Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Игра в терапевтическом процессе






Игра — это произвольная, внутренне мотивированная деятельность, предусматривающая гибкость в решении вопроса о том, как использовать тот или иной предмет. Ребёнок испытывает удовольствие от процесса игры; ее результат не так важен. В игре физические, умственные, эмоциональные качества ребенка включаются в творче­ский процесс, и ему могут потребоваться социальные взаимодействия. Таким образом, когда ребенок играет, можно сказать, что он присутствует в этом целиком. Термин «игровая терапия» предполагает наличие некоторой деятельности, которую можно считать игрой. Мы не скажем о ребенке, который читает книгу: «Он играет».

В соответствии с определением игры, игровая терапия определяется как динамическая система межличностных отношений между ребенком и терапевтом, обученным процедурам игровой терапии, который обеспечивает ребенка игровым материалом и облегчает построение без­опасных отношений для того, чтобы ребенок мог наибо­лее полно выразить и исследовать собственное Я (чув­ства, мысли, переживания и поступки) с помощью иг­ры — естественного для ребенка средства коммуникации.

Большинство взрослых умеют вербально выразить свои чувства, огорчения, тревоги и личные проблемы. Игра является для ребенка тем же, чем речь является для взрослого. Это средство для выражения чувства, ис­следования отношений и самореализации. Когда им предоставляется такая возможность, дети разыгрывают свои чувства и потребности примерно так же, как это де­лают взрослые. Динамика выражения и средства обще­ния у детей несколько иные, но чувства (страх, удовлет­ворение, гнев, счастье, фрустрация, удовольствие) сход­ны с чувствами взрослых. Если взглянуть на игру с этой стороны, то окажется, что игрушки для детей — слова, а игра — речь. Свести терапию к вербальной экспрессии — значит отрицать существование наиболее графической формы экспрессии: деятельности. Некоторые терапевты видят свою цель в том, чтобы «заставить ребенка гово­рить». Такая постановка вопроса обычно свидетельству­ет о том, что сам терапевт испытывает чувство тревоги или неудобства и хочет обрести контроль над ситуацией, принудив ребенка говорить. Терапия не сводится к «ле­чению с помощью разговоров». Если может существо­вать «лечение с помощью разговоров», то почему бы не быть лечению с помощью игры? Игровая терапия от­крывает возможность реагировать на поведение ребен­ка в целом, а не только на его вербальное поведение.

Смолен (Smolen, 1959), который анализировал улуч­шения у детей с пониженной речевой активностью, пи­шет: «Мы пришли к довольно очевидному заключению, что «лечение с помощью разговоров» было эффективным только в том случае, когда оно представляло собой адекватную замену «лечения с помощью деятельности». Тот факт, что слова не всегда адекватно заменяют дей­ствия, даже в терапии взрослых, отмечается в том море литературных источников, которое образовалось вокруг проблем, связанных с неадекватным поведением пациен­та в терапии. Следовательно, слова, как замена поведе­ния или абстракция от него, часто могут быть совершен­но понятны взрослому с многолетним опытом. Но на­сколько же это не так у детей, которые, просто вслед­ствие еще недостаточной зрелости, не способны пока адекватно пользоваться абстракциями или символиче­скими способами речи и мышления. Одно это соображе­ние накладывает на терапевта необходимость удостове­ряться в правильном понимании использования языка в разговоре с ребенком. Даже несмотря на то, что многие дети обладают достаточным словарем, у них нет того бо­гатого запаса опыта и ассоциативных связей, которые превратили бы эти слова в осмысленный сгусток эмоцио­нальных переживаний, способных принести пользу в те­рапии» (стр. 878).

У детей могут возникать существенные трудности при попытках рассказать, что они чувствуют или как на них повлияло то, что они пережили, но если им это позво­лено, в присутствии заинтересованного, тонко чувствую­щего, эмпатически настроенного взрослого они могут по­казать, что они чувствуют, выбрав соответствующие иг­рушки и игровой материал, действуя с ним определен­ным образом, разыгрывая определенные истории. Дет­ская игра полна смысла и чрезвычайно важна для ре­бенка, так как через игру им становятся доступными те области, где им трудно найти слова. Дети могут исполь­зовать игрушки для того, чтобы сказать то, что они не могут сказать, сделать то, что им самим неловко сде­лать и выразить чувства, которые могут вызвать неодоб­рение окружающих. Игра — символический язык для са­мовыражения; и игра может открыть нам: что пережил ребенок; как он реагирует на то, что он пережил; чувст­ва, связанные с тем, что он пережил; какие желания, мечты и потребности возникают у ребенка и особенно­сти его Я-концепции.

Игра представляет собой попытку ребенка организо­вать свой опыт, свой личный мир. В процессе игры ре­бенок переживает чувство контроля над ситуацией, даже если реальные обстоятельства этому противоречат. Эту попытку ребенка обрести контроль над ситуацией Фрэнк объясняет так (Frank, 1982):

«В игре ребенок обращается к своему прошлому, по­стоянно переориентируя себя к настоящему в процессе игры. Он разыгрывает прошлые переживания, растворяя их в новом восприятии и новых паттернах отношения... Таким образом, ребенок непрерывно открывает для себя заново, пересматривая свой образ Я, свои возможности и обязанности, изменения в своих отношениях c миром. Аналогичным образом в игре ребенок пытается разрешить свои проблемы и конфликты, манипулируя игровыми материалами, а часто и взрослым по мере того, как он пытается проработать или проиграть свое затруднение или смущение» (стр. 24).

Понимание поведения ребенка в игре дает терапевту подсказки, позволяющие ему более полно погрузиться во внутреннюю жизнь ребенка. Поскольку мир ребен­ка— это мир действия и деятельности, игровая терапия дает терапевту возможность войти в этот мир. Если те­рапевт подберет соответствующие игрушки, он облегчит ребенку выражение чувств. Таким образом, ребенка не принуждают обсуждать то, что произошло; они скорее проживают в каждый момент игры свой прошлый опыт и связанные с ним чувства. Следовательно, терапевту разрешается разделять переживания ребенка и участво­вать в его эмоциональной жизни, а не проживать зано­во какие-то реальные события. Поскольку ребенок по­гружается в игру целиком, экспрессия и чувства пере­живаются детьми как совершенно особые, конкретные и сиюминутные; это позволяет терапевту реагировать на развертывающуюся перед ним деятельность детей, на их высказывания, чувства и эмоции, а не на обстоятельства прошлого.

Если поводом для обращения к терапевту послужило агрессивное поведение ребенка, ему предоставляется возможность не только узнать об этой агрессии из пер­вых рук, когда ребенок набросится на Бобо (Большая мягкая игрушка, которая обычно не имеет ног, но может стоять на полу. Более всего похожа на диванный валик со слабо обозначенными контурами человеческого тела. (Прим. ред.) или попы­тается застрелить терапевта из ружья с дротиками, но и помочь ребенку научиться самоконтролю, устанавли­вая, в ответ на его поведение, определенные терапевти­ческие ограничения. Не имея в своем распоряжении со­ответствующих игровых материалов, терапевт мог бы только разговаривать с ребенком о том, как агрессивно вел себя ребенок вчера или на прошлой неделе. В игро­вой терапии, какой бы ни была причина обращения, те­рапевт получает возможность непосредственного наблю­дения за поведением ребенка и может соответственно ре­агировать на него.

Экслайн (Axline, 1969) рассматрива­ла игру как процесс, в котором ребенок проигрывает свои чувства, таким образом выводя их на поверхность, вовне, получая возможность взглянуть на них со стороны и либо научиться управлять ими, либо отказаться от них. Этот процесс хорошо можно было наблюдать в игре четырехлетней Кэйти в сеансах игровой терапии. На пер­вый взгляд, Кэйти казалась просто четырехлетней при­творщицей. Когда она заинтересовалась трусиками куклы, укрыла ее одеялом, отнесла к доктору, чтобы он подроб­но осмотрел ее, и сказала, что ноги нужно поднять, на­чала вырисовываться тема ее игры. Хотя она была сов­сем маленькой, став жертвой сексуальных посягательств, было очевидно, что она прорабатывает связанные с этим переживания.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.