Национальный вопрос

Уяснив методологическую суть, перейдём к более частным и конкретным вопросам, обсуждаемым в рассматриваемой статье, из которых важнейшим по значению является вопрос национальный. В чем здесь расхождение нашей позиции и позиции уважаемого критика?

Н.Волков определяет свою позицию следующим образом: «Правильно акцентируя внимание на важности Русского вопроса и задач национально-освободительной борьбы русского народа, Строев, на мой взгляд, допускает перегибы в сторону национализма. Акцент должен делаться на защиту русской культуры, а не русской нации. Защищая русскую культуру, мы автоматически защитим все коренные народы России (и русский – в первую очередь!), не вызывая ни у кого лишних вопросов и не провоцируя обвинения в национализме».

Итак, Н.Волков считает необходимым делать акцент на защиту русской культуры, а не русской нации. То есть опять-таки, ставить вопрос не о базисе, а о надстройке, не об объективных условиях бытия, а об отражении их в сознании. Это достаточно естественно в свете тех его идеалистических подходов, которые были отмечены нами выше. Мы же, следуя марксистской методологии, рассматриваем национальный вопрос с материалистических позиций, то есть с точки зрения материальных условий бытия и материальных же потребностей. Как видим, различия в методологических подходах определяют и различные ответы на конкретные политические вопросы. Но, попробуем на ситуацию не с точки зрения той или иной философской методологии, а с точки зрения обыденного здравого смысла. Идёт геноцид Русского народа, его физическое уничтожение со скоростью более миллиона человек в год. Одновременно идёт процесс замещения его иноэтническими мигрантами, стремительно заселяющими русские земли, причём зачастую процесс вытеснения этнических Русских носит далеко не мирный характер и сопровождается прямым насилием и убийствами. И в этих условиях товарищ Н.Волков предлагает вопрос о защите культуры выдвигать на первый план, снимая вопрос о спасении самой нации? Именно в таких практических вопросах мы и видим со всей наглядностью превосходство материалистического подхода к анализу ситуации.

Однако читаем далее: «Обвинения в национализме дадут лишний козырь неотроцкистам в их борьбе с нами. Реальную русскую национально-освободительную борьбу надо вести, более аккуратно выбирая фразы, сохраняя суть, но предпочитая аргументацию с позиций социальных и культурных, а не национальных». Фраза в высшей степени любопытна тем, что противопоставляет национальное – социальному и культурному. В связи с этим естественнно задать тов. Н.Волкову вопрос, каким образом он понимает природу нации? Приведённая выше фраза даёт основания полагать, что он понимает нацию как общность не социальной природы. Тогда какой же – расово-генетической? Уважаемый оппонент полагает, что принадлежность к нации определяется наличием тех или иных генетических признаков? Тогда не понятны мотивы критики в наш адрес – ведь мы никогда не исходили из такого понимания природы нации, и всегда рассматривали нацию как феномен в первую очередь социальной природы (хотя, разумеется, любой социальный феномен имеет свою биологическую основу, но основа эта скорее популяционная, чем расовая). Таким образом, протвопоставив национальное социальному, Н.Волков здесь до крайности биологизировал представление о природе нации, фактически выйдя за рамки научных представлений.

Читаем далее: «Тут нужно пройти между Сциллой и Харибдой, ни на минуту не забывая о национальных интересах, но при этом, не скатываясь к национализму, который, по сути, есть коллективный эгоизм отдельно взятой нации». Как видим, путаница у нашего критика нарастает: ведь буквально чуть выше он говорил о том, что акцент должен делаться на защиту культуры, а не нации. Теперь уже речь идёт о том, что мы должны ни на минуту не забывать о национальных интересах. Так всё-таки что ставится уважаемым оппонентом во главу угла в постановке национального вопроса – защита культуры или защита интересов? Ведь это принципиальный вопрос, который проводит чёткий и определённый водораздел между практической национальной политикой (акцент на интересы) и ни к чему фактически не обязывающей национальной риторикой (акцент на культуру). Как видим, эклектика (отнюдь не синтез) материалистического и идеалистического подхода и здесь создаёт в тексте Н.Волкова путаницу.

Особое внимание обратим на введённое нашим критиком определение национализма как «коллективного эгоизма отдельно взятой нации». Чем интересно данное определение? Прежде всего неким абстрактным морализмом, проявленом в негативной эмоциональной нагруженности этого словосочетания, которая – заметим – выдаётся за кончный и исчерпывающий аргумент. То есть, попросту говоря, автор переходит на уровень аргументации: «это не верно потому, что это плохо». Что это: политтехнологическая уловка, направленная на то, чтобы воздействовать на читателя на эмоциональном уровне, подменяя логическую аргументацию эмоционально насыщенным ярлыком – или банальная наивность моралиста? По-видимому, судя по уже отмеченной путанице и эклектике в тексте, второе.

Но рассмотрим определение «коллективный эгоизм» вне эмоционального контекста как простую констатацию объединения людей на основе общности их интересов с целью защиты этих интересов. Что здесь «предосудительного» или «неправильного»? Исходя из того, что развитие человеческого общества сопряжено с возникновением и развитием противоречий (вплоть до антагонизмов), с борьбой за природные ресурсы и продукты труда, объединение людей на основе общности их интересов представляется наиболее естественным путём формирования социальных общностей. Собственно говоря, а зачем ещё людям объединяться друг с другом, как ни для отстаивания и реализации своих интересов?

А разве в основе классовой борьбы лежит не тот же самый «коллективный эгоизм» противопоставляющий социальную группу с одними социально-экономическими интересами социальной группе с другими (противоположными) –экономическими интересами? Или с точки зрения уважаемого критика и классовая борьба «предосудительна» как проявление «коллективного эгоизма»? Но, если нет, то чем отличается национальный «коллективный эгоизм», в основе которого лежит абсолютно тот же самый принцип: объединение большой группы людей с общими интересами для их защиты этих интересов от покушений со стороны другой группы людей с иными (противоположными) интересами?

Фридрих Энгельс, которому принадлежит заслуга разработки марксистского подхода применительно к национальному вопросу, вполне определённо пишет о том, что столкновение национальных интересов – процесс естественный, и носителем прогресса становится та нация, которая проявляет более способности к отстаиванию интересов своего развития. На моралистическое «осуждение» тов. Н.Волковым «коллективного эгоизма» исчерпывающим ответом звучат слова Энгельса: ««Справедливость», «человечность», «свобода», «равенство», «братство», «независимость» — до сих пор в панславистском манифесте мы не нашли ничего другого, кроме этих более или менее моральных категорий, которые, правда, очень красиво звучат, но в исторических и политических вопросах ровно ничего не доказывают». Именно так. Моральные категории в исторических и политических вопросах ровно ничего не доказывают. Они – лишь пропагандистский инструмент, употребляемый для отстаивания тех или иных ИНТЕРЕСОВ, лишь полемический приём и не более. Интересы же, напротив, объективны и материальны – и естественной является ситуация, когда сознание той или иной социальной общности адекватно отражает интересы её объективного бытия. Всякий раз, когда кто-то употребляет моральные категории «хорошо-плохо», «справедливо-несправедливо», «честно-нечестно» и даже «прогрессивно-реакционно» мы должны задаваться простым вопросом: в чьих интересах в данном случае формулируются и используются данные понятия?

Встав на путь абстрактного «в пользу бедных» морализаторства, тов. Н.Волков с этих же позиций «критикует» тот фрагмент моей статьи, в котором говориться о необходимости пресечения в Россию иноэтнической миграции. Какие же аргументы выдвигает здесь против нашей позиции тов. Н.Волков?

Он пишет: «Попытки решить проблему мигрантов, используя не уголовный, а национальный подход, ударят ИМЕННО ПО ПРОСТЫМ ТРУЖЕНИКАМ из бывшего СССР. А проблема не в кавказцах, а в русских, которые создали себе полностью коррумпированную власть и милицию! Если мы сегодня «сплотимся против гастарбайтеров», то завтра нам, идя на поводу у эмоций значительной части населения, придется включать в свою программу еще и борьбу с бомжами! Ведь бомжи ничуть не меньше надоедают «добропорядочным гражданам», чем таджики или дагестанцы. Да и воровства и других безобразий от них не меньше. Но борьба против бомжей (как и против гастарбайтеров) – это СОЦИАЛЬНЫЙ ГЕНОЦИД! Подобные идеи борьбы с кем-то грязным и вонючим, кто мешает тебе жить в этом богатом городе, исходят, якобы из «здравого смысла» и «пожеланий трудящихся». На самом же деле это обычный эгоизм сытых и попытки КЛАССОВОГО ГОСПОДСТВА более ли менее успешно выживающего большинства «добропорядочных граждан» над подыхающим меньшинством – изгоями! Именно исходя из подобных же идей, английские лорды стараются ограничивать права рабочих, а американские граждане – иракцев и других «низших рас». Подобные идеи в сути своей – чисто ПРАВЫЕ, как раньше у нас говорилось, реакционные. Не даром тему гастарбайтеров так любят всякие антисоветские националисты, фашисты и проч...»

Попробуем проанализировать эти аргументы, помня слова Энгельса о том, что моральные категории, правда, очень красиво звучат, но в исторических и политических вопросах ровно ничего не доказывают. То есть подойдём к анализу этих аргументов, строго исходя из своих коллективных интересов – как классовых, так и национальных – то есть с позиции, в первую очередь, русских работников наёмного труда и, во вторую очередь, всех трудящихся коренных народов России в целом.

Итак аргумент первый: «Попытки решить проблему мигрантов, используя не уголовный, а национальный подход, ударят именно по простым труженикам из бывшего СССР». Допустим, ударят. Значит ли это, что данный подход противоречит НАШИМ интересам? Нет, не значит. Если и ударят, то это свидетельствует только о том, что наши интересы в данном случае с интересами «простых тружеников из бывшего СССР» разошлись. А в этом случае нам следует отстаивать свои интересы. Пролетарский интернационализм состоит вовсе не в том, чтобы жертвовать своими интересами в пользу трудящихся других стран, а в том, чтобы уметь эффективно объединять с ними усилия для защиты ОБЩИХ с ними интересов. Разница очевидна.

Если уважаемый критик хочет доказать вредность нашего подхода в отношении миграции, пусть докажет, что нам ВЫГОДНЕЕ объединить усилия с гастарбайтерами против общего противника, что такой союз и такое объединение более отвечают нашим интересам, чем пресечение иноэтнической миграции. И тогда – несмотря на разницу позиций – мы, по крайней мере, будем говорить на языке аргументов, а не эмоциональных восклицаний. Пока же уважаемый критик в качестве аргумента апеллирует не к нашим коллективным интересам, а к интересам иной социальной группы, нам остаётся только задать вопрос: каков наш-то здесь интерес?

Второй аргумент оппонента: «Если мы сегодня «сплотимся против гастарбайтеров», то завтра нам, идя на поводу у эмоций значительной части населения, придется включать в свою программу еще и борьбу с бомжами! <...> это СОЦИАЛЬНЫЙ ГЕНОЦИД!». Опять громкие эмоционально насышенные слова – и при этом нулевое содержание. Ну назвал уважаемый критик то или иное действие страшным словом – дальше то что? Где аргументация? Где доказательства того, что это противоречит нашим коллективным интересам?

Аргумент третий: «Именно исходя из подобных же идей, английские лорды стараются ограничивать права рабочих, а американские граждане – иракцев и других «низших рас»». Правильно. Английские лорды действуют здесь из своих классовых иинтересов, а американские граждане – из своих национальных интересов. Почему английские рабочие борются против своих лордов (классовая борьба), а иракцы против американцев (национально-освободительная борьба)? Да потому, что ИХ ИНТЕРЕСЫ (классовые и национальные соответственно) ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫ. Каждый отстаивает при этом СВОИ интересы. Точно так же и наша задача применительно к данной ситуации – понять, в чем состоят НАШИ социально-классовые и национальные интересы. Сформулировать эти интересы и строго им следовать, а не заботиться тем, «не уподобимся ли мы Гитлеру, надевая галстук».

Аргумент четвёртый: «Подобные идеи в сути своей – чисто правые». Ну и что? Да хоть серо-буро-малиновые в зелёную крапинку. С нашей точки зрения, единственное, что должно нас интересовать – это соответствие данных идей нашим объективным интересам, а никак не то, какой политический ярлычок на них навешан политологами. Задача политологов как раз в том и состоит, чтобы навешивать на те или иные идеи политические ярлыки в соответствии с интересами заказчиков, которые этим политологам платят. Но кто сказал, что наши интересы совпадают с интересами этих заказчиков.

Аргумент пятый: «Тем более, это не приемлемо по принципиальным соображениям. Пока мы остаемся коммунистами, мы НЕ ИМЕЕМ ПРАВА ОСУЖДАТЬ человека, за то, что он не смог получить образования и лишился работы. В эти условия его загнала монетаристская либеральная политика властей. А куда деваться полуграмотному и безработному таджику? Он едет в Москву». На самом деле, строго наоборот: пока мы остаёмся коммунистами мы не имеем право подменять абстрактно-гуманистическими сентециями трезвый анализ, основанный на выявлении интересов той социальной общности, от лица которой мы выступаем и на которую опираемся – российских трудящихся в целом и русских трудящихся в первую очередь. Вопрос «куда деваться полуграмотному и безработному таджику?» стоит отнюдь не перед нами, а перед упомянутым полуграмотным таджиком, который и решает этот вопрос, исходя из своих интересов и возможностей. Решает ЗА НАС СЧЁТ. Осуждать его за это столь же нелепо, сколь и руководствоваться ЕГО интересами в СВОИХ политических решениях. Он действует в своих интересах, мы должны определиться в отношении своих.

Аргумент шестой: «Партия, которая не признала законной ликвидацию СССР и заявляет в программе о желательности восстановления хотя бы части Союза ОБЯЗАНА ПРИЗНАТЬ КОРЕННЫМИ НАРОДАМИ РОССИИ ВСЕ КОРЕННЫЕ НАРОДЫ СССР, и не может включать в свою программу требования, фактически направленные против приезжающих в Россию таджиков, туркмен и других…». Опять-таки методологически неверная постановка вопроса, исходящая из абстрактного морализма, а не из конкретики интересов русских и в целом российских трудящихся. Безусловно, восстановление СССР соответствует нашим интересам (положительные эффекты восстановления существенно превосходят отрицательные). Но отсюда никак и никоим образом не следует, что в условиях невозможности восстановления СССР мы должны, не получив положительных сторон объединения, по полной программе реализовать отрицательные стороны. Восстановление СССР – это не фетиш, а средство повышения экономической и военно-стратегической защищённости Русского народа. А признание коренными народами России всех народов СССР без восстановления территориальной целостности СССР, напротив, ослабляет позиции Русского народа и противоречит его интересам. Потому что в этом случае мы не объединяем ресурсы, а, оставляя чужую часть в чужих руках, попросту отдаём ещё и часть из своей доли. Это коллективный мазохизм и ничего более. Коренной народ страны потому и должен иметь приоритетные права, что входя в состав страны, вносил в качестве вклада «в общий котёл» свою территорию и природные ресурсы, а потому имеет законную долю собственности в этих ресурсах, то есть в природной ренте. Народ-переселенец, не внёсший никакой доли в «общий котёл» природного запаса страны, не имеет, соответственно, и никакой доли во владении этими ресурсами. Наделение его такой собственностью возможно лишь из кармана законного собственника, то есть в результате грабежа.

Аргумент седьмой и последний: «Большевики всегда в конфликте благополучных и угнетенных старались занять сторону угнетенных, понимая, что не по их вине происходит угнетение». К сожалению, уважаемый тов. Н.Волков совершенно не понимает методологии марксизма, а потому ориентируется на конкретное политическое решение, не ставя вопроса о причинах такого решения. Он вновь становится на позицию наивного морализма полагая, будто большевики занимали сторону угнетённых исходя из категорий вины или жалости. Между тем, большевики были просто авангардом вполне определённых классовых сил, а именно промышленного и сельского пролетариата. Соответственно, этические установки большевиков на «защиту угнетённых» выражали собственные социально-экономические интересы того класса, авангардом которого они выступали. Подчеркнём и акцентируем: этические категории создавались как ВЫРАЖЕНИЕ СВОИХ ИНТЕРЕСОВ – в данном случае классовых. У тов. Н.Волкова, напротив, этическая установка сваливается «с неба» и на поверку отражает не наши, а чужие интересы – интересы другой социальной группы.

Подведём итог второй части статьи. Не имея чёткой методологической основы и системы в своих рассуждениях (см. первую часть), уважаемый оппонент в отношении национального вопроса смог противопоставить нашим аргументам лишь совокупность абстрактно-морализаторских сентеций, доказательная сила которых в качестве логических аргументов в полемике представляет нулевую величину. Исходя из этого мы считаем возможным заключить, что изложенные в нашей статье «Критические замечания по поводу представленного Программной комиссией проекта новой редакции Программы КПРФ» взгляды по результатам полемики не требуют ни пересмотра, ни даже уточнения.