Часть 2. Знаки и символы. 4 страница

Добывается пища путем ‘ аска (выпрашивания) и на ха’ляву, т.е. даром. Из отдельных блюд сленг отмечает жидкий чай: вторя’ки, дру’ганчик (т.е. вторично заваренный на старой заварке), белые ночи, киндер’пис (от нем. Kinder — ребенок и рус. ‘писать), да еще плохое вино: косо’рыловку, вайн (от англ. wine), ботл (от англ. bottle, бутылка), дринк (от англ. drink — питье) и т.д. То и другое имеет скорее коммуникативную, чем питательную функцию: вино может стать центром случайной компании в скверике или на вокзале; чай — поводом к знакомству (являясь на флэт, можно не сразу проситься на ночлег, а сказать — “чаю зашел попить” и выложить пакетик чаю, а потом уже на ночь остаться). На вокзалах заходят в диспетчерскую — “попросить кипятка”, а по пути норовят разговориться и пристроиться в попутный товарняк. Пища — источник не столько телесного, сколько духовного насыщения:

Дао плавает в стакане,

Дао плавает везде:

И в Неве, в Оке и в Рейне,

В пиве, водке и портвейне, — пересмеивает такое восприятие вечно самоироничный хип-фольклор (СПб, 1987 г.).

Заботиться о еде не принято: Бог даст. Впрочем, навязчивое желание поесть тоскливо проступает в афоризмах типа: “И вечный Пост, кулич нам только снится” (“Сорока”, 9.06.1997).

Хочу упомянуть один предмет, воплощающий хип-культурное отношение к пище. Хип, работавший ночь на хлебозаводе (чтобы поесть и заработать на обратный путь из Питера к себе домой), утром показывал на тусовке выпеченный им батон, на корке которого нарисован “пацифик”. Батон пользовался общей популярностью, но через два часа еще не был съеден (СПб, 1989). Коммуникативная функция перевесила утилитарную.

Таким образом, мы получили некоторое представление о месте молодежной культуры в системе социальных взаимодействий: в пространственной структуре социума ее место периферийно и маргинально. Ее локусы временны (дорога, переход), невидимы (подземелье, виртуальное пространство), находятся вне зоны культурного освоения (лес, природа), — она как бы не имеет своего постоянного локуса в этом мире;

В материальной среде (предметном мире, системе жизнеобеспечения)она также присутствует лишь условно. Характерны отказ от труда, особенно производительного; декларативный отказ от богатств и всякой утилитарности; потребление отходов большого общества — т.е. вещей, для него уже как бы не существующих;

Телесность молодежной культуры также ускользает от окружающего мира. Символика “смерти” маркирует их “несуществование”, а знаки “безумия” - их недоступность для управляющих воздействий. Характерно уклонение от социально санкционируемых форм активности. Молодежная культура последовательно принимает лишь один аспект телесности — сексуальность (именно тот, который общество табуирует). Символика любви в хип-культуре, например, служит основным медиатором межличностных отношений.

В целом присутствие в мире (телесное, предметное, пространственное) минимализируется. На символическом уровне акцентируется скорее неприсутствие — уход, что является типичным проявлением маргинальности. Обратим внимание, что множество разных символов молодежной культуры: предметных, телесных, ментальных и проч. – сводятся к пространственному: “уходу”. Безумие, смерть, стоптанные шузы, потертый рюкзачок на плечах – интерпретируются как знаки “ухода” в бесконечный путь. Путь, дорога – трасса – служит в рамках молодежной культуры центральным символом, к которому сводятся и через который получают свою определенность все остальные. “Дорога” – ее генеральная метафора, фактор целостности, - что и позволяет нам говорить о пространственном коде как основном коде данной традиции.

II. ВЕРБАЛЬНЫЙ ФОЛЬКЛОР

Рассматривая жанры речевого общения в молодежной культуре, можно выделить несколько групп. Наиболее последовательно представлены:

а) смеховые жанры — стёб;

б) мистические — крыше’едство;

в) лирико-философские.

Есть еще синтетическая форма — те’лега, часто совмещающая черты всех этих групп. Телега считается главной формой речевого общения, так что сам процесс говорения (болтовня, разговор, рассказывание) обозначается в сленге словами те’лежить, гнать те’леги. Примечательно, что, таким образом, процесс речевого общения определяется в терминах дороги, трассы. С трассой связаны в большинстве своем и другие жанры молодежного фольклора (анекдоты, шутки, былички, легенды и др.) — они вписаны в сюжет “путешествия”. С трассой связаны их коммуникативные функции и нередко содержание. Поэтому трасса выступает как своего рода метажанр, объединяющий все другие жанры и придающий им смысл.

Мы будем придерживаться названий (а вместе с тем и классификации) жанров, сложившихся в среде их бытования, поскольку именно эти названия фиксируют их коммуникативные функции и значимые (для среды) особенности. Где возможно, будем приводить соответствующие им фольклористические определения. Правда, эти соответствия не всегда однозначны. Подразумевается некоторая условность понятия “фольклор” по отношению к жанрам речевого общения молодежной (как и вообще современной городской) культуры, где, наряду с устной, имеют место и письменная, и компьютерная форма фиксации текста. Здесь мы будем рассматривать вербальные формы, во-первых, стереотипные (на уровне текста или жанровой формы), во-вторых — воспроизводящиеся традицией.

Сделаем еще одно замечание. Мы используем здесь тексты, главным образом, хип-культурного происхождения, чему есть две причины. Первая – они лучше исследованы, большинство записей относятся именно к хип-фольклору. Вторая связана с тем, что именно хип-культура наиболее вербализована, в то время как многие прочие направления молодежной культуры акцентируют скорее телесность и предметную символику, явно пренебрегая и даже отвергая слово. В целом же жанровый состав, описываемый ниже, характерен для молодежной культуры в целом; из хип-культурного фонда взяты только примеры.

1. Телега

Описание фольклорных форм начнем с телеги, как основной. Это название может относиться практически к любому нарративу: быличке, легенде, этиологическому преданию, разного рода меморатам и проч. В названии, а часто и в содержании явно просматривается связь этого жанра с дорогой, и еще точнее — путешествием по трассе. В качестве примера — рассказ старого хипа из Петербурга:

“Ну, значит, одна история такая случилась, году в семьдесят восьмом примерно, когда еще… про хипарей вроде знали, а вроде нет. Значит, ехала одна… тусовка была где-то на природе — человек тридцать или сорок, жили просто коммуной в лесу жили. А потом решили что-то перетусоваться в другое место. И подвернулась им электричка, значит. Садится эта пестрая компания в электричку в одни вагон все, естественно, ну и едут. Едут… все хорошо, все в стремаке… Кто в чем, прикиды самые такие… немыслимые, вот. И вдруг заходят контролеры, значит. Ну как, остолбенели немножко от такого зрелища, но все равно -–долг есть долг, стали проверять билеты. Ну, подходят, в смысле, к ним, к этим ребятам, говорят: “Ну, а ваши билеты? ”. Ну, тут нашелся такой человек, в годах такой, башковитый, что ли. Говорит: “Так получилось, что мы от сопровождающего отстали, еде сами по себе и поэтому билетов у нас нет, а все справки у него”. Ну, а контроллеры-то и спрашивают: “А какие справки, что за сопровождающий? ”. Он говорит: “Дык, а у нас тут пансионат на природе, там сейчас капитальный ремонт, а нас вот своим ходом перевозят…э-э-э… в другой пансионат на природе”. Контроллер спрашивает: “А что за пансионат-то? ”. — “Ну как, мы ж, — говорит, — вроде как сумасшедшие, лечимся там. Вы шо, не верите нам?! Ну, посмотрите, — говорит, — ну неужели я не похож на сумасшедшего? Аот эти люди тоже? Ну, какой нормальный человек так оденется? ” А это было где-то в провинции глубокой: там Липецк какой—то там или еще че-нибудь… Контроллеры поверили. И ниче не сказали и-и-и… “Ну, ладно, ребята, езжайте, только не шалите там, стекла не бейте там, ведите себя хорошо”. И все. Так и закончилось благополучно. Ну, это говорят, что было на самом деле…” (СПб, 1988).

Рассказ о конкретном случает в дороге обобщен почти до притчи. Характерная черта телег — подчеркивание специфически хип-культурной атрибутики. Сюжетообразующая ситуация — контакт с “чужими”: поначалу они, как правило, враждебны и непонимающи. Здесь срабатывает хип-культурная атрибутика, с помощью которой герой преобразует окружение в дружественное или, во всяком случае, приемлемое. Телега фиксирует типовые ситуации и нормативные (с точки зрения хип-культуры) реакции на них. Обыгрывается нелепость поведения чужаков или новичков системы: здесь активно используются смеховые формы. Появляются мистические мотивы: опасность, возникающая из-за отклонения от хип-культурных обычаев и норм; ее чудесное преодоление при помощи оберегов (фенечек и др.) или вмешательства высших сил.

Разновидность телег — этиологические предания. Во-первых – о происхождении хиппи. Их активизация отмечена в 1987 г., когда система бурно праздновала свое “двадцатилетие”. Рассказывали, что первые хиппи появились в Москве в 1967 году (другие — что в 1968, в связи с чем празднование продолжалось в 1988 году тоже). Вышли на Пушкинскую площадь “и сказали: — Вот мы представители этого движения, это будет система ценностей и система людей. Тогда возникло слово “система”. Было сказано: “Живите как дети, в мире, спокойствии, не гонитесь за призрачными ценностями…”. Просто Приход был человечеству дан, чтобы мы могли остановиться и задуматься, куда мы идем…” (СПб, 1987). Замечу, что “приход” означает здесь что-то вроде “озарения свыше”, а в языке нарокманов – начало действия наркотика и связанных с этим необычных ощущений.

Возникновение хиппизма описывают как мистическое озарение, данное человечеству для спасения его от приближающейся катастрофы, вызванной безудержным потреблением и техногенным воздействием на природу.

В системе ходит несколько вариантов этиологических преданий. Их функции: (а) консолидация системы (консолидирующий фактор — сознание общей истории); (б) трансляция основных ценностей и их подкрепление (историческое и скаральное).

Вторая разновидность преданий - этиологии знаковых вещей. Например, предания о происхождении фенек. Старые хипы возводят их к индейцам, а точнее — говорят, что в систему они пришли от индеанистов (о которых мы упоминали выше):

“Это моя самая любимая телега, — рассказывает человек по прозвищу Десс, — Откуда феньки и зачем они вообще. У нас в системе есть довольно большая секта индеанистов — изучают северо-американских индейцев, они выезжают на природу, воспроизводят обряд… И, по моим исследованиям, феньки произошли от северо-американских индейцев. Там есть бисером набранные нитки, в зале Америки (в Кунсткамере — Т.Щ.). И если вождь сосденего племени хотел объединиться с моим племенем, — и он приносил мне такую нитку (у них письма не было). И вот откуда это пошло”. (СПб, 1987).

Такого рода этиологии фиксируют коммуникативную роль предмета и историческое подкрепление этой роли. Как уже говорилось, феньки в системе служат знаками межличностных отношений.

Коммуникативные функции телег различаются в зависимости от ситуации. Например — на трассе и на тусовке.

На трассе телега опосредует общение с водителем попутной машины. Говорят, что водители, особенно дальнобойщики, берут попутчиков, чтоб не было скучно и чтобы не заснуть в пути. Им нужен собеседник. В системе новичков учат: не молчать. Выработался стереотипный набор тем, которые советуют (путешествия, разные города, необычные и смешные случаи в пути и проч.) и не советуют (теоретические и политические проблемы) затрагивать в таких беседах. В данном случае функции теле — загруз водителя интересной информацией: заполнение коммуникативного пространства и тем самым создание временной межличностной связи с водителем. Надо добиться, чтобы водитель испытывал желание везти вас дальше, а не высадить в первом же селении. Поэтому основное требование к дорожной телеге — возбуждать и поддерживать интерес собеседника как можно дольше (длина телеги измеряется в километрах: “телега в 200 километров длиной”). Средства — элементы мистики и смеховых форм; приемы активизации собеседника, вовлечения его в беседу (расспросы, сообщение нарочито маловероятных и удивительных фактов и т.д.). Достоверность телег не имеет значения.

Другая функция телеги во время путешествия — обеспечение средств к существованию. Известен феномен тележного аска (т.е. телега служит средством аска — попрошайничества). Ее роль — рассмешить или разжалобить, удивить или смягчить собеседника — и тем самым побудить его оказать рассказчику помощь (дать денег, накормить, пригласить переночевать). Пример тележного аска приводит известный путешественник А. Кротов в своем пособии по технике стопа:

“Возвращаясь из Магадана, мы с Андреем были задержаны вохровцами на станции Чара (БАМ) за попытку переговорить с машинистом локомотива. Мы охотно подчинились и, рассказав историю нашего путешествия, получили в подарок хлеб, сало, лук, чай, сахар и другие продукты”.

Телега потому и “телега”, что “везет” рассказчика, обеспечивая ему попутную машину, общение и хлеб.

На тусовке телега видоизменяется содержательно и функционально. Кроме основной функции — заполнения коммуникативного пространства — она выполняет посвятительную (знакомя с законами и типовыми ситуациями трассы), интегративную (упоминая имена-прозвища конкретных людей, телега опосредует их вхождение в мир тусовки, делая как бы заочно знакомыми) и некоторые другие функции. Здесь рассказывают не только о трассе, но и о людях тусовки, событиях в их жизни и т.д.

В структуре системы есть особая роль — те’лежник: человек, который постоянно гонит телеги, т.е. отличается говорливостью. Тележники — переносчики новостей. Вышеупомянутый Десс характеризует их следующим образом: “Есть такие люди в системе, которые знают еще больше людей, чем все. Обычно знаешь так много, что уже и имен, даже системных, не помнишь. Даже лиц не помнишь… А есть, которые знают еще больше. Они приходят в любой дом, им открывают, говорят им — в пределах, до некоторого предела дают им информацию... И они дальше идут. Таких людей несколько. Они как связники" ” (СПб, 1988 г.)

Тележники — коммуникаторы, осуществляющие связи между разными группировками и компаниями. Сами они не принадлежат по-настоящему ни одной из них — это люди системы, а не отдельной тусовки.

Далее мы будем рассматривать смеховые и мистические жанры системного фольклора. Многие из них входят (или при определенных обстоятельствах могут входить) в понятие “телеги”.

2. Смеховые жанры

Смеховой фольклор: шутки, поговорки анекдоты, дразнилки, розыгрыши, ироническая и пародийная поэзия — составляет, пожалуй, наиболее яркий и обширный пласт текстов молодежной культуры, которая устами своих представителей определяет себя даже как стёб-культуру, понимая под “стебом” манеру все пересмеивать. Внутрикультурные определения смеховых жанров, разумеется, отличаются от принятых в фольклористике: система различает феньки и мульки, стеб, прикол, — причем им можно подобрать лишь приблизительные и не всегда однозначные соответствия в научной классификации: фенька — шутка, острота, анекдот, шутливое дву-, четверо- (редко более) –стишие; так же называют и стихотворные “словарики” (с нарочито плотным использованием сленга). Мулька (досл.: завиток, виньетка, украшение) — идиома, меткое словечко, поговорка. Прикол — розыгрыш (может сочетать вербальные и невербальные элементы), шутка, веселый рассказ с элементами обмана; заги’бон, до’гон, на’колка — обман, розыгрыш; стёб, пристёб — дразнилка, издевка, провокационный разговор, розыгрыш с издевкой над одним из присутствующих; пародия (стихи, песни, поговорки, лозунги и др.).

Остановимся на каждой из этих форм подробнее.

Феньки и мульки — преимущественно малые смеховые формы. Часто они функционально связаны с ситуациями трассы (путешествия). Приезжает человек в чужой город, приходит на тусовку. “Можно подойти (к кому—либо): — Давай создадим общество взаимного кредита? — и посмотреть как ответит. Если: — Чего?! — значит, глупый, не въезжает. Может поддержать игру, тогда можно продолжить разговор”. (СПб, 1987 г.). Данная фенечка — тест на принадлежность к системе и готовность поддерживать ее нормы ((насчет кредита — намек на аск).

Еще фенечка-опознавалка (тоже на незнакомой тусовке): “Стоят и травят анекдоты: — Колеса сломались, сижу теперь на травке. — По анекдотам узнают (своих — Т.Щ.)”. (СПб, 1987 г.).

Здесь тест на знание сленга: колеса — психотропные таблетки, травка — марихуана, облом — неудача. Все вместе означает: таблетки купить не удалось, приходится довольствоваться марихуаной. Причем это вовсе не означает действительной наркомании говорящих; ими и слушателями такие фразы чаще всего воспринимаются как шутки — “анекдоты” — забавные игры со сленговыми словами; никакого требования достоверности к этим шуткам не применяется.

Фенька может служить просто для облегчения общения, внося элемент веселой непринужденности. При этом характерно, что подобные шутки всегда фиксируют специфически хип-культурные черты: ситуации, модели поведения, сленговые слова и проч.: “Не хочу учиться, а хочу лечиться”, — шутили и по сей день шутят на тусовках (намек на вышеописанный культ безумия).

Анекдоты (в настоящем, привычном фольклористу смысле слова) также входят в понятие феньки. Как правило, они обыгрывают пограничные ситуации контакта хипа с представителями внешнего мира (государства, родительской семьи, просто “цивильными” людьми) или других молодежных группировок, тусовок и проч.

Хиппи-контроллер. Устроился хиппи контроллером в троллейбусе. Заходит в троллейбус и говорит: — Граждане, покоцайте талончики, потому что покоцанные талончики — это в кайф, а непокоцанные талончики — это опускание на прайс ” (СПб, 1990 г.).

Хиппи в ресторане. Нашел хиппи крупную купюру. Пришел в ресторан, сел за столик. Купюру перед собой положил. Подходит официант:

Чего изволите?

Холодца мне.

У нас нет.

Холодца мне, плачу.

Принес холодец в тарелке.

А теперь кинь его в стену.

??

Кинь, за все плачу.

Ну, официант размахнулся, кинул. Холодец потек. Хиппи даже головы не поднял, сидит, как сидел, головой в стол.

Ну, что? — спрашивает, — пристал к стенке?

Нет, не пристал.

А жалко… (СПб, 1992).

Хиппи и золотая рыбка. Поймал хипак золотую рыбку.

Давай твои три желания, — говорит рыбка, — Я их выполню.

Сделай так, — говорит хип, — чтоб в Финляндии было татаро-монгольское иго.

Хиппи видит: фины из Финляндии в Эстонию по льду Финского залива побежали.

А второе желание? — спрашивает золотая рыбка.

Пусть, — говорит хип, — в Финляндии не будет ига.

Сделала. Смотрит хипак, финны обратно из Эстонии в Финляндию побежали.

Ну, а третье желание?

Сделай, чтоб опять в Финляндии было татаро-монгольское иго.

Хиппи, — говорит рыбка, — ты бы хоть для себя чего-нибудь пожелал!

Понимаешь, рыбка, — отвечает хип, — очень я тусовки люблю: пипл туда, пипл обратно — кайф!... (СПб, 1988).

Анекдот обыгрывает типично хип-культурные модели поведения (бескорыстную страсть к тусовкам, неуважение к деньгам, сленг и др.). Смеховой эффект возникает в момент соприкосновения этих моделей с “цивильным” миром, для которого они абсурдны, непонятны, нелепы. Даже для золотой рыбки, всплывшей из дохиппового детства…

Есть еще анекдоты, пересмеивающие собственные нормы и стереотипы поведения хиппи:

— склонность афишировать необычные психические состояния (галлюцинации, погружение в “другую реальность” и проч.).

Встречаются два хиппи. Один другому говорит:

У тебя на плече глюк сидит.

А-а, это мой, — ласково отвечает тот и поглаживает свое плечо.

Да нет, на другом плече.

Ой!!! — в ужасе вскрикивает тот. (СПб, 1991 г.)

любовь к халяве (часто не имея заработков, хипы стараются найти все необходимое для жизни в путешествии бесплатно).

Один хип, такой весь олдовый. Заходит в кафетерий и просит буфетчицу:

Мне маленький двойной, пожалуйста.

А сколько вам сахара положить?

Двенадцать ложечек. Только не размешивайте, а то я сладкого не люблю. (СПб, 1992)

постоянный поиск во всем мистического смысла

Идет волосатый человек по трассе и что-то никак не может машину застопить. Ничего не останавливается. Час идет — ничего, другой — ничего. Пять часов уже — никто не берет. Он устал, еле тащится. Слышит — сзади машина. Ну, он ни на что не надеется, даже не оборачивается, просто машет рукой и то — для очистки совести. Вдруг слышит, машина к обочине съезжает. Оборачивается — КамАЗ! Волосатый подходит к нему и видит номер: 48-48 ДАО. Падает на колени, руки молитвенно складывает:

Так вот ты какое (Дао, — Т.Щ.)… А говорили — Ты образа не имеешь… (СПб, 1988).

В такого рода анекдотах рассказчик занимает позицию отстранения по отношению к нормам и стереотипам собственной хип-культуры. Смех в этом случае приобретает ласковый оттенок самоиронии.

Стихи-словарики — еще одна разновидность вербальных фенек. Они имеют хождение преимущественно на периферии хип-культурного сообщества — среди неофитов, и являются средством освоения сленга.

Стремный флэт, открылась дверь,

На пороге стоит зверь,

Весь прикинут в серой шкуре —

Пипл! Это мент в натуре,

А за ним еще менты.

Вот и все, кранты, винты. (Ротонда, 1988 г.)

Жанровой особенностью подобных фенечек является максимальная концентрация сленговых слов (в идеале не должно быть ни одного общелитературного). Описываются типовые ситуации контакты между хиппи и внешним миром:

Зима, и полис торжествует,

К Сайгону обновляя путь.

Хайрастый пипл, винт почуя,

Уже скипает как-нибудь. (СПб, 1988)

Функция этих фенек, которые в среде их бытования так и называются “словарики” — зафиксировать сленговые слова в типовых ситуациях их употребления.

Они играют обучающую, посвятительную роль в процессе адаптации новичков.

2.2. Стёб (пристёб, сте’балово) — еще одна обширная отрасль смехового фольклора. Его общая черта — ирония, в ряде случаев — открытая издевка. Его функция — маркировать чужое и чуждое, отмежевываясь от него. К понятию “стеб” в традиционной жанровой классификации ближе всего понятие пародии.

Как правило, пародируются стереотипы и нормы (в том числе и речевые) господствующей культуры. Пример из “Сороки” (9.06.1997): “И вечный Пост, кулич нам только снится”. Здесь пародируются сразу две господствующих культуры: прежняя, коммунистическая (“И вечный бой, покой нам только снится”)и нынешняя, усиленно пропагандирующая православную модель христианства.

Часто пародируются речевые клише, например, надписи на пачках сигарет: “На следующую ночь человек снова мечется по кровати, уснуть не может, твердит новый вопрос: “А черт-то есть или нет? Есть или нет? ”. Голос снизу: “Спи! ”. Так и уснул вечным сном. Чертздрав предупреждает: не задавайте лишних вопросов! ” Дзе”.

Пародируются типовые формы повседневного речевого общения, например, объявления: “Обме(А)н. Меняю уютную2-х комнатную “берлогу” в Сорокограде на равноценную в любом отражении. Сэр Чарльз. Р.S.: Сопределье и Аркаим не предлагать”.

Стеб может иметь личную направленность (можно стебаться лично над кем-то из присутствующих или общих знакомых: функция коммуникативной изоляции этого человека как “чужого”) — либо направляться на господствующую культуру в целом или на конкретную группировку (функция отграничения от других культурных традиций и сообществ). Особенно широко распространен стеб в отношениях между разными группировками молодежной культуры. Панки, проходя мимо тусовки хиппи, дразнятся: “Гули-гули-гули! …”, намекая на их эмблему — “пацифик” (голубиная лапка). Сорокоманы посмеиваются над толкинистами (которые, впрочем, в “Сороке” тоже представлены): называют их толкинутые, а их культовую книгу (Дж.Р. Толкиена) — Толкун-книга. Это не мешает, впрочем, 40-манам принимать участие в эльфийских и хоббитских “Играх”, устраиваемых толкинистами.

Часто объектом пародии становятся элементы религиозной ритуалистики и идеологии. В конце 1980-х — начале 90-х гг. система реагировала подобным образом на активизацию кришнаитов. Кришнаиты живут общинами, охотно предоставляют ночлег, а во время религиозных служений — ‘киртанов — еще и пищу (пра’сад). Это сделало кришнаитские квартиры — ‘ашрамы — весьма удобной впиской на трассе, чем система постоянно и пользовалась.

Впечатления от соприкосновения с кришнаитской мистикой перекладываются на язык стеб-культуры. Один из волосатых людей называет себе “Кришна”: “Он, — говорят, — этих кришнаитов не любит и говорит: тогда я буду у них Богом”. Это вполне приемлемо для стеб-культуры, а с точки зрения кришнаитов — страшное кощунство. Появляется словечко “ крышееды ”, “ крышеедство ” — намекающее на заумные проповеди кришнаитских гуру, Частушки пародируют главную молитвенную формулу — Маха-мантру:

Мой миленок во солдатах

Прочитал “Махабхарату”,

От него я не отстану —

Прочитаю “Рамаяну”.

Припев: Кришна, Кришна, Харе Кришна.

Как над нашим над селом

Аура зеленая:

Карма ехать в гастроном —

Покупать крепленое.

Припев.

Сельский сторож дядя Ваня

Третий день лежит в нирване.

А колхозный огород

Христианин стережет.

Припев. (СПб, 1988)

2.3. Прикол, приколка — еще один весьма распространенный в молодежной среде смеховой жанр. Он находится на грани вербального и акционального: чаще всего под приколом понимают розыгрыш, но не злобный (как стеб), а дружески-веселый. Цель прикола — удовольствие, а в некоторых случаях даже мистическое приобщение к некоей мистической истине (как коаны в буддизме).

Прикалываются чаще всего над людьми чужими — цивильными, подчеркивая их чужесть: “Вот идет человек с длинными волосами, а сзади идет человек и говорит: “Господи! ” — и мы радуемся, что заставили человека помянуть имя Господа” (СПб, 1989); “Подошла ко мне набожная тетушка лет пятидесяти: “Ты вечером такой на улице не появляйся, а то люди вроде меня увидят — подумают, что Христос”. Я нашелся, как ни странно, что ответить: “А ты покайся, тогда не страшно будет Христа встретить”. (СПб, 1988).

Приколен сам облик хипа и его интерпретация ситуации. Враждебность и настороженность цивильного мира оборачивается конфузом.

Прикалываются над пионерами — неофитами тусовки, принимающими ее жизнь слишком всерьез. Например, им рассказывали, что телефон-автомат возле Сайгона (тогда — центра питерских тусовок) попискивает при каждом сленговом слове. И будто один раздосадованный хип взял и крикнул в трубку прямым текстом: “На Московском вокзале, мол, вагон с героином стоит!!! ” (СПб, 1990 г.)

Прикалываются над самими приколами: “Мысли вслух. Вы только вдумайтесь, как это прикольно: дать нищему крупную купюру, а затем отобрать ее! ” (“Сорока”, 9.06.97).

Элемент прикола — обман, ложь — но ложь художественная, жанрово организованная (прогон, догон, загибон) так, чтобы не только оконфузить тех, кто не въезжает, но и доставить эстетическое удовольствие понимающим слушателям. На сленге прикольно означает не только “смешно”, но и “приятно” — одобрительную оценку. “ Прикалывается” — и “шутит”, “обманывает”, и “получает удовольствие”, и “понимает”: “ Прикалываешься? ”. Таким образом обозначается тайная общность — и весь комплекс сопутствующих переживаний. В общем, функция прикола — разделение “свой/чужой”, когда смех над “чужим” объединяет “своих”, поддерживая общность.

Нетрудно заметить, что смеховые жанры молодежной культуры функционируют, как правило, на границах ее с миром “цивильным” (т.е. господствующей культурой): а) в ситуациях контакта (столкновения) с контроллером, милицией, родителями, учителями — представителями внешнего мира; б) на периферии системы — в среде новичков. Отсюда и функции смехового фольклора: разделительная (“свой/чужой”) и посвятительная (в смеховых формах фиксируются системные сленг, нормы, типовые ситуации и нормативные реакции).

3.Мистические жанры

Обширный пласт фольклорной традиции составляют мистические жанры: легенды, предания, былички, заумь и др. Как правило, они связаны со значимыми для молодежной культуры объектами (локусами, вещами, телесными проявлениями) и фиксируют их знаковую роль.

3.1. Крышеедство. Крышеедство — это и мистическое мировосприятие, весь пласт мистического фольклора в целом, и — в узком смысле — конкретный жанр зауми.

“Многополяционный интерчлен. Станция “Пл. Мужества”… Постепенно ухожу в полусон… Узкий турникет выхода из метро. Радиокоманда: “Отходить по одному! ”…. Подходит пуглый смарень с собаной кожурой: “Кагнитная марта? ” я: “Нет, у меня краездная марточка…” Он: “Так, удостационное регистроверение? ” Я: “У меня только буденческий стилет”. Он: “Так, так, значит, универственный государитет…” и т.д. (“Сорока”, 9.06.1997).

Это типичный пример крышеедства. Его функция — остановить и ошеломить, спутать мысли, заставив выйти за пределы обычной логики. Характерный и часто используемый прием затуманивания смысла — перетасовка слогов и другие игры с языком. Крышеедство может принимать разный формы: повествований, стихотворений, афоризмов: