Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 9. По дороге к его дому, не могу остановить себя от размышлений о том, верное ли это решение






 

По дороге к его дому, не могу остановить себя от размышлений о том, верное ли это решение. Ощущения такое, словно получила приглашение зайти в клетку ко льву, и не совсем уверена, закуска я или нет. Добираюсь до его дома на окраине города, проезжая предместья, где земли больше, чем здравого смысла.

Дорога длинная и припорошена мягким слоем снега. Несмотря на белоснежное покрывало, легко заметить, что кусты и лужайки довольно ухожены.

Его дорога от дома до работы и обратно каждый день занимает двадцать минут? Не могу себе такого представить. Как только останавливаю машину и выключаю зажигание, она недолго катится, пока не упирается в стояночный тормоз. Я не сумасшедшая, верно? Прошлая неделя была настолько кошмарным торнадо, что я понимаю это только сейчас, когда смотрю на его входную дверь через грязное лобовое стекло. Он наблюдает за мной сейчас?

Открываю дверь машины и выбираюсь наружу. Ступеньки на его крыльце скользкие и сверкают от рассыпанной по ним соли против наледи. Он сделал это... для меня? Входная дверь сделана из толстого тёмного дерева с прикрепленной к ней металлической решеткой. Это напоминает мне о бочке с вином.

Прежде чем успеваю дотронуться до выглядящей холодной железной ручки, слышу, как поворачивается замок, и дверь открывается мне навстречу. Джеймс не выглядит удивлённым, и с чего бы, действительно? Он держит дверь открытой одной рукой, а второй раскачивает маленький стакан с карамельного цвета бурбоном. Его глаза встречаются с моими над его напитком. Он улыбается, и моя кожа стынет. Выглядит в высшей степени самоуверенно, заставляя моё сердце колотиться от гнева и притяжения. Одет с иголочки, хоть и неформально, на нем нет галстука и пуговицы на воротнике расстегнуты. Я соединяю руки вместе. Сжимаю, напрягая, большие пальцы, неспособная выдавить из себя хоть слово.

Он приглашает меня входить и говорит:

– Рад, что ты явилась.

Качаю головой и улыбаюсь, преодолевая беспокойство. Разве у меня есть выбор?

– Я тоже, – отвечаю ему.

Отходит в сторону и даёт мне войти. Когда проскальзываю мимо него, наши тела трутся друг о дружку. На короткое мгновение наши глаза встречаются, и я отвожу свой взгляд. Он с громким щелчком закрывает за мной дверь.

Его холл одновременно говорит о дороговизне и о роскоши. Стеклянная золотистая люстра зловеще нависает над нашими головами, и её размер и высота настолько огромны, что кажется, будто она может упасть в любую секунду. Это тихая комната. Он проходит мимо меня и идёт по коридору, беззвучно ступая по каменному полу босыми ногами. Я следую за ним.

На кухне проскальзывает к мини-бару. Свой напиток он ставит на кухонную столешницу и достает ещё один стакан, предположительно для меня. Смотрит на меня, а я противлюсь стремлению отвести взгляд. Почему я внезапно стала нервной старшеклассницей? Не знаю, поможет ли это, но вся атмосфера кажется знакомой, хотя не могу понять почему.

– Хочешь ли чего-нибудь выпить? – спрашивает он беззаботным голосом.

Он уже достал бутылку бурбона.

Я вспыхиваю.

– Не могу же я тебе дать пить в одиночку, верно?

Ухмыляется и льет янтарную жидкость в мой стакан. Протягивает его мне, и я хватаю трясущимися руками, чтобы использовать как опору, удерживающую мои руки в спокойном состоянии. Я никогда не нервничаю. Даже когда впервые встретилась с Джеймсом, не нервничала, несмотря на мои ожидания. Была напряженной. Готовой сломить его. А сейчас? Я в его доме распиваю его алкоголь и вся трясусь. Что со мной случилось?

От бара он направляется в гостиную. Я выбираю расслабиться на секционном диване, который расположен полукругом у телевизора и камина.

– Он настоящий? – спрашиваю, указывая на камин.

Он смотрит на меня с удивлением.

– Само собой.

Он ставит выпивку на кофейный столик с мягким звоном от соприкосновения с мрамором, и опускается на колени перед камином. Делаю глоток.

Его свободные брюки предоставляют фантастический вид на задницу. Тут ему не на что жаловаться. Чувствую, как меня окатывает волной тепла лишь от того, что я смотрю на него, или может это дело в бурбоне. Он несколько минут мешает пепел кочергой, полагаю, до тех пор, пока не доводит процесс до удовлетворяющего горения. После этого тянется и достает несколько поленьев, что спрятаны в расположенной неподалеку каминной поленнице. Кладёт дрова в камин и зажигает несколько щепок, после чего в самом сердце всей этой конструкции начинают сверкать головешки.

Когда разгорается пламя, я сажусь на диван, не уверенная в том, насколько близко к нему хочу сидеть. Мы целовались на улице города, почему же сейчас всё так странно?

Пока он сидит ко мне спиной, я продолжаю наслаждаться его словно выкованным из камня телом. Когда огонь разгорается, он поднимается и идет за своим напитком, прежде чем сесть на дальний край дивана. В доме спокойно, нет тёплых дуновений, огонь в камине горит пока неслышно.

Какое-то время мы сидим в тишине. Делаю большой глоток из стакана, охваченная волнением. Каждый следующий взгляд на Джеймса заставляет сердце колотиться, а ладони потеть. Есть в нём что-то такое, что заставляет чувствовать тревогу, не знаю почему. Может это из-за мутности в его взгляде, за которой я не могу ничего рассмотреть. Все это чувствуется таким знакомым, но этого не может быть. Я ставлю наполовину пустой стакан на стол. Он нарушает тишину первым.

– Что тебе было нужно от меня, Марси?

– Я больше даже не знаю, что делать.

– Буду честным с тобой, – начинает он. Пристально смотрю на него, ожидание леденит кровь. – Я тоже больше не знаю, что делать.

Представить себе не могу, как такое может быть правдой. То есть, смотрю на него, такого ухоженного, очевидно богатого, со стаканом бурбона в руке. Как этот мужчина может не знать, что он делает, чего он хочет?

– Чушь, – говорю я. Качаю головой, легко улыбаясь. – Если у кого и находится всё под контролем, так это у тебя.

Указываю на него для выразительности.

– Ну, любой, кто бы так думал, оказался бы неправ. – Несколько секунд качает стакан, разгоняя в нем жидкость, и затем делает долгий глоток, которого достаточно, чтобы прикончить напиток.

Моё лицо горит.

– Ты говоришь мне, что я ошибаюсь? – В сердце внезапно вспыхивает пламя, крошечной частичке меня даже больно. – Мне не так часто говорят, что я неправа.

Он поднимается и двигается к моей стороне дивана. Я замираю, когда моя хватка становится только жёстче, и боюсь, как бы стакан не лопнул в моей ладони. Он пахнет опьяняюще. Может я больше боюсь не его, а саму себя? Того, что способна сделать, если останусь с ним слишком надолго? Ведь в поцелуе участвуют двое, и я позволила ему поцеловать себя. Обычно не чувствую себя такой уязвимой. Не в моей обыденной жизни, лишь в те моменты, когда я с моим Домом. Но с Джеймсом, во всяком случае, на данный момент, я чувствую себя точно так же. Вроде как сильной благодаря беззащитности.

Он наклоняется ко мне достаточно близко, чтобы губами касаться моей шеи. Хочу отпрянуть от него, а также сгрести пальцами волосы и прижать его рот к моей коже. Губы касаются моей шеи, и он делает глубокий вдох. Трепет проносится через меня, как и жар, и заставляет меня сжать ноги вместе. Опускаю голос до шепота, не уверенная, зачем.

– Джеймс, я не знаю...

– Ты не знаешь? – шепчет он в ответ, голос проникает в меня.

У меня кружится голова. Могу ли я сопротивляться ему? Кажется, будто у меня нет выбора, моё тело меня не слушается. С Домом это хотя бы всегда был мой выбор, у меня всегда была возможность сказать " нет". Мне лишь нужно было сказать стоп-слово, и он бы остановился. Даже в тот день, когда заставил меня ходить с вибратором, я могла отказаться. Сейчас же то же самое, разве не так? Только вместо слова " Медуза" слово " Нет". Губами он путешествует вниз по моей шее и оставляет обжигающие следы, двигаясь к области декольте. Волосы собраны в пучок на затылке, и, даже не взглянув, он начинает вытаскивать шпильки, распуская прическу. Прядь за прядью волосы падают на плечи, и мгновенно возникает ощущение, ассоциирующееся с проскальзываем под мой защитный слой, с абсолютным обнажением. Даже когда я с Незнакомцем, я не распускаю волосы.

Он убирает волосы в сторону, чтобы дотянуться до моей кожи. Это освобождает, чувство напряжения тает, как сугроб на солнце.

В промежутке между каждым поцелуем я могу чувствовать его дыхание на следах, оставленных губами. Он уже увел мои мысли от глупой работы и сделал этим подарок.

Он собирает мои волосы и перекидывает их на одну сторону моей груди. Внизу живота у меня созревает пульсирующеё напряжение, и я удивляюсь, действительно ли он знает, как влияет на меня. Должен знать, он из тех мужчин, с немалым опытом.

Держит свои руки на расстоянии, не считая вынимания шпилек из причёски, моей кожи касаются лишь губы. Под моей одеждой словно горящая дыра, настолько сильно я хочу, чтобы он дотронулся до меня. Я хватаю его за запястье и прижимаю руку к своей груди. Без колебаний он щупает меня сквозь рубашку и бюстгальтер. Этого практически достаточно.

– Аах, – стону я.

Закрываю глаза и даю ему изучать. Он снимает лифчик прямо под рубашкой. Я не возражаю. От выпивки, что он мне дал, идёт легкое опьянение. Становлюсь рассеянной?

– Тебе это нравится? – спрашивает он с усмешкой в голосе.

Киваю, почти смущённая. Даже несмотря на то, что была с Доминантом сотни раз, все ощущения другие.

Прекращает целовать меня и отпускает. Я открываю глаза и смотрю, как он встает на ноги. Смотрит на меня, и возникает ощущение, будто я смотрю прямо на очаг грозы. Его глаза затуманенные и тёмные, но на недолгую секунду они не защищены, как центр урагана. Он возвращается ко мне, и мы набрасываемся друг на друга, как животные.

Руки и губы лихорадочны, голодны, безумны. Хватает мой лифчик и, несмотря на то, что бретельки всё ещё надеты на мои руки, срывает его прочь. Бретельки натягиваются, и он бросает испорченный бюстгальтер на пол. Я больше не думаю о том, чтобы остановиться. Наши губы сдавливаются с такой силой, что могу чувствовать его зубы. Наши языки тонут во ртах друг у друга. Мой разум – это пустое полотно, заполняемое лишь им: его видом, его голосом, вся его персона прожигает мой мозг, и это все, чего я хочу.

Начинаю раздевать его, стягивая с него пиджак, прежде чем расстегнуть рубашку. Он дразнит мои соски сквозь ткань одежды, прежде чем последовать моему примеру. Расстёгнутую рубашку стягиваю с одного его плеча и восхищаюсь мощью. Жёсткие мускулы прокладывают карту каньонов и гор на планете плоти. Снимаю его рубашку до конца, и мы оба оголены выше пояса.

Когда он без одежды, пьянящий запах становится только сильнее. Я под его контролем, у меня больше нет своей собственной воли.

Моё лицо уже болит. Мы не можем перестать целоваться. Это то, чего я не делала с моих последних отношений, ну, если быть честной, с момента, когда Незнакомец зашел слишком далеко и поцеловал меня. Мы никогда не должны были сближаться. А затем он целует меня без какой бы то ни было причины. Я не могу думать о нём прямо сейчас, не когда передо мной такой мужчина.

Начинаю расстегивать его ремень, и он отклоняется назад, чтобы облегчить мне задачу. После того, как стягиваю ремень, расстегиваю его штаны и спускаю их до колен. Теперь меня от него отделяют только боксеры. Он твёрд как гранит. Его член практически выглядывает сверху из-под эластичной ткани. Я отрываю от него взгляд.

Пока колеблюсь, он стягивает боксеры вниз, и его член выскакивает наружу. Машинально хватаю его и сильно сжимаю. Прежде чем начинаю что-то делать, он дотягивается до моего затылка и собирает волосы в кулак. Тянет меня к себе. Я даю ему проскользнуть в рот. И горю изнутри.

Он рычит, когда я сосу его член. Делаю круговые движения языком и работаю губами, несмотря на жёсткую хватку на моём затылке. Все это должно вызывать клаустрофобию, может быть приступы нехватки воздуха, но не вызывает. Я обожаю это. Собранные в кулак волосы помогают руке управлять мной так, как ему того хочется.

Его бёдра отрываются от дивана, когда он толкается в мой рот. Призываю всю свою волю, чтобы не подавиться. Такое уже бывало. Обычно меня предупреждали ещё одним наказанием. Не то чтобы я не хотела быть наказанной. Всегда хочу.

Как же круто вибрации удовлетворения отражаются на его теле и заставляют мой рот дрожать и гореть. Ничего не могу поделать с тем, что мараю своё белье. Внутренняя часть бёдер теплая и скользкая, а невообразимое ощущение от бытности грязной и неправильной наполняет моё тело голодом, вызывающим освобождение.

Без предупреждения скольжу одной рукой в свои трусики и чувствую, насколько же я влажная. Это невероятно. Погружаю палец между половых губ и останавливаюсь, как только дотрагиваюсь до клитора. Я могла бы кончить за минуту, если бы захотела. Просто сосать его член и наблюдать за тем, как он реагирует и дёргается, достаточно для меня, чтобы довести себя до грани. Чего же он ждет? Он хочет ещё?

Я вытаскиваю его член изо рта, и он отпускает мои волосы. Я смотрю на него, а его сверкающие пылкие глаза устремлены прямо на меня.

Он поднимает меня на ноги, держа за руки. Спотыкаюсь, и удерживаюсь, прежде чем он целует меня. Наши губы встречаются, и я слабею в его руках. Его широкие плечи и напряженные мускулы выдавливают воздух из моих лёгких. Я выпускаю весь воздух из своего тела, и, когда он как будто понимает это, то наконец отпускает, бросая на кровать.

Прислоняюсь к столбику кровати и выравниваю дыхание, хватаясь за грудь, как будто это может как-то помочь. Продолжаю пристально смотреть на него. На загорелую кожу, уверенную улыбку. Не могу не ненавидеть её. Ненавидеть и обожать.

Грань между двумя этими эмоциями и правда тонка, не так ли? Даже не могу сказать, где начинается одна и заканчивается другая. Меня потряхивает так быстро, как оборванную струну у арфы. Сильный трепет в моём теле даёт мне сфокусироваться и улавливать лишь эти смешанные чувства. На мгновение бросаю взгляд мимо него, и нечто выглядывающее из комода привлекает внимание.

Это красные с белыми полосками стринги. Дыхание застревает в горле. Вбираю горячий воздух, а выдыхаю лёд. Точно такие трусики я отослала по почте Незнакомцу.

Я бросаю взгляд на Джеймса и смотрю, заметил ли он моё открытие. Он смотрит лишь на меня, но теперь его брови приподняты.

– В чём дело?

Я качаю головой и встаю.

– Ни в чём. – Пытаюсь вести себя обыденно.

Потею. Горячая и холодная влага стекает по мне и переплетается с гусиной кожей. Поверить не могу в то, что вижу. Они не могут быть моими. Я паршиво притворяюсь, но он ведётся.

Это не может быть он.

Я пытаюсь найти точки соприкосновения между его телом и воспоминаниями о теле Незнакомца, мысленно их сравнивая.

Запах. Знала, что по какой-то причине он мне знаком, но так и не смогла понять, по какой. Кто о таком врёт? Как так можно?

Его жесткая щетина, царапавшая моё лицо. Я потеряла работу. Потеряла Незнакомца. Вскоре потеряю все лишь из-за этого сукиного сына? Сверлю его взглядом и сжимаю руки в кулаки, но потом расслабляю их. Он всё знал.

Ощущение, будто мертвая хватка веревки ослабевает, чтобы оставить меня в живых. Накатывает желание накинуться на него, заставить его истекать кровью, сделать что угодно, лишь бы он почувствовал себя так же, как сейчас чувствую себя я.

Но это было бы пусто, бессмысленно без понимания им, за что. Если же он будет знать за что, то удар по нему окажется не так уж ощутим. Его голос слышится на расстоянии, мои слезы на вкус такие солёные.

Он не реагирует на мой плач. Я не хлюпаю и не рыдаю, но слезы текут. Падаю на кровать.

Пуховое одеяло окутывает меня полностью, и на короткую секунду кажется, будто это обивка гроба.

С тем же успехом я могла бы быть внутри него.

Именно этот мужчина всё время саботирует мою жизнь. Зачем? Чтобы держать меня неподалеку? Чтобы подтолкнуть меня к нему?

Именно он всё испортил поцелуями. Оба раза.

Я закрываю глаза, и Джеймс выходит из комнаты. Приподнимаю подбородок и смотрю в коридор на входную дверь, которая находится как раз рядом. Мне необходимо уйти. Я не могу сказать ему, что знаю.

Не раньше, чем выясню, как заставить его страдать. Это не может быть импровизацией. Мне нужно поразить его глубоко и жестко. Потому что сейчас... Я никогда не была более разъяренной и расстроенной.

Выпрыгиваю из кровати и собираю свою одежду по всей гостиной. Надеваю верх, а лифчик прячу в сумку. У меня нет времени. Убираю волосы назад в уродливый хвостик.

Он ловит меня, когда я дохожу до двери. Рука появляется передо мной, преграждая мне путь. В глазах тлеет огонь, словно его предали, как будто я доставила ему легкое неудобство, но не расстроила. Будто принесла пиццу не с той начинкой. Жду, когда он опустит руку, при этом пытаясь не выглядеть слабой. Сжимаю сумочку все сильнее и сильнее.

– Что это ты делаешь?

– Я ни за что не верну свою работу, если буду видеться и заниматься хернёй с тобой, – говорю я.

Он приподнимает брови и качает головой.

– Марси, успокойся.

– Не смей, блядь, говорить мне успокоиться! – глаза кажутся сухими и налитыми кровью. – Вообще не смей говорить, что мне делать.

Проталкиваюсь мимо него и, практически злясь на себя, вдыхаю его запах столько, сколько нужно, чтобы моё сердце забилось сильнее. Что со мной не так? Я открываю дверь и закрываю её за собой с громким хлопком.

Машина заводится с легкостью, и когда я вижу, что он выходит на крыльцо без рубашки и в одни боксёрах, то действую инстинктивно. Давлю на педаль и выворачиваю обратно на его подъездную дорогу, лед не задерживает шины и позволяет мне сделать оборот по направлению к улице. Ударяю по тормозам, и моя машина останавливается с рывком.

Когда дёргаю рычаг переключения передач, то ловлю его отражение в зеркале заднего вида.

Я терпеть тебя не могу, грёбаный Джеймс Пирс.

 

***

Вернувшись к себе, бросаю сумочку на пол и замертво падаю на свой диван. Ощущение, будто рыдаю, но я слишком выжата, чтобы делать это.

Всегда считала, что я агрессор, заботящийся лишь о бизнесе. Все мои сверстники чахли и пытались лебезить перед начальством, пока я активно старалась идти вперед и добиваться продвижения, не прибегая к отсасыванию членов на стороне. Но Незнакомец был моей отдушиной. Единственной возможностью расслабиться, не боясь быть использованной или обманутой. Особенно после того, какой бесполезной тратой времени оказались мои последние отношения. Никаких обязательств? Легко.

Но теперь... как мне себя чувствовать?

Чувствую себя так, будто рыбак вонзил нож между жабр и выпотрошил меня. Мне радоваться? Быть счастливой от того, что мужчина, с которым я трахаюсь, вообще-то пытается испортить всю мою жизнь?

Я отдираю себя от дивана и иду на кухню. Даже не утруждаю себя включением света, знаю, что делаю. Взбираюсь на кухонную столешницу и, приподнимая себя, царапаю колени чем-то выпирающим из гранита. Мне нужна верхняя полка над плитой. Вслепую тянусь на выдохе и хватаю вино за горлышко бутылки.

Спускаюсь со столешницы и откупориваю. Бокал – это ненужный и лишний шаг. Только зря его испачкаю, чтобы потом мыть.

Возвращаясь в гостиную, я пью прямо из бутылки, как какое-то дешёвое пиво. Каждый приторно сладкий глоток дарит онемение, делая более вымотанной.

Я пью до тех пор, пока не проваливаюсь в забытье.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.