Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Пришла любовь






 

Само собой разумеется, когда закончились съемки “Марии из предместья”, закончилась и моя связь с Фернандо Колунга, моя сериальная помолвка. Я сообщаю всем его фанам, что Фернандо – истинный кабальеро в полном смысле этого слова: он ласковый, нежный, веселый, он замечательный друг.

По окончании съемок я сразу же отправилась в Майами, чтобы встретиться с Эмилио Эстефаном и обсудить проект моего следующего диска. Между нами завязались искренние дружеские отношения, которые мы и дальше развивали. Были моменты, когда Эмилио был моей жилеткой для слез; помимо того, что он был моим продюсером, он стал мне еще и настоящим другом. Их брак с Глорией был очень крепким, к чему-то подобному стремилась и я. Так что я рассказывала ему о своих отношениях и неудавшихся попытках найти мужчину моей мечты, принца на белом коне. Наши с Эмилио отношения выходили за рамки обычных рабочих, они стали почти что родственными. Когда мы с мамой приезжали во Флориду, его семья всегда ждала нас к обеду или ужину.

В одной из таких бесед по душам, когда я поведала ему о своих сердечных делах, он сказал:

- Детонька моя... Ты – чистой воды королева, и я знаю кое-кого, кто идеально тебе подойдет. Я просто уверен, что он – твой король.

Я уставилась на Эмилио, всем своим видом говоря: “даже если что-то взбрело тебе в голову, я ничего не хочу знать ни о ком”. Но, как бы то ни было, Эмилио не смирился с поражением и еще не раз в разговорах со мной возвращался к тому королю, некоему Томми Моттола, который был его другом, и с которым происходило то же самое, что и со мной. Я не имела ни малейшего представления, кем был этот человек, да, по правде говоря, и не выясняла, меня это не слишком-то интересовало. Однако Эмилио не упускал возможности лишний раз упомянуть о нем. “Когда-нибудь вы должны познакомиться и, на худой конец, пойти пропустить по бокальчику. Если честно… вы похожи как две капли воды! ” – повторял он мне снова и снова. Как-то раз я чуть больше расспрашивала его об этом человеке, и Эмилио рассказал о нем поподробнее, посвятив меня в некоторые детали его жизни. Он пояснил, что этот мужчина уже два раза был женат, что у него было двое детей, что он был старше меня и жил в Нью-Йорке. Я так выпучила глаза, что Эмилио, как мне думается, встревожился не на шутку… Это какого же рода мужчине он хотел меня представить? Выходит, я выплескиваю ему все свои печали и тревоги, а он хотел познакомить меня с человеком, у которого ворох сложностей, с ходячей проблемой? Но, браки заключаются на небесах и, как говорится в мексиканской пословице: “венец да саван с неба падают”. Словом, через год с небольшим после настоятельных рассусоливаний темы Моттолы, Эмилио устроил нашу первую встречу.

Я приехала в Нью-Йорк, потому что мне предложили сняться в независимом кино [ прим: независимое кино – это профессиональные художественные фильмы, которые производятся в значительной или полной мере вне системы основных киностудий ], но ни моим агентам, ни маме эта затея не приглянулась. Она показалась им пустой тратой времени, и мне запретили сниматься в кино. По их мнению, не было особого смысла в том, чтобы ехать в Штаты и играть в небольшом малобюджетном фильме после того, как я снялась в весьма удачных сериалах, имевших мировой успех. Но тут я уперлась и не сдавалась; мне была необходима перемена обстановки, глоток свежего воздуха. Мне хотелось попробовать что-то другое, выбраться ненадолго из повседневной рутины и телестудий, поэтому я настояла на своем и на несколько месяцев уехала в Нью-Йорк. Я приезжала на все музыкальные фестивали во Францию и Испанию, продвигая во всех версиях песню Amor a la mexicana (“Любовь мексиканки”). Я делала ремиксы песни, чтобы поднять ее рейтинг, и “Любовь мексиканки” стала песней лета в Европе. А поскольку мне уже прислали сценарий фильма, то разъезжая по старому свету, я могла выучить его наизусть и несколько раз порепетировать, запомнив произношение, ведь текст был на английском языке. Продюсеры записали на пленку текст и послали мне кассеты для того, чтобы я могла научиться на слух и по памяти правильно произносить слова, поскольку мое английское произношение тянуло на двойку по десятибалльной шкале.

Покончив с поездками, я сразу вернулась в свой дом в Лос-Анджелесе. Мне понадобилось

несколько недель, чтобы уменьшить акцент и улучшить произношение. Отсюда я направилась прямо в Нью-Йорк, где провела три месяца, снимаясь в фильме. В заключительный день съемок я поговорила с Эмилио и сказала:

- Завтра у меня свободный день, и я пройдусь по магазинам купить что-нибудь, схожу в театр, а

потом я возвращаюсь в Мексику. Слушай, Эмилио, – спросила я, – почему бы тебе не сказать своему другу, ну тому, о котором ты всегда талдычишь, чтобы он позвонил мне, и мы встретились? Но только выпить по бокалу, о’кей? Никакой еды, ничего такого. Ты же знаешь, что слопать целый ужин, а потом выносить жуткую слабость и вялость, это не мое.

С того конца провода доносились восторженные крики Эмилио – наконец-то я собралась на

встречу с его другом. Не откладывая дела в долгий ящик, он немедленно поговорил с Томми. Позднее Томми рассказал мне о своем разговоре с Эмилио.

- Томми, помнишь мою подругу, с которой я хотел тебя познакомить? – спросил Эмилио друга. –

Некая королева для короля, дружище. Так вот, она в Манхэттене, пригласи ее на свидание, она ждет твоего звонка.

- Послушай, Эмилио – тут же ответил Томми. – Сейчас у меня не самое лучшее время для

свиданий с кем бы то ни было… Я приглашу ее только на бокал вина, о’кей? Никаких там ужинов, ничего такого.

Он тоже ничего ни о ком не хотел знать.

На улице было холодно, шел снег, и я надела теплое пальто. Придя к месту встречи, я вошла в

ресторан. Метрдотель повел меня к стойке бара, находившейся под лестницей. Ресторан был оформлен в итальянском стиле. На столиках стояли свечи, и это создавало особенную, неповторимую атмосферу. На мне было пальто цвета слоновой кости, а длинные волосы были небрежно распущены по плечам, как у Маримар. Собственно, такие непослушные волосы у меня от природы. Из всех мужчин, находившихся в ресторане, выделялся один, сидевший за столиком в одиночестве с бокалом ледяного мартини в руках. Он был просто красавцем, и с первой секунды привлек мое внимание. Меня сразу потянуло к нему, едва я его увидела, и, спускаясь по лестнице, я молилась, чтобы это был он. Я продолжала идти в сторону красавца, а когда он мне улыбнулся, я поняла, что это был Томми Моттола. Сейчас я думаю: бог знает, что я сделала бы тогда, если бы он мне ни чуточки не понравился. И слава богу, что это было не так!

Той ночью мы разговаривали несколько часов. Честно говоря, я даже не знаю, о чем мы с ним

беседовали, потому что мой английский был не на высоте, и я говорила только самое необходимое. Тем не менее, похоже, он понимал все, что я говорила. На самом деле меня с моим ломаным английским спасал запомнившийся текст сценария только что снятого фильма, но, судя по мимике и жестам Томми, те или иные фразы, выпаленные мною, попадали четко в цель, потому что он даже смеялся. Совершенно очевидно, что это малобюджетное независимое кино имело право на свое существование. С самого первого момента встречи с Томми мне понравилось в нем все: он был такой статный, мужественный, он был зрелым мужчиной… Я не могла вспомнить, была ли я знакома хоть с одним подобным мужчиной раньше. Мы сидели за столиком и были едва знакомы, мы ничего не знали толком друг о друге, а Томми уже вселял в меня уверенность и спокойствие. Я чувствовала, что могла бы спорить с ним, возражать, а он не возмущался бы и не устраивал скандал. С первой минуты он дал мне понять, что он здравомыслящий человек с широкими взглядами на вещи. С того дня и поныне эта черта его характера нравится мне больше всего.

Когда мы очень уважительно и любезно прощались, он попросил меня встретиться с ним снова.

- Когда я снова увижу тебя? – спросил он по-английски.

- Через год, – тоже по-английски кратко ответила я, уложившись в пару слов. Бедняга ничего не

понял. По-видимому, он подумал, что я не поняла его вопрос, потому что переспросил меня на ломаном испанском:

- Через сколько время я и ты встретимся снова?

- Через год… – ответила я снова уже по-испански и повторила по-английски, – через год.

По мере сил я должна была объяснить ему, что в Мексике у меня уже есть договор на съемки

фильма, и эти съемки будут продолжаться почти год. Как могла, я объяснила, что должна вернуться в Мексику, потому что подписан контракт на начало съемок “Росалинды”. Это казалось обманом, но на самом деле я ничуть не преувеличивала, говоря, что он не увидит меня целый год, поскольку на следующий день я должна была лететь обратно в Мексику. Томми не имел ни малейшего представления о том, каков мир “мыльных опер”, и как создаются сериалы в Мексике. Он просто подумал, что я перепутала слова и хотела сказать не “через год”, а “через неделю”. Бедный Томми, он остался ни с чем, я не могла встретиться с ним. В ту минуту ни один из нас не видел будущего, но как говорят американцы: “хотеть – значит мочь! ” Я вернулась на родину и полтора года провела на студии взаперти, но даже это не смогло предотвратить того, что мы полюбим друг друга.

Для меня не существовало ничего невозможного, ведь я встретила другого человека, для которого

тоже не существовало преград. Когда я вернулась домой, он был похож на цветочный магазин. Он был заполнен нарядными корзинками с цветами, в которые были вложены открытки. В них говорилось “Был счастлив познакомиться с тобой”, “Надеюсь, что скоро увижу тебя”, все они были подписаны Томми Моттола.

Один раз, когда я позвонила ему, чтобы поблагодарить за прекрасные цветы, он вскользь упомянул

о том, что собирается на пару недель поехать отдохнуть на Карибы, на остров Сен-Бартелеми, поплавать на яхте. Тогда мне пришло в голову послать ему кое-какие мелочи для отдыха. Я купила несколько чудесных солнцезащитных очков и красивый купальный халат. У одного моего друга была макиладора [ прим: макиладора – американское сборочное предприятие в Мексике, расположенное, как правило, в непосредственной близости от американо-мексиканской границы ], и я попросила его оторвать оригинальную этикетку и пришить этикетку с именем Томми. Кроме того спереди на кармане он вышил его инициалы. Я послала оба подарка в офис Томми с открыткой, на которой написала: “Этот халат для того, чтобы ты укрывался им от холода, когда выйдешь из моря, а очки позаботятся о твоих глазах, защищая их от солнечных лучей”. Гораздо позже он сказал мне, что мой подарок шокировал его, потому что никто и никогда не волновался за него и не заботился о нем. Он всегда только давал, давал, давал, и никто никогда не думал, не холодно ли ему, когда он выходит из моря, и не нужно ли защитить его глаза от солнечных лучей. “Вот так, беби, – сказал он мне, – ты завоевала мое сердце”.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.