Глава 25. Погружение

– Ха! Ну, ты ниндзя! – иронично восхищался моим видом Вовка, когда я полностью облачился в тесный неопреновый костюм, – надо было раньше надыбать такую одежку! Можно было бы и не уезжать никуда от Михалыча – ты бы его одним своим видом победил. Прикинь! Ночью! В лесу! И ты, такой, весь черный и в ластах! Точно обделался бы конкурент! А если бы еще и дед Прохор с пулеметом… Эх…

– Ну, да… – только и ответил я, вдруг вспомнив свою недавнюю ночную прогулку к омуту, и голову первый раз посетила призрачная догадка, которая тут же куда-то предательски ускользнула.

– Не боись, друг, все будет нормуль! – поднимая тяжелые баллоны и помогая одеть их мне на спину, приговаривал Вовчик, – Не вылезешь из лужи, пока сундук не вытащишь!

Было слегка страшновато, и дружеские шутливые подколы помогали справиться с волнением. А когда все приготовления были окончены, он встал передо мной, положил ладони мне на плечи, пригнул голову, заглядывая прямо в глаза и очень серьезным голосом сказал:

– Ты, главное, не пукни в этом костюме, а то сразу попом к верху всплывешь!

Смеяться с загубником во рту было крайне не удобно и я, неуклюже приняв стойку каратиста, угрожающе замахал кулаками перед Вовкиным лицом, а он, с тем же серьезным видом, поднял руки и залепетал:

– Понял! Боюсь! Сдаюсь! – и отбежал от меня на безопасное расстояние.

«Все-таки хороший у меня друг», – как-то не к месту посетила меня в ту минуту такая вот нелепая, сентиментальная мысль. Видимо, в очередной раз «шестое чувство» подсказало, что впереди нас с ним ждут солидные перемены. И в очередной раз я отогнал от себя неприятную мысль, отказываясь прислушаться к интуиции.

Несмотря на небольшие размеры озерца, вода в нем была жутко холодной. Костюм оказался вовсе не водонепроницаемым и желтая жижа потоком хлынула мне за пазуху, обжигая изнутри как лед. Дыхание перехватило и я уж хотел выбираться назад, но через несколько секунд почувствовал, как от температуры собственного тела жидкость под костюмом начинает постепенно прогреваться. Как оказалось, неопреновый костюм работал по принципу термоса, и через пару минут я уже чувствовал себя достаточно комфортно, болтаясь поплавком на поверхности глубокой лужи.

– Ну и чего ты не ныряешь? – не выдержав затянувшейся паузы, возмутился Вовка.

Я вытащил изо рта загубник:

– К холоду привыкал. Вода – лед!

– Ты так весь воздух в баллоне используешь. Давай вниз уже!

Я согласно кивнул, перевернулся вниз лицом и попытался нырнуть, отчаянно барахтая ластами по поверхности воды. Голова погрузилась, но пятая точка, не смотря на все мои отчаянные попытки, никак не хотела идти под воду! Я в недоумении поднял голову над водой и посмотрел на берег. Там, корчась в конвульсиях, катался по траве мой бессовестный друг. Истерика продолжалась довольно долго и с трудом успокоившись и утерев выступившие слезы, он, наконец, снова обратил на меня внимание. «Ах так?! Ну, гад, получай!», – подумал я и еще несколько раз повторил свои кувыркания, добивая, обессилевшего от смеха, Вовку. И пока тот, держась за живот, бился в истерике, я спокойно подплыл к берегу.

– Блин, не пойму как эти водолазы ныряют! Я в этом костюме как пенопласт – не тону никак.

– Ну, ты и село, Серый, – продолжая хохотать, выдавливал из себя слово за словом мой друг, – А ремень с грузилами ты накой черт с собой привез?

– Во гад! Че ж ты мне не напомнил-то, умник?

– Да я и сам о них забыл!

С трудом выбравшись на крутой берег, я нацепил принесенный Вовкой из багажника пояс, тем самым увеличив собственный вес килограмм на пятнадцать, и дальнейшее погружение пошло как по маслу. Опустившись на полметра и глядя сквозь толщу воды на поверхность, сделал первый вдох под водой. Инстинкт самосохранения настойчиво требовал сделать взмах ластами и пулей вылететь наружу в привычную атмосферу, однако я старался не поддаваться панике, прекрасно осознавая всю рациональность происходящего и контролируя бурлящие эмоции. Во время вдохов по воде распространялся шипяще-свистящий звук и эхом отражался от стен воронки. Воздух подавался в легкие довольно легко и в необходимом мне количестве. Это успокаивало. Выдох – из легочника пошли первые пузыри и очень громко бурля, поднялись к поверхности. Вроде работает!

Немного освоившись, я продолжил спуск, однако через несколько метров почувствовал странную боль в ушах, как при подъеме или спуске на горных перевалах, только значительно сильнее. Вовремя вспомнив страшную формулировку «баротравма уха» и методы борьбы с сим неприятным недугом, зажал нос и сглотнул. Послышался характерный щелчок где-то в голове и неприятное ощущение тут же исчезло.

Видимость была практически нулевой и, не смотря на ясный и солнечный день на поверхности, с каждым следующим метром становилось все темнее. Также, внизу было значительно холоднее, чем на поверхности и, даже не смотря на костюм, меня начал бить легкий озноб. Когда стало совсем темно, я вплотную поднес ладонь к стеклу маски и ничего не смог рассмотреть. В следующее мгновение, кончики ласт коснулись дна. По ощущениям, глубина была не более четырех метров и оставалось надеяться, что заявленная производителем максимальная глубина, сильно занижена.

Всплыв на поверхность взял у Вовки металлоискатель, подводные наушники и небольшой пластиковый совок и пожаловался тому на трудности, с которыми пришлось столкнуться под водой.

– Эх, жаль, фонарь подводный не купили. Давай, мужик! Я в тебя верю! – от его веселья не осталось и следа, – Ты только дыши почаще, а то когда пузыри долго не идут, я волноваться начинаю.

Я подмигнул другу и снова ушел под воду. Давление, глоток, щелчок, плыву дальше. Темнота, дно, как и ожидалось, сильно заиленное. Включаю прибор. В мутной воде едва виден тусклый свет дисплея. Опускаю катушку и начинаю водить ею из стороны в сторону. В наушниках звон – сигнал железа. Пропускаю и иду дальше. Сигнал. Цветной металл. Копаю, ил поднимается со дна слишком высоко и окончательно лишает видимости. Продолжаю поиски на ощупь, закоченевшими пальцами перебирая выкопанный грунт – пусто. Копаю еще. Перебираю. Что-то есть – небольшой предмет неправильной формы. Всплываю. На поверхности отдаю его Вовке.

– Какая-то ерунда ржавая, – разочарованно констатирует он.

Погружение. Поиски. Нашел что-то небольшое, но довольно тяжелое. Подъем. Внушительное свинцовое рыболовное грузило. Интересно, что оно делает в этой луже? Неужели здесь рыба водится? Спуск, подъем… Спуск, подъем… Полусгнившие кованые гвозди, подкова, кусок медной проволоки, царская монета «5 копеек» 1885 года, масса полусгнивших железных предметов неправильной формы, которые идентифицировать невозможно. Все…

Ухватившись за молодую траву, растущую по берегу, и тяжело дыша, я приходил в себя после нескольких десятков погружений. Вспомнилось детство, когда мог без отдыха купаться и нырять с утра до вечера. Тут же пришла шальная мысль о том, что не плохо было бы начать посещать тренажерный зал.

– А ты у берега искал? – уже даже без надежды в голосе спросил Вовка, откровенно заскучавший, сидя на берегу.

Лезть обратно в эту мутную жижу совершенно не хотелось. Тем более, что поднятый со дна многолетний ил теперь плотно смешался с водой и сделал ее абсолютно светонепроницаемой даже у поверхности.

– Не особо. Но, думаю, что если бы клад был здесь, то лежал бы он не у берега, а в самом глубоком месте – его бы за столько лет туда хоть от самого берега гравитация потащила бы, – я протянул другу руку, собираясь выбраться.

– Ну, пройдись на всякий случай последний разок.

– Старик, я замерз уже. Не чуди.

– Серый, я только что задницей почувствовал – есть там что-то! Пройдись, говорю! Давай! Последний рывок!

И я тоже почувствовал. Но только не клад, а какую-то призрачную тревогу. Тем не менее, не стал спорить с другом – сил уже на это не осталось – а просто молча вставил загубник в рот и медленно погрузился под воду. Касаясь одной рукой за крутой склон прибрежного дна и пробираясь сквозь плотную, темную стену ила, я думал лишь об одном – о жаре костра и о теплом, чистом, сухом спальнике. Через несколько секунд, почувствовав недостаток воздуха, поступающего в легкие, переключился на резервный запас, и дыхание снова пришло в норму. Продвигался медленно, стараясь тщательно прозванивать каждый сантиметр дна. Я ждал, когда же, наконец, я дойду до того места, где глубина оказалась меньше на метр-полтора, однако дно было ровным и подъема совершенно не ощущалось. Зато я отчетливо ощутил глухой удар катушки металлоискателя обо что-то твердое! Сердце екнуло, дыхание участилось. Руки сами собой принялись ощупывать большой и массивный предмет. Было похоже, что это какая-то машина. Но для автомобиля – слишком мал, а для велосипеда – слишком велик. Мотоцикл? Я обогнул находку с другой стороны и только тогда смог рассмотреть три искривленных колеса. Точно мотоцикл! С коляской…

Я всплыл на поверхность и, не оборачиваясь к другу лицом выкрикнул:

– Тащи трос буксировочный, будем технику из болота тащить! Я тут мотоцикл какой-то нашел! Может даже фрицы в войну потеряли! – и снова нырнул в мутную воду, продолжая разглядывать полусгнившее чудо из прошлого.

Сколько времени я еще оставался под водой – не знаю, но уверен, что не мало, а когда всплыл на поверхность, нигде Вовки не увидел. На мой зов тот не отвечал. Просидев в воде еще несколько минут и поняв, что не мог он так просто надолго уйти без причины, принялся самостоятельно выбраться из воды, а оказавшись на берегу, сбросил тяжелое оборудование и осмотрелся. Его нигде не было видно. Заглянул в палатку – никого. К машине – закрыта и внутри тоже пусто. Вокруг равнина метров на пятьсот, на ней тоже никого. Что-то явно было не так. В туалет, что ли, удрал? Навряд ли – уж слишком он за меня волновался, когда я под водой был, мог бы и потерпеть…

В палатке зазвонил мобильник. Сняв трубку, услышал всхлипывания и знакомый, приятный женский голос:

– Сережа, это Оля! Внучка дедушки Прохора. Вы у нас недавно в гостях были…

– Да-да! Я понял, Оль, привет! Что случилось?

– Привет… – она замолчала и сквозь тишину было слышно, как заплакала: – Сереж, дедушку убили. Ночью сегодня, прямо в доме. Приезжайте, ребята! Пожалуйста! Мне страшно!