Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сюрреализм и эмансипация




Сюрреализм с самого начала своего существования заявляет о себе как о движении освободительном. “Необходимо прийти к новой декларации прав человека” — гласит обложка первого же номера “Сюрреалистической революции”. В то же время прочное место в лексике движения занимает любовь, всепожирающее чувство, страсть как метафора идеального состояния, и творческого, и жизненного: “Сюрреализм есть некое состояние яростной страсти” (групповая декларация 2 апреля 1925 года), “Я хочу, чтобы человек замолкал, когда он перестает чувствовать” (“Манифест сюрреализма”). “Мы сведем искусство к его простейшему выражению — любви” эта хлесткая фраза Бретона говорит о многом. Что может быть более логичным в этом контексте, чем протест против подчиненного положения объекта этой любви — женщины наряду с обличением иных черт столь ненавистного для членов группы буржуазного миропорядка? Ведь другие аспекты общественного устройства, подавлявшие, по мнению сюрреалистов, личную свободу человека, быстро становятся излюбленными мишенями для их нападок: так, из антирелигиозных высказываний участников движения можно составить целую “Библию наоборот”.

Однако в том, что касается интересующей нас проблемы, сюрреалистов “подвело” их стремление во всем оказываться первыми и быстрый отказ от тех устремлений или прежних кумиров, которые принимались обществом, поскольку истинные ценности, с их точки зрения, не могут нравиться всем. Так, юношеское преклонение Бретона, Арагона и Элюара перед Рембо быстро сходит на нет, когда преклонение перед автором “Лета в аду” становится общим местом массовой культуры. Точно так же и идеалы освобождения женщины постепенно овладевали умами, не знакомыми с положениями “Манифеста сюрреализма”. Еще во время Первой мировой женщины — пусть и вынужденно — работали на заводах и в госпиталях. После перемирия они становятся летчицами, занимаются спортом и руководят художественными галереями или литературными кружками. Сюрреалисты с подозрением смотрят на эту, пусть еще только робко начинающуюся, но уже неподконтрольную им тенденцию, считая ее скорее буржуазной — основанной на материальных ценностях, — нежели действительно революционной. Окончательным же “размежевание” сюрреалистов с эмансипацией стало после того, как это последнее общественное движение возглавили апологет беспричинного действия Андре Жид и мастер эстетских экспериментов Жан Кокто, которых сюрреалисты в значительной степени считали если не лично повинными в военной катастрофе, то по крайней мере ответственными за подготовку идеологической почвы для нее. Бретон выдвигает на первый план поэтическую роль женщины, подразумевавшую отказ от сложных реальностейсовременной жизни. И пусть речь в данном случае не шла о романтическом удалении от мира — Бретон мечтал скорее об активной роли женщины, — во главу угла все же было поставлено мужское эго (поскольку творчеством занимались в основном мужчины) и поэтическое выражение в противовес реальному действию. Начиная с этого времени привязанность Бретона к поэтическому и духовному идеалу женщины неизменно мешала ему приступить к радикальному пересмотру современных ему сексистских ценностей.

В 20-е годы прошлого столетия общество лишь начинало освобождаться от мысли о том, что работа или творчество — да и вообще сколь-либо самостоятельная жизнь, независимая от мужчины (главы семьи или содержателя), — пристали женщине. Неохотно открывал мужской мир прекрасному полу и сферу художественного самовыражения: как и все художественные движения до середины ХХ века, в значительной степени “мужским клубом” оставался поначалу и сюрреализм. В “Манифесте” 1924 года мы не встретим ни одного упоминания о женщине, кроме пренебрежительной (если не сказать сексистской) фразы: “Отныне удел человека — величайшая скромность: он знает, какими женщинами обладал, в каких смешных ситуациях побывал...”. Сюрреалисты никак не могли преодолеть противоречия между своими теоретическими требованиями полной свободы для женщин — и вполне реальной концепцией женщины, пассивной и зависимой от мужчины, которую оставил им XIX век. Сюрреализм, разумеется, не унаследовал ее напрямую — и даже по-своему стремился ее преобразовать, — однако, если взглянуть на образы женщин в поэзии и живописи движения, станет очевидно, что все эти образы так или иначе уходят корнями в предыдущее столетие.


Данная страница нарушает авторские права?





© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.