Лишь бы не было войны. 6 страница

— и, наконец, уверенность участников круглого стола в Хай­фе, сделавших новое «научное» открытие: легендарный писатель-диссидент, критиковавший «вождя всех народов», прошедший ста­линские лагеря и застенки КГБ, бросивший вызов советской сис­теме и проведший 20 лет в изгнании, не решится ссориться с евреями и издавать продолжение книги, вызвавшей их недоволь­ство!

Похоже, 200 лет, проведённые евреями вместе с русскими, ничему нынешних евреев не научили, и признавая, что «антисеми­тизм имеет исторические корни», они, с полной уверенностью, заяв­ляют, что «у него нет будущего».

Во всяком случае, в Украине, которая еврейскими стараниями уже, как выясняется, превратилась в «оазис юдофилии».

Что это значит?

А то и значит, что сегодня в Украине любовь к евреям достигла такой степени, что уже начала отдавать какой-то нездоровой «любовной» патологией типа зоофилии, некрофилии и педофилии.

Хотя, как следует из заявления Фе­ликса Левитаса, любой государственности, морали и личности гро­зит исключительно «фобия», но отнюдь не «филия».

Главное же, по его мнению, — идти к «толерантности и гуманизму», «говорить о мире и взаимопонимании», а «не копаться в грязном белье», как это сделал Александр Солженицын, пытавшийся найти «все точки еди­ного понимания и все возможные пути в будущее, очищенные от горечи прошлого», — о чём он и написал в предисловии к своей книге «200 лет вместе»...

И всё-таки, в чём же главная «ошибка» Солженицына? Она — не одна, на этот раз, Нобелевский лауреат «ошибся» многократ­но!

Прежде всего, он решился назвать острой тему «евреи в России», обратить «самое пристальное внимание» на русско-ев­рейские отношение и не просто заявить об их значительной роли в истории России, но и указать на непосредственное участие евре­ев в самых драматических её событиях, неуклонно и целенаправ­ленно толкавших Государство Российское и его народ в пучину величайшей трагедии, достигшей сегодня своего апогея.

Вторая «ошибка» Солженицына заключается в том, что он по­смел выйти за рамки дозволенного правдоискательства и начал искать Правды там, где её уже давно нет, — в иудео-нацисткой мгле, покрывшей сегодня Россию, в её истории, исковерканной вековой еврейской Ложью, в «уроках Холокоста», преподанных еврейскими фашистами загнанному русскому люду.

И, наконец, Солженицын «ошибся» в том, что, после полувеко­вой антисоветской зашоренности, он прозрел и попытался «пере­тянуть мир», направив своё Слово Правды на еврейскую «касту неприкасаемых», которая, спустя 200лет, проведённых вместе с русским народом, оседлала-таки этот народ и превратила Святую Русь в Дикое Поле, расчищенное для беспредельного Жидовского Куража!

Справедливости ради, нужно заметить, что «научное общество», обрушившее вал критики на Александра Солженицына, состоит не только из «лиц еврейской национальности».

Активное участие в работе над «ошибками» русского писателя принял и его коллега по литературному цеху, «писатель», усердно мостящийся в «рус­ские», Виталий Коротич.

Да-да, тот самый — бывший редактор перестроечного «Огонька», поднимавший тираж своего журнала на разоблачениях «сталинского периода» российской истории и ак­тивно опиравшийся, при этом, на Слово Правды Александра Исаевича Солженицына.

Тот самый Виталий Коротич, который ныне председательствует в редакционном совете «Бульвара» — «луч­шей газеты Украины», тиражирующей бесстыдные «Допросы» и брызжущей «горько-кисло-солёной спермой» в лицо своим чита­телям.

На этот раз, «народной трибуной» для своих новейших разоб­лачений Коротич избрал страницы газеты «Еврейский обозреватель».

Встреча с поэтом(Приводится в сокращении)

Не так давно в Киевском еврейском общинном центре «Кинор» состоялась встреча с Виталием Коротичем. Не вызывало ни­каких сомнений, что и на этот раз зал центра будет заполнен до отказа.

Собрались представители того поколения, которое помнит и яркие публицистические выступления поэта в 1970-х годах на украинском радио, и интереснейшие публикации в редактируемом им журнале «Всесвiт», и, безусловно, самый читаемый в годы пе­рестройки «Огонёк», когда редакцию журнала возглавлял Вита­лий Коротич.

(...) Виталий Алексеевич не обошёл вниманием сочинение А. Солженицына «200 лет вместе».

Отдав должное заслугам автора в противостоянии существовавшему тоталитарному режиму, заметил, что не является поклонником его творчества, а к этому сочинению Нобелевского лауреата относится отрицательно.

Солженицын, по мнению Коротича, недостаточно знаком с менталитетом еврейско­го народа и, в силу этого, односторонне, а зачастую довольно пред­взято освещает эту тему, приходя к весьма странным выводам.

Например, Солженицын пишет, что во многом нелюбовь к ев­реям объясняется их нежеланием служить в армии; а это дурно — попахивает.

В. Коротич на конкретном примере объяснил, как всё начина­лось не в таком уж далёком прошлом.

Когда Гитлер пришёл к влас­ти, он начал убеждать массы, что немецкие евреи обкрадывают Гер­манию, а какой трагедией для европейского еврейства обернулось такое «начало», знают все.

Мы не имеем права забывать об этом!

Настораживающим, по мнению В. Коротича, является то, что и А. Солженицын, и его почитатели считают непререкаемым всё, вы­шедшее из-под пера лауреата ... («Еврейский обозреватель», № 10/53, май 2003г.)

Прежде всего, хочу обратить ваше внимание на то, что, учиты­вая целомудренность еврейской аудитории, автор приведённой пуб­ликации предпочёл умолчать о нынешней «бульварной» причаст­ности Виталия Коротича — перед еврейской публикой Виталий Алексеевич предстает исключительно, как поэт, страницы биогра­фии которого благородно освещены «Огоньком» и «Всесвiтом».

Ещё бы, ведь, в противном случае, ярчайший пример «юдофилии в Украине», который являет собой Коротич, стал бы явно отдавать «бульварным» душком.

Какие же «ошибки» в последней книге Александра Солжени­цына усмотрел экс-поклонник его творчества Виталий Коротич?

По его мнению, Солженицын недостаточно знаком с мента­литетом еврейского народа, иначе, в книге «200 лет вместе» он обязательно бы рассказал о героических подвигах евреев в рядах русской армии, служить в которой считалось великим благом для иудейских подданных Российской Империи.

И действительно, это ж надо так ничего не смыслить в еврейском менталитете, чтобы прийти к «весьма странному выводу» о том, что евреи не желали служить в армии!

По мнению Коротича, эта «ошибка» Солженицына ну, очень уж «дурно попахивает»... Вот уж, действительно, весомый контраргу­мент!

Интересно, а как «попахивает» аналогия, проведённая юдофилом Коротичем между юдофобом Гитлером и Нобелевским лауреатом Солженицыным?

По всей видимости, «правда» Коротича заклю­чается в том, что, до прихода Гитлера, германские евреи прозябали в невиданной нищете, а великий «российский» патриотизм еврейско­го кагала, в течение 200 лет, спасал Россию от врагов...

Вывод напрашивается сам собой: Коротич настолько хорошо изучил еврейский менталитет, что ему не грозят «ошибки», подоб­ные солженицынским: его фонтанирующая жидовствующая ересь прекрасно вплетается в беспредельную паутину бесстыдной лжи, которая душит сегодня любую попытку сказать Слово Правды.

Стоит ли удивляться, что Коротича, по его же собственному признанию, очень настораживает тот факт, что произведения, вы­шедшие из-под пера Солженицына, для многих являются «непре­рекаемыми».

Куда спокойнее было бы убедить читательскую ауди­торию в «непререкаемости» потока «бульварщины», разлагающей, отравляющей и уничтожающей менталитет нееврейского народа, а главное — отвлекающей его от осознания страшных итогов 200-летнего пребывания «вместе».

Но, оставим дискуссионные баталии, развёрнутые «научным миром» по поводу двухвековой истории России, и обратимся к её постсоветскому — «новейшему» — периоду, который можно обо­значить как «13 лет вместе».

Главным «научным» экспертом в этом вопросе выступает нынешний министр культуры России, еврей Ми­хаил Швыдкой, который, в начале этой книги, упоминался, в связи с его высказываниями о «русском фашизме».

В одном из июльских номеров журнала «Огонёк», продолжа­ющего традиции, заложенные его бывшим главным редактором Виталием Коротичем, опубликовано интервью Михаила Швыдкого, в котором он даёт ответ на 13-летний вопрос «кто виноват?».

О «научности» же подхода российского министра культуры к исто­рии этого вопроса свидетельствует отрывок из интервью, который я предоставляю вашему вниманию.

«— Да скомпрометировали уже либералы всё, что было мож­но, в том числе и толерантную, как вы выражаетесь, доктрину!

— Я вам, как дважды два, докажу, что не либералы, не Горбачев и не Ельцин привели к нашим сегодняшним бедам. Очень любят на эти темы поспекулировать ребята имперской ориентации, большие государственники, я вам скажу!

Национальная политика Сталина, сельскохозяйственная политика Хрущёва, административная политика Брежнева, идеология и террор Ленина — вот слагаемые на­шего кризиса девяностых. У Ленина любимая была фраза (у Напо­леона он её позаимствовал): «Ввяжемся, а там посмотрим!» Ввя­зался он, а посмотрели мы.

— Михаил Ефимович, что вы из меня имперца делаете? Я счастлив был бы с вами согласиться. Я просто смотрю, к чему привела денацификация Германии и чем закончилась (если уже закончилась) декоммунизация Советского Союза. Германия рас­палась на две части, а мы — на пятнадцать. В обеих Германиях подъём начался через пять лет, а у нас до сих пор ничего похо­жего, если честно...

— Знаете, я всегда раздражаюсь, когда проводят параллели между нами и нацистской Германией. Между Сталиным и Гитле­ром — пожалуйста, ради Бога, близнецы-братья, хотя и с оговор­ками. Но, между Россией и Германией...

Знаете, в чём главное от­личие? Мы освободили сами себя. Ах, если бы написать хорошую книгу об этом! Немцы радостно, с облегчением восприняли крах фашизма. Большинство, во всяком случае. Но сами они сбросить его не смогли — это пришло извне.

А мы — сами! Потому что не верю я ни в какой заговор Бжезинского, потому что демократичес­кая революция восьмидесятых делалась при всеобщем одобре­нии — ни у какого Запада не хватило бы денег подкупить всё насе­ление бывшего СССР.

Иное дело, что они нас предварительно из­мотали в гонке, но освободили себя мы сами, и вы просто не по­мните, какова была альтернатива.

— Очень интересно. Какова же?

— Либо третья мировая война, к которой всё двигалось очень быстро, либо полная деградация народа. Вы ругаете девяностые, а ведь, в девяностых народ выдержал все испытания, не озверел, не самоистребился!

Перестройка и то, что последовало за ней, — это было спасение именно собственных национальных ценностей. От лжи, гнили, лицемерия, ежедневного бессмысленного насилия, от фарсовой диктатуры, от маски всемирного пугала...

Мы пошли, при этом, на небывалые жертвы. У нас страна сжалась, потеряла то, за что отцы и деды гибли: Украину, Белоруссию, Средняя Азия отпа­ла... Всё это — с кровью, с величайшим напряжением.

Но жертва была принесена ради того, чтобы вообще сохраниться, как народ. Иначе, Советскому Союзу не светило и десятилетия жизни. И не Горбачев всё это сделал, хотя и его заслуга — велика, а ход вещей, самосозна­ние народа.

Сказали себе, что хватит. Только величайшая нация могла так решительно выправить свой путь после всего, что сама же с собой натворила.

— И какие это русские ценности, ради которых страна сама себя освободила?

— Милосердие. Непрагматизм. Самоощущение единого наро­да, который не удалось растлить никакими отречениями и доноси­тельством. Религиозность. Культура. Всё, с чем боролась советс­кая власть.

— Я очень бы хотел с вами согласиться.

— Думаю, что согласитесь ещё. Вы думаете, мне не стыдно смотреть в глаза библиотекарям, словесникам, музейным работ­никам? Я же говорю — страна заплатила страшную цену. Я только знаю, что продлись всё это — через пару лет платить уже было бы нечем и не за что. («Огонёк», № 25, июль 2003г.)

Ну, вот и нашли «виноватого» — им оказалась «величайшая нация», которая «сама же с собой натворила», потом «так реши­тельно выправилась» и оказалась там, где сегодня находится — на краю пропасти.

Кто бы мог подумать! Спасибо Михаилу Ефимо­вичу — глаза открыл!

Теперь не только россияне, но и весь быв­ший советский народ знает, кто виноват в его нынешних бедах, — он сам, если не считать «национальной политики Сталина, сельс­кохозяйственной политики Хрущёва, административной политики Брежнева, идеологии и террора Ленина», которые, в начале 1990-х годов, свалили Советскую Сверхдержаву.

Открыл глаза нам Михаил Ефимович и на тех, кто не виноват: либералы, Горбачёв, Ельцин, Бжезинский, Запад и его деньги, ко­торых «не хватило, чтобы подкупить всё население бывшего СССР»...

Вообще, министр Швыдкой на многое пооткрывал нам глаза:

— на то, что «мы освободили сами себя» от великой Родины, от всего того, за что «отцы и деды гибли»;

— на то, что «демократическая революция», то есть, развал Союза, делалась «при всеобщем одобрении», высказанном, по-видимому, на всесоюзном референдуме, результатом которого было почти стопроцентное голосование за сохранение СССР;

— на то, что мы — народ мощнейшей сверхдержавы, удержи­вавшей ядерный паритет со второй ядерной сверхдержавой мира, — оказывается, стремительно двигались к третьей мировой войне;

— на то, что Запад нас сильно «измотал в гонке» и до сих пор бы продолжал «изматывать», если бы мы не взяли да не «освобо­дили сами себя», а Запад — от нас;

— на то, что нашему народу грозила «полная деградация», а теперь «освободившись», «выдержав все испытания», «не самоистребившись» и «не озверев», он с достоинством роется на помой­ках, спивается, голодает и вымирает;

— на то, что перестройка оказалась «спасением собственных национальных ценностей» от народа и государства, закончившим­ся переходом этих самых ценностей в собственный узконациональ­ный еврейский карман...

Открыл глаза нам господин российско-еврейский министр и на истинные ценности, которые мы «сохранили», исключительно благодаря перестройке: «милосердие», которое у загнанных и от­чаявшихся людей бьёт сегодня через край; «непрагматизм», поста­вивший великую страну на колени; «самоощущение единого наро­да», растасканного по национальным стойлам; «религиозность», которую исправно демонстрируют новые демократические прави­тели, как минимум, два раза в год — на Рождество и на Пасху; и, наконец, «культуру», ныне представленную лицом министра Швыдкого с ярко выраженными семитскими чертами.

Единственное, что я могу ещё добавить к итоговой черте, кото­рую подвёл Михаил Ефимович Швыдкой под тринадцатилетним пе­риодом «новейшей» истории «вместе», — это то, что Жид, в своём Кураже, не знает предела.

Историю страны, её Культуру, Наследие и даже её Трагедию — всё сегодня топчет Жид, не стесняясь живых свидетелей, в памяти которых ещё свежи воспоминания о Великой Родине, возродить которую способно только Слово Правды.

Монолог 9. Борис, ты прав!

С Борисом Мироновым, бывшим министром России по делам печати, мы познакомились, благодаря книгам: некоторые из моих работ попали в руки Миронова, а его - ко мне.

Прочитав издан­ную в 2002 году книгу «Иго иудейское», автором которой являет­ся Борис Миронов, я обнаружил поразительное совпадение наше­го видения происходящего, выводов, к которым мы оба приходим, и главное — взглядов на возможность освобождения от Зла, ко­торое Миронов называет «игом иудейским», а я — иудео-нацизмом.

Отдавая должное смелости и таланту русского человека Бо­риса Миронова, не могу не отметить особо ту невероятную, пре­дельную, где-то даже надрывную, обнажённость изболевшейся русской души, которая присутствует в каждом слове его книг.

Я, еврей, чувствую эту русскую боль, как чувствую и боль украинс­кую, как чувствую и свою собственную боль за то, что происходит сегодня на нашей общей земле.

Голосом Бориса Миронова говорит сегодня русская совесть, и если кому-то покажется, что говорит слишком резко, то нужно просто понять — резкость эта оправданна, тема обязывает...

И не надо «толерантно» морщиться при слове «жид», которое часто употребляет Миронов, — ещё сравнительно недавно, это обозна­чение еврейской национальности никого не коробило, а было язы­ковой нормой.

Вспомните известный рассказ Александра Куприна «Жидовка», написанный в начале прошлого века, — никакого не­гатива, а тем более, бранного оттенка, это название в себе не не­сло, соответственно и автора рассказа никому не приходило в го­лову обвинять в антисемитизме.

Ругательным же, слово «жид» ста­ло только после революции, когда новое руководство России, по­давляющее большинство в котором было представлено «лицами еврейской национальности», распорядилось отметить в новых со­ветских словарях «резко негативный, бранный оттенок» слова «жид».

Примечательно, что нынешние демократические призывы «навсегда избавиться от советского прошлого» почему-то не рас­пространились на лексические нововведения советского периода, и слово «жид» продолжает оставаться самым веским аргументом в пользу «антисемитизма и юдофобии» человека, его употребляю­щего.

Интересно, что думает по этому поводу российский министр культуры Михаил Швыдкой, так восторгающийся тем, что «мы сами освободили себя» от ненавистного «совка», однако, скромно умал­чивающий о необходимости избавиться от явно потерявшего свою актуальность «совкового» значении слова «жид»?

Ну, что бы он ни думал, мы и сами в состоянии освободить себя от этого после­днего атрибута «проклятого советского прошлого». Что, собствен­но, и сделал Борис Миронов. И был абсолютно прав.

Прав Борис Миронов и во многом другом. И я хочу, чтобы вы сами в этом убедились, прочитав отрывки из его книги «Иго иудей­ское», в которую вошли несколько работ, написанных Мироновым за последние два года.

Познание правоты Бориса Миронова я пред­лагаю начать с его интервью, которое также вошло в книгу и пре­дисловие к которому даёт дополнительные штрихи к портрету её автора.

Но прежде, хочу предупредить читателей, что всё, сказанное Мироновым в отношении России и русского народа, с абсолютным правом можно отнести к Украине и украинцам.

Итак, «Монолог» Бориса Миронова.

Из беседы писателя Александра Полякова с Борисом Мироновым

Борис Миронов-сибиряк, из семьи фронтовиков, служил на границе, начинал работать монтёром связи, стал журналистом и прошёл профессиональный путь от районной газеты до «Прав­ды»...

Секретарь Правления Союза писателей России.

После окончания Академии общественных наук работал в Совете Министров СССР.

Создал «Российскую газету», был её первым главным редак­тором.

Возглавлял крупнейшее издательство «Советская Россия», пре­образованное им в «Русскую книгу».

В декабре 1993 года назначен Председателем Комитета Российской Федерации по печати. Выступил с доктриной националь­ного возрождения России. (...)

Политика, проводимая Борисом Мироновым на посту мини­стра печати, оказалась ненавистна, так называемым демократам. Началась травля. Более ста критических статей в прессе и ни одно­го русского автора, все — евреи.

Указом Президента смещён с поста министра за ярко выра­женную национальную политику. (...)

(...) Крепко били?

— Не то чтобы больно было, обидно было, стыдно, позорно, до чего мы дожили. Московское еврейское культурно-просвети­тельское общество — МЕКПО потребовало от Генеральной проку­ратуры привлечь меня к уголовной ответственности за издание Победоносцева, Шульгина.

Ты можешь представить, чтобы в Изра­иле русские потребовали привлечь к уголовной ответственности еврейского министра печати за издание еврейских мудрецов.

Как же мы дошли до жизни такой, что о нас, русских, в родной стране ноги вытирают.

Дожили до того, что в Московском городском суде адвокат Ельцина Абушахмин, отвечая на вопрос, за что был уволен Миронов, нагло, с вызовом объясняет суду:

«Не может министр, отвечающий за печать, книгоиздание и полиграфию, всё время го­ворить: «национальный дух», «Россия», «Русь», «русские, русские, русские...».

И в центре столицы Руси, суд принимает сторону руссконенавистника.

Зато, когда ты, русский, сопоставляя наворованные миллиар­ды Березовского, Гусинского, Ходорковского, Смоленского, Малкина, Фридмана, Абрамовича с тем, что забайкальские горняки получают по три булки хлеба в неделю, независимо от количества едоков, — и это весь их заработок! — называешь это фашизмом, тебя тут же тянут в прокуратуру за разжигание национальной роз­ни.

Но, разве это не фашизм, когда один народ жиреет и жирует за счёт другого народа?

Жидам удалось прибрать Россию к своим загребущим рукам. У них всё — власть, суды, деньги, заводы, газ, нефть, пресса, телевидение.

И они, не желая повторить судьбу монголо-татарского, польского володения Русью, стремятся извести русский дух, русское национальное сознание, выморить народ голодом, страхом, беспросветностью, воспитать из подрастающих русских рабов, равнодушных к заветам и подвигам предков, но, зато, пресмыкающихся перед золотым тельцом.

Конечно, просто так они власть не отдадут: слишком уж лакомый кусок Россия, да и страшатся они праведной расплаты за свои преступления. (...)

— Вот ты говоришь «жиды», а не боишься, что тебя, а че­рез тебя и журнал, который будет публиковать нашу беседу, обвинят в антисемитизме?

— Нет, не боюсь. Давай по порядку. Что такое антисемитизм, с точки зрения самих жидов, которые размахивают им, как дубиной, силу которой придаёт 282-я статья Уголовного кодекса — разжи­гание межнациональной розни?

Так вот, в представлении самих жидов, а я ссылаюсь на одно из лучших еврейских изданий — «Краткую еврейскую энциклопедию», антисемитизм есть нелюбовь к евреям.

Антисемит — человек, не любящий евреев. Всё, точка.

И что из того, что я, русский Миронов, не люблю евреев, да и какой русский человек может любить их после того, что они сделали с Россией.

Но, ведь я не только евреев не люблю, я не люблю, тер­петь не могу разных там «голубых», не люблю проституток.

Но, вот что интересно, услышав, что я их не люблю, ни одной проститутке, ни одному «голубому» даже в голову не придёт жаловаться на меня, и только жид тут же строчит донос в прокуратуру, а, значит, используя силовые структуры в лице суда, прокуратуры, хочет на­сильно заставить меня, чтобы я его, жида, полюбил.

А ведь, это уже уголовщина, — склонение к сожительству, хотят силой до­биться любви...

И потом, чем это я нарушил закон и какой закон я нарушил тем, что я, русский, на русской земле разговариваю на русском языке, жида называю жидом, как учили меня лучшие зна­токи и хранители русского языка Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тур­генев, Даль, Некрасов (...).

А то, что жидам не нравится, как мы их называем, так ведь это мы их так называем на своём родном русском языке.

Мы не знаем и нам совсем не интересно, как они нас называют на идише или на иврите, мы не вмешиваемся в чужой язык и не должны позволять, чтобы кто-то вмешивался в наш родной язык.

Получается, что жиды уже ввели черту оседлости для нас, русских, в нашем же родном русском языке, запретили пользоваться словом «жид», и мы со­гласились с этой чертой.

— Насколько я помню, всё время, пока ты был министром, тебя обвиняли даже не в разжигании национальной розни, а в на­ционализме. Многие газеты, после твоей отставки, вышли с заго­ловками: «Уволен за национализм», «Одним националистом в Пра­вительстве России стало меньше»...

— Национализм — это любовь к своей нации, что в том пло­хого?

Пока есть нация, должны быть и национализм, и национа­лист. Мне кажется, понятие нации должно быть дорого, близко, свято, как понятие семьи, а инстинкт сохранения нации должен быть сильнее инстинкта самосохранения.

Сегодня нам просто за­пудривают мозги, злоумышленно смешивается искреннее, чистое понятие национализма с шовинизмом и экстремизмом.

Почему так ненавистен врагам России русский национализм, причём, им оди­наково ненавистен и татарский, и башкирский, и бурятский нацио­нализм, национализм вообще, потому что они хорошо понимают: только национализм — любовь к своей нации — способен возро­дить в людях национальный дух, национальное сознание.

А воз­родив русский дух, возродим Россию, так уже было в отечествен­ной истории шестьсот лет назад, и все хорошо знают, чем это за­кончилось...

— Куликовской битвой?

— Совершенно верно. Сегодня именно от нас, ныне живущих, от нашей воли и нашего духа зависит судьба всего русского наро­да — останемся ли мы русскими людьми, нацией, в сыновьях Алек­сандра Невского, Дмитрия Донского, Козьмы Минина, Михаила Кутузова, Георгия Жукова, в отцах будущих русских поколений или от великого русского народа останутся лишь жалкие остатки, хранящие воспоминания о себе, как о нации, о своей вере, культу­ре, армии в этнографических музеях резерваций.

— Почему-то слово «резервация» послушно тянет за собой слово «Америка»... Совсем недавно в русском переводе вышла книга бывшего американского сенатора Дэвида Дюка «Еврейский вопрос глазами американца» с твоим предисловием «Неусвоенный нами урок».

Я был на презентации этой книги в Москве, слышал выступление Дюка, твоё выступление, где ты говорил о том, что в изда­тельстве твоё предисловие изрядно «причесали»...

— Я сказал «и постригли, и побрили»...

— Словом, стесали острые углы. И всё равно на тебя, за твоё предисловие завели уголовное дело...

— Думаю, на меня набросились за предельную обнажённость. Я писал, что в России еврейский вопрос ещё не вызрел, что в мас­совом сознании еврейство не обозначаемо, как враг, как саранча, уничтожающая наши национальные корни. Разве не так? (...)

Оту­чающее людей думать прожидовленное телевидение не даёт наро­ду продыху для опамятования, прозрения.

А когда мы об этом го­ворим, нас тут же объявляют фашистами, психически ненормаль­ными людьми, дескать, русские свихнулись на еврейском вопросе. И вдруг, такая мощная поддержка из-за океана.

Американец Дэвид Дюк пишет: «Я осознал, что если хочу сохранить наследие и цен­ности моего народа, то я должен защищать мой народ от нетерпи­мой части еврейского сообщества, которая ищет не примирения, а доминирования».

Вот он, урок, который, как ни печально, до сих пор не усвоен русскими. И ещё. Это тоже связано с Америкой.

Мы уже говорили, что нас непременно попытаются втянуть в конфес­сиональную войну. И мы уже втянулись, нас стравливают с мусуль­манским миром. И это снова — Америка.

Некоторым политикам, вроде Жириновского, позволили хаять США. Но никто из них не скажет, а что же такое — Америка сегодня.

А Америка сегодня — это давно не англосаксы, это — евреи. Дюк констатирует с доку­ментами в руках:

«Евреи разъедают наши европейские корни, уси­ливая своё влияние, свою власть, и, тем не менее, всегда продол­жают считать себя посторонними, и это именно то, что они пред­ставляют собой на самом деле: сторонние наблюдатели с совер­шенно чуждыми нам духовными, культурными и генетическими осо­бенностями, которые проникли внутрь американской структуры вла­сти».

— А что, хорошо ребята устроились: властвуют, кормятся, а чуть что, сразу — мы ту посторонние. Эта страна...

— Это уж точно. А спорить с Дюком бесполезно, ибо Дюк — это документ. Вот список американских дипломатов — сплошь евреи. Берем чиновников, возглавляющих военное ведомство США, — опять они же...

В общем, страшный документ, показываю­щий, что политика, проводимая, вроде бы, от имени американского народа, на самом-то деле, проводится от имени евреев и в интере­сах евреев.

А поскольку, давно не секрет, что наша власть, россий­ская, подконтрольна Америке, то не стоит объяснять, почему книга Дюка вызвала такую бешеную ярость. (...)

— (...) Недавно попались на глаза данные одного социологи­ческого опроса. Вопрос ставился так: какими качествами, преж­де всего, должен обладать руководитель государства?

На пер­вом месте у ответивших — компетентность, потом воля, гиб­кость ума, решительность и далее в том же духе.

А вот, чест­ность оказалась на одиннадцатом месте, справедливость — на 12-м, а совестливость — аж на 22-м месте.

Русскую право­славную монархию не зря называли диктатурой совести. Была человечность, а не буква закона, не конституция.

Увы, по данным всё тех же опросов, сегодня в России — лишь один процент монар­хистов.

Так, надо ли это народу?

Стоит ли биться головой о сте­ну?

Не напоминает ли русский народ евангельского расслаблен­ного при Овчей купели, который давным-давно потерял для себя всякую надежду?

— Наш народ болен, и ничего удивительного в том нет. Больше ста лет губят русский народ, выбивают лучших людей.

Сегодня ложь стала самым распространённым инструментом государственного правления.

Воры, преступники, пройдохи, люди без чести и совес­ти — в кумирах общества.

Им заглядывают в глазки, пред ними про­гибаются, их мнение определяет общественное мнение...

Поэтому оглядываться на народ — это всё равно, что постоянно оглядываться на больного, спрашивать его: что, Феденька, будешь эту микстурку? А эту?

А Феденька — губки корытцем, кобенится: не-а да не-а... Вон ту ха-а-ачу! (...)

Но есть группа людей, их немного, да много и не быва­ет, которые понимают, чем народ болен, и знают, как его лечить.