем та, которую вы рисуете по лекалам написанных классиками работ вековой и полуторавековой давности. В России после победы контрреволюции не формируется ни национальной промышленной буржуазии, ни промышленного пролетариата как крупных и системообразующих общественных классов (хотя в качестве относительно узких социальных прослоек они, несомненно, существуют). В России сформировался узкий слой буржуазно-чиновничьей олигархии, извлекающей сверхприбыли преимущественно не из эксплуатации труда, а из присвоения собственности на природные ресурсы. Вы можете возразить, что согласно марксистской теории вне человеческого труда недобытые природные ресурсы не имеют трудовой стоимости. Действительно, не имеют. Но они при этом имеют рыночную цену, как имеет её, скажем, земля, и эта цена гораздо выше, чем цена труда по их добыче.

Этот узкий слой компрадорского олигархата – независимо от своего этнического состава – выделил себя из национальной общности и противопоставил свои интересы интересам совокупности всех коренных народов России. Остальной народ, приговорённый к геноциду, в классовом отношении представляет аморфный «расплав», хотя в имущественном отношении неоднороден и распределён в спектре от преуспевающих (пока) столичных менеджеров посреднических фирм до потерявших работу люмпенов-бомжей. Однако независимо от имущественного положения общей чертой этого «расплава» выступает его деклассированность, имеющая не субъективную (недостаток классового сознания), а объективную (недостаток «классового бытия», определяющегося реальным производительным трудом) причину.

В условиях такой объективной деклассированности и фактической несформированности рабочего пролетариата как класса, вы – догматики-псевдомарксисы – уже полтора десятка лет взываете к несуществующему классовому субъекту. То, что ваш призыв остаётся без ответа, ничему вас не учит и лишь укрепляет в героическом, но непродуктивном стремлении пробить стену реальности собственным лбом и сделать революцию «как в книжке написано», не считаясь с объективными условиями. Вас нисколько не настораживает даже то, что в ваших собственных быстро редеющих рядах преобладают отнюдь не рабочие, не пролетарии, а уцелевшие советские ИТРы и пенсионеры, которых вы продолжаете воодушевлять виртуальным призраком рабочего пролетариата.

Если бы вы только долбились лбом в стену сами, то вся ваша вина состояла бы в непродуктивном расходовании собственных сил и времени, а также сил и времени той немногочисленной категории трудящихся, которая по наивности вам доверилась. Но вам мало этого. Чем более очевидная неадекватность ваших действий объективной реальности разжигает в вас «героическое» упрямство, принимаемое вами за стойкость, тем с большей яростью вы нападаете на нас, пытаясь и нас затащить в освоенный вами исторический и политический тупик.

Конечно, и у нас всё обстоит не безоблачно. Да, взяв за основу в условиях объективного деклассирования общества, вызванного деиндустриализацией, национально-освободительную и общесоциальную, а не узкоклассовую идеологию, мы достигли несопоставимо лучших результатов, чем вы. Но люмпенизация общества разрушает не только классовое, но и национальное самосознание, поскольку они тесно и неразрывно связаны. Люмпинизированное, деморализованное население ведёт себя подобно римскому плебсу, требуя не права на труд и его достойную оплату, а «хлеба и зрелищ», которыми его подкупает его же ограбившая олигархия. Это объективное и неизбежное отражение общественным сознанием условий общественного бытия. Да, мы – КПРФ – тоже в отношении нашей социально-классовой базы всё больше замыкаемся на слой советской инженерно-технической интеллигенции, который по мере сырьевой колониальной деградации страны объективно убывает и слабеет (правда, при этом мы хотя бы не рассказываем им сказки о диктатуре рабочего пролетариата, а провозглашаем адекватный их социальной природе лозунг защиты интересов трудящихся в целом). У нас тоже большие проблемы, Виктор Аркадьевич, и мы этого не скрываем, но это не значит, что мы предпочтём ваш путь своему, поскольку в сравнении с вашим наш всё же, как показала практика, оказался существенно успешнее.

Мы открыты для диалога, открыты для полемики, для критики, для совместного поиска выхода из ситуации. Но давайте опираться на практический опыт, на объективный научный анализ структуры современного общества и факторов, определяющих динамику его развития. И давайте не будем смешивать серьёзную полемику по теоретическим и организационно-практическим вопросам с обличениями конкретных персоналий. Последнее тоже необходимо, но здесь лучше будет, если каждый займётся бревном в своём глазу, а не соринкой в глазах другого, поскольку в личностном и кадровом плане и в вашей партии найдётся не меньше персонажей, требующих пристального внимания и принципиальной коммунистической оценки. Поэтому давайте от обсуждения тех или иных персоналий перейдём к разговору по существу дела.

С надеждой на конструктивное сотрудничество и коммунистическое товарищество,

Сергей Александрович Строев, член Центрального районного комитета КПРФ Санкт-Петербурга.

Май-июнь 2009.

Материал опубликован на сайте:

«Русский социализм – Революционная линия» https://russoc.kprf.org/Doctrina/OtvetTjulkinu.htm и https://russoc.info/Doctrina/OtvetTjulkinu.htm

Товарищ Бобров и симулякр советского движения

На сайте left.ru была опубликована статья члена КПРФ Сергея Боброва «КПРФ и советское движение». Идея статьи тов. Боброва состоит в том, чтобы основным направлением работы КПРФ сделать формирование Советов и содействие их приходу к власти с одновременным снятием программного тезиса о руководящей роли Партии в структурах «демократической власти трудящихся» и в союзе «широких народно-патриотических сил». При этом тов. Бобров апеллирует к опыту большевиков начала XX века, сделавших ставку на Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Однако существуют ли сегодня необходимые условия для формирования структур, аналогичных Советам? Хорошо известно, что Советы в начале прошлого века не были изобретением большевиков или каких-либо иных политических партий. Советы возникли стихийно и спонтанно как форма классовой самоорганизации пролетариата и крестьянства. Подчеркнём: именно классовой самоорганизации, а не организации со стороны политических партий. Большевики лишь поддержали и возглавили Советы, но никак не создали их. Сегодня никаких тенденций к формированию Советов рабочих и крестьянских депутатов мы не наблюдаем. Тов. Бобров, предлагая нам за неимением естественным образом возникающих Советов, формировать их искусственно, уже, тем самым, совершает разрыв с революционной стратегией большевиков.

Но главный момент кроется глубже – в вопросе о том, ПОЧЕМУ сегодня мы не наблюдаем процессов классовой самоорганизации трудящихся, аналогичных формированию Советов начала прошлого века. Очевидно, это связано с деиндустриализацией страны и, как следствие, с деклассированием общества и с распадом трудовых коллективов. Огромные массы населения – особенно молодого населения крупных городов – занимаются сегодня непроизводительной деятельностью: «крутятся» в государственных и частных офисах, в сфере торговли и маркетинга, занимаются перепродажей, продвижением импортных товаров, работают в сервисах, в государственных и частных силовых структурах и т.п. Иными словами, общество пребывает в состоянии «классового расплава», что объективно связано с разрушением отечественного производства и существованием значительной части общества за счёт сырьевой ренты, хотя и опосредованной множеством фирм и коммерческих структур, организующих виртуальную непроизводительную псевдо-деятельность.

Можно ли в этих условиях ожидать формирования Советов рабочих и крестьянских депутатов как формы классовой самоорганизации трудящихся масс? Никак нельзя. Что и подтверждается практикой: никаких тенденций формирования Советов мы не наблюдаем. Рабочие и крестьяне составляют сегодня слабые и незначительные в общей массе населения прослойки, притом продолжающие сокращаться и слабеть по мере дальнейшего разрушения отечественной промышленности и сельского хозяйства, что в рамках интеграции в мировой рынок неизбежно в силу географических и климатических особенностей нашей страны. Единственной хотя бы отчасти сохранившей значение социальной стратой трудящихся выступают сегодня остатки трудовой советской интеллигенции, преимущественно научной и технической. Собственно, именно этот слой и составляет основу «ядерного электората» КПРФ. Но и эта социальная группа постепенно сокращается и деградирует, что отражается в результатах выборов.

Понимает ли тов. Бобров эту проблему? Да, понимает. И сам же констатирует: «Если по аналогии проанализировать состояние современного общества, то легко заметить, что Советов подобных Советам дореволюционной России (рабочих, крестьянских и солдатских депутатов) сейчас создать просто невозможно». Констатировав этот факт, тов. Бобров предлагает за неимением Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов создавать Советы общественных организаций: «Но зато в настоящее время есть огромное количество самых разнообразных общественных организаций и партий. Если мы желаем радикальных изменений в обществе, а не просто прихода к власти определённой группы лиц, то мы должны создать Советы именно из этих организаций (Советы этих организаций, как аналог Советов рабочих, Советов солдатских и Советов крестьянских депутатов объединённые в единые Советы) и выдвинуть лозунг " Вся власть Советам! "».

Совершенно очевидно, что такие советы общественных организаций (то есть структуры гражданского общества) не имеют ничего общего с настоящими советскими Советами – то есть структурами самоорганизации трудящихся классов, кроме названия. Подменяя те Советы этими советами, тов. Бобров создаёт попросту симулякр советской власти, то есть нечто с тем же названием, но с совершенно иным содержанием.

Нет сомнений в том, что КПРФ должна сотрудничать с общественными организациями, реализующими те или иные социально полезные задачи. Такое сотрудничество имеет место с самого возникновения Партии. КПРФ сотрудничает со множеством общественных организаций – с профсоюзами, с левыми и патриотическими общественными организациями, в деле духовного возрождения – с религиозными и культурными объединениями, в деле защиты конкретных прав и интересов граждан – с экологистскими движениями, с борцами против уплотнительной застройки, с организациями, созданными гражданами для противодействия тем или иным правонарушениям (например, нелегальной иммиграции) и т.д. и т.д. Всё это и так делается непрерывно и на постоянной основе. В чём же тогда новизна предложений тов. Боброва, кроме как только в том, чтобы присвоить такого рода координационным советам внешние атрибуты советской власти?

Новизна предложений тов. Боброва состоит в том, чтобы в этом взаимодействии отказаться от ведущей и направляющей роли Партии и обеспечить равноправие этого взаимодействия: «Для начала хотя бы набросок программы и начать её согласование со всеми общественными организациями, с целью выработки, с одной стороны максимально приемлемой программы для КПРФ, а с другой стороны, объединяющей такое количество общественных организаций, которое представляет интересы большинства членов нашего общества. В процессе согласования и надо вести агитационную и пропагандистскую работу во всех общественных организациях, но и общественные организации будут на равных с КПРФ вести аналогичную работу, в том числе и в КПРФ».

Иными словами тов. Бобров предлагает допустить свободу агитации и пропаганды общественных организаций (практически любых!) внутри самой Партии. То есть предлагает растворить идеологическую, да и организационную определённость Партии и определяющих её границ в бесструктурной массе современного деклассированного общества.

Наша Партия имеет богатый опыт формирования политических коалиций с малыми партиями и общественными организациями. В большинстве случаев такой опыт оказался негативным. И дело даже не столько в том, что в случае представительства от числа организаций, а не от числа членов этих организаций, под ритуальные фразы о «равноправии» права и интересы большинства самым циничным образом приносятся в жертву правам и интересам меньшинств. Основная проблема ещё серьёзнее: такие коалиции чудовищно неэффективны, причём тем более неэффективны, чем они шире.

Это объясняется очевидным фактом: при объединении «на равных» без учёта различия в численности и ресурсов вступающих в коалицию организаций, суммируются не столько силы и возможности, сколько амбиции лидеров «партий-головастиков», за которыми на деле никто кроме них самих не стоит. В самом деле: ну не абсурд ли Партии с численностью в сто с лишним тысяч человек заключать союз «на равных» с организациями численностью из несколько десятков членов? Наша численность и ресурсы при этом прирастают на пренебрежимо малую, если не сказать вовсе неразличимую величину, а, между тем, эффективность и скорость принятия решений падают в разы, поскольку каждое решение приходится обсуждать и согласовывать с новообретёнными союзниками. Если что-то при этом заметно прирастает, то только численность управленческих структур, создаваемых в рамках коалиционных объединений, и затраты на их содержание.

Все эти негативные последствия хорошо знакомы нам и по опыту НПСР, и по опыту более ранних политических коалиций. Но тов. Бобров предлагает не ограничиваться такими организационными структурами, а идти гораздо дальше: «Необходимо срочно разработать такую программу, которая устроила бы большинство общественных организаций левого спектра. Для начала хотя бы набросок программы и начать её согласование со всеми общественными организациями, с целью выработки, с одной стороны максимально приемлемой программы для КПРФ, а с другой стороны, объединяющей такое количество общественных организаций, которое представляет интересы большинства членов нашего общества».

Ключевые для понимания сути дела слова в данном отрывке – «согласование со ВСЕМИ общественными организациями». Всеми! Очевидно, что общественные организации представляют, в том числе, и диаметрально противоположные, антагонистические социальные интересы, поэтому пытаться любую программу согласовывать со ВСЕМИ общественными организациями – явная нелепость. Но нелепость предложений тов. Боброва ещё очевиднее, если принять во внимание, что подавляющее большинство общественных организаций имеют совершенно неполитических характер. Среди них – множество в явной и неявной форме коммерческих структур, клубы по интересам, формы самоорганизации субкультур и проч. и проч.

Говоря о согласовании политической и экономической программы со ВСЕМИ общественными организациями, имеет ли в виду тов. Бобров необходимость привлечения к этому согласованию клубов филателистов и собаководов, обществ потребителей, театральных и литературных кружков, музыкальных фан-клубов, клубов любителей ролевых игр, религиозных сект, всевозможных паранаучных и псевдонаучных «академий» и т.д и т.п.? Если нет, то речь уже явно должна идти не ВСЕХ, а лишь о некоторых общественных организацией, причём критерием их выбора может служить только и только наличие у нас с ними общих практических интересов и целей.

Но даже и в этом случае практическое сотрудничество почти всегда оказывается тем эффективнее, чем меньшим количеством формальных процедур и координационных структур оно обставлено. Большинство вопросов практической координации наилучшим образом решаются в пятиминутном личном разговоре людей, фактически принимающих решения. В то время как двухчасовой ритуал обсуждений и выступлений на координационных советах не несёт никакой иной функции, как только ублажение самолюбия лиц, желающих таким способом обозначить свою значимость.

Допустим, к примеру, в неком губернском городе Энске КПРФ сотрудничает с пятью общественными организациями – с экологистами, с борцами против уплотнительной застройки, с рабочим профсоюзом, с местным православным приходом и с местным комитетом борьбы против нелегальной иммиграции. Целесообразно ли создавать из этих организаций общественный совет, или проще и эффективнее решать каждый отдельный вопрос в двустороннем порядке с руководителем той общественной организации, которой этот конкретный вопрос касается? Если речь идёт о предприятии, загрязняющем местную речку, то чего ради по этому поводу устраивать заседание координационного совета, приглашая на него борцов с нелегалами или приходского батюшку? И, наоборот, если речь идёт, допустим, о помощи местному приходу в организации общества трезвости или в сохранении памятника деревянного зодчества, то есть ли необходимость привлекать к обсуждению этого вопроса экологистов?

Подчеркнём: развивать сотрудничество с общественными организациями необходимо. Но это сотрудничество не имеет никакого отношения к Советам. А в попытке отдельных товарищей за неимением Советов и социально-классовой базы для их формирования назвать этим именем что-нибудь, не имеющее к ним отношения, есть что-то от деревенского колдовства - этакая вера, что силой обладает само магическое слово " Советы". Необходимо понимать, что подобная деревенская магия, равно как и упорные камлания по поводу «рабочего класса» и «пролетарской революции» в деиндустриализованном и деклассированном обществе, не могут дать ничего, кроме иллюзии. Может быть, конечно, подобная квазирелигиозная вера и служит «опиумом народа» – в смысле выполняет функцию «обезболивания» для потерявших точку опоры людей – но к научной методологии марксистского анализа она не имеет никакого отношения. Для определения Партией своих политических задач и стратегии такая вера в могущество слов скорее вредна, нежели полезна.

Декабрь 2009.

Материал опубликован на сайте:

«Русский социализм – Революционная линия» https://russoc.kprf.org/News/0000077.htm и https://russoc.info/News/0000077.htm

Национализм слабости.