Корейская война 1950-1953 ГГ. 5 страница

Первой советской авиационной частью, вступившей в войну в Корее, стала 151-я истребительная авиационная дивизия (иад) в составе 28, 72 и 139-го авиационных полков со своими батальонами аэродромного обеспечения. К 11 августу 1950 года она сосредоточилась на аэродромном узле Мукден, Ляоян, Аньшань и приступила к выполнению задачи по прикрытию военных и гражданских объектов Северо-Восточного Китая, войск 13-й армейской группы НОАК и проведению переучивания летного состава истребительной авиации ВВС Китая на реактивные истребители МиГ-15. Перед отправкой в Маньчжурию советские опознавательные знаки на самолетах были смыты, а личный состав по прибытии в Китай был переодет в китайскую военную форму.

1 ноября 1950 года на основании приказа военного министра СССР от 18 октября 1950 года на

Командир дивизии трижды Герой Советского Союза И.Н. Кожедуб во время командировки в Китай. 1951 г.

* Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), Ф. 16Ф, оп. 3139, д. 16. Л. 131; Семин Ю. Рубан С Н. Участие СССР в корейской войне (новые документы) // Вопросы истории. 1994. № 11. С. 3.

базе 151-й иад, на аэродроме Ляоян была сформирована 28-я истребительная авиационная дивизия в составе 139-го и 67-го истребительных авиаполков. В авиационную группировку вошли две двухполковые дивизии. В каждом полку было по 30 боевых самолетов. 20 ноября 1950 года на аэродром Аньшань из Шанхая прибыла 50-я истребительная авиационная дивизия, в составе которой также было два истребительных полка — 19-й и 177-й.

Формирование советской авиационной группировки было завершено 27 ноября 1950 года. В этот день 28, 50 и 151 -я иад были объединены в 64-й истребительный авиационный корпус (иак).

До ноября 1951 года 64-й иак входил в состав Оперативной группы советских ВВС на территории Китая под командованием главного военного советника НОАК генерал-полковника С.Красовского (начальник штаба ОГ — Ермохин). Затем он был включен в состав Объединенной воздушной армии (ОВА), которой командовал китайский генерал Лю Чжэнь. Советские летчики были одеты в китайскую форму, имели специальные китайские псевдонимы, а на самолетах были нанесены опознавательные знаки ВВС НОАК.

Всем соединениям, входящим в состав корпуса, была поставлена задача: прикрывать важнейшие промышленно-административные центры Северо-Восточного Китая на Мукденском направлении. К их числу относились ГЭС Супун, железнодорожный мост через реку Ялуцзян у города Аньдун и коммуникации Северной Кореи до рубежа Пхеньян, Гензан (на глубину до 75 км).

Выполнение этой задачи 64-м иак было обусловлено рядом особенностей:

— ограничением района боевых действий корпуса рубежом Пхеньян — Вонсан и береговой чертой, что затрудняло использование боевых возможностей МиГ-15;

— необходимостью ведения боевых действий против превосходящих сил авиации противника составом только своих дивизий (китайские летчики еще только проходили обучение);

— ограниченностью аэродромной сети в районе боевых действий, полностью исключавшей возможность проведения аэродромного маневра, особенно вперед и по фронту*.

Особенности боевых действий требовали сосредоточения основных усилий против главных группировок американской авиации, так как распыление сил могло привести к невыполнению задачи в целом. Причем на всем протяжении войны советская авиация была вынуждена действовать с максимальной нагрузкой. Поскольку китайские ВВС из-за низкой подготовленности боевых действий почти не вели, а активность американской авиации была велика. Для примера заметим, что только в ноябре 1951 г.

* Суровцев А.И. Война в небе Кореи. В сб. Война в Корее 1950—1953 гг.: Взгляд через 50 лет. М., 2001. С. 113.

советскими радиотехническими средствами было зарегистрировано севернее рубежа Пхеньян, Гензан 9700 пролетов неприятельских самолетов.

25 декабря 1950 года в состав 64-го иак прибыла 324-я истребительная авиационная дивизия под командованием трижды Героя Советского Союза полковника И.Н. Кожедуба⁸², включавшая 176-й и 196-й полки по 30 МиГ-15 в каждом.

Исходя из боевого состава и базирования частей и соединений 64-го авиационного корпуса, поставленные перед ним боевые задачи выполнялись в апреле — начале мая 1951 года силами двух полков 324-й дивизии, с 8 мая — силами трех полков: двух полков 324-й и одного полка 303-й дивизии, а с 28 мая — силами уже четырех истребительных авиаполков 324-й и 303-й дивизий. Сосредоточение двух дивизий на Аньдунском аэродромном узле, после ввода в строй аэродрома Мяогоу (с июня 1951 г.), позволило резко повысить боевую активность наших истребителей и заставить авиацию противника значительно сократить действия в районе севернее рубежа Анджу*.

Первый бой в корейском небе советские летчики провели 1 ноября 1950 года, когда летчик 72-го гвардейского истребительного авиаполка старший лейтенант Чиж сбил американский поршневой истребитель F-51D «Mustang». Через неделю над рекой Ялуцзян произошел первый в истории мировой авиации воздушный бой между реактивными истребителями МиГ-15 28-го гвардейского иап и F-80C «Shooting Star» 16-й авиаэскадрильи. По американским данным, были сбиты один МиГ и один F-80C. Советские источники сообщают об одном поврежденном МиГе и сбитом F-80C*.

Ареной ожесточенных боев между советскими и американскими летчиками-истребителями стала так называемая «Аллея МиГов» — воздушное пространство над пограничной рекой Ялуцзян, где «традиционно» сходились крылатые противники. Участники этих событий часто сравнивали эти воздушные сражения со средневековыми рыцарскими поединками.

Вот живописное описание одного из боев на «Аллее МиГов», данное американским летчиком полковником Г.Р. Тингом:

«Подобно средневековым рыцарям, летчики истребителей F-86 совершали полеты над Северной Кореей к реке Ялуцзян. Их серебристые самолеты блестели на солнце и оставляли за собой инверсионные следы.

Летчики 196-го истребительного авиационного полка в Корее

* Суровцев А.И. Война в небе Кореи. В сб. Война в Корее 1950—1953 гг.: Взгляд через 50 лет. М., 2001. С. 115.

** Дроговоз И. Необъявленные войны СССР. Минск. 2004. С. 55.

Рыцари вызывали на бой численно превосходящего противника. Внимательно осматривая горизонт, чтобы предупредить любой сюрприз, они в то же время жадно наблюдали, как северокорейские летчики неторопливо садились в кабины своих реактивных истребителей и выруливали на взлетно-посадочные полосы для группового взлета.

Противник принял наш вызов, и мы, как обычно, ожидаем, пока истребители МиГ-15 набирают высоту и строятся в боевые порядки, готовясь пересечь реку Ялуцзян.

Разбившись на различных высотах, проверяем наши пушки и прицелы, делая несколько пробных выстрелов при пересечении рубежа безопасного бомбометания. Кислородные маски плотно облегают наши лица. Мы знаем, что в предстоящем воздушном бою нам придется испытать более чем восьмикратную перегрузку и при свободно надетой маске это причинит боль. Мы совершаем полет на очень больших скоростях. Напрягаем зрение, чтобы заметить первые движения в попытке противника пересечь реку Ялуцзян при выходе из его маньчжурского убежища в район южного берега реки, известный под названием «аллея истребителей».

Проходит несколько минут. Мы знаем, что северокорейские летчики-истребители станут смелее по мере уменьшения нашего запаса топлива и, следовательно, сокращения запаса летного времени. Вот мы уже видим, как в лучах солнца на большой высоте сверкают прекрасные «миги».

Наши группы рассредоточены на большом расстоянии, самолеты идут в строю фронтом, каждый летчик осматривается вокруг. Внезапно «миги» появляются непосредственно перед нами на нашей высоте. Мы проходим через боевые порядки друг друга со скоростью сближения, вероятно, около 1900 км/час.

Вылеты такого рода летчики-истребители любили больше всего. Это были обычные вылеты для свободной охоты, во время которых не нужно

Советские летчики-истребители в Корее

заботиться о сопровождении или об обеспечении прикрытия бомбардировщиков. Вылет был хорошо спланирован и хорошо выполнен. Успеху содействовало то, что северокорейские истребители вышли далеко за реку Ялуцзян. Наши отдельные группы, вероятно, снова ввели в заблуждение операторов радиолокационных станций противника и в значительной мере свели к нулю то громадное первоначальное преимущество, которое дает истребителям обнаружение и наведение с помощью радиолокационных станций.

Мы направили максимальное количество самолетов в район боя в наиболее важный момент времени, кроме того, у нас было достаточно горючего, чтобы обмануть противника. Наши группы, патрулировавшие в наиболее важных пунктах, по крайней мере, в двух случаях имели возможность перехватить отдельные истребители противника, возвращавшиеся к своему убежищу. Один сбитый «миг» упал в центре города Синыйчжу, а другой, будучи поврежденным, ушел от наших самолетов за реку Ялуцзян, и наши летчики должны были прекратить его преследование. Однако они имели удовольствие видеть, как дымящийся истребитель взорвался в воздухе при заходе на посадку»*.

К слову сказать, американские «рыцари», действия которых столь романтично описаны полковником Г.Р.Тингом, не всегда вели себя так же благородно, как их легендарные средневековые предшественники. В воспоминаниях советских истребителей неоднократно встречаются упоминания о расстрелах американцами катапультировавшихся пилотов, что по неписаным законам военных летчиков приравнивалось к преступлению.

Герой Советского Союза, гвардии капитан 176-го гвардейского истребительного авиаполка Сергей Крамаренко, сбитый в воздушном бою с американцами 17 января 1952 года, так описал свои впечатления:

«Я атаковал противника, сбил его, и в этот момент по самолету пошли удары, он начал крутиться. Очень сильное вращение, ручка не действует. Я сразу нажал на рычаг катапульты, вылетел, раскрыл парашют и повис под куполом. Смотрю — мимо проносится американец, что меня сбил, отходит, разворачивается и идет на меня. Открыл огонь, трассы проходят подо мной. Я еще помню, ноги поджал.

Самолет метров за сто отворачивает и делает второй заход. Подо мной облака, близко. Думаю — я раньше до них долечу или американец стрелять начнет? Как только он развернулся, я влетел в облако. Сыро, темно. А мне приятно, никто меня не видит. Подольше бы, думаю, здесь висеть. Потом опустился под облако, осмотрелся — американца не видно, видимо, побоялся входить в сплошную облачность»**.

Несмотря на исключительно сложные условия воздушной обстановки, вытекавшие из общего численного превосходства ВВС США, части и соединения советского авиационного корпуса наносили авиации противника ощутимый урон и привели в целом к решающему перелому в ходе воздуш

* Стюарт Дж. Воздушная мощь — решающая сила в Корее. М., 1961, С. 57—58.

** Мир авиации. 1996. № 1.С. 18-19.

Советские летчики, участники войны в Корее. Крайний слева - С.М. Крамаренко (архив автора)

ной войны в Корее. Примером тому служит бой, произошедший 30 октября 1951 года, названный американцами «черным вторником».

Вот как описал основные события этого дня генерал-лейтенант авиации Г.А. Лобов, командовавший тогда 64-м иак:

«В тот день в налете участвовал 21 самолет В-29, их обеспечивали около 200 истребителей различных типов. В распоряжении 64-го истребительного авиационного корпуса на аэродромах Аньдун и Мяогоу находились 56 МиГ-15. В резерве, на случай прорыва противника к переправам и для прикрытия, были оставлены 12 машин, а 44 самолета введены в воздушный бой. Учитывая опоздание с выходом заслона истребителей F-86 и неудачное построение непосредственного прикрытия, никаких специальных групп для связывания боем этих самолетов противника не выделялось. Все «миги» были нацелены на удар только по бомбардировщикам. Решили также действовать не крупными группами, а одновременно большим количеством пар, предоставив им самостоятельность. Их усилия координировались фактическими целями — бомбардировщиками В-29. Это позволило МиГ-15 развивать максимальную скорость, действовать инициативно, свободно маневрировать.

Противника удалось перехватить на подходах к Намси. Пока заслон F-86 разыскивал советские самолеты у реки Ялуцзян, исход боя и участь В-29 были решены. Стремительно пикируя через строй истребителей непосредственного прикрытия, 22 пары «мигов» на скорости 1000 км/час атаковали бомбардировщики. Истребители прикрытия F-84 и F-86, сами находившиеся под угрозой уничтожения, поскольку МиГ-15 пронизывали их боевые порядки, в панике отворачивали в стороны. Четыре машины, зазевавшиеся с маневром, были сбиты. Первая же атака «мигов» оказалась сокрушительной. Группа «летающих крепостей» (В-29 назывались «Суперфортресс», что означает «сверхкрепость») еще до подхода к цели, теряя горевшие и падавшие машины, быстро отвернула к спасительному для нее морю. Поскольку маршрут бомбардировщиков проле

гал всего в 20—30 км от береговой линии, за которой действовать советским летчикам было запрещено, части американских самолетов удалось уйти. По свидетельству штурмана одного из В-29, участвовавшего в этом налете и попавшего позднее в плен, на всех уцелевших от атак «мигов» в «черный вторник» бомбардировщиках были убитые и раненые. На аэродром Намси в этом налете не упало ни одной бомбы. В этом бою американцы потеряли 12 бомбардировщиков В-29 и 4 истребителя F-84. Многие самолеты получили повреждения. Советская сторона потеряла один МиГ-15 в бою с F-86 уже над территорией КНР.

После «черного вторника» в течение трех дней ни один самолет ВВС США не появлялся в зоне действия «мигов». Через месяц американцы отважились проверить возможность применения В-29 днем в зонах, контролируемых МиГ-15. 16 советских истребителей перехватили 3 самолета В-29, прикрываемые несколькими десятками F-86, на подходе к переправам у Анджу. Все бомбардировщики были сбиты. У «мигов» потерь не было. Убедившись, что принятые меры охраны «крепостей», включая прикрытие сотнями истребителей, не могут уберечь их от разящих атак советских летчиков, противнику пришлось совсем отказаться от применения В-29 днем»*.

Очередной «черный» эпизод для американских ВВС был связан с гибелью летчика-аса майора Джорджа Дэвиса (7 побед во Второй мировой войне и 14 — в Корее). Он был сбит 10 февраля 1952 года парой МиГ-15 (ведущий — М. Аверин).

«В тот день, — вспоминает летчик 196-го авиаполка капитан Б.С. Абакумов, — более сотни вражеских истребителей прикрывали сверху боль

Советские летчики, участники войны в Корее. 1 й ряд: слева направо: Лазутин, С.А. Родионов, А.Ф. Головачев; 2-й ряд: Н.Н. Сердюк, Г.И. Гесь, Шеберстов, И. Сучков, Г. Николаев. Стоят: Н. Кравцов, (?), И. Зюсь, А.П. Гоголев, П.С. Милаушкин, Д. Федоров, Б.Н. Рейшаровский, П. Никулин. 1951 г. (архив автора)

* Лобов Г.А. В небе Северной Кореи //Авиация и космонавтика. 1990. №11. С. 31-32.

шую группу легких бомбардировщиков. Дымка позволила нашим летчикам скрытно сблизиться с противником, а затем на полной скорости нанести удар. Атака оказалась молниеносной. Группа вражеских самолетов раскололась. Один из наших летчиков зашел в хвост ведущему группы. Противник был опытен и одну за другой выполнял сложнейшие эволюции. Но как только трасса снарядов, выпущенных нашим летчиком, прошла близ его самолета, он начал нервничать, и вскоре его самолет был подожжен. Американец скольжением сбил пламя, но наш летчик не прекращал атаки. Потом на земле нашли этот «сейбр» неподалеку от Пхеньяна. По надписи на шлеме и документам убитого установили, что это был командир группы, мастер пилотажа майор Джордж Дэвис. Командующий авиацией США на Дальнем Востоке Уэйлэнд признался, что гибель аса-реактивщика Дэвиса породила у личного состава авиации, действовавшей в Корее, мрачное настроение»*.

После поражения стратегической авиации в конце 1951 года США перешли на использование преимущественно истребительно-бомбардировочной авиации. С этого периода широкое применение в боевых действиях их ВВС нашли штурмовые действия истребителей, которые за пределами района боевых действий 64-го иак наносили эшелонированные удары по военным и гражданским объектам.

В конце лета 1951 года на прифронтовых аэродромах Аньдун и Мяогоу появились первые авиасоединения Объединенной воздушной армии (ОВА), которой командовал китайский генерал Лю Чжень. Советником при нем был генерал-майор авиации Д.П. Галунов⁸³. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лян, а советником при нем работал полковник А.В. Петрачев⁸⁴. ОВА была создана в конце октября 1950 года при непосредственном участии советских военных специалистов и имела на своем вооружении советские самолеты Як-18, Ил-10, Як-9п, Ла-9, МиГ-15, МиГ-15 бис. Бомбардировщики имели бомбовую нагрузку 400—600 кг, а «миги» — 200 кг.

В целом боевые возможности китайских и корейских летчиков советскими специалистами оценивались не очень высоко. Сказывались их недостаточная подготовка и азартность — во время атак они часто теряли бдительность и становились жертвами американских контратак. Поэтому в большинстве случаев их боевые вылеты контролировались советскими истребителями. «Днем с нашего аэродрома работали также корейцы и китайцы, — вспоминает Б.С. Абакумов. — Стояли они на противоположном конце взлетной полосы, взлетая нам навстречу. Они поднимались первыми, мы — после них в обратном направлении, догоняя их группу на маршруте и прикрывая ее сверху. Северокорейцы и китайцы действовали на малых высотах, Им разрешалось даже ходить через море, где они встречали бомбардировщики противника, которые отсиживались там, ожидая, пока у наших истребителей горючее окажется на

* Абакумов Б.С. Советские летчики в небе Кореи // Военно-исторический журнал. 1993. № 1. С. 134

исходе. Китайцы, своевольничая, практиковали вылеты и без нашего прикрытия. Однажды, вылетев самостоятельно и не предупредив наш КП о взаимодействии, они потеряли своего командира полка. Этот полк встретил в море группу «летающих крепостей». Командир полка резко снизил скорость и почти уравнял ее с бомбардировочной ради производства атаки. Остальные же летчики проскочили на скорости мимо командира, за ними погнались «сейбры». Командир полка сбил один, второй и третий бомбардировщик, но и сам был сбит над морем. Его потом гак и не нашли. Самолет же его воткнулся в морское дно, при отливе хвост торчал над водой. В этот район послали группу северокорейцев, чтобы они сняли вооружение с самолета и забросали кабину гранатами»*.

Успехом корейских летчиков стало использование тактики, применявшейся советскими ВВС в Великую Отечественную войну, а именно: проведение ночных бомбардировок самолетами По-2. Так, 28 ноября 1950 года группой По-2 был совершен налет на аэродром 8-й американской истребительно-бомбардировочной эскадрильи, в результате которого было уничтожено на земле 11 «мустангов». Идентичным образом 17 июня 1951 года на аэродроме в Сувоне было уничтожено 9 «сейбров». Все усилия 5-го воздушного флота США создать против этих налетов эффективную противовоздушную оборону заканчивались неудачей. Обитые фанерой и обтянутые материей легкие По-2 нападали всегда на бреющем полете и практически не могли быть обнаружены радарами. Даже при раннем обнаружении и использовании самых современных ночных истребителей По-2, благодаря своей маневренности и тихоходности, отрывались от преследования и выполняли боевое задание.

В итоге в период с октября 1950 по февраль 1952 года ОВА произвела до 20 тыс. самолето-вылетов и сбила около 500 самолетов войск ООН.

20 августа 1952 года на китайский аэродром Аньдун прибыла очередная смена — летчики-тихоокеанцы 578-го истребительного авиаполка.

Первые боевые вылеты летчиков-тихоокеанцев были крайне тяжелыми. Как и предыдущим частям и соединениям, «откомандированным» в Китай, им пришлось накапливать боевой опыт «с нуля».

Участник тех боевых действий, бывший командир эскадрильи, полковник в отставке Василий Данилович Андрющенко вспоминает об этом так: «...19 сентября 1952 года — первый мой вылет на боевое задание. В тот день американцы решили нанести массированный удар по стратегическим объектам Северной Кореи. В налете участвовало 180 штурмовиков («шутинг-стар») и 160 «сейбров». Штурмовики шли группами под прикрытием истребителей на эшелонах от пяти до двенадцати тысяч метров. Мы сидели в кабинах своих самолетов и хорошо видели, как со стороны залива на корейский берег черными волнами накатывались неприятельские машины. На отражение противника поднялись почти все наши истребительные полки. Взлетали парами и звеньями в тс короткие

* Абакумов Б.С. Советские летчики в небе Кореи // Военно-исторический журнал. 1993. № 1. С. 137.

промежутки времени, пока американских самолетов не было видно на горизонте, и сразу — в бой...

Пришло время вылета и нашей восьмерки. Взлетаю первым. Рядом со мной цепко держится в строю мой ведомый. За нами в воздух поднимается еще одна пара и еще... Убираю щитки-закрылки, шасси и направляю самолет на заданный объект (железнодорожный мост на реке) в северной части Корейского полуострова. Теперь нашей восьмерке «мигов» предстоит охранять этот важный стратегический объект... Один из моих летчиков возвращается на аэродром: на самолете неисправность — не убираются шасси. Нас осталось пятеро, и позади еще одна «пара». Будем действовать двумя группами...

Высота 6000 метров, внизу под крылом — светлая лента реки и железнодорожный мост через нее. Выполняю разворот вправо и вдруг вижу почти на траверзе восьмерку «сейбров». Они стремительно снижались в сторону морского залива и пока не видели нас. Дал сигнал «атакуем» и направил свой самолет в середину ведущего звена противника. Пока ловил в прицел подвернувшегося «сейбра», сам оказался атакованным. Три короткие очереди из трех пушек — и американский самолет задымил и рухнул вниз. Но и мое положение стало критическим: подоспевшее звено «сейбров» открыло по моему самолету прицельный огонь. Оглянулся на ведомых своих — никого рядом! Оставалась одна надежда: оторваться от противника. Наши «миги» на вертикальных фигурах превосходили «сейбров». Это я знал хорошо. Этим и воспользовался. Американцы сопровождали меня огнем до высоты 15 500 метров!..

Садился на запасном аэродроме. До своего я уже не мог дотянуть: кончилось топливо и двигатель остановился. Позже, подробно разбирая этот вылет, я выяснил следующее: едва завязался бой с противником, наша «пятерка», не выдержав стремительных ошеломляющих маневров противной стороны, рассыпалась, как горох. Вот где сказалась наша недоученность резко маневрировать звеном и вести бой на огромных скоростях и при запредельных перегрузках.

В том бою мы потеряли два самолета: старший лейтенант Зубченко на пылающем истребителе произвел посадку вне аэродрома и чудом остался жив, старший лейтенант Никитин дотянул до аэродрома, посадил горящую машину на фюзеляж и получил травму. Еще два наших самолета были сбиты в тот день над речной переправой, летчики погибли.

Итоги того вылета наших истребительных полков — 15 сбитых американских штурмовиков и 4 «сейбра»*.

В начале 1953 года 578-й полк вернулся в Приморье, а на его место с флотского аэродрома Унаши прибыл 781-й полк летчиков-тихоокеанцев.

Как уже отмечалось выше, советским летчикам приходилось действовать с максимальной физической и психологической нагрузкой. Напряженность ведения боевых действий, непрерывное дежурство на аэро

* Цит. по: Чевычелов М.Е. В небе Кореи — советские летчики // Россия и АТР. Владивосток, 2003. № 4. С. 126-127.

дроме в течение длительного периода, вылеты на боевое задание по 2—3 раза в сутки и нарушение режима и быта приводило к утомляемости и заболеваниям личного состава. Так, например, в «Справке — докладе о состоянии и итогах боевых действий 64-го истребительного авиационного корпуса за период с ноября 1950 года по 15 сентября 1951 года», в частности, отмечалось: «Состояние здоровья летного состава 324 иад после 5 с половиной месяцев боевой работы характеризуется тем, что у большинства из них имеются явления утомления и увеличение обострения хронических заболеваний (желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы и заболеваний уха, горла, носа). Из общего числа летного состава дивизии — 16% нуждаются в срочном направлении на госпитальное лечение, 22% подлежат направлению в госпиталь или санатории, у 40% имеются признаки утомления и только 22% признаны здоровыми.

По 303-й иад после 4, 5 месяца боевой работы состояние здоровья летного состава представляет следующую картину: здоровых — 58%, имеющих признаки утомления — 35%, нуждающихся в госпитальном лечении — 7%»*. Одной из важных причин такого положения, как отмечается в документе, является то, что «при формировании частей не учитывалась степень утомляемости летного состава и перед убытием в спецкомандировку не проводилась медицинская экспертиза».

Тем не менее многие летчики, несмотря на рекомендации врачей, продолжали оставаться в строю. В их числе, например, был капитан Б.С. Абакумов. После предложения медицинской комиссии вернуться на родину он продолжал боевую работу, «но с медицинской поддержкой: каждый день мне вводили внутривенную глюкозу и кололи попеременно стрихнином и мышьяком»**. С «болями в сердце» летал и командир 196-го иап полковник Е. Пепеляев.

64-й корпус принимал участие в военных действиях с ноября 1950 г. по июль 1953 года.

Всего летчики 64-го иак произвели 63 229 боевых вылетов, участвовали в 1790 воздушных боях, сбили 1309 самолетов противника (истребительной авиацией — 1097 и 212 самолетов — огнем зенитной артиллерии). В результате воздушных боев советской стороной было захвачено в плен 262 американских летчика, в том числе ко-

мандир 531-го авиакрыла полковник Арнольд, командир 4-й ист

Герой Советского Союза полковник Е. Пепеляев. Андунь, июль 1951 г.

* Вопросы истории. 1994. № 11. С. 15—16.

** Абакумов Б.С. Советские летчики в небе Кореи // Военно-исторический журнал. 1993. № 1.С. 137.

ребительной авиагруппы полковник Махурин, командиры авиаэскадрилий 51, 58 и 33 авиагрупп майор Ричардсон, подполковники Уитт, Э. Геллер (Хеллер) и другие. Подполковник Э. Геллер был сбит 22 января 1953 года над рекой Ялуцзян старшим лейтенантом И.И. Карповым. «Мой ведомый был атакован «мигом», — вспоминал позже Э. Геллер. — Я попытался развернуться и защитить ведомого, я находился слева от него и шел курсом на юг. Сделал правый разворот, но в этот момент один «миг» зашел сверху, пролетел вниз и, подняв нос, открыл по мне огонь. Сорвало фонарь, и самолет вошел в пике.

Я потерял сознание. Пришел в себя, когда самолет сам принял горизонтальное положение, и выпрыгнул из кабины. Я не катапультировался, катапультное кресло было повреждено. Самолет был неуправляем. При выпрыгивании я серьезно ранил левую ногу, ударившись о самолет. Я был сбит между рекой Ялуцзян и аэродромом Фынхуанчен»*.

Потери нашей авиации за период с 25 июня 1950 года по 27 июля 1953 года (т.е. с учетом потерь, понесенных нашими частями до формирования корпуса) составили 120 летчиков и 355 самолетов. Таким образом, общее соотношение потерь было почти 4: 1. А в некоторые периоды боевых действий 7, 9: 1 в советскую пользу**. Необходимо остановиться на причинах боевых потерь. Отметим, что больше половины из 335 сбитых МиГ-15, летчики благополучно покинули и вскоре возвращались в строй. Большая же доля понесенных потерь, как показывает анализ боевых действий, приходится на момент посадки истребителей. Аэродромы первой линии (Аньдун, Дану, Мяогоу) располагались близко к морю, а со стороны моря МиГ-15 заходить на посадку запрещалось. Там и сосредотачивались «сейбры» со специальным заданием: атаковать «миги» над аэродромом. Заходящий на посадку истребитель с выпущенными шасси и закрылками был лишен возможности отразить атаку или уклониться от нее. Причем качество техники и уровень подготовки летчика в этой вынужденной ситуации значения не имели.

Общая численность личного состава корпуса составила в 1952 году около 26 тысяч человек. Такая численность сохранялась до конца войны***. На 1 ноября 1952 года в составе корпуса находились 441 летчик и 321 самолет (МиГ-15бис — 303 и Ла-11 — 18). На вооружении корпуса первоначально состоял и самолеты Ми Г-15, Я к-11 и Ла-9. В дальнейшем некоторые из них были заменены на более современные модификации, в

* Мир авиации. 1996, № 1, С. 20-21.

** ЦАМО РФ. Ф.16Ф. Оп. 3139. Д.157. ЛЛ.280-283; Семин Ю.Н., Рубан С.Н. Участие СССР в корейской войне (новые документы) // Вопросы истории. 1994. № И. С. 4.

*** 15 мая 1954 года американское правительство опубликовало документы, которые устанавливали размеры участия советских войск в корейской войне. Согласно приведенным данным, в составе северокорейской армии находилось около 20 000 советских солдат и офицеров. За два месяца до заключения перемирия советский контингент был снижен до 12 000 человек.

том числе истребители МиГ-17, которые, правда, в боевых действиях участия так и не приняли. Здесь, на наш взгляд, важно подчеркнуть один момент. Силами двух-трех советских авиационных дивизий завоевать и удержать господство в воздухе было невозможно. И советское руководство прекрасно понимало это. Однако идти на дальнейшую эскалацию конфликта Сталин не хотел — увеличение советского контингента могло спровоцировать третью мировую войну.