Получение разрешения от опекуна

Прежде чем начинать игровую терапию, необходимо получить разрешение от лица, являющегося юридическим опекуном ребенка. Терапевт может ошибиться, если станет исходить из предположения, что родитель, обратившийся за игровой терапией для ребенка, имеет право им распоряжаться. Ребенка к вам в кабинет может привести мать, однако, возможно, она находится в разводе со своим мужем, а юридическим опекуном ре­бенка является именно он. Терапевту рекомендуется иметь специальную форму, подтверждающую разреше­ние такому-то ребенку пройти игровую терапию и то, что один из родителей является юридическим опекуном ребенка, которую родители должны подписать. Можно ввести отдельную форму, разрешающую разглашение ин­формации и ведение видео- и аудиозаписи приемов.

Следует получить разрешение родителей прежде, чем обсуждать случай ребенка с учителями, с агентством и т. д. Необходимость этого трудно переоценить. Никогда не делитесь информацией и не обсуждайте ребенка с учителем или другим значимым для него взрослым — ни с кем, кроме его юридического опекуна. Это правило часто не соблюдается в начальной школе, где психолога считают частью педагогического коллектива и рекомен­дуют ему беседовать с учителями.

Конфиденциальность

Как правило, очень маленьких детей не волнует про­блема конфиденциальности, но тем не менее, их следу­ет предупредить, что во время сеанса они находятся в безопасной и доверительной обстановке. Старшие дети более чувствительны и уже знакомы с социальными нор­мами, и они скорее поинтересуются, кому и что может рассказать терапевт, поскольку они слышали, как их родители рассказывали о каких-то особенностях их поведения родственникам и друзьям. Но когда ведешь та­кого рода разговор с ребенком, нужно быть осторож­ным, потому что у ребенка может возникнуть впечат­ление, что все, что происходит на приеме — секрет, и он почувствует себя виноватым в том, что должен скрывать что-то от родителей. Эта проблема становится особенно деликатной, когда мы имеем дело с детьми, подверг­шимся сексуальным посягательствам, которые в свое время подкупом или угрозами были втянуты в ситуацию секретности. В большинстве случаев достаточно сказать ребенку: «Это особенное время, и все, что ты скажешь или сделаешь здесь — это твое личное дело. Я не стану рассказывать об этом ни твоим родителям, ни учителям — вообще никому. Если тебе хочется, чтобы они знали, что ты здесь делаешь, ты можешь им сам об этом сказать. Это будет нормально. Ты можешь решить сам».

Продукты творчества детей не следует развешивать по стенам игровой комнаты, потому что это было бы нарушением конфиденциальности. Ведь протокол терапевтического сеанса со взрослыми обычно не вывешивают на стенку и не выкладывают для всеобщего обозрения в холле. Творчество детей — это их способность к коммуникации, и их поделки не следует показывать учителям и родителям, если только самому ребёнку не захочется это сделать. Демонстрация продуктов творчества детей может также повлиять на структуру деятельности других детей, которые придут в игровую ком­нату, увидят на стене художественное произведение и я решат, что это как раз то, чего от них ожидают. Кроме того, дети, как правило, начинают соперничать с выстав­ленными на всеобщее обозрение произведениями.

Общие рекомендации при работе с детьми в процессе - игровой терапии состоят в том, чтобы никогда не рас­крывать детали поведения детей в игровой комнате: то­го, что ребенок там сказал или сделал, — если только это не предусматривается специально профессиональным этическим кодексом. Буквальные замечания ребенка, специфическое игровое поведение предназначены только для глаз и ушей терапевта и его коллег, с которыми он пожелает проконсультироваться. О чем же тогда можно рассказать родителям? Терапевт должен быть осторож­ный, пытаясь установить, какой будет реакция родите­лей, и как они используют эту информацию. Вообще го­воря, когда речь заходит о проблеме конфиденциальности, лучше перестраховаться. Впечатление терапевта о ребенке и его поведении должно быть доведено до сведения родителей без нарушения правил конфиденци­альности, которые являются чрезвычайно строгими. По­казав, что ему понятно желание родителей узнать какую-то конфиденциальную информацию, терапевт спо­собствует тому, чтобы они не чувствовали себя отвер­женными, обиженными или рассерженными. Для того чтобы сообщить родителям только самые общие сведе­ния и при этом не дать им почувствовать, что ими пренебрегают, терапевту требуются хорошие профессио­нальные навыки.

Конфиденциальность — это трудное место в работе с детьми. В конце концов, родители несут ответствен­ность за своих детей по закону, и возможно, они и в самом деле хотят знать, как они могут помочь ребенку. Кроме того, они оплачивают счета в терапии и, может быть, им кажется, что они имеют право знать, за что они платят, и что происходит на приеме. Где же конча­ется право родителей знать, и начинается право ре­бенка иметь личную жизнь? На этот вопрос трудно ответить, и решение всегда зависит от способ­ности родителей адекватно использовать информацию: следует взвесить содержание, эмоциональную ранимость ребенка и физическую безопасность взаимодействующих сторон.

Дети должны быть защищены от возможных физиче­ских травм со стороны самих себя и других людей, как это бывает в случае угрозы самоубийства или ухода из дома. В этом случае родители должны быть информиро­ваны, и терапевту потребуется особое умение, чтобы по­мочь родителям предпринять некоторые предосторожно­сти, которые позволили бы обеспечить безопасность ре­бенка в случае угрозы самоубийства. В частности, ро­дителей надо предупредить, чтобы они спрятали медика­менты, оружие, каустическую соду и т. д.